Memento mori

Их называли избранными, именовали сильнейшими и наградили венцами; вот только они не были святыми, как и не были обычными людьми, не несли мир на земле и не были праведниками. Лучшие из лучших, отобранные для некоего эксперимента и необходимости нести бремя ответственности: их было семеро — и каждый из них был элементом неустойчивой системы, образующим нечто целостное и единое, пускай они и старались держаться порознь для того, чтобы оборвать эту порочную и гнилую связь. Главная ошибка, совершённая в их недолгой жизни. «Никто никому здесь ничего не должен». «Я сам по себе». «Пошло оно всё к чёрту, и, о да, поцелуйте меня в жопу». И они разбрелись по разным концам света, заметая за собой следы, прекрасно понимания, что они всё равно найдут друг друга рано или поздно. Красный, оранжевый, жёлтый, зелёный, голубой, синий, фиолетовый. Проклятие поразило каждого из них — в большей или меньшей степени. И эта отрава съедала их изнутри, обгладывала кости, сжимала неспокойно бьющиеся сердца и проникала в самую душу. Некоторые же считали это даром, но никто более не оставался прежним, потому что пламя пустышек медленно, но верно завладевало их сознанием и телом, постепенно затмевая разум. Как только они приняли правила игры прошлых хранителей, то самолично нанесли себе рану, от которой они незаметно для самих себя стали разлагаться изнутри. Пустышки сделали их ещё сильнее, ещё умнее и ещё выносливее, но радиация сводила их с ума. Бермуда фон Вихтенштайн сделал неправильный выбор, поставив на кон всё. Та самая система дала сбой. И родилась она. Проклятая семёрка.

***

В этом бренном мире, который делился не только на белое и чёрное, были не только они одни. Раз.

Два.

Три.