Последний глоток кислорода

Эти поглаживания были приятны, поэтому Джим позволил себе закрыть глаза и попросить Спока потрогать ещё, чуть двигая бедрами навстречу. А потом, когда стояк уже стал практически болезненным, Кирк повернулся и сказал: — Ты ведь в курсе, что земляне используют для поцелуев не пальцы, а рот? Что если я… поласкаю твой член ртом? Там довольно тепло и… вдруг тебе понравится? Спок на некоторое время подвис тогда. — Рот? Но… Хм… это же… Капитан, вы же знаете, что член используется не только для секса, но и… м… вулканцы мочатся так же как и люди? Вам не будет неприятно… брать в рот?.. — Не будет. У тебя мне не будет неприятно даже поласкать языком… и то, что ниже. Или глубже. Как посмотреть. Тебе нужно будет просто помыть с мылом снаружи и хотя бы на одну фалангу внутри. Вулканец тогда запылал просто. Серьёзно, Джим ладонями ощутил как скакнула у него температура. — Ка… капитан… я… не знаю, даже… — Тебе ничего такого делать не нужно. Я просто думаю, как дать тебе побольше ощущений, если сливаться разумом в нужной степени мы не можем и горячей вагины у меня нет. Спок долго молчал тогда, а потом выдал эту идею с горячим напитком, чем привёл Джима в восторг и восхищение. — Но только если вам не будет неприятно! — опять повторил вулканец, и, Джеймс бы не поклялся, но кажется, тогда впервые в холодном голосе мелькнули нотки эмоций. — Конечно, не переживай. — И… помойте тоже, что там нужно. — Спок… — Я всё же наполовину человек. Думаю, смогу ласкать и ртом тоже. И он явно смог. Сейчас Джеймс полусидел-полулежал на том самом диванчике, а язык Спока, куда более длинный и горячий, чем у землян, чуть шершавый, ввинчивался так глубоко, как смог бы только член. Зацелованный и облизанный орган Кирка получал просто фантастическую дрочку, а он сам был готов раскрыть разум как только возможно, чтобы его необыкновенный партнёр тоже смог кончить. И у них получилось. Едва дышащий Спок встал, упираясь ладонями в диванчик, и тут же почти рухнул на Джеймса, оказавшись в его объятиях. — Ох… простите… я вас… испачкаю… У коммандера ещё продолжало выплёскиваться семя. Помимо яичек, жидкость вырабатывали и те самые утолщения. — Пусть, — Джеймс, улыбаясь, поцеловал друга в висок, — Я люблю когда по мне течёт твоя горячая сперма. Полежи так ещё. Не уходи. Спок, хотя это повторялось из раза в раз, всё равно чувствовал себя неловко. Но, в то же время, ему было фантастически хорошо, лежать вот так, на теле Кирка, ощущать, как тот гладит его спину, и шепчет практически касаясь губами ушной раковины разные нежности. Джеймс с их первого раза знал от своего любовника, что касаться ушей вулканца может только т’хайла. Тот самый избранник на всю жизнь. Друг-партнёр-возлюбленный. Родственная душа. От которого нет и быть не может секретов, потайных мыслей. Тот, слияние с кем происходит на таком уровне глубины и доверия, какой человеку и вообразить трудно. Иногда Кирк думал, что он вполне мог бы стать им. Кто же ближе Споку, чем его капитан? Но потом понимал, что это слишком большая ответственность. И едва ли такой человек как Кирк, годится в пару Споку. Особенно учитывая, что он не вулканец и, более того, не женщина. А ведь коммандер в свое время хотел отправиться на Новый Вулкан именно для того, чтобы помочь в восстановлении своей почти истреблённой расы, заключив брак с вулканкой и наплодив множество представителей его расы. Думать о таком развитии событий было печально. Джим не хотел терять своего друга и любовника, но боялся, что если чувства одного из них пройдут? Да, сейчас им хорошо, они переживают самый расцвет страсти, открывают друг друга и ищут способы порадовать, но надолго ли хватит человека, как скоро он остынет? И потом… если ничего особо трагического не произойдёт, полувулканец переживёт его на добрых пятьдесят лет. На целую жизнь. Целая жизнь с болью от потери самого близкого существа? Кирк не желал любимому такой боли. Любимому? — Знаешь, Спок, — сказал Джеймс, осторожно лаская пряди смоляных волос рядом с острым ушком, — я не просто хочу тебя. Не просто ценю и уважаю. Я… — Не нужно, — коммандер уткнулся капитану в плечо. — Если хотите признаться в любви — не нужно. — Почему? — Потому что тогда я скажу вам то же самое… и захочу большего. Захочу сделать вас своим т’хайла. Захочу открыть наши отношения всей команде. Захочу, чтобы вы ночевали в моей каюте и всюду брали меня с собой. — Да… к такому Энтерпрайз пока не готов. Едва ли Флоту понравится, что мы не просто друзья. — Именно. И ощущение, что вы — мой, может сорвать оковы контроля и вы всей своей нарвавшейся на приключения задницей — так это говорится у людей? — ощутите что значит вулканец с чувством собственности. Это будет как пон фарр, начавшийся не в своё время — инстинкты, взявшие верх над интеллектом. Жизнь с тираном-ревнивцем. Чего я вам не желаю. — Ладно. Я не буду этого говорить. Но просто ты знай, что так оно есть. Что ты — самое дорогое для меня существо. Самое-самое, — Джеймс ещё крепче прижал к себе Спока и тот, даже без мелдинга, ощутил тепло и нежность мыслей человека. — Взаимно, Джим. — Ты… ты первый раз назвал меня просто по имени. Скажи ещё раз, Спок! — капитан чуть дёрнулся, отчего их члены, всё ещё в липкой сперме вулканца скользнули друг по другу, вызвав у обоих стон. У одного вполне звонкий, у второго мысленный. — Джим. Мой Джим. — Да. И голос у тебя совсем другой. Спок… Можно я тебя поцелую? По человечески? Знаю, тебе это неприятно, учитывая что… Кирк хотел предложить сбегать почистить зубы, но не успел. Губы коммандера осторожно коснулись его губ, а ладони скользнули вверх и коснулись ушей, поглаживая их и лаская. Капитан хотел было напомнить, что подобное допустимо только с т’хайла, но говорить в данную минуту было невозможно, а мысли будто превратились в райский пляж, омываемый как тёплой бирюзовой водой, сознанием партнёра. «Спок… сколько в твоём имени… в тебе… моя звезда. Мой друг. Моя любовь». «Прошу, не надо, Джим. Я и так еле сдерживаюсь». «Ммм… ладно. Но ты же не касался меня, как нужно для мелдинга. Как же тогда мы можем слышать мысли друг друга?» «Это возможно только благодаря связи, что возникает между т’хайла. А чтобы ими стать, нужно провести сложный ритуал. Совершенно неприемлимый между полукровкой и представителем другой расы. Мы определённо не можем ими быть». «Не можем. Но связь есть».