Предрассветная мгла

Предрассветная мгла. Небо скоро должно начать светлеть, стоит солнцу показаться из-за верхушек хвойных деревьев, что плотно окружили высокое здание. Опьяненный мужчина неторопливо идет по саду, не обращая внимания на промокшие от росы кожаные сапоги и холодные ноги. Темно-синий туман тяжелой влагой оседает на коже и белесых волосах. Весь воздух пропитан водой, кажется, что Оффендермен им не дышит, а пьет. Похмелье кружит голову, рубиновое вино бурлит в крови. Он останавливается, разглядывая капли росы на алых лепестках роз. Тяжесть на сердце не давала уснуть в эту ночь, мучая черной тоской, заставляя рушиться в барах, где веселая толпа отвлекает от мрачных мыслей, а сверкающее шампанское льется рекой. Оффендер запрокинул голову в серое небо и закрыл глаза, чувствуя, как первые капли дождя несмело касаются кожи. — Сэр, вас потеряли, — раздался далекий мальчишеский голос, отвлекший от тяжких мыслей. Безликий оборачивается, глядя на Тобиаса. Парень стоит недалеко от особняка в накинутой на плечи куртке. Неловко убирает непослушные волосы в сторону, приглаживая темные пряди чуть подрагивающими пальцами. Он не подходит ближе, лишь повторяет с мольбой: — Возвращайтесь, вы совсем продрогли. Мужчина не хочет возвращаться, но идет, как матрос, привлеченный русалкой, вкладывает свои ледяные пальцы в узкие ладони парня и смотрит в глаза, чьи зрачки, заточенные в темно-зеленую радужку, слегка дергаются. Роджерс в несвойственной ему манере ничего не спрашивает и ничего не говорит. Он ведет мужчину в спальню в молчании, садится на стул перед камином, сбрасывает куртку, оставшись в потрепанных свитере и брюках, и поджигает заготовленные дрова. Он удаляется на кухню, вернувшись уже с медным тазом, наполненным горячей водой, устраивается на коленях перед Оффендерменом, засучив рукава черного свитера и склонив голову. Безликий распластался на стуле, опьяненный и безразлично наблюдающий, как парень снимает с него мокрые сапоги, как осторожно растирает замерзшие пальцы и опускает их в воду. Вместе с жаром воды по телу поднимается горячая волна возбуждения — видеть парня такого покорного непривычно. Внутри что-то раскололось, отзываясь гневом и жгучим желанием. Хмель бьет в голову. Роджерса толкают вперед, тонкие белые пальцы хватают чужой подбородок. Тоби смотрит открыто, уверенно, без капли растерянности. — Если бы я только мог, я бы застрелил тебя, не задумываясь, — хриплым голосом произнес безликий, пересекаясь со взглядом подчиненного. — Что вам мешает? — почти шепотом спросил Тобиас и приластился щекой к раскрытой ладони, прикрывая темные глаза, но прожигая взглядом из-под черных ресниц. Мучительный стон растворяется в треске огня, когда парня толкают вперед, впиваясь в желанный рот злым поцелуем. Тоби остается невозмутим, хватается за широкие плечи. Оффендермен сердится на это еще больше. Лучше бы все шло по привычному сценарию: где каждый скандал в доме безликих был громким и яростным, чем эта безмолвная покорность. Парень непривычно спокоен и послушен — не кусается и не кричит в ответ, принимает агрессивный поцелуй как заслуженное сладкое наказание. Мужчина вскакивает на ноги и хватает парня за руку, в два шага добравшись до кровати, бросив Тоби на шелковые простыни. В глазах парня покорность, смирение и неприкрытое желание. Негодяй так жаждет этого, что мужчина теряет голову, склонившись над ним, грубо раздвинув бедра и оказавшись между его ног. — Ты моя слабость, — усмехнулся Оффендер, крепко сжимая ладонь на тонкой шее. Тобиас, задыхаясь, застонал и уверенно вскинул голову. При первом же толчке Тоби с хриплым стоном вскрикнул. Оффендермен вторил гортанным рыком, наклоняясь к его уху, прижимаясь горячими губами к шее. Он берет парня жадно, по-звериному, проникая глубоко. Оффендер застонал сквозь зубы, чувствуя, как Тобиас пульсирует внутри, содрогаясь от оргазма. Собственная разрядка оглушала, как самое хмельное вино, растворяя ядовитые мысли. Остался только звенящий звук и затаенное дыхание. — Вы меня ненавидите? — спросил Роджерс хрупким голосом. Они оба понимают, о чем он спрашивает, хотя и не говорят напрямую. Мужчина приподнялся на локтях, глядя ему в глаза. Тоби мелко вздрагивает, все еще ощущая безликого внутри, и закусывает губу, чувствуя, как эхо сладкой истомы катится по телу. — Иногда, — мягко ответил Оффендер. — Но моя любовь к тебе слишком сильна, чтобы что-то могло ее отравить. Даже ненависть. — Вернитесь, — мягко попросила Тоби, притягивая мужчину для поцелуя. — Возвращайтесь ко мне. — Я уже вернулся, — с некоторой горечью улыбнулся Оффендермен, лениво двинув бедрами. Сквозь пытливый, но облегченный смех парень задохнулся в полустоне, уронив голову на подушки. Небо начинает светлеть, стоит солнцу показаться из-за верхушек хвойный деревьев, что плотно окружили высокое здание. Туман постепенно рассеивается.