Посмотрите, до чего вы меня довели

      Ханна Бейкер мертва.       Первое время в это было трудно поверить, все ждали, что вот-вот Ханна как прежде появится в школе. Никто не думал о том, почему и зачем она это сделала.       Гризельда Ветцель была одной из первых подруг Ханны в школе. Мисс Бейкер достался шкафчик рядом с приятной, милой на вид и довольно дружелюбной блондинкой, которая тут же вызвалась помочь ей с замком, а после уроков они вместе пошли домой. Так и началась их дружба.       Теперь шкафчик Ханны был завешан записками и пестрел прочим выражающим сочувствие бредом. Почему бредом? Может, для кого-то это не было бредом, но Гризельда считала всё это пустой игрой на публику. Это лишь злило её. Что они могут выражать к Ханне? Какое сочувствие? Как они вообще имеют совесть делать вид, что души не чаяли в Ханне и скучают по ней? Как? Зачем? Разве это хоть что-то изменит?       Несколько долгих месяцев Гризельда провела в больнице, приходя в себя после нервного срыва, причиной которому послужила новость о смерти подруги, с которой Гризельда долго не могла смириться. Теперь же, пройдя через занудные встречи с врачами и приём таблеток, призванных помочь ей справиться с горем, ей наконец удалось вернуться в школу. Хотя, она быстро поняла, что радости в этом не будет никакой.        Когда Гризельда вернулась на учёбу, то узнала о гуляющих в узком кругу учащихся кассетах, о которых ей сообщил Клей. — «Шлем, как называла его Ханна», — всё время мысленно поправляла себя Грис и тут же жалела об этом.       Теперь думать о Ханне ей было трудно. Особенно после того, как девушка заполучила кассеты себе и прослушала их. Все, одну за одной, после чего снова отправилась на лечение и вернулась в школу только через месяц. Только теперь всё было ещё хуже: о кассетах знали все. И многие даже слушали их.       Гризельда не могла поверить, что всё это происходит на самом деле, она жила в этом город с самого рождения, но настолько резонансных происшествии здесь ещё не было. Казалось, весь город, даже каждый ребёнок, знает о том, что произошло с Ханной Бейкер и что именно связывало её с каждым участником событий, записанных на кассетах.       Гризельда вдруг обнаружила, что от неё разом отвернулись все друзья и приятели. Находясь в больнице на лечении она думала, что дело просто в том, что друзьям неудобно посещать её или же по-просту некогда. Теперь она поняла, что это не так.       Рядом с чересчур декорированным шкафчиком Ханны на дверце шкафчика Грис часто красовались надписи, приписывающие ей ключевую роль в совершённом Ханной поступке, ведь девушка была тринадцатой причиной смерти Ханны Бейкер — прямо после Брайса и перед мистером Портером. Гризельда часто думала об этом и раз за разом находил себя невиновной, каждый раз находила себе оправдание и злилась на уже мёртвую подругу за то, что там обвинила её в своём поступке, словно переложив на каждого из них вину за то, к чему она пришла сама. И каждый раз Гризельда корила себя за это, чувствуя себя последней сволочью.       У неё не осталось никого, даже Клэй обходил её стороной, а он был одним из самых близких её друзей в последнее время. Будто бы Грис была виновата больше остальных. Да она любила Ханну больше, чем все они! Вот о чём она думала. И по вечерам, оставаясь одна в своей комнате, девушка заливалась слезами, нередко сидя вот так, топя себя в слезах и самобичевании до самого утра. Никому не было до этого дела. Никому из некогда близких, только обезумевшей от гнева толпе.       Грис не хотела, чтобы так было. Она хотела спокойствия. Она хотела снова стать простой школьницей со своими простыми проблемами. Чтобы никто не трогал её и одной из самых весомых проблем в жизни стала разве что проблема с учёбой.       Заглушать переживания помогали таблетки, делающие из девушки подобие овоща. Но как только их действие заканчивалось, мир снова окрашивался в оглушающе мрачные краски, а дышать от боли становилось так больно, что оставалось только беззвучно кричать. В такие моменты Гризельда чувствовала, что живёт. От этого становилось отвратительно и так хорошо разом, что девушка давала себе возможность прочувствовать всё это сполна, чтобы потом не выдержать и снова принять лекарства, не в силах изнемождать свой мозг и давать отравляющим голову мыслям о смерти Ханны терзать себя.       Ей нужна была Ханна. Прямо здесь, прямо сейчас. Треклятая Ханна и больше никто.       Никто кроме неё.