Случайная встреча

      Осень. Холодный ветер сдувает с перрона залежавшиеся красные, желтые и оранжевые листья. Солнца почти не видно, небо заполонили серые облака, лишь изредка пуская яркие лучики в свет. Где-то в дали, грохочет тяжелыми колесами железный пассажирский состав. На станции стоят люди, в ожидании своих поездов, они одеты в красивые и элегантные наряды 20-го века из приятной, на ощупь мягкой ткани. Подолы пышных юбок дам маленького роста, колышет ветер. От сильного дуновения, девушки обхватывают руки своих кавалеров и прижимаются к их широким плечам еще сильнее. Их небольшие каблучки лакированных черных туфель, то и дело стучат по земле, отдаваясь ярким звуком через ветер. На их причёски, с нежно спадающими на лицо прядями, надеты шляпы с большими полями, каждая из них украшена по своему: на одной синее большое перо, на другой искусственные цветы, на третьей вышивка.       Леди неспешно, поддерживая культуру общения, ведут разговоры со своими спутниками. Они болтают на самые обыкновенные темы: о жизни, о буднях, о том где им остановиться ночевать, что попросить приготовить на ужин, на какую светскую вечеринку пойти этим вечером.       Их голоса звучат негромко, очень мягко, люди стараются говорить тише, чтобы не привлекать излишнего внимания. На здании вокзала из красного кирпича расположены большие часы с циферблатом из Римских цифр, поражающие своим серьёзным выражением. Секундной стрелки нет, лишь часовая и минутная. Чуть меньше четверти часа оставалось до прибывающего поезда под номером 36Б на вторую платформу.       Выйдя из крупных черных металлических дверей вокзала, напоминающих паутинку, на перрон ступает нога, в коричневых лакированных туфлях молодого человека, в длинном кофейном сюртуке, запаханным на три первые пуговицы, с раздувающимся подолом, который даёт видимость на верхнюю часть серых брюк в тёмную полоску, с чёрной пуговицей и немного на бумажно-белую хлопковую рубашку мешковатого типа. В его левой руке — лакированный, коричневого цвета портфель, с серебристой застёжкой, которая пускает небольшие блики от лучей холодного солнца. Угольные волнистые волосы «принца» аккуратно уложены под чёрно-серый берет, слегка сместившийся на правую сторону, несколько отдельных прядей волос спадает на чуть смуглую кожу лица и иногда поддаваясь ветру следуют за ним.       Молодой человек сунул в карман верхней одежды левую руку и достал оттуда карманные часы бронзового цвета, на цепочке, с гравированной крышечкой. Разместив их в руке, он поднёс предмет к лицу и нажав на верхнюю кнопку, открыл циферблат. На внутренней стороне крышки ютилось небольшое черно-белое фото двух мальчуганов — подростков, стоящих в обнимку с белоснежными яркими улыбками.       Взглянув на частичку своего прошлого, мистер вздохнул, опустил глаза на время и закрыв аксессуар, вернул его на место. В течении следующего времени приходили ещё люди, кто-то из них шумел, кто-то пытался угомонить своих громких детишек, которые точь в точь походили на них самих, словно это — их маленькие копии. Они дружно играли, изредка вскрикивая, из-за чего и получая раздражённые голосовые наказания своих старших сопровождающих. Две пожилые дамы с корзинами, до верху заполненными большими бутонами розовых пионов, (которые жались друг к друга так сильно, что казалось: вот-то плетёная корзиночка лопнет, под их давлением) звонко обсуждали свою рассаду и нынешнюю молодёжь, называя её «золотой».       Чувствовался прохладный запах гниющих листьев, давнего дождя, горящих костров и среди всего этого колорита, слышались нотки мужских одеколонов и сладкий запах дамских духов.       В это время, гудя и стуча тяжелыми колесами по рельсам подошёл поезд, он ехал с конечной, поэтому был совсем пустой. Проводник в синем пиджаке, наклонившись по ту сторону застеклённой двери, распахнул её, впустив пассажиров в вагон, на входе проверяя билетики и продырявливая их, вежливо желая приятного пути и улыбаясь «рабочей» улыбкой. Наш молодой принц последний вошёл в вагон, пройдя в пустующую часть салона, выбрал место у окна и присел там, положив свой саквояж на колени, снял с головы убор, паренёк сцепил аккуратными пальчиками билетик и начал его всячески гнуть, чтобы хоть чем-то занять себя. Спустя несколько минут поезд двинулся с места, стуча громоздкими колёсами и гудя. Путешественник поднял глубокие карие глаза, взглянув на удаляющийся перрон, как будто с грустью, опустив голову, он облокотился на стекло и прикрыв взоры слушал убаюкивающий стук поезда и голоса людей в другой части вагона, наслаждаясь и сюда проникшим уличным запахом. Запахом осени. Изредка открывая сонные глаза, он наблюдал убегающие улицы, деревья и людей в вагоне, ведущих беседу между собой и уставшим проводником, но в итоге поддавшись обольстительному сну, сладко задремал.       Он спал несколько часов, и состав пассажиров уже успел измениться, на каждой станции входили новые люди, уходили старые. Они громко разговаривали, но всё-равно не могли разбудить своими голосами спящего господина. На очередной остановке в вагон вошел непримечательного вида молодой человек, со светлыми вздыбленными волосами, черными квадратными очками на небольшом бархатном носике, через линзы которых, так любопытно и настороженно смотрели тёмные глаза. На нём было надето чёрное пальто на запашку и с позолоченными пуговицами, через верх которого был виден белоснежный треугольный воротник и синего цвета галстук. В небольшой ладони правой руки, сжатой в кулак держался кожаный чемодан с закругленными углами и парой выцветших наклеек с бутылей вина на одной из стенок. Заметив в глубине поезда нашего героя, он нежно удивился, даже прижав улыбку к своему бледному лицу, на мягких лапах подошел к брюнету и сел напротив, стараясь не издавать ни звука. Взглянув в лицо паренька, куда спадали чёрные волосы и закрывали розоватые веки глаз с длинными зольными ресницами, гость потянулся к нему и указательным пальцем медленно смахнул пряди в сторону окна. Тот проснулся и медленно, щурясь, начал открывать взоры. — Ха-ха, прости, прости. Я не хотел тебя будить… — произнёс пассажир, выпрямившись и сев на своё место, слегка облокотившись на спинку. — Ю-юнги? — сонным голосом пробормотал молодой человек, шевелясь на месте, выпрямляя спину и усаживаясь прямее. — Да, это я. — он нежно улыбнулся и наклонил голову на сторону стекла. — Тэхён, а ты всё так же складываешь самолётики? — Юнги кинул взгляд на руки паренька. — Ты совсем не изменился…все такой-же ребёнок… — произнёс он усмехнувшись.       Тэ взгляну вниз на руки, лежащие на коричневом чемодане и вспомнил, что пока сгибал билетик, машинально сложил оригами, засмущавшись, он спрятал в карман признак своей скуки и освободившегося детства. — Что ты тут делаешь? — перевёл младший тему разговора. — Да так, творческие продолжения. Я тоже не ожидал тебя здесь увидеть… — Всё так же балуешься винами? — спросил Тэхён, взглянув на стенку чемодана своего нового попутчика. Новоприбывший господин задел пяткой правой ноги свой багаж и задвинул его за кожаное сиденье, прикрыв уголком своего пальто, как бы пряча от Тэ. — Ах нет, мой дорогой друг, для меня — это теперь далеко не баловство. Теперь, это — моя работа. Я дегустатор вин. — Ого-го, так ты заделался в благородные профессии. А я то всё помню, как ты игрался с родительскими фужерами, да бабушкиным компотом, как от отца потом крепкие заушины славливал. Как там, кстати, твоя старушка? Живёт, пади, ещё в том домишке на окраине Чарны (городок, в который направляются герои). — с ностальгической улыбкой говорил парень в кофейном сюртуке. — Бабушка скончалась… — Юнги сделал паузу и глубоко вздохнув — Около года назад. — Вот я и еду, повидать своё наследство, да навестить её, забытую детьми, могилку. — Прими мои соболезнования, Мин. Твоя бабушка была прекрасным человеком. Таким она и осталась в моей детской памяти. — Не будем о грустном, милый, расскажи о себе. Зачем на родину решил вернуться? Откуда? Занятие какое выбрала твоя душа? Мы с тобой не виделись пять лет, многое окраску поменяло… Расскажи, поведай как ты, где ты? — Он оторвал голову от окна и с внимательным взглядом, принялся слушать давнего товарища. — Путь держу я из Эглоя, пребывал там по случаю приезда на отдых господ из другой страны. А работаю я, — он вздохнул, усмехнувшись, продолжил — не поверишь, — переводчиком. Перевожу с иностранного книги, актёрские картины, посещения выдающихся людей и подобное. За эти годы я отучился в университете и начал работать. До этого, я жил в двух городках, в одном из них учился, в другом проходил практикум, и вот сейчас решил вернуться домой в качестве переводчика книг, да иностранных театральных пьес. Занудная учебная жизнь — одни словом. — Тэхён отвернулся в сторону окна, отведя взгляд со своего друга. — Это жизнь в пользу. Ежели в пользу, она не занудная, а учёная. А есть ли у тебя, мой друг, невестка? — Юнги ухмыльнулся и слегка потолкал коленку паренька, своей. — Чего да чего, а вот невестки у меня нет. Жил один, в объятиях одиночества и тишины. А у тебя? Не уж-то тоже нет дамы, что унесла бы твоё сердце? — Молодой человек отлип от стекла и отпав на кресло внимательно рассматривал товарища напротив. — Ха-ха, да был один давний человечек, что так резво его однажды безвозвратно украл. Теперече оно гостит у него уже долгие года. — Усмехался старший. — Безответная любовь? Ах, это самое неприятное чувство… да на столько отвратное, что даже скребущие кошки, кажутся сладким пением. — Ким прижал к груди ладонь, сжал её, а после вновь опустил на свой портфель. — Твои слова звучат так уныло, будто ты не двадцатилетний господин, а престарелый дедушка с трактира. — внезапно всплыло воспоминание из детства о стареньком уютном заведении, в которое они так любили прибегать мальчишками и запивая свои каленные раны стаканом молока и с любопытством наблюдая за играми хмельных мужчин в домино. — О, помнят ли твои глаза наш городской маленький бар? Не желал бы ты заглянуть туда после прибытия? — Я был бы не против. Но не сразу. А если ты позволишь, то на недалёкий вечер. Есть неотложные дела, после приезда. — Без проблем, мой друг. Тогда в шесть вечера, пойдёт? На улице встретимся и вместе пойдём. На нашем месте, за забором наших с тобой домов? — Да, совсем как в детстве.       Молодые люди друг другу улыбнулись, да настолько нежными и честными улыбками, что самое чёрствое бы сердце, взглянув на них, тут же бы растаяло. Оба поняли, что все конкретные детали, так рвущиеся обсудить, лучше оставить на вечер, когда будет получше момент. А сейчас, дорога — путь сложна, изматывает, выжимая все соки. Сейчас бы прилечь на мягкую рогожу, пару часиков подремать, отпробывать горячий суп, из добрых и сухих рук старой нянечки — служанки, и окунувшись в домашнюю атмосферу, насладиться воспоминаниями.