Малфои выбирают лучшее

*** Аудиторию затопили сумерки. Медленно, по-хозяйски они просачивались в высокие стрельчатые окна, и в постепенно остывающем после заката свете, в тонких неверных лучах роились бесчисленные пылинки, создавая иллюзию извивающихся щупалец наползающего вязкого тумана. Как бывает тёплым летним вечером на берегу тихого озера. И не подумаешь, что за окнами начало октября. В глубине души Драко предпочёл бы, чтобы эта встреча состоялась в подвальной лаборатории, старом кабинете профессора. Всё-таки обстановка там была привычнее, и как-то уютнее, что ли. Интимнее. Прочем, выбирать не приходится, обстоятельства и так складываются просто на удивление удачно. И будь он, Драко Малфой, проклят, если в подсобке этого чудесного помещения не располагается хотя бы удобное кресло. Впрочем, если и нет, то не беда. Всегда можно что-нибудь придумать. А пока - синеватые сумерки становятся всё гуще, танца пылинок в призрачном свете уже не различить, из углов потихоньку выползает непуганая тьма, только на учительском столе теплится одинокий тёплый огонёк оплывающей свечи, и... - Добрый вечер, профессор. Профессор поднялся из-за стола ему навстречу, и у Малфоя перехватило дыхание. Близко. Один на один. Не спугнуть. Не сорваться. Не струсить и не отступить. Притягательность этого человека имела мало общего с красотой. Решительное, но всегда угрюмое лицо казалось осенено было неким особым одухотворением. Словно профессор смертельно устал, однако превозмогая подступающий сон, раз за разом принимает вызов на смертную битву - из которой неизменно выходит победителем, а как же иначе? Чёрные, едва тронутые сединой волосы небрежно спадают на плечи. Узкие жесткие ладони, и удивительно изящные, профессионально чуткие пальцы, привычно поддёргивающие манжеты чёрного сюртука. И - ничего больше. Всё остальное скрывают плотные складки извечно тёмной одежды. Но это и не важно. Всё остальное легко дорисовывает себе воображение. Воображение пылающей молодости, которое преломило, изменило и приукрасило выхваченное откуда-то из глубин детской памяти воспоминание. Поместье Малфоев никогда не отличалось особым уютом. Роскошь, показная роскошь была повсюду, но уют коснулся лишь нескольких относительно небольших помещений. К ним относилась детская, которую тогда занимал подрастающий Драко, малая гостиная, где вечерами изредка собирались узким семейным кругом, да кабинет отца, куда Люциус Малфой решительно никого постороннего не пускал. Именно там маленький Драко, Драко одиннадцати лет отроду, воодушевленный по поводу предстоящего поступления в Хогвартс, увидел то, чего, как он сразу же понял дремучим инстинктом, много поколений хранившим от бед всех его предков, видеть был никак не должен. Два силуэта напротив высокого окна. В одном из них мальчик немедленно узнал своего отца. Это был совершенно точно он, только абсолютно голый, беззащитный в свете яркого полуденного солнца. Второго мальчик узнал не сразу - тёмные волосы закрывали лицо, почти уткнувшееся отцу в затылок. Будто незнакомец нашептывал ему что-то на ухо. При этом руки его прижимали локти отца к бокам, а белоснежная рубашка незнакомца была расстёгнута, мешая рассмотреть, что же на самом деле творится. Ведь не банальная же драка? Однако осенённые солнечным светом фигуры двигались. В одиннадцать лет маленький Драко уже знал, откуда берутся дети. Но представления о сексе имел исключительно пуританско-теоретические. Ровно настолько, насколько хватило небогатой фантазии его обожаемой матушки. Отец на подобный робкий вопрос отмахнулся, мол, время придёт, сам разберешься. Тут тишину кабинета, пронизанную солнечным светом, разорвал стон. Тягучий стон не то боли, не то наслаждения. Рывок. Ещё рывок. Казалось, отец сейчас рухнет замертво прямо на письменный стол, за который он отчаянно держался побелевшими пальцами. Или это только так казалось в слишком ярком солнечном свете? Мальчишка застыл, давясь вдохом и инстинктивным, каким-то первобытным ужасом. Вдруг незнакомец повернул голову и глянул в сторону входной двери, которую мальчик так непредусмотрительно приоткрыл без спросу. Может быть, он почувствовал вечно бродящий по коридорам сквозняк? Однако там, в узкой отверзшейся щели, уже никого не было. А Драко, у которого сердце от страха забывало биться, накрепко зажимая себе рот ладонью, чтобы не выдать своего присутствия громким дыханием, уже беззвучно мчался прочь. Он узнал темноволосого незнакомца. И теперь отчаянно трусил, не понимая, чему стал свидетелем, не зная, видели ли его, и гадая, какая кара его за это постигнет.