Счёт 1:0

      — Гай-сенсей, так всё-таки, кто был Вашим самым сильным противником? — Ли снова смотрит на Майто с неподдельным восхищением.       — Хм, — брюнет задумывается. У него действительно было много противников с тех пор, как он стал шиноби. Только вот имена их почему-то не запоминаются от слова совсем. Да и их лица какие-то слишком расплывчатые, — Какаши Хатаке.       Генины команды номер три смотрят на учителя недоверчиво.       — Но ведь он Вам совсем не противник, — замечает Тентен.       — Зато он самый сильный, раз я его до сих пор не победил, — мужчина легко пожимает плечами, прокручивая в голове все те попытки доказать Копирующему Ниндзя своё превосходство над ним.       Уже не вспомнить, до каких размеров доходили цифры в голове Майто, когда он пытался вести статистику поединков с товарищем. Весь счёт быстро обнулялся, стоило только вспомнить ему своё самое большое поражение — экзамен на чунина. Сколько тренировок прошло с тех пор? Сколько глупых, по мнению окружающих, наказаний придумывал для себя Гай? И сколько ещё этих «сколько» предстоит пережить?       Какаши Хатаке совсем не такой. Он не ведёт в своей голове никаких счетов, не считает Гая соперником, не может назвать происходящее между ними поединками. Однако именно резкие выпады этого Благородного Зелёного Зверя Конохи часто напоминают ему о том, что жизнь ещё не лишилась ярких красок.       Картинка всплывает в голове у Хатаке тёплым воспоминанием.       — Гай, тебе ведь нужно просто победить меня? — он спрашивает почти безразлично, будто совсем не заинтересован в этой нелепой погоне за цифрами, — Я знаю, как мы можем испытать твою удачу сегодня. Без поединков.       Камень. Ножницы. Бумага.       — Что же, Гай, похоже, сегодня снова не твой день.       — Эй, Хатаке, подожди, — начал было сопротивляться удару фортуны брюнет, но промолчал, поняв, что Копирующего уже нет рядом.             А после 500 – кругов вокруг деревни на руках.       Действительно, этот мужчина не может не вызывать улыбку. Его открытость и искренность всегда поражали Какаши — как минимум, сам он так не умеет. Интересно, как живётся Гаю с самой потрясающей улыбкой в Конохе?       Шиноби откладывает одну из тех своих книжек с дисклеймером 18+ в сторону. Абсолютно абсурдная и, вместе с тем, притягательная мысль поселилась в его голове. Хатаке бросает взгляд на окно — время уже позднее. Это не мешает светловолосому джоунину, натянув свою маску, покинуть собственную квартиру через окно. Ночь касается приятной летней прохладой, встречает тишиной и отсутствием людей на узких улочках. Кто знает, может, Гай уже давно спит в своей постели, видя во снах поражение своего друга. И только Хатаке знает его так хорошо, что понимает — нет, Майто сейчас точно не спит.       Улочки сменяются одна другой, пока шиноби не оказывается за пределами деревни, направляясь в сторону тренировочной поляны.       — Восемьсот тридцать пять, восемьсот тридцать шесть, восемьсот тридцать семь, — освящаемый ярким светом луны Майто вслух считает количество отжиманий, упираясь в землю только одной рукой.       На удивление, сейчас на нём не было раздражающего зелёного костюма, а его торс и вовсе обнажён. Накаченные мышцы говорят о своём обладателе куда больше, чем можно подумать. Перед Какаши не только красивое тело с восемью из восьми кубиков, перед ним — годы безостановочных тренировок.       Наблюдая за этой картиной, Копирующий окончательно решает сделать задуманное. И, когда Майто, на радостном «тысяча» поднимается с земли, светловолосый оказывается сзади, закрывая ладонью тёмные глаза. Ответ не заставил себя ждать. Пытаясь увернуться от нападающего, Гай сопротивляется, ударяя противника локтем в бок. Увернулся. Ещё удар, ещё один. Но раздражающая рука до сих пор плотно закрывает глаза, а неизвестный продолжает легко уклоняться.       С его скоростью с такой лёгкостью может справиться только один человек.       — Хатаке? — на самом деле, риторический вопрос.       Отталкиваясь ногами от земли, названный джоунин делает кувырок в воздухе, оказываясь лицом к лицу со своим другом. Только руку с глаз он до сих пор не убрал, мысленно радуясь, что брюнет прекратил сопротивляться.       Неужели перезанимался?       Свободной рукой Какаши тянет вниз маску, в тот же момент губами прижимаясь к губам напротив. Сначала мягко. Затем, почувствовав сопротивление, настойчиво и уверенно. Язык бесцеремонно раздвигает губы Майто, скользя внутрь с тем же напором. Кончиком языка светловолосый проводит по ровным зубам, изучающе, запоминая каждый момент. Он снова спрашивает у себя, а не бред ли какой-то он задумал? Может, зря он так?       Язык Гая не такой напористый, он мягко скользит по языку напавшего, обхватывая его своим и легко посасывая, углубляя поцелуй. А ещё, оказывается, он здорово целуется, заставляя хотеть продолжения этого абсурдного поцелуя.             Не зря.       Влажно и жадно, будто ожидая этого всю жизнь (или не будто), мужчины с упоением наслаждаются губами друг друга, пока Хатаке не прикусывает нижнюю губу своей жертвы, тихо прошептав на горячем выдохе:       — Кажется, я открыл новый счет, один-ноль в мою пользу.             Спустя несколько дней.       Возможно, так легче обоим — делать вид, что ничего не было. Никаких взглядов в сторону друг-друга, никаких томных вздохов и никакого стеснения.       — Хатаке, я вызываю тебя на поединок! — раздался знакомый голос за спиной у шиноби.       — И тебе доброе утро, Гай, — растрёпанный, сонный и явно не собирающийся сейчас сражаться, Какаши всего лишь вышел в ближайший к дому магазин.       — Если тебе нужно дать время на подготовку, я готов пойти на уступки, — брюнет широко улыбается, затем резко став серьёзным, — А если я тебе проиграю, то сделаю тысячу отжиманий всего на одном пальце!       — Ну, раз мы так серьёзно взялись за этот поединок, давай я придумаю наказание сам? — собеседник кивает, и Какаши что-то тихо шепнул ему на ухо, оказавшись слишком близко.       «Интересно, а если Хатаке проиграет, он сам-то отсосёт? Мотивация на победу», — именно с этими мыслями Гай согласился на условия джоунина.