"Пресветлая серафима"

      Сквозь запыленные, до почти полной непрозрачности, окна таверны почти не проникал свет, погружая опустевший к полудню зал в прохладный сумрак, словно в противоположность летнему дню, вовсю царившему на улице. Задумавшись, я даже не сразу заметила, что со мной заговорили - плюгавенький мужичонка, старательно гня спину в уважительном поклоне, тихо подкрался к столу. - Пресветлая серафима! - обращение едва не заставило поперхнуться. Мало того, что, надо же - помнят, кто такие! Так и назвать пресветлой мятежницу, отличающуюся свободомыслием... Смешно. Впрочем, сестры давно отошли от мирского в своем храме на острове, забыв, что должны защищать, пусть и далеко не слишком благодарных, но все же подопечных не только от демонов, и только мне все неймется чего-то. Впрочем, после найденного в библиотеках, находиться среди сестер было уже, как минимум неразумно. Покоя мне все равно не дали бы, и так за свободомыслие не раз доставалось от верховной. Мужичку моя отстраненность была глубоко фиолетова, но все же толика внимания жертвы требовалась, так что пришлось его переключить с мыслей о былом, на вполне даже нынешнего просителя: - Это... Завелся поганый некромансер, детишек вон свел, пещеру в рощице занял, людей пугает, коровам удои портит. Да-а, это он может долго бедствия перечислять, только не слышала я тут о нежити что либо, да и уходить уже хотела дальше в сторону ушастых, там много измененных тварей бегает. - Вы б усмирили поганого нелюдя, а? - Заюлил, заюлил. А глаза хитрющие. Из молодых кто и поддался бы, может не зря юных сестер не пускают в мир до получения "крыльев". И все же так легко, да не к белокосой дурочке, а непривычно загорелой и темноволосой серафиме с багряными крыльями так запросто, бесстрашный все ж народ селяне. - Так где вы говорите, пещера? - Холодный прищур заставляет просителя и вовсе стать похожим на ластящегося барбоса, только хвоста не пришили: - Да туточки, госпожа, всего пол часа ходу.... - трясет он седеющей редкой шевелюрой с длинной нечесаной бородой.       Вздохнув, поднимаюсь и, бросив на стойку плату за постой, выхожу на солнечный свет, в парилку жаркого дня. Дорога не занимает много времени и даже приятна. Легкий ветерок щекочет оголенную кожу, от тени деревьев веет прохладой, а трава шелестит под сапогами.       Стоит ли говорить, что поганый некромансер оказался вполне вменяемым магом? - Да вот, пока башня строится, приехал к тетке пожить, она за детьми и просила присмотреть. - Молодой... Ну как, лет так тридцати, так что да, молодой и только обзаводящийся башней маг устало потер бритый затылок: - Только дядьке Калваю, видать, не понравился. Только и шлет всех по мою душу, все никак не угомонится. - Говорит маг совершенно беззлобно, скорее устало. В "пещеру" - уютную землянку, явно использующуюся больше как кладовая, забегают мальчишка и девченка, ничтоже сумняшеся в глиняные кружки наливают до краев из крынки пенящееся молоко и, напившись, уносятся обратно на улицу, к остальной детворе. - Бабы белье стирать пошли, а детей одних не оставишь, вот и... - Парень разводит руками, словно показывая весь бедлам. Не выдерживая, хмыкаю, улыбаюсь магику и, напившись предложенного молока, отправляюсь дальше. Хорошо, что люди тут непуганые.