Разумность.

Часть 1. В которой я прощаюсь. Блёклый свет шпарит прямо в глаза, делая, и так, мутное изображение ещё хуже, размывая его и делая ослепляющее ярким, перемешивая оттенки, которые попадали в поле зрения. В воздухе витал насыщенный аромат металла, я бы радовался будь это просто запах старого железа, которого полно рядом со мной в данный момент, но к сожалению сейчас о таком мечтать не приходится. Множество маленьких струек бежит по моему телу, смешивая чистые капли воды с моей кровью, разбавляя её, смывая последние следы моего существования, унося эти жидкости в ближайшую канаву или слив, всё больше черпая из меня жизнь. Но вернёмся на полчаса назад и познакомимся как подобает. Я — Йоханнес Серванес, или же просто Йохан, проживающий в небольшом штате Южной Америки в достаточно мирном городке, с хорошим домом, заработной платой, отменным здоровьем и любящей семьёй. Но, увы, не той семьёй, которую ожидают многие любящие родители. Я — военный человек, почти морпех, участвовавший в разных войнах и перепалках, побывавший на разных ступенях почтения у главных вояк: от посла и мальчишки на побегушках, до профессионального бойца одиночки. Ещё будучи подростком меня не интересовали такие рода вещи как секс, отношения и любовь, я считал, что это делает более слабым внутренне, психологически, хоть и не отрицал полезность самоудовлетворения. Это часто расстраивало моих родителей. Когда они спрашивали про свадьбу, жену, детей и внуков, а я не мог им ничего ответить, продолжая молчать, пока вновь не ушёл на службу. Мне нечем их утешить, ведь в качестве продолжателей рода нашего могут послужить и старший брат с сестрой: у них с сексом точно всё в порядке, авось скоро кто-то из них сообщит о первенце. В этот самый день, необычный, даже довольно скучный своим совершенством, день, я получил оповещение об отпуске, чуть уныло, но радуясь, ведь даже несмотря на некоторые упрёки со стороны близких, я любил проводить с ними свободное от службы время. Уже ближе к вечеру в самое время для прогулок у нас в семье, а точнее у меня с ними произошла стычка, некий спор и множество разногласий. Обычно я просто отступаю, но, видимо, в тот раз было слишком много абсурдных выводов с их стороны, и я не удержался, обороняя свою сторону, после чего громко хлопнув дверью вышел на улицу, позабыв и телефон и кошелёк, да и одёжку потеплее, но тогда мне это было неважно. Во мне всё кипело и бурлило, хотелось просто разрушить всё что попадётся под руку: мусорные баки, чужое оборудование, украшения садов и многое другое тряпьё, на которое люди не скупят денег, лишь бы им стало чуть уютнее. Несмотря на свою злость, я тогда всё же направился в своё любимое место для прогулок — лес в близи парка, разница была лишь в количестве людей, которые посещают эти два места, а разница была велика. В лесу отсутствовали такие удобства как фонари, лавочки и нормальные тропинки, многие просто брезгуют туда идти, а я как раз наоборот люблю такие места, первоначальные, не изменённые людьми, только в редких случаях можно было встретить кого-то на тропе, и поэтому я целеустремлённо шёл туда по пустым улицам довольно малочисленного городка, который медленно поглощает тьма с уходящим солнцем. Будучи уже в родных памяти местах и переходя пруд по довольно обветшалому мосту, который построили местные жители, я остановился на середине и прислоняясь к бортику затуманенным взглядом бросил взор на отражение. Там был довольно смуглый мужчина, лет так двадцати пяти, не более: он имел черные словно сама тьма волосы с аккуратным природным зачёсом, ровный нос, аккуратные черты лица и необычные в сочетании со смуглостью голубые глаза, как не глянь, а все говорят, что красавец и пропадает почём зря. Жаль люди нечасто прислушиваются к чужому мнению, или же слушают вполуха, и продолжают вмешиваться в чужую жизнь без их согласия. Переводя взгляд дальше можно было увидеть целую россыпь звёзд, и малых и побольше, особенно ярких и очень бледных, множество созвездий и даже мелькающие сигналы самолётов и вертолётов. Только потом я заметил как загулялся, и что уже пора идти домой, чтобы никто не волновался о моей пропаже и всём подобном. Идя обратно по другому пути, более короткому и не особо знакомому, я плавал в своих мыслях, почти не смотря под ноги, из-за чего иногда спотыкался и останавливался и, как ни в чём не бывало, продолжал идти, вновь утопая в раздумьях о многих деталях своей жизни и целях, которые я почти никогда не преследовал, да и не ставил. Уже позже, чем ближе я приближался к своему дому, тем сильнее становилось не по себе, также нагнетали атмосферу и мои нервы тусклые и желтоватые фонари, которые делали всё куда страшнее, особенно если ты на нервах и слегка дерганный из-за плохого предчувствия. И это предчувствие было не напрасным. Проходя очередной закоулок я услышал крики, визжание и мольбы о пощаде, ясное дело что это какое-то ограбление или убийство, и я не являюсь святым героем, поэтому мне не было интересно что там происходит, лишь бы меня не задели. В таких делах нужно быть осторожным, даже если ты просто проходишь мимо, ты — свидетель, и тебя захотят убрать и точно удостовериться, что ты никому ничего не скажешь. Мертвые же не говорят, нет человека — нет проблемы. Хотя, многие люди совершали глупые поступки, пытаясь помочь и делали только хуже, а их друзья в то время удирали и потом оказывалось, что их верный друг умер как герой от ножевых или перебрал свинца, а тех друзей могут обзывать и унижать, ведь они побоялись за свою шкуру и удрали, спаслись, а чей-то сыночек по своей глупости — нет. Люди в этом плане очень глупы, думая что все должны им что-то, от помощи до понимания. Но поскольку я не отношусь к восприимчивым к чужому мнению людям, и в какой-то степени я был даже аморальным человеком, я попытался прокрасться мимо, затихая, замедляя шаг, стараясь быть самой что ни на есть мышью. Вот только звуки в переулке тоже прекратились. Стало совсем тихо, даже птицы не издавали ни звука. Это напрягало слишком сильно и я остановился, прислушиваясь, а потом расслабляясь: нападающий тихо вёл переговоры с жертвой о том, что та должна отдать всё и тогда останется в живых. Как обыденно. Слабо ухмыльнувшись я продолжил тихо идти вперёд, намереваясь проскочить тихо и незаметно, но как мне тогда повезло именно столкнуться с преступником и повернуться лицом прямо к, дрожащей у покосившейся кирпичной стены, девушке, или скорее даме, которая смахивала на шалаву в ярком макияже. Вот тогда-то меня и подставила моя удача. Толчок был в спину, после чего сразу же выстрел и быстрые шаги: тот мужчина убежал как трус, а девушка справа от меня дрожала как осиновый лист и просто съехала вниз, смотря на меня своими стеклянным глазами, бездействуя. Пуля, скорее всего, попала в какой-то важный орган, пролетев мимо рёбер и лопаток с позвоночником, открывая мощное кровотечение, которое я старался остановить ладонью и тканью, но по большей части всё было безуспешно. Через пару минут мир начал мутнеть. Дамочка разревелась и у неё потекла тушь, и весь марафет в целом, и не додумалась же позвонить в скорую, а я не могу уже шевелить губами, да и раньше не особо так мог. Если в двух словах, то мне очень повезло: в многочисленных боях меня не задевало, очень везло, но ведь если случайное чудо происходит постоянно, то это становится обыденностью, что ещё ожидать. Видимо это такое разнообразие в мою жизнь. Позже пошёл дождь и мы вернулись к началу, к тому, как мою кровь сливало подальше от меня. Что было дальше я не особо помню и не уверен, что мне особо нужно это помнить. Я лишь сидел и молил того, в кого никогда раньше не верил — я умолял бога дать мне возможность выжить, не важно как, но выжить. В какой-то момент мне даже померещилось, что в свете фонаря что-то блеснуло и там где-то высоко показался дряхлый силуэт, но я не верю в это, скорее всего это кучерявые облака и не более. Возможно глупо просить того, в кого не веришь, спасти твою душу и тело с разумом, но в такие моменты во что только не поверишь, когда ты не можешь что-либо сделать, даже двинуться и позвать на помощь, чувствуя себя ничтожеством. Конец был близок, и он приходил всё быстрее и быстрее. С той же скоростью, с какой смыкались мои веки. И в скором времени осталась лишь тьма. Вечная тишина. Не было ничего видно и слышно. Видимо это мой конец. Стоило раньше об этом подумать, но всё же следует попрощаться с близкими, или я уже опоздал? Мысленно мне никто не запрещает это сделать, и я прощаюсь прямо сейчас. Простите меня за всё что я натворил и испортил, за то, что не совсем был идеальным сыном, хоть таких и не бывает и надеюсь я запомнился вам хорошим, хоть и иногда сварливым, но добрым человеком. Прощайте, встретимся по ту сторону.