День Влюбленных: Рим и Америка

— Поехали кататься? — Джед довольно толкнул плечом Октавиуса, кивая в сторону машины. — Все разбрелись по углам, день влюбленных как никак. Римский праздник. — Не римский, — ответил Октавиус. — Во всяком случае он мне не известен. Ну, то есть он был после меня. — Поехали, — повторил Джед. — Или ты не хочешь со мной никуда ехать? Нам снова нужно подраться, чтобы ты начал обращать на меня внимание? Октавиус хохотнул. — Я не смотрю на тебя всего пять минут, откуда такие страсти? — Ну мало ли, ты захотел вспомнить как оно было, — хмыкнул Джед, открывая дверь машины. — Как мы раньше пытались достучаться до друг друга. В романтический зал? — В романтический зал, — ответил Октавиус, забираясь в машину. *** Два месяца назад — Ларри сказал, что запрёт нас за стеклом, если мы не прекратим драться, — холодно и размеренно выдал Октавиус, сверля взглядом Джеда. — Запрёт и ладно, — недовольно проворчал тот. — Может, ты перестанешь меня задирать? — сердито буркнул Октавиус. — Может, я не знаю больше, как обратить на себя внимания. — огрызнулся Джед, натягивая на лоб шляпу. Октавиус прищурился. — Да? — Иди на хрен. Дырявый башмак, — Джед отвернулся в строну и задрал голову, но Октавиусу это не помешало подойти почти вплотную и смотреть в упор. — Ты дурак, — заявил он ковбою. — Ты просто дурак. *** — Да, я помню, ты со мной тогда две ночи не разговаривал, — ответил Октавиус, довольно расположившись около Джеда на мягкой подстилке. Они были в зале астрономии. Машина стояла рядом, а кусочек ткани вполне заменял одеяло и прекрасно влезал в машину. — Я еще думал, что ты вообще больше со мной разговаривать не будешь, а Ларри решил, что мы заболели, и пришел нас мирить. — Конечно, ты обозвал меня дураком, — проворчал Джед. — Странно было бы ожидать от меня другой реакции. — Я думал, ты меня поцелуешь, — иронично отозвался Октавиус. Джед удивленно вздернул брови. — Я думал, ты дашь мне в морду. — хмыкнул он. — Но ты промолчал. А ведь я тогда почти признался. Октавиус в ответ просто взял его за руку. *** Два месяца назад — Ларри думает, что с нами что-то не так, — Октавиус появился в диараме Дикого Запада. — Мне нет дела до мнения какого-то Гигантора, — Джед даже не обернулся. Почти неслышные шаги — и Октавиус уселся рядом, прямо на рельсы. — А до чего тебе есть дело? — поинтересовался он. — Ни до чего, — буркнул Джед. — Даже драться не хочу. Зачем пришёл? — Ты со мной несколько ночей не разговариваешь. — Думал, тебя это обрадует. — С чего бы? Ты правда пытаешься привлечь мое внимание? — Уже, как видишь, не пытаюсь, — Джед сказал это устало и довольно безнадежно. — Почему? — Потому что я дурак. — Ты дурак не поэтому, — Октавиус повернулся к нему. — Да? — усмехнулся Джед. — Ну удиви меня. — Ты не замечаешь очевидных вещей, — голос Октавиуса стал почти саркастичным. — Ты так и будешь смотреть на эту пыль? Там ничего нет. Джед глянул на него скептически и утомленно. — Если бы я не хотел обращать на тебя внимания, я бы не обращал, — довольно четко сказал Октавиус, глядя на Джеда. — Подумай об этом. Попытку уйти подавили в зародыше, Джед буквально удержал Октавиуса на месте. А после впился ему в губы отчаянным поцелуем, так, что они оба упали с рельс. Благо хоть поезд никто никуда не запускал. *** — А ты помнишь, как мы кольца добывали, — смеясь, продолжил Джед. — О да, Ребекка тогда ругалась, что кто-то утащил все ее скрепки, а нам просто нужен был материал, — весело подхватил Октавиус. — На самом деле скрепки я просто рассыпал, а кольца мы с тобой потом получили не из этого. Октавиус улыбнулся, довольно кивая, и покосился на свою руку: — Если я ничего не путаю, из скрепок ты как-то сделал лестницу, по которой мы вообще туда залезли. — Из скрепок Акменра сделал лестницу, по которой мы туда залезли, — словно нехотя ответил Джед. — Так Акменра все знал? — уточнил Октавиус, хитро прищуриваясь. Джед кивнул и прикрыл локтем бок, блокируя тычок под ребра. *** Два месяца назад Залезть в сумку по скрепкам оказалось куда проще, чем слезть. К тому же сам материал для колец никак не желал находиться, и Джед почти сразу начал психовать. — С чего ты вообще решил, что он здесь есть? — спросил Октавиус ругающегося Джеда, пока они лазили в недрах сумки. — Я видел это в прошлую ночь, такие тоненькие проволочки, — ответил Джед, пробираясь между тенями и помадой. — Главное, чтобы она никуда сумку не понесла сейчас. — Ну, если понесет, будем кричать, чтобы нас высадила, — хмыкнул Октавиус. — Что кричать? «Ребекка, мы залезли в твою сумку»? — Ну, я не хочу попасть под рассвет и рассыпаться, — ответил Октавиус, поджимая губы. — Ну ты-то и не рассыплешься, я тебя отсюда выкину, — пробурчал Джед, продолжая поиски. — Дурак, что ли? Чтобы ты рассыпался, я хочу еще меньше. Зыркнув на Октавиуса пару раз, Джед с некоторым трудом забрался в карман и попытался открыть какую-то коробочку. — Вот она, здесь вчера было, — пропыхтел он, но открыть крышку ему так и не удалось. Октавиус покачал головой. — Мы с тобой сейчас не откроем. В таким коробках носят кольца, и вряд ли они нам подойдут. — Но она носит в ней что-то другое, я видел вчера, — упрямо ответил Джед, пытаясь открыть коробку. Даже скрепку пропихнуть попытался. Сумка качнулась. — А, зараза! — раздался вопль из кармана. Сумка замерла и вроде бы успокоилась. — Она скоро уйдет! — крикнул Октавиус, забираясь на карман. — Пойдём, потом что-нибудь придумаем! — Ладно, — нехотя согласился Джед, бросая коробочку и скрепку и следуя за Октавиусом. Они выбрались на край сумки, огляделись — в комнате никого не было, и начали спускаться по лестнице. — Я думал, подниматься сложнее, — пыхтел Октавиус, осторожно спускаясь по мотыляющейся лестнице. Джед лез следом, сосредоточенно и молча. — Нет, спускаться труднее, — наконец ответил он. — Не знаю почему, но так есть. — Вроде и ветра нет, — Октавиус глянул вниз и зажмурился. Лестница из скрепок нещадно болталась. — Чего остановился? — спросил Джед, который предусмотрительно вниз не глядел. Он буквально наткнулся на Октавиуса ботинком. — Сейчас, — отозвался Октавиус. Лестница затряслась ещё сильнее, руки начали уставать. — У меня, кажется, плащ застрял, — отчаявшись, сказал Октавиус, поняв, что его что-то держит. — Blate! — Грязный салун! Как? — выругался сквозь зубы Джед и попытался что-то рассмотреть, но было ничего не понятно. Плащ застрял где-то на уровне его ног, и отцепить его не представлялось возможным. Ещё бы чуть-чуть спуститься. — Сдвинься влево, — крикнул он Октавиусу. — Я попытаюсь что-то сделать. — Сейчас, — лестница накренилась, и Джед спустился на один шаг вниз. Ага, вот плащ. — Сейчас отцеплю, держись, — говорил он, разбираясь с тканью, она попала между створками скрепки. Руки уже изрядно дрожали. — Хорошо, — отозвался Октавиус, и лестницу резко дёрнуло. Джед не успел ничего понять, вцепившись в плащ и понимая, что падает. — Я думал, нам совсем трудно придется, — Джед пригладил мокрые волосы и откинулся на бортик ванны. В термах витал лёгкий пар. — Да, Спасибо Акменра, что он нас поймал, — отозвался Октавиус: он лежал в одной ванной с Джедом. Глаза были закрыты, на пальцах свежие ссадины. — Спасибо хвостатой заразе Декстеру, что нас уронил, — поворчал Джед, снова приглаживая свои волосы ладонью, будто они растрепались. А после коснулся руки Октавиуса. — То, что ты стал отцеплять мой плащ — это смело. — Да, а как ещё, мы вдвоём застряли. Надо было срезать его нахрен, но у меня не было чем... — И мило, — слегка улыбнулся Октавиус. — Надо было оставить его там? — буркнул Джед. — Я сказал — мило, разве это плохо? — Ты сказал, что я выглядел как влюблённый дурак. — Я этого не говорил, — фыркнул Октавиус и охнул — Джед буквально лег на него, раздвигая коленом бёдра. Вода выплеснулась. — Ты, может, и влюблённый, но не дурак, — негромко сказал Октавиус, глядя прямо на Джеда. — Заткнись, — выдохнул тот, напористо его целуя. *** — Мы тогда целую неделю зависали в термах, пытаясь прийти в себя, — сказал Октавиус, устраиваясь у Джеда на груди. — Ага, у тебя рука заживала, — ответил тот, принимаясь гладить его по волосам. — А у тебя бок. А потом ты почти две ночи меня избегал. Одну вообще прятался в комнате охраны! Я думал, что я тебе надоел! — Не мог же я испортить сюрприз, над которым работал два дня, — хмыкнул Джед, зарываясь пальцами Октавиусу в волосы. — Нам повезло, что у нас одинаковый размер. К тому же, в комнате охраны был интернет, а он-то мне и был нужен, там была инструкция... — Так ты сплёл всё-таки его сам? — улыбнулся Октавиус, снова бросив взгляд на руку. Джед немного помолчал, но после отозвался, явно довольно: — А то! *** два месяца назад Они трахались первый раз быстро и в спешке, за полчаса до рассвета, в римской терме, дрочили друг другу ожесточенно и страстно, так, что ладони казались неимоверно горячими. Их обоих накрыло желанием как раз под утро, когда Джед, после почти целой ночи игнора и избегания, пришёл со сделанными кольцами и молча протянул одно из них Октавиусу. Кольцо было сплетено из тонких проволочек, и оставалось только гадать, где он их взял в тайне от властителя второй диорамы. Октавиуса растаращило. Его напор удивил тогда даже Джеда, но скоро стало совсем не до сомнений — меньше часа до рассвета, внезапная страсть, затопившая обоих, а тунику Октавиуса так удобно задрать наверх, а плащ кинуть на пол. Они дрочили друг другу, сбиваясь с ритма и кусая губы, ругаясь и шепча каждый на своем языке, вцепляясь и прижимаясь с такой отчаянной силой, что когда оргазм накрыл их, это, это, ощущения были такие, что наплевать можно было даже на сам рассвет. Они толком не помнили ничего, кроме жара друг друга, горячих пальцев и головокружения, так что всё остальное прошло как в тумане. Спешные поцелуи, одежда, натянутая впопыхах... Посетители с удивлением смотрели на ковбоя с шейным платком, заткнутым за пояс. И уж никто не заметил, что шлем у римского императора надет задом наперёд. *** — Я думал, ты со мной разговаривать не будешь на следующую ночь, — сказал Джед, перебирая свои волосы. — Почему? — удивился Октавиус, даже отвлекаясь от ночного неба зала астрономии и глядя на ковбоя. — Типа скажешь — не помню ничего, это была случайность. — Так это же была моя инициатива... — Ну вот тем более, это была ошибка, и всё такое, иди-ка ты, мол, лесом в свою диораму. А лучше по рельсам, чтоб точно не заблудился. — Но я не сказал этого, — отозвался Октавиус, не сводя взгляда. — Но ты не сказал этого, — повторил Джед, теперь уже сам делая вид, что его очень привлекло звёздное небо. Октавиус улыбнулся. — И тогда ты привёл меня сюда... *** два месяца назад Они шли пешком и по дороге не удержались, их накрыло в каком-то углу, где Джед прижал Октавиуса к стене, вцепившись в его крепкий зад и впившись поцелуем в губы, а Октавиус едва ли не висел на нём, до того его не держали ноги. Рука скользнула под тунику, но Джед будто сам себя прервал и решительно потащил возбужденного, одуревшего и явно заинтригованного Октавиуса дальше. Пальцы дрожали, они чувствовали как у них обоих вспотели ладони. И кольца друг друга они тоже чувствовали. Джед привел его в зал астрономии. Никого. Тихо, слышно только их дыхание, и, кажется, громкий пульс обоих. И шум большого музея за стенами. Жарко. Горячие пальцы, которые слегка дрожат, рука в руке. Полумрак, по стенам неяркие светильники. Было красиво. Похоже, Джед попросил кого-то включить им проекцию звёздного неба. Но у Октавиуса больше не было терпения. Они не дошли даже до середины зала. Плащ полетел на пол, Октавиус потянул Джеда к себе, прижал руку, зашипел и полез снимать доспех. Он сам не знал, зачем напялил сегодня этот доспех. Джед взялся помогать, они довольно долго провозились с ремнями, точнее, казалось, что долго. Но даже это не сбило им настроя. Крепко вцепившись друг в друга, целуясь, прижимаясь и комкая одежду, они забыли про весь остальной мир, музей и вообще всё. Если бы сейчас был рассвет, то директора Макфи ждал бы большой сюрприз. Они не помнили толком детали, только ощущения. Откуда-то взялась смазка: кажется, об этом позаботился Джед, кажется, ему кто-то помог. Октавиус готовил себя сам, но у Джеда не хватило терпения смотреть, как тот берет себя сам пальцами и кусает губы от возбуждения. Слишком это было горячо и страстно. Наспех содрав с себя одежду, Джед накрыл его сверху, перехватывая руку, направляя, присоединяясь к ритму. Дыхание стало хриплым и частым. Октавиус зажмурился, подставляя шею, и Джед, сначала не удержавшись, поцеловал его почти нежно рядом с кадыком, а после страстно в губы, толкая пальцы резче. Исступленные поцелуи, плащ под задницей и звёздное небо над головой. Ощущения смешались, и когда Джед, уже потеряв терпение взял его почти на одном дыхании, обоих повело. Стало пофиг на жёсткий пол, на сквозняк, на всё остальное... Вцепиться и не отпускать, так, чтобы едва хватало возможности сделать вдох, и подаваться навстречу. — Amo te, — выдохнул, кончая, Октавиус, вцепившись Джеду в спину ногтями. Джед половину не услышал, но ответил интуитивно и сразу, чувствуя, как его сжимает внутри и как тоже накрывает оргазм, остро и резко, до искр и головокружения — Я тебя тоже. Октавиус улыбнулся куда-то ему в плечо, целуя и вздыхая, на мокрой коже это ощущалось шикарно. Прижать и не отпускать. Потому что "Если бы я не хотел, то ты бы не заставил меня обратить на себя внимание".