Ласковые петли

В просторной светлой комнате расслабляюще бряцал сямисэн, звучал сквозь шум бушующего водопада. Обнажённый Коннор стоял в центре комнаты, на холодной подушке-мате, и его руки были скрещены за спиной. Аманда стояла позади него. — Сколько ты спал? — спросила она вдруг, словно ощутив всю нетвёрдость его ног и тяжесть в голове. Она слегка прикоснулась к его рукам кончиками пальцев. Коннор вздрогнул. — Три часа. — Мало. Мне следовало бы отправить тебя домой. Коннор молчал, ожидая решения. И оно последовало через несколько мгновений: Аманда наклонилась к нескольким аккуратным связкам бежевой джутовой верёвки на подушке. Потом она поднялась и стала бережно связывать его запястья вместе. Вздох, который Коннор испустил, был как падающая галька. Горячие пальцы Аманды протолкнули одни петли в другие, а потом она оттянула мягкую верёвку, сдавливая его руки сильнее. Обернула вокруг его груди. — Так жмёт? — теперь Аманда была совсем близко, и аромат цветущей вишни окутал его. — Немного. Она сунула палец под верёвку на его плече — он проходил легко. Провела концы верёвки между его лопаток, просунула в петлю под локтем и снова оттянула, упёршись ладонью в его спину. Обвела второй раз его плечи и грудь. Коннор поражался тому, какими отточенными движениями Аманда делала это. И тому, какими неподвижными становились его руки. Она завязала узелок между его лопатками и стала спускаться ниже, обматывая верёвку вокруг неё самой. Это было щекотно, и он слегка сжал лопатки. — Расслабься, — мягко, но строго сказала Аманда. Потом другая верёвка была продёрнута в нижнюю петельку, и ею была подцеплена верёвка под мышкой. Вытянута поперёк его спины и симметрично продета, сдавливая его как в корсете. Руки Коннора вдруг начали неметь. Он немного посжимал пальцы на своих локтях. — Руки немеют, — сказал он. — Это нормально. Подожди немного. Аманда перекинула конец верёвки через его плечо и зашла спереди. Теперь Коннор мог видеть её спокойное сосредоточенное лицо, хрупкие тёмные руки в работе и белое юката в светло-розовых цветах, скрывающее фигуру. Она вплела верёвку под его грудью и закинула за другое плечо, формируя на груди аккуратный треугольник. Потом она снова встала за спиной. Пока она накручивала очередной слой верёвки для крепости, Коннор чувствовал одновременно желание провалиться в сон и искры, кружащие по его телу. Это взаимодействие было гораздо более интимным, чем секс. Аманда словно проникала под его кожу, чтобы управлять им, вертеть как марионеткой. Она взяла ещё одну верёвку и стала аккуратно вплетать в предыдущую. Щёлкнул карабин. Затем она отошла, чтоб покрутить лебёдку, и Коннор почувствовал, как его стало тянуть вверх. Сердце подскочило в груди, стало трудно дышать. Аманда зашла спереди и взяла с пола другую верёвку. — Подними одну ногу. Коннор послушно сделал, что сказано. Она обвязала его щиколотку, а потом обернула верёвку по внешней стороне вокруг бедра, соединяя их вместе. К солнечному сплетению начала подкрадываться паника, и Коннор стал чаще моргать. Но он пришёл сюда бороться со своими страхами. Аманда завязала узелок на щиколотке и пропустила концы верёвки между ней и бедром вовнутрь. Сделала ещё один виток, завязала и снова просунула внутрь. Обмотала ещё раз вокруг щиколотки. Так приятно было ощущать её пальцы, порхающие по его телу, словно трудолюбивые птички, строящие себе гнездо. Это был очень интимный момент, но он не вызывал никакого сексуального возбуждения — такие манипуляции затрагивали в Конноре нечто иное. Он был просто рад стоять так, обездвиженный, взволнованный, и ничего не делать. Он слегка раскачивался и балансировал на одной ноге, хотя этого не требовалось — сверху его держала верёвка. И последний виток. Аманда подтянула петли на бедре Коннора и огладила ладонью. — Больно? — Терпимо. — Скажи, если будет совсем неприятно, — низко и бархатно сказала она, заглядывая ему в глаза, и Коннор снова задрожал. Это был один из наиболее любимых её тонов, он заставлял чувствовать себя в безопасности. Они никогда не делали этого раньше. Но почему-то он был твёрдо уверен, что верёвка не порвётся, анкер не выскочит из потолка, и он не станет калекой из-за пережавших его нервы верёвок. Всё будет хорошо. А даже если и нет — значит, так оно и должно быть. Верёвка слегка вибрировала от натяжения. Коннор невольно ёжился в оплётших его путах и осознал, что не смог бы выбраться из них самостоятельно, даже если бы попытался. Аманда закончила с ногой и вздёрнула её вверх, заставив отвести назад. Коннор прогнулся в пояснице, вставая на носок. Его горящее сердце рухнуло. Потом Аманда взяла верёвку, подхватила другую его ногу под бедро, и он задрал её. Раз — верёвка натянулась под его весом, врезалась в тело — и Коннор повис в воздухе, совершенно беспомощный. Он поморщил брови. Его раскачивало, когда Аманда продолжила обвязывать его, и верёвка дрожала на коже, запуская волны жгучей, едва уловимой боли по телу. Это было странно, но его напряжённые мышцы начали, наконец, расслабляться, даже в предвосхищении неизведанного. Петля, узелок, петля, узелок. Закончив, Аманда потянула за верёвку и вздёрнула его ногу выше, выравнивая тело по наклонной линии к полу. Оно уравновесилось, и боль стала постепенно уменьшаться. — Всё хорошо? — Аманда подошла спереди и взяла щёки Коннора в ладони, приподнимая его опущенную голову. Он вздрогнул — все его ощущения будто обострились в несколько раз. — Да, — тихо выдохнул он. Аманда отошла и улыбнулась, с удовольствием рассматривая сотворённую ей композицию. Коннор улыбался ей в ответ. Ему нравилось, когда она любуется им. — А так? — неожиданно Аманда сделала выпад вперёд и толкнула его. Коннору очень хотелось взвыть от испуга, но он сдержался. Аманда убрала руки, но его продолжало шатать из стороны в сторону, и он ничего не мог с этим поделать. И тогда она остановила его, обхватив за плечи. — Спокойно, — сказала Аманда твёрдым голосом, давая понять, что здесь всё под контролем и бояться нечего. — Я здесь. Она снова стала раскачивать его и ловить в свои заботливые руки — медленно, ритмично, и Коннор почувствовал себя спелёнутым младенцем в люльке, которую качала мать. И мыслей в голове у него осталось соответственно. Верёвки держали его настолько удобно, что в какой-то момент ему показалось, что он сможет уснуть прямо так, стоит ему закрыть глаза. И вместе с тем он был взбудоражен этими ощущением полёта и потерей контроля. Когда Аманда снова удержала его в неподвижной позиции, Коннор ощутил, что верёвка сдавливает его левую ногу слишком сильно. Прежде чем он успел что-то сказать, Аманда сама это заметила и расслабила узелки. Теперь стало совсем хорошо. Она отошла, чтобы взять фотокамеру, и стала обходить его кругом. Щелчок. Щелчок. Ещё щелчок. Она тщательно ловила удачные кадры. От натяжения всё тело горело, но это был приятный огонь. Коннор чувствовал мощный ток энергии, проходящий по его телу. Его конечности мелко дрожали. Он опустил голову, а когда поднял, Аманда стояла перед ним с алой розой в руке и ножницами. — Они такие же прекрасные, как ты, — прошептала она, приподняв подбородок. — А вместе будет ещё лучше. Сямисэн забряцал быстрее, отчаянней, раскатистей. Аманда безжалостно обрезала стебель розы, оставив небольшой кусок, и подсунула её под верёвку на плече Коннора. Она оцарапала его колючим шипом — но тот не возражал. Ему было жаль, что он не мог видеть прямо сейчас, как всё это выглядит. Ещё несколько розовых шипов вонзились в его руки, ноги, грудь. Аманда крутилась вокруг него и время от времени останавливалась и гладила его голый живот, целовала в колени, в шею, в щёки. Теперь жар затапливал его мощной волной. Покрыв все верёвки, оплетающие Коннора, розами, Аманда снова отошла, любуясь. Судя по взгляду, что-то ей не нравилось. Она подошла, чтобы поправить, и долго копошилась в верёвках. В местах, где шипы соприкасались с кожей, становилось прохладно и мокро. — Вот теперь идеально, — удовлетворившись результатами, Аманда снова взяла фотокамеру. Коннор хотел стать её садом — тем, о чём она заботилась больше всего. И сейчас он мог почувствовать себя им. Неподвижно и молча висеть, украшенный цветами. В мыслях была приятная пустота. Лишь импульсы от впившихся в кожу верёвок и шипов блуждали туда-сюда. Сами они уже почти не ощущались. Он закрыл глаза и летел сквозь космос далеко-далеко, весь превратившись в своё тело, и розы будто прорастали прямо в него. Он стал космическим садом. Время от времени Аманда подходила и снова толкала его, чтобы запечатлеть в полёте. Страх ушёл, и теперь это было просто потрясающе. Он качался взад и вперёд как маятник, всё с меньшим и меньшим размахом. А потом, когда снова застыл неподвижно, шорох босых ног по полу приблизился. — Кажется, пора заканчивать, — Аманда взяла голову Коннора в руки и потрепала его по волосам. Он вернулся на Землю. — Да, наверное. Она аккуратно развязала узел между верёвками на его ноге, а потом — петли. Розы рассыпались по полу. Коннор опустил ногу и почувствовал, будто проваливается в жгучую жижу. Нужно было привыкнуть. Аманда освободила другую его ногу и руки, и он с трудом шагнул в сторону. Теперь он чувствовал приятное истощение, будто только что хорошо потрудился в спортзале. Голова кружилась, и на конечностях остались узорчатые следы от верёвки. Аманда взяла с подушки заранее приготовленные ватку и йод, подошла и тщательно смазала его ранки со всех сторон. От такой заботы именно от неё Коннору просто хотелось умереть — чтобы этот момент был последним в его жизни. Он смотрел на неё с любовью и усталостью. Потом Аманда села на подушку. — Иди сюда, — сказала она. Коннор рухнул рядом с ней, положив голову ей на колени. Тяжело дышал. И только тогда он ощутил, как взмок на летней жаре. — Тебе понравилось? — Аманда вплела пальцы в его волосы. Он всё ещё был таким чувствительным, что мурашки бегали по затылку. — Да. Покажи фото.