Леди и Волшебник

      Один-единственный день, что отряд Торина Дубощита решил провести в долине Имладрис, тянулся словно столетие. Утро, рано которым они прибыли в Ривенделл, сменилось вечером лишь спустя долгие споры и беседы. Все уже порядком подустали и были весьма раздраженными, не боясь вступать в словсеные схватки с хозяевами Последнего Приюта. Теперь и сдержанные эльфы не могли удержаться от ругани, переступая через свою гордость. Митрандиру и Владыке Элронду вовсе пришлось говорить в уединении, чтобы предмет их спора не услышал довольно резких выражений эльфа. Оба старых друга сдерживались от явного конфликта по поводу правильности затеи похода внука Трора в Эребор. — С нашей помощью или без неё, эти гномы отправятся к Одинокой Горе. Они намерены вернуть свой родной дом, и думается мне, что Торин Дубощит не станет просить у кого-либо дозволения. И я сам тоже не стану, — наконец произнёс Серый Странник. — Не передо мной нужно вам держать ответ, — взгляд Владыки эльфов устремился на фигуру, стоящую на каменном выступе. Серый маг повернулся к всем телом в ту сторону, и пред ним предстала она, озаряемая лунным светом, прекрасная в своём изяществе и своей чистоте. — Леди Галадриэль, — волшебник завороженно смотрел на эльфийку. — Митрандир, — голос её звучал отовсюду, такой мелодичный и глубокий, что сердце мага тут же затрепетало, — давно мы не виделись.</i> — Годы изменили меня, — Олорин почтенно склонил голову, — но не Владычицу Лориена. Ответом ему послужила мягкая улыбка, что теперь никогда не покинет его седую голову. Майа почувствовал невероятный прилив сил. Неужели его истинная сущность так реагирует на само присутствие прекрасной эльфийки? — Я не знал, что Владыка Элронд послал за Вами, — прервал волшебник воцарившееся молчание. — Он не посылал, — голос старого друга раздался сбоку. — Это сделал я. Серый маг заметно напрягся, понимая, что серьёзной беседы ему не избежать, но все же нашёл в себе силы повернуться в сторону голоса и слегка нервно улыбнуться. — Саруман… — и вновь склонил голову.

***

      Беседа и вправду выходила довольно напряжённой. Саруман довольно быстро прознал об истинных намерениях Олорина насчёт Одинокой Горы, а затем выслушивал все об опасениях, касающихся некоего Некроманта и духов в Дол-Гулдуре. Митрандир чувствовал себя весьма странно, будучи участником этого однобокого конфликта. В последнее время слишком много споров коснулись его, и майа думал, что скоро не выдержит и превратит кого-нибудь из своих оппонентов в мешок для картофеля. Единственное, что служило ему успокоением — голос леди Галадриэль, что раздавался отовсюду. Она пыталась отвлечь его от неприятной беседы, старалась помочь. Единственная живая душа, что способна понять его чувства, принять опасения, знать больше, чем дозволено другим. Ей однажды довелось видеть его истинную сущность. Очень давно, когда они впервые встретились. На пороге миров она видела прекрасного майа, чьи глаза были полны мудрости и доброты и смотрели на юную эльфийку с таким восхищением и благоговением. Ей казалось, что все то, что творится сейчас в душе его, было доступно и ей, она чувствовала каждую его эмоцию и была необычайно польщена, когда узнала, что самые тёплые из них вызывала именно она. Наконец они остались одни. Леди и Волшебник. Мягко улыбаясь друг другу, они беседовали обо всем на свете, стараясь отвлечься от тяжёлой думы. Эльфийка, как всегда, была открыта и являла собой всю душевную теплоту, которой так не хватало Серому магу, что не мог себе позволить быть настолько искренним в своих словах. Необъяснимый страх сковал сердце. Олорин давно потерял власть над своими чувствами, что бушевали сейчас внутри. Он упустил момент, когда эльфийка перестала видеть в нем своего бога, а вместо этого сама вознеслась над ним. Стала объектом самого трепетного отношения, каким только могла являться. Раньше это было скорее снисходительностью к юному прекрасному созданию, а теперь переросло в нечто гораздо большее. И признаться в этом было страшно. — Что тревожит тебя, Митрандир? — его имя, подаренное ею, было произнесено так сладко, что Странник невольно прикрыл глаза. — Многое сейчас, — кракто ответил волшебник. — Я чувствую тревогу и страх, — она читала его, словно открытую книгу. — За что ты винишь себя? Владичица Лориена попала прямо в точку. Олорин действительно винит себя. За необъяснимые чувства к замужней леди. Замужней. Страх усилился, как только Гэндальф понял, что это ключевое слово. Неужели это то самое? Серый маг поднял на эльфийку полный беспомощности взгляд. Она же знает, чувствует и все равно спрашивает. — Я думаю, что мне пора отправляться вслед за Торином, — волшебник вновь почтенно склонил голову, отступая назад. — Митрандир, — нежные ладони коснулись его лица, отвели седую прядь назад. — Не страшись судьбы. Судьба. За что она так жестока с ним? Почему столь тёплые чувства обращены именно к ней? Олорин знал, что ирония рока является дурным знамением. Будто все сейчас оборачивается против него — чувства, свойственные жителям Средиземья, стали присущи и богоподобному духу. — Галадриэль, — привычное «леди» кануло в Лету. — Я должен Вам сознаться… — Я понимаю, — мягкая улыбка вновь коснулась губ эльфийки. Владычица Лориена провела ладонями по щекам волшебника, мысленно делясь с ним ласковыми словами и наблюдая, как истинная сущность Странника вновь начинает трепетать от прикосновений. Она видела в нем и седовласого Серого мага, и того самого майа с серебряными волосами, небесного цвета глазами, слегка подрагивающими заостренными ушками. Ещё только стоящего на перепутье стольких судеб, уже со стареющим обликом, хоть и вечно юной душой. Самый удивительный из майар. Не переставая улыбаться Серому Страннику, эльфийка слегка наклонилась и нежно, почти невесомо коснулась губами лба волшебника, словно это было предостережением. — Нас ждёт множество испытаний, — шептала она. — Но мы не должны бояться судьбы. — Имеете ли Вы в виду, — истари вновь замялся. — Да, нам нужно время, — голос снова разносился отовсюду. — Митрандир. Серый Странник решился открыть глаза и посмотреть на прекрасную эльфийку, что на изумление, приняла его чувства. Хотя она и не дала прямого ответа, он точно знал, что значили её слова, её мысли и прикосновения. — Я буду ждать, — произнёс Гэндальф и стал смотреть, как Владычица Лориена исчезает вместе со своими последними ласковыми обещаниями.