Абьюз — ужасная вещь, порой, повергающая в ужас. Беззвучный крик слышен только самому себе, а способность мыслить разумно улетучивается. Хочется убежать, но не получается, даже осознавая всю опасность и страх, просто невозможно сдвинуться с места.
У нашей «прекрасной» пары Дазая и Чуи вчера, позавчера, неделю назад и даже месяц все происходит именно так. Рыжеволосый каждый день подвергается эмоциональному и, конечно реже, но все же
физическому насилию. Ему неприятно, больно и страшно, но раз за разом Накахара не может воспользоваться
возможностью убежать и покончить со всем этим.
Дазай же, каждый раз, после того, как ранит своего парня, винит себя. Глупо? Скорее да, чем нет. Каждый раз что-то завладевает его разумом и он причиняет боль Чуе. Ему искренне стыдно за то, что он делает, но это не прекращается и повторяется.
Огромное количество пластырей, бинтов и средств для обработки, которые, каким-то образом, покупал Чуя. А все это для скрытия множества ссадин и синяков. Было страшно казаться еще слабее, быть слабым настолько, чтобы не смочь убежать от источника боли и страданий.
Любовь? Их отношения начинались именно с этого слова, а потом все поменялось. Может, они и любят друг друга, но то, что происходит сейчас —
непростительно.
Сегодня точно такой же день. Все начинается после прихода Осаму домой. Он срывается на голубоглазом из-за плохого настроения на работе, в ход идут кулаки и крики о том, какой его парень ничтожный и ужасный. На этот раз Накахара почему-то стал чуточку смелее. Его желание напиться воротится в голове еще с самого утра и наконец, он это сделает. Хватая бутылку, он бежит в ванную — единственную комнату, которая закрывается на ключ. Садясь на пол рыжеволосый вскрывает бутылку, а затем вливает в себя крепкий алкоголь. Из глаз текут слезы. Такие горячие и соленые. Обычно он не дает волю эмоциям. Не плачет, не сопротивляется, ничего. Он не может. Мозг отключается, а тело каменеет. Остается только терпеть. Но сегодня все по-другому. Силы сдерживаться закончились и все же пришлось, пришлось заплакать. Через некоторое время звуки бьющихся кулаков в деревянную дверь прекратились. Стояла гробовая тишина и, наверное, был слышен только тихий и глухой звук капающих на кафель слез. Придя в себя Чуя осмелился выйти из своего укрытия.
Через чур смелый.
На полу перед дверью видны капли слегка застывшей крови от сбитых костяшек кареглазого. Подозрительно тихо. Пройдя на кухню бесшумными шагами, словно летая, рыжеволосый увидел картину, которой всегда так боялся. Он любил Осаму, только из-за этого не мог сбежать. Не мог сбежать от человека, который причиняет ему уйму боли. Накахара любил его волосы, глаза, голос и даже руки, которые с огромной силой врезались в итак избитое тело Чуи.
Сейчас кареглазый сидит на подоконнике открытого окна на четвертом этаже. Он улыбается и одновременно плачет. Накахара впервые за долгое время видит, как на его лице появляется что-то на подобии той самой, доброй улыбки.
— Я сделаю то, чего так долго хотел. Больше тебе не придется терпеть ту боль, прости.
Это был первый и последний раз, когда Дазай извинялся за причиненные им страдания.
Так же это были его последние слова. Через секунду его тело летело с окна шестиэтажного дома, а через несколько минут оно лежало на холодном асфальте в луже собственной крови. У него получилось. Получилось то, чего он так долго хотел.
Чуя судорожно бежит к окну, смотрит вниз и понимает, что это конец. Следом он бессильно падает на пол и, на это раз уже громко, кричит не останавливаясь. Может быть рыжеволосый бы и простил Осаму за то, что он делал. Все не должно было закончится так. Но закончилось. Это конец для них обоих.
Накахара просто не может этого вынести. В его голове — куча моментов и мыслей, а разум заполняется страхом. Он перестает слышать собственный крик. Только ужасная боль в горле остается замеченной. Это не то прощение, которого он хотел. Совсем не то.
Но теперь, все точно кончено.
