we've come so far from princess park

2010 Перед тем, как Луи попадает на иск-фактор, ему снится сон о мальчике. Что-то, больше похожее на воспоминания, вырезанные из разных отрывков времени: яркие зелёные глаза и мягкие кудри. В один момент он видит ребёнка с красными щеками, в другой — высокого парня, с волосами, спадающими на плечи. Всё ощущается как плёнка с перепутанными кадрами. Один из них самый яркий: они стоят посреди коридора, снаружи идёт дождь, но вместо звука — помехи. Луи что-то говорит, и лицо напротив искажается болью. Губы парня шевелятся, но Луи ничего не слышит, будто кто-то вырезал слова. Вместо этого где-то раздаётся гром и он просыпается со слезами на глазах. Первые пять минут эта картина остаётся с ним как самый большой кошмар и слова «как мы позволили этому произойти» крутятся в его голове, но потом он целует своих сестёр в щеки, болтает с мамой перед завтраком и сон растворяется, будто его и не было. . Когда Луи видит Гарри впервые, это чувствуется, как вибрация по всему телу, появляющаяся от землетрясения. Его голова гудит, а пальцы жжёт так, будто он притронулся к рождественскому фейерверку. В этот день он стоит в своем сером кардигане в жаркий день и чувствует себя неловко. Его желудок сводит, его колени немного трясутся, но он натягивает на себя улыбку. Он окружен людьми, пришедшими на икс-фактор, незначительный и маленький, просто ещё один человек из толпы. Капля пота скатывается по его шее. Возможно, не стоило надевать кардиган. — Давай, подними номерок повыше, я сфотографирую тебя, — говорит Ханна, его девушка. Луи улыбается в камеру, откидывая челку со своих глаз, когда замечает кудрявого мальчика сбоку от себя. — Идём, послушаем его интервью. Нужно знать конкурентов в лицо, — говорит Луи, и они подходят поближе. По какой-то причине ему очень интересно. — Меня зовут Гарри Стайлс, мне шестнадцать, — говорит мальчик. На его шее болтается странный зелёный шарф и в его глазах играют солнечные лучи. — Я из Чешира. Там немного скучно и почти ничего не происходит. Луи ухмыляется и смотрит ему в след, когда тот уходит. Чешир не так далеко от Донкастера, так что, возможно, они могли бы оказаться близки по духу. Он не знает Гарри Стайлса, но он точно знает, что, почему-то, Гарри Стайлс ему нравится. Так что, когда Луи видит его ещё раз, это чувствуется, как пощечина. Он стоит возле туалета и из-за тусклого света его кожа кажется желтой. Луи занят своими мыслями, когда он сталкивается с кем-то плечами и его кроссовки неожиданно оказываются испачканы. — Упс, — говорит мальчик перед ним, неловко застёгивая брюки, — прости, пожалуйста, прости, мне так жаль. — Привет, — отвечает Луи. Странный ответ для случая, когда чья-то моча попадает на твою любимую обувь, но это первое, что пришло ему в голову. Он смотрит внимательней. Парень стоит напротив, как олицетворение весеннего дня: его кожа сшита из солнечных лучей, улыбка тёплая и ослепляющая, а глаза — прохладный лес, в котором можно заблудиться. — Кажется, тебе придется купить мне новые кроссовки. — О Господи, не могу поверить, что я буквально нассал тебе на ногу, — уши мальчика краснеют и он прячет лицо в руках. Луи звонко смеётся в ответ. — Я даже могу притвориться, что этого никогда не было, в обмен на новую обувь и фото с тобой. — Эм, фото со мной? — Да, — он включает кран с горячей водой, — я видел, как ты давал интервью, и теперь я считаю, что ты станешь звездой, — щёки мальчика краснеют, но на губах расцветает хитрая улыбка, — можешь даже дать мне автограф и тогда когда-нибудь я продам его, чтоб стать миллионером. [Так что, да, они стоят посреди уборной икс-фактора, у Луи шрам от ветрянки над бровью и испачканные кроссовки, а Гарри продолжает разговор с ним. Они перекидываются парой фраз, желая друг другу удачи. Ничего особенного, не считая ощущения, будто это не их первая встреча. Будто они уже встречались до этого. Много-много раз]. Позже они всё же делают совместное фото. Они обнимаются для него и Гарри Стайлс пахнет ромашковым полем, горьким миндалем и ванилью. В этот момент Луи думает что, возможно, его руки были созданы для того, чтоб обнимать этого мальчика. Их объятья чувствуются, как возвращение домой. Затем они прощаются и на самом деле Луи не до конца понимает, что только что случилось, но говорят, что родственные души встречаются самыми странными способами. . Они часто разговаривают во время тренировочного лагеря, но когда их объединяют в одну группу, Луи счастлив ещё больше. Он на вершине мира и теперь он точно знаком с Гарри Стайлсом (ему шестнадцать и у него самая красивая улыбка на свете). Луи сразу находит для себя семью в нём и поэтому влюбиться в Гарри оказывается так же легко, как нырнуть в море. В Гарри прекрасно всё: он часто готовит ему завтрак, играет с ним в crash bandicoot на приставке и обнимает перед сном. Кажется, будто есть что-то такое в его коже, что прикосновения к ней напоминают Луи о руках мамы, перебирающих его волосы. И будто есть что-то такое в его голосе, что сразу же может успокоить. Однажды, когда они сидят на диване, Гарри закидывает свои ноги на колени Луи и говорит: — Я водолей. — А я козерог, — отвечает Луи. Когда ему было восемь, он прочитал в журнале своей мамы, что козероги и водолеи — самое ужасное сочетание, которое только можно придумать. Но он говорит: — я слышал, эта пара связана красной нитью судьбы. Гарри улыбается ему. . Они в группе два месяца и Луи молчит о том, что влюблён. На самом деле он даже не уверен, что это влюбленность, но его дыхание затрудняется, ладони потеют, и сердце бьётся слишком быстро когда рядом Гарри. Странно, но мысль о том, что это может быть влюбленность, не пугает его. Гарри светлый и мягкий, и по какой-то причине рядом с ним Луи чувствует себя в полной безопасности. Влюбиться в него так же легко, как дышать. Но есть другие вещи из его прошлого, которые как не затянувшиеся раны, остаются с ним до сих пор. Можно сказать, что в детстве ему повезло быть дерзким и громким мальчиком, который способен вести людей за собой, ведь в маленьком городе это оказалось тем, благодаря чему он избежал многих проблем. Их школа была небольшой и светлой изнутри, а у Луи никогда не было проблем с тем, чтобы заводить друзей. Это значило, что он не был человеком, которого дразнили за что-либо, но с тех пор, как он перешел в среднюю школу, он оказался в окружении людей, которым нравилось обзывать других словом «гей». Просто потому что все тупые подростки так делают. Иногда даже он сам делал так, потому что когда тебе двенадцать и ты не знаешь смысла какого-то слова, ты просто делаешь так же как все, чтобы быть крутым. Так что в свои четырнадцать, когда Луи полностью осознал, что иногда засматривается на мальчиков, от его уверенности остались только осколки, смешанные с паникой. И он придумал хороший план: начать тусоваться в разных компаниях, встречаться с девушкой и быть настолько уверенным в себе, насколько он может. Луи создал образ, научился натягивать улыбку и даже перестал чувствовать дрожь, когда окружающие люди снова говорили что-то отвратительное «просто потому что все так говорят». И теперь, когда он проделал весь этот долгий путь, он встретил Гарри. Тут, на проекте, где его никто не знает, он смог отпустить себя. Сейчас он редко говорит с некоторыми своими друзьями, не часто видит Ханну и когда он рядом с Гарри все его проблемы, связанные с прошлым, ускользают. Это чувствуется хорошо. Так что теперь, когда он должен сделать сложное решение, его колени болят от страха. Он совсем не уверен, каким должен быть его выбор, поэтому оставляет всё на потом и отпускает себя. . Луи играет с волосами спящего Гарри, когда телефон начинает вибрировать. Он смотрит в потолок ещё несколько секунд, солнечные зайчики играют на его лице. Это тёплый летний день, Гарри расслаблен в его объятьях и Луи вспоминает, как в восьмом классе он прочитал поэму «базар гоблинов». В ней была девочка, которая купила фрукты у гоблина и больше не знала, как жить без их вкуса. Луи не знает, сможет ли он когда-нибудь жить без объятий Гарри, теперь, когда он знает, как они чувствуются. Он смотрит на экран своего телефона, видит имя Ханны на нём и вздрагивает. Он не хочет отвечать. Осознание этого оставляет горький привкус на его языке, но Луи откладывает трубку и успокаивает себя. Он не будет брать и это нормально, все парочки иногда устают друг от друга, всем нужно отдыхать. Пока Луи медленно дышит, Гарри открывает глаза, улыбается, и смотрит на него. Он в старой белой футболке, с россыпью веснушек на плечах и спутанными волосами, выглядит как воплощение французских картин и хорошего вина. — Эй, — говорит Гарри и его голос скрипит. Луи хочет утонуть в этом звуке. — Привет, кудряшка. . Ханна приезжает к нему на следующий день с нахмуренными бровями и вопросом во взгляде. Луи приходится врать, что он был слишком занят репетицией, когда на самом деле всё, чем он занимался — это болтал с Гарри. Ханна сидит на его кровати, положив ногу на ногу, и тепло улыбается, пока рассказывает о том, что произошло с ней за день. Луи любит её, любит их дружбу, но в этот момент он ощущает, будто всё вокруг в тумане. — Расскажи немного о том, как проходят твои дни, — просит она. — Отлично, — отвечает Луи, улыбаясь, — я познакомился с парнями получше, они все довольно весёлые. В субботу мы с Гарри решили подложить лимон в ботинки Лиама. Гарри предложил это, он довольно весёлый. Думаю, теперь он станет моим партнёром по преступлениям. Вчера мы смотрели «друзей», чтобы выписать самые странные шутки. Луи продолжает говорить улыбаясь, и всё, о чём он рассказывает — это Гарри. Луи не замечает этого и не может видеть своё выражение лица, но Ханна видит и понимает всё раньше самого Луи. Когда они только начали встречаться, он улыбался ей так же. Его глаза точно так же заполнялись блеском и на губах была эта дурацкая неконтролируемая улыбка. Ханна знает и она понимает, что ей нужно с этим что-то делать. — Может расскажешь что-нибудь и о других? — спрашивает она. Выходит немного резко и они почти никогда не общались так раньше. Луи смотрит на неё, удивлённо. — Что-то случилось? Почему ты разозлилась? Ханна только машет головой и собирается уходить. — Позвони мне, когда твои мысли не будут заняты кем-то другим, — отвечает она, но Луи берёт её руку и останавливает. — Эй, ты чего, — говорит он мягко, его голос тихий, как водная гладь, — ты ведь знаешь, что я просто слишком занят, да? Много всего происходит в последнее время, я очень счастлив, но я хочу, чтоб ты знала, что я всё равно думаю о тебе, ладно? Луи врёт, но он всегда был хорошим лжецом. Он не хочет терять её, он слишком боится. Она была его лучшей подругой слишком долгое время. Ханна улыбается, смотря на него, но убирает руку. Она всегда была такой умной, именно поэтому он выбрал её. Лучше быть с той, кто тебе хоть немного нравится. — Ладно, — отвечает она, — но мне всё равно пора. Я напишу тебе, как буду дома. Она уходит и Луи не останавливает её. Он получает сообщение от неё только на следующий день и отвечает на него, спустя три часа, пока Гарри готовит для него сэндвичи с сыром. Всё в порядке, думает Луи. Всем иногда нужен отдых. . В один день Луи понимает, что его влюблённость в Гарри не пройдёт просто так, и просто принимает это. Гарри кажется чем-то особенным, как снег в Рождество или поле, полностью укрытое подсолнухами: яркий, желанный, вдохновляющий. Так что, да, когда Луи понимает, он не пугается. В конце концов, он будет жалеть всю жизнь, если не расскажет Гарри, так что пришло время быть храбрым. Он видит только один выход и звонит своей маме посреди ночи. На часах двенадцать тридцать, но она всё равно берёт трубку. — Я влюбился в мальчика, — сразу же говорит Луи. Ему не страшно рассказывать ей, они уже обсуждали это. Мама Луи всегда была его спасательным кругом в любое время, так что теперь, когда ему впервые кто-то по-настоящему понравился, он считает своим долгом рассказать ей первой. Луи переводит дыхание. С его мамой он всегда чувствует себя в безопасности. — Хорошо, — говорит она с улыбкой в голосе, — это Гарри? Луи смеётся. — Да, — тихо отвечает он, а потом час подряд рассказывает ей о ямочках на щеках Гарри и о том, как его смех заставляет Луи чувствовать спокойствие. Такое, будто он тонет, но по-хорошему тонет. Он не задыхается, а падает в глубину, сливаясь с водой. Вода принимает его, а солнечный свет освещает его путь. — Расскажи ему, — в конце концов говорит его мама, — и… вчера я видела Ханну. Мы выпили кофе вместе и она сказала, что вы стали меньше общаться. Это из-за него? Луи проглатывает стыд, но кивает. — Да. Я думаю да. — Позвони и поговори с ней, — говорит она, — Ханна хорошая девушка. Она заслуживает знать. В этот же день Луи идёт в общую комнату и думает о том, что, возможно, ему не стоит говорить Гарри о своей влюблённости. Возможно, это всё испортит. Возможно, Луи нужно немного подождать. Но когда он приходит и смотрит в глаза Гарри, то не может себя остановить. Гарри сидит на двухъярусной кровати около окна, всё ещё не заснув. Морщинки под его глазами, появившиеся от улыбки при виде Луи, напоминают полумесяцы. Он хочет провести своими пальцами по его волосам. Так что Луи садится на кровать Гарри и накрывает их головы тонким одеялом. Луна в этот день светит особенно ярко, улыбаясь им. Хороший знак. Луи сталкивает их губы вместе, и это ощущается так, будто он нашел недостающий кусочек себя. Поцелуй выходит мятым и неловким, но Гарри кладёт свою ладонь на щеку Луи и притягивает его ближе. Им шестнадцать и восемнадцать. «Ладно, — думает Луи. — Я ничего не испорчу. Мы будем счастливы вместе». И то, как Гарри улыбается в его губы, говорит Луи о том, что он сделал правильный выбор. Годы спустя Луи возвращается к этому моменту, думая о том что, возможно, ему стоило держать язык за зубами. 2011 Они снимают клип на песню what makes you beautiful летом, возле моря. Погода не жаркая, но Луи постоянно приходится убирать прилипшие ко лбу волосы, а в воздухе пахнет всем, что он любит: свежестью, йодом и Гарри. Гарри ощущается как тот самый запах, который ты почувствовал ещё в пятилетнем возрасте и никогда не мог забыть, так что теперь, когда ощущаешь его снова, сердце просто замирает на несколько минут. Клип… глупый. Так думает Луи, пока одна из девушек, снимающихся с ними, рассказывает всем шутку. Он звонко смеётся и думает, что они все очень милые. Ему правда приятно встречать новых людей. Но клип всё ещё очень глупый, или скорее типичный для бойз-бэнда: красивые мальчики с красивыми девочками и странные переходы посреди видеоряда. Но Луи чувствует себя по-настоящему счастливым, пока он окружен смехом, солнцем и Гарри. Они заканчивают снимать одну из частей только поздно вечером, и остальные ребята разжигают костёр. Луи замечает, что Гарри сидит не у огня, а возле берега моря, так что его выбор очевиден: он отбирает два пледа у Найла и машет всем, уходя. — Эй, сладкий мальчик, — говорит Луи, протягивая красный плед, и когда Гарри улыбается в ответ, в его глазах отражаются звёзды. — Обнимемся? — спрашивает он и Луи не нужно повторять дважды, они обнимаются так сильно, что кажутся одним человеком. Гарри сплетает их пальцы, кожа его рук тёплая и немного шершавая после солёной воды, как олицетворение рук человека, которого благословили морские боги. Они молчат и это молчание комфортное, прерывающееся только смехом издалека, но потом Гарри говорит: — Эй, Луи, — его голос тёплый и медленный, как звук горящих в костре дров, — думаю, я и правда тебя люблю. Луи смотрит на него, затаив дыхание. Они ещё не говорили друг другу этого, потому что всё казалось довольно очевидным, но когда Луи слышит это от Гарри, в его сердце взрывается фейерверк. Он целует его в нос и отвечает: — Я тоже тебя люблю, — эти слова кажутся настолько правильными, будто они наконец-то сложили сложный пазл. Луи хочет сказать что-то ещё, но слышит, как кто-то подходит сзади. — Эй, мы собираемся идти в фургон, вы пойдёте? — Это Найл. Они одновременно кивают, а потом Луи говорит: — Найл, представляешь, Гарри любит меня, — на его губах играет дразнящая ухмылка и Гарри нежно бьет в его плечо. — Эй, почему ты рассказываешь мои секреты другим? — добавляет он, но улыбается так сильно, что видно передние зубы. Гарри счастлив. Если бы он мог, он рассказывал бы каждому о том, как сильно любит этого мальчика. Найл только смеётся над ними. . Они едут на leeds фестиваль в конце лета, одетые в грязные футболки и резиновые сапоги. Луи наслаждается тем, как кудри Гарри мягко обрамляют его лицо пока он смеётся: розовощекий, с молочной кожей и тёплыми глазами, настоящая альтернатива Солнцу. В этот день они покупают одинаковые браслеты, много танцуют и пьют горькое пиво. И вещь, которая радует Луи больше всего — осознание того, что он встречается не просто с прекрасным человеком, а ещё и со своим лучшим другом. Позже они делят одну палатку на двоих. Гарри улыбается и Луи влюблённо проводит пальцами по ямочкам на его щеках. В палатке тихо, когда их губы мягко встречаются, и Луи кажется, что этот момент будет длиться всегда. Будто они замерли в янтаре среди вечно движущегося мира. Он хочет дотронуться до этого момента, сложить его вчетверо и спрятать в своём нагрудном кармане, чтоб навсегда оставить улыбку Гарри и ощущение его тёплых губ на своих. Он старается запомнить как можно больше: небольшие веснушки, появившиеся у Гарри от солнца и легко разбросанные по его щекам, пальцы Гарри, обжигающие его кожу, их переплетённые ноги. Луи надеется сохранить этот момент в своём сердце и вспоминать, если всё вокруг будет казаться слишком безнадёжным. — Как ты думаешь, почему я ощущаю, будто знаю тебя всю жизнь? — Спрашивает Гарри и в этот момент Луи понимает, что ему знакомо это чувство. Дело в том, что Луи даже не знал, что такое «соулмейт», до тех пор, пока Гарри не рассказал ему. У Луи были люди, которые нравились ему. Были люди, с которыми ему было комфортно. Но никогда раньше это не ощущалось так, будто он снова оказался дома. — Может, мы были знакомы в прошлой жизни. Или во многих из них, — говорит Луи. — Ты снился мне перед тем, как я встретил тебя, — шепчет Гарри, улыбаясь, — не помню что именно, просто ощущение песка в глазах и много разных мест, но когда я проснулся, то сказал себе никогда не забывать твоё лицо. — Да? — Спрашивает Луи, зевая. Сон окутывает его, будто для того, чтоб он не услышал то, чего не должен. — Да. Я узнал тебя, когда мы встретились в туалете. Это было странно, — отвечает Гарри. Луи закрывает глаза и хлопает его по щеке. — Думаю, мне снилось что-то похожее. Ты точно должен рассказать мне больше об этих снах. Завтра, да? — Да. (Гарри больше никогда не вспоминает о своих снах, но всю ночь Луи снятся взрывы). . На следующий день его впервые знакомят с Элеонор и он в полной мере узнает, что значит быть знаменитым. 2012 Они приезжают в Париж рано утром, волосы Гарри растрёпаны, а у Луи под глазами огромные синяки, но они улыбаются друг другу, и в улыбке Гарри Луи находит для себя спасение. Небо в этот день — холодный утренний лёд, переходящий в горячий желтый сахар с восходом Солнца. Луи смотрит, как Гарри поднимает руки вверх, и вдыхает. Его щёки красные от холода, а волосы щекочут шею. Гарри напоминает ангела, потерявшегося среди узких французских улиц. Луи говорит: — Мы приехали на день раньше остальных, так что фанаты пока не догадываются, что мы здесь, — он сжимает руку Гарри в своей, — нужно пользоваться ситуацией. Может пойти в кино или вроде того. Гарри поворачивается к нему, с играющей улыбкой на губах. — Будем целоваться на последнем ряду? — спрашивает он, и в ответ Луи медленно облизывает губы. Это возвращает его к тому времени, когда Гарри приехал в его родной город на зимние каникулы, и они целую неделю провели вместе. В один из дней в местном кинотеатре крутили французский фильм, и сестры Луи потащили их с собой в кино. Он не мог перестать обнимать Гарри — Можете ли вы стать ещё противнее? — постоянно повторяла Лотти, — Это серьезный фильм, о любви, о страданиях, мне одиннадцать, но я и то веду себя более сдержанно. В ответ Луи растрепал ее прическу, а она закричала. Так они и оказались в кино рано утром, в теплых зимних куртках и с глупыми колючими шапками, натянутыми на голову. Луи показал Лотти язык и переплел свои пальцы с пальцами Гарри, после чего они сбежали с третьего ряда на последний. Он не понимал, о чём фильм, но он понимал, что хочет вечно целовать Гарри на последнем ряду старого Донкастерского кинотеатра (этим они и занимались следующие два часа). Когда они вышли из зала, Физзи с ухмылкой спросила: — Ну, как тебе конец? Луи только посмеялся. — Теперь мне нужно узнать, как по-французски сказать «я был в кино вместе с моим парнем и его семьёй», — ухмыльнулся Гарри. К сожалению, в этот раз у них не выходит повторить свой поход в кино. Менеджер готовит их к совместному интервью, автограф сессии, а потом начинает собираться небольшая толпа фанатов. Зато Луи удается поцеловать Гарри в их номере, и этого уже достаточно. Правда. . Немного позже, когда Солнце уже заходит, Луи и Гарри тайно приходят к мосту недалеко от Нотр-Дама. — Этот мост называют мостом влюблённых, — говорит Луи. — Это тот самый, где все вешают свои замки, так что я приготовил один и для нас. Он улыбается, показывая блестящий красный замок. Он больше не кажется таким ярким без Солнечного света, но рядом с мостом почти нет туристов, и холод почти не морозит щёки. «Уже приносит удачу», — думает Луи. — Что ты написал на нём? — Нашу любовь, - отвечает Луи и показывает язык. В тот момент, когда они закрывают замок, а ключ выкидывают в Сену, Луи понимает кое-что. В его глазах Гарри — чистый свет, последний день весны и подснежники — он появился внезапно и сразу принёс с собой тепло. Луи думает, может быть, Гарри может ловить звёзды своими руками и тогда же осознаёт: звезда — это Луи. И Луи пойман. И Луи сгорает. Но он не против сгореть, если Гарри всегда будет держать его в своих объятьях. Они уходят, оставляя замок висеть на мосту. «Партнёры по преступлениям навсегда (я запираю тебя) Л + Г 2012» В этот день Луи навсегда запирает Гарри в своём сердце. . Когда они приходят в отель, Луи смотрит на Гарри и его сердце сжимается. Гарри стоит там, посреди коридора, разбитый, как пожелтевшая рама от старой картины. Его холодный взгляд резко контрастирует с тёплым светом гостиничной лампы. — Ты в порядке? — спрашивает Луи, кладя свою руку на плечо Гарри, но тот смахивает её, поворачиваясь. Он мог бы стать новым Зевсом — блестящим и загорающимся, как пламя, с молниями в глазах, достаточно яркими, чтобы выстрелить ими в кого-нибудь. — Нет, я не в порядке, Луи, — он выплёвывает «Луи», так, будто это серная кислота, падающая из его рта и разбивающаяся о морские волны. — Ты серьёзно согласился с ним? Зачем мы вообще делаем всё это? Мы не можем держаться за руки на публике, не можем быть рядом, тебя постоянно заставляют быть где-нибудь с Элеонор, — спокойный Гарри срывается на крик. Луи почти скалит зубы, но вовремя себя успокаивает. Ими манипулировали, и он знает об этом, так что берет лицо Гарри в свои руки и заставляет посмотреть на себя. — Гарри, я люблю тебя не для публики, — говорит он, — Я люблю тебя, потому что ты делаешь мою жизнь настоящей. Наша ссора — это то, чего они добиваются. Чтобы мы сломались. Ты не должен слушать то, что говорят они, ты должен слушать то, что здесь, — Луи касается груди Гарри в том месте, где находится его сердце. — Разве не ты сам всегда это говорил? Гарри смотрит на него на секунду и зарывается лицом в плечо Луи. Луи не видит его, но знает, что тот плачет. В месте, где Луи коснулся Гарри, будто остался ожог. — Ты прав, прости, — говорит он и съеживается, — мне жаль, что я так сказал. Я не это имел ввиду. Просто устал. — Я знаю, дорогой. Я знаю. Смотря на лицо Гарри, Луи вспоминает лицо своей младшей сестры в те моменты, когда она прибегала к нему посреди ночи и говорила, что начался гром. Она боялась его больше всего и всегда держалась за Луи так, будто он её спасательный круг и Луи всегда знал, как её успокоить. Так что, смотря на Гарри, он говорит: — Эй, хочешь построить домик из одеял? Гарри поднимает на него взгляд: его улыбка похожа на свет, пробивающийся сквозь листья деревьев, а глаза — трава после весеннего дождя. Он прекрасен, как сочетание острых углов и мягких тканей, с его нежной кожей и острым подбородком, пухлыми губами и крепкими руками, летний рассвет во всей своей красоте. Так что, да, они ставят в углу несколько стульев, делают пирамиду из подушек и накрывают всё одеялом. Луи приносит печенье и сок, Гарри приносит настольную лампу. Когда они остаются в своём домике, Луи улыбается и говорит: — Теперь мы в нашем королевстве, — говорит Луи, — здесь мы можем делать что захотим. Так что, первое, что делает Гарри — целует его, оставляя мокрые следы на губах и щеках. — Я люблю тебя, — говорит он, целуя его шею, нос и лоб, — я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя. Луи закрывает глаза и улыбается в его ладонь. — Я знаю, ты любишь меня, кексик, — смеётся он, — я тоже люблю тебя. — Я хочу набить татуировку, — решает Гарри. И проводит рукой по бицепсу Луи. — Прямо вот тут, — он целует и кусает это место, оставляя за собой красный цвет. Глаза Луи — туман. — Да? И что ты хочешь набить? — Хочу набить «привет», — отвечает он. — Потому что это то, что ты сказал мне впервые. И я хочу чтоб ты набил мне это своей рукой. Луи смотрит на него, часто моргая. — Но это ведь татуировка, ты уверен? Гарри кивает. — Да, я хочу чтоб ты навсегда остался в моём сердце. И на моей коже. Луи смеётся, целуя Гарри в щеку. — Тогда я должен набить «упс». Может быть немного позже. И мы можем придумать свой тайный язык. Например, когда я захочу сказать «я люблю тебя», я постучу по своему сердцу, чтобы напомнить тебе, что ты навсегда в нём. Гарри кивает, зарываясь носом в его волосы. — Как думаешь, когда-нибудь всё станет спокойней? — Я думаю да, — он ободряюще улыбается, — это всё временно, ты же знаешь? Скоро мы расскажем всем о том, как сильно мы любим друг друга. Мы с тобой вместе против целого мира. Он берёт руку Гарри в свою и прижимается ближе. — Обещаешь? — спрашивает Гарри. — Обещаю, — отвечает Луи. Мысленно возвращаясь к этому моменту несколько лет спустя Луи делает для себя заметку больше никогда не давать обещаний. 2013 В начале января Луи сидит за маленьким столом, который они перевезли со своей старой квартиры в princess park. Тогда они съезжались впервые и ещё не знали, насколько знамениты станут. Теперь он в новом доме и на столе остались трещины и царапины, но он хотя бы мог рассказать историю с помощью своего тёмного дерева. Он не подходит для их новой кухни, думает Луи. Стол стоит посреди неё, потерянный на фоне дорогой мебели, как корабль, без возможности остановиться у берега. Но Луи любит его. Внезапный свист чайника заставляет Луи подпрыгнуть. Он делает две чашки чая, как и всегда, и чувствует Гарри ещё до того, как тот заходит в дом. Это как кометы, горящие возле его позвоночника, согревающие и вместе с этим обжигающие. Чувство, которое появляется у Луи, когда его любимый мальчик находится рядом, похоже на все стихийные бедствия сразу, но и на спокойный летний день тоже. Гарри скрипит дверью, снимает свою обувь в коридоре и целует Луи в щеку. — Ты сделал чай? Мило, а я принёс пирожные. Он раскладывает их на тарелки, и, как обычно перекладывает клубнику со своего пирожного на пирожное Луи. В этот момент Луи кое-что понимает: он не знает, как жить без Гарри. Гарри, волосы которого он гладит по ночам, Гарри, который отдаёт ему свою клубнику, Гарри, который согревает его. Осознание того, насколько он беспомощен без Гарри, заставляет его задохнуться. Этот мальчик стал его воздухом, и он им и останется, так решает Луи. — Эй, — шепчет Гарри, целуя его ухо, — у меня есть подарок для тебя. — Подарок? В честь чего? — спрашивает Луи. Он садится на свой стул, закидывая на него и ноги, напоминая колючего сонного ёжика. — Просто потому что я люблю тебя, — отвечает Гарри. Он уходит в другую комнату, ступая легко, как ветер, срывающий лепестки цветов и возвращается с глазами, в которых тонут любовь и сахар. — Это тебе. Луи разворачивает подарочную упаковку и видит книгу, небольшую и вытянутую, похожую на одну из тех вещей, что могут храниться в сейфе, в затонувшем корабле на дне океана и хранить в себе очень много историй. Она красная, как цвет спелой вишни, с блестящими белыми вставками, похожими на первый снег. На обложке написано «красноносый олень Рудольф». Он открывает её, и внутри видит нежные иллюстрации. Книга старая, но идеально сохранилась. Когда Луи улыбается, в морщинках, что собираются в уголках его глаз, лежат крупицы золотых звёзд, и он напоминает нежного мальчика, сотканного из августа и тёплых воспоминаний. — Тебе нравится? — спрашивает Гарри, но Луи просто обнимает его. — Где ты достал её? — В антикварном магазине. Я увидел её и подумал о тебе, поэтому и взял. Я помню, ты рассказывал мне, что твоя мама читала тебе такую в детстве, — отвечает Гарри. — Спасибо, — отвечает Луи. — Она замечательная, мне нравится. Тогда Луи понимает, что Гарри замечает. Всегда замечает то, чего он хочет и то, о чём ему трудно рассказать. Как с клубникой на торте. Он не говорил Гарри о том, что любит её больше всего. Гарри просто заметил и начал отдавать её ему. И Луи просто… просто любит его. Это жжет его сердце, поэтому это то, что он говорит: — Я люблю тебя. — И я тебя, — Гарри нежно улыбается в ответ, — кстати, что насчёт того, чтобы заменить этот стол? Лёжа посреди своей кровати спустя два года, Луи вспоминает, как мама сказала, когда ему было двенадцать «никогда не дари книги, это к расставанию». Луи закрывает глаза. . Луи делает Гарри предложение в сентябре, когда пять дней подряд идёт дождь. Гарри готовит ему блинчики, пальцы его рук холодные и пахнут кокосом, пока Луи встаёт на одно колено посреди кухни. Гарри поворачивает голову, замирая. Кольцо, которое Луи подобрал для Гарри, на самом деле не выглядит слишком особенным, но выгравированная надпись «мир» блестит в лучах осеннего солнца. — Эй, Хазз, — начинает Луи и Гарри улыбается, показывая ямочки на своих щеках. Прекрасный как весна, — я люблю тебя больше жизни. Ты яркий, ты потрясающий, ты буквально светишься каждый раз, когда я смотрю на тебя. Я живу ради того, чтобы просыпаться в пять утра и пить кофе рядом с тобой. Я знаю, что сейчас мы не можем официально выйти замуж и носить обручальные кольца, но что насчёт кольца-обещания? Ты выйдешь за меня немного позже, чем сейчас? Гарри смеётся, наклоняясь к нему и целуя его в губы. — Ну конечно же да. Блинчики сгорают, пока они целуются, лёжа на полу. Волосы Гарри в этот день пахнут немного пшеницей, немного пылью и Луи навсегда запоминает песчано-белый цвет их потолка и боль в костях. (Позже Луи узнаёт, что если верить звёздам, то двадцать восьмое сентября две тысячи тринадцатого года было самой неудачной датой для обручения). .       {в один день луи замечает, что ладонь гарри теперь намного больше его собственной. пальцы гарри длиннее, с кольцами на них (некоторые из них ему подарил сам луи). не такие, как в их первую встречу, когда они были меньше и немного мягче.       луи не может сказать, что ему это не нравится, так же как он не может сказать, что обожает это. это просто то, что есть. ещё одна вещь, напоминающая луи о времени, которое меняет всё на своём пути и не оставляет никого. напоминание о том, как они изменились}. . Нагрузка на группу увеличивается слишком сильно. Они выступают в туре, одновременно с этим пишут альбом и разрушают себя чем угодно, чтобы хорошо провести концерт. Луи так часто говорят прекратить смотреть на Гарри, что в один момент он понимает, что больше и правда почти не смотрит на него. Слово «нельзя» просто крутится в его голове как двадцать пятый кадр. Так что впервые они сильно ссорятся ближе к декабрю, стоя посреди гостиничного номера. Гарри разбивает чайный сервиз, а Луи разбивает костяшки своих пальцев о стену и боль ощущается как спасение, когда он стоит босыми ногами на ковре, среди стекла, с кровью на пальцах, падающей вниз. В какой-то момент их взгляды встречаются, и глаза Гарри становятся мягкими. Он смотрит на руки Луи, а Луи смотрит на него с сожалением и тихо подходит к Гарри, падая в его объятья. Гарри обнимает его за талию и наклоняется, чтобы положить голову на его плечи, как и всегда, когда он ищет в нём дом. — Скажи мне, что у нас всё будет хорошо, — шепчет Гарри. Его голос сухой и колючий, как стог сена. Луи хочет накрыть его шелковым одеялом. Луи мог бы вечность прикрывать спину Гарри, лишь бы всегда продолжить обнимать его. Он сделал бы что угодно. — Всё будет хорошо. Всегда. — Правда? — Правда. Я сделаю всё, для того, чтобы всё было хорошо. Я не смогу жить без тебя. Луи не врёт ни секунды. 2014 Они привыкают к тому, чтобы быть по отдельности. Луи часто ест отдельно от Гарри, иногда уходит на прогулку, ничего никому не сказав и даже больше ни о чём не советуется с ним. Он запирается в себе из-за многих причин: ужасная усталость, давление и постоянное ощущение, что он в опасности — только малая часть всего, что он держит на своих плечах. И он никогда не говорит этого Гарри. Луи всегда оставляет Гарри в неведении, потому что хочет защищать, но это делает всё только хуже. . В один из дней Луи стоит посреди кухни и калифорнийское солнце светит ему в глаза из окна. Его мысли совершенно пустые, пока он просто насыпает хлопья себе в тарелку. Это один из тех дней, когда Луи и Гарри оба могут остановиться в одном отеле, пройдя через кучу сложностей, но он забывает о присутствии Гарри до тех пор, пока не чувствует его ладонь на своей талии. И Луи отскакивает в сторону так быстро, как от соприкосновения с огнём. Гарри смотрит на него испуганно, в его взгляде могла бы отражаться стая чаек, разбивающихся о скалы. — Чёрт возьми я… я забыл, что мы не на сцене, — говорит Луи. Взгляд Гарри внимательный и грустный, когда он отвечает: — Эм, ладно, давай просто поедим. Тебе не обязательно брать хлопья, я приготовлю что-нибудь. . Они начинают ссориться снова. Они ссорятся так часто просто из-за пустяков. Из-за разбитой вазы, из-за разбросанных носков, из-за пролитого овощного смузи. Луи знает, дело не в ссорах, дело в недосказанности между ними. Она горчит у него на языке, пока он лжет о том, что всё хорошо. — Просто скажи мне, что не так, Луи, — говорит Гарри, сжимая руки в кулаки. Выражение его лица больше похоже на оскал. — Всё нормально, — отвечает Луи, отпихивая от себя Гарри и собирая волосы под кепкой. В его голове только грозовые тучи и ужасное ощущение битого стекла, — я не хочу говорить с тобой. — Блять, Луи, — кричит Гарри. Его нервы на пределе, — Почему ты тот, кто настоял на разговоре, но сейчас ты сваливаешь? В ответ он слышит только звук захлопнувшейся двери. — Блять, — Гарри накрывает голову своей ладонью, — блять, блять, блять. Вот придурок. . Однажды Зейн с сигаретой в руках спрашивает: — У вас всё в порядке? Лицо Зейна спокойное, как и всегда, но в его голосе чувствуется тревога. Луи просто забирает его сигарету и поджигает её, дым поднимается высоко в воздух, он даже не помнит, когда он научился курить. Ещё один холодный день, они с Гарри снова не разговаривали. — С каких пор ты куришь? — спрашивает Зейн, доставая из пачки ещё одну сигарету для себя. — Я не помню, — горько отвечает Луи, — видимо с тех пор, как всё начало превращаться в хаос. Зейн кладёт руку на его голову и треплет по волосам, пока Луи задумывается, почему он считает, что Гарри похож на Солнце, если взгляд на Солнце приносит боль. И в какой момент им стало так сложно друг с другом? Может ли он создать машину времени и попытаться всё исправить, если он даже не знает, когда всё началось? . Они мирятся следующим вечером, сидя на кухонном полу. Открытый холодильник заливает комнату белым светом и Гарри смотрит, как луна целует левую щеку Луи. Так что, да, это январь, они лежат на холодном полу, их холодильник отрыт, а Луи улыбается, играет с волосами Гарри и думает, как сильно он скучал по этому. По спокойствию. Они медленно целуются, губы Гарри мягкие и сладкие, как мёд и яркие цветы. Их руки переплетаются и через минуту Луи ведёт Гарри в их спальню, кусая его шею. На следующий день они стоят посреди кухни, их босые ноги касаются пола, а утренние лучи целуют их голые спины. — Пора бы их подстричь, не думаешь? — спрашивает Гарри, указывая на свои волосы. Луи запутывает в них пальцы и говорит: — Не нужно, они слишком красивые, — он улыбается, показывая белые зубы. — Ты любишь меня только из-за них, да? — спрашивает Гарри. — Да, так и есть. Я люблю тебя только из-за них, так что никогда не подстригай свои волосы. Иначе нашим отношениям конец. Гарри улыбается ему, но волосы так и не подстригает. Он оставляет их расти и опускаться на плечи, напоминая о том, как время меняет мир, оставляя привкус песка между губ. . В один из спокойных дней Луи делится с Гарри своим переживанием: — Я боюсь, что группа распадется когда-нибудь, — говорит он. Гарри смотрит на него удивлённо, мягко поглаживая его по голове. — С чего ты взял, что это случится? Может быть мы все будем вместе пока нам не исполнится семьдесят. Луи тихо фыркает. — Просто проблемы в группе теперь появляются ещё чаще, а я… Я боюсь быть один. Разве я смогу выдержать всё это сам? Песни, интервью, концерты? И фанаты часто говорят, что мне лучше заняться своей студией. Если они не верят в мой голос, то как я могу? Гарри целует его в лоб. — Я верю в твой голос, ты настоящий ангел. И это только малая часть людей. Но если ты и правда боишься быть один, то не волнуйся, всё будет в порядке. Мы с тобой вместе соберём эту группу по кусочкам, если будет нужно. Он кивает и расслабляется в объятьях Гарри. . Луи понимает, что он не в порядке, когда на улице уже весна. Гарри не был дома неделю и должен приехать сегодня, а Луи не может встать с кровати и не помнит, когда в последний раз мыл свои волосы или умывался. Он лежит в своей кровати ещё час (или, может быть пять, но он никогда не признается в этом), до тех пор, пока не заставляет себя взять в руки телефон. Он листает твиттер, яркий свет от экрана отражается в его глазах, когда натыкается на это. Чей-то твит и обсуждение под ним. «@Луи такой красавчик в этих брюках» Там много, очень много положительных комментариев. Люди говорят о его ногах, волосах и о том, как красиво он смеётся, так что Луи даже улыбается, читая, пока не натыкается на что-то другое. «Он так растолстел, выглядит ужасно, ему не идёт» Луи смотрит на экран слишком долго, надеясь, что слова исчезнут. «Всё нормально», думает он. «Это один плохой комментарий среди сотни позитивных». Луи откидывает телефон подальше и накрывается одеялом до тех пор, пока Гарри не открывает дверь своим ключом. — Хей, Лу, я вернулся, — говорит он, улыбаясь и запрыгивая на кровать рядом с Луи, — ты проспал весь день? Луи улыбается ему в ответ и целует в лоб. — Да, я экономил силы для ночи, — отвечает он, ухмыляясь. Его правая бровь с вызовом поднята вверх, когда Гарри кидается на него со смехом. Почему-то у него не получается сказать Гарри, что он чувствует себя плохо уже какое-то время или что его задели случайные слова случайного человека из интернета. Он просто собирает все свои силы и целует Гарри, как он того и заслуживает. Гарри только приехал домой, разве может Луи говорить об этом сейчас, когда его мальчик улыбается так ярко и осыпает поцелуями его шею. Гарри похож на Солнце, а Луи провел в темноте весь свой день. Так что он сглатывает тревогу, хлопая его по спине. — Я рад, что ты наконец-то дома. . Луи понимает, что с ним, когда читает сраную статью из википедии про депрессию. Его взгляд скользит по списку симптомов и почти все из них совпадают. Он не знает, что ему делать с этим. Он даже не знает, почему это началось. Луи пытается понять, но всё в тумане, обрывки воспоминаний возникают перед ним. Может быть это из-за давления их менеджмента и постоянной усталости, в конце концов они работают так много, что приходится мешать водку с энергетиками, чтобы не упасть в обморок на сцене. Или может быть это из-за того жгучего страха, который он испытал, когда какой-то мальчик в младшей школе толкнул его и назвал педиком. А может быть из-за того дня, когда он смотрел на своего отца, уходящего из дома без оглядки. (Или из-за всего сразу, но Луи не хочется думать об этом). Со временем он собирается с силами, чтобы поговорить с Гарри о том, что он чувствует. О том, что ему перестало нравиться большинство из вещей, которые он любил раньше, о том, что теперь ему сложнее смеяться. О том, что его начали задевать слова людей в интернете, будто вся броня, защищающая его до этого, теперь душила его своим грузом. Он решается на разговор месяцами, прежде чем в конце весны наконец-то действует. Луи сидит согнувшись на кровати с бледным лицом и пустым взглядом, когда Гарри подходит к нему, проводя рукой по волосам. Луи смотрит на него и не может понять, как долго уже сидит в таком положении. — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Гарри. Его голос обеспокоенный, он нежно целует лоб Луи. — Мне плохо, — отвечает он. — Почему тебе плохо? — руки Гарри остаются мягко лежать на его плечах, когда он садится рядом. — Я… я не знаю. Гарри молчит и ждёт, пока он продолжит. Он всегда знает, что у Луи на уме, так что Луи почти хочет заплакать. Он лежит там, посреди огромной кровати и Гарри держит его руки в своих руках. На часах два часа дня, но в комнате слишком темно и темнота пробирается внутрь Луи, прямо под его кожу. Что он может сделать с этим? Ему грустно, но он не хочет плакать. Он просто… ничего не чувствует, будто всё вокруг стало серым. Луи не знает, как подобрать слова, которые он хочет сказать, так что он пытается импровизировать. — Иногда я чувствую пустоту и будто всё бессмысленно. Ты знаешь, что мне стало сложно вставать с кровати, но это не потому, что я не выспался, я просто устал. — Но мы ведь не загружены на этой неделе, — отвечает Гарри. Он плохо понимает, но пытается, так что Луи вздыхает. — Да, я просто… я постоянно уставший. Я не знаю почему, — его голос хрипит, — и иногда мне кажется, что я бесполезен и нет никого, кто любил бы меня, — объясняет Луи и лицо Гарри искажается. — Ты же знаешь, что я люблю тебя, — отвечает он, нахмурившись. Гарри считает это обвинением и Луи быстро мотает головой из стороны в сторону. Пожалуйста, нет, только не сейчас. Луи паникует. Это не должно вылиться в ссору, не должно, не должно, не должно. — Нет, я же… я не об этом. Я знаю, что ты любишь меня. И я знаю, что моя семья любит. И ребята. Это просто… будто я совсем прекращаю мыслить рационально. — Я не понимаю, — Гарри мотает головой, — может быть тебе просто стоит больше отвлекаться и сходить к врачу? Может быть тебе плохо, потому что ты постоянно сидишь на одном месте дома. Можем начать ходить в зал вместе? Луи пожимает плечами. Это не то, что он хотел услышать. Он не нашел ответа после разговора с Гарри, хотя он всегда находил ответы рядом с ним. Гарри не дослушал его, а Луи не стал говорить дальше. В конце концов Луи мотает головой. Гарри просто человек, а не листок с ответами, это нормально, что он не нашел их. Всё нормально. — Да. Спасибо, Гарри, — говорит он и Гарри улыбается. — Не за что, Лу. Я всегда тут если тебе нужна будет поддержка. На самом деле всё, что Луи слышит после первых слов — шум. Он пропускает мимо ушей любые слова Гарри дальше и не понимает, почему это так задело его. Одно неподходящее слово в неподходящий момент может разрушить что-то важное. Но всё хорошо. Всё хорошо? Всё хорошо. Он знает, что Гарри не хотел, чтобы ему было плохо. Гарри хотел сделать лучше, просто подобрал не те слова. Но мозг Луи больше не работает правильно. Теперь, даже понимая всё, Луи больше не может избавиться от липкого чувства, осевшего на его языке. Он больше не хочет говорить ни слова о том, что он чувствует. . С того дня всё становится хуже и ухудшается с каждым днём, как снежный ком. Иногда он чувствует себя плохо, смотря на своё отражение рядом с отражением Гарри в зеркале. Гарри красивый, высокий и обаятельный. Луи не может понять, откуда между ними появилось это чувство плохого соревнования, но оно всё портит. Иногда Гарри поёт, когда они остаются наедине. Его голос шелковистый и нежный, когда он тянет ноты. — Это было недостаточно хорошо, — говорит Гарри, вздыхая. Луи гладит его по голове. — Мне кажется, это было замечательно, — отвечает он, но в ответ Гарри только качает головой. — Недостаточно. И тогда Луи начинает думать, если Гарри так придирчив к своему голосу, возможно ли, что на самом деле он считает Луи даже хуже? Может быть он слушает его и думает, что можно было бы и лучше, но никогда не говорит об этом? Не зря ведь его микрофон постоянно делают тише, чем у других? И ещё есть ревность. Ревность чувствуется… плохо. Луи просто не знает, что делать, когда кто-то флиртует с Гарри при нём. Он стоит там, неловко пожимая плечами, чувствуя отвратительные горячие камни, заполняющие его желудок. И что он может сделать с этим? Никто не знает о них.       {во время их ссор, гарри начинает говорить:       — мы не разговариваем, луи.        луи только качает головой.       — не о чем разговаривать.} . Это начинается, когда они все едут в автобусе. Лиам выбирает фильм, а Найл насыпает себе чипсы. — Будешь? — спрашивает он, протягивая тарелку Луи. Луи смотрит на них, чувствуя слабость. Ощущение, что он не способен ничего контролировать, преследует его. Он не может наладить свои отношения, он не может контролировать давление его менеджмента, он не может контролировать даже то, как выглядит. — Нет, я уже объелся, — отвечает он и чувствует прилив бодрости. Он сможет держать под контролем хоть что-то, всё в его руках. Он сможет разобраться со своими проблемами, со своей головой, со своим питанием и со своими отношениями. Он привык справляться со всем грузом на его плечах, так что ничего не сломит его. Верно? Всё становится только хуже. Он почти не ест. Слова летали в воздухе с тех пор, как группа начала набирать популярность. «Что не так с Луи?» «Кажется, с ним что-то не так». «Все смотрятся в кадре хорошо, кроме Луи». Так что, да, теперь, когда Луи не хочет есть, он рад этому. Но у него нет сил, их ссоры с Гарри становятся всё сильнее, а от чувства голода по ночам он не может уснуть. Теперь иногда Луи кажется, что он видит, как Гарри надевает на себя какой-то образ — маску — будто вторую кожу. Такой идеальный, даже слишком. Обычно Луи наблюдает, как его мальчик говорит людям не то, что думает, просто чтобы не натыкаться на скандал. И теперь он не может понять этого, потому что сам привык атаковать словами. Иногда в его голове даже проскальзывает мысль: «а как часто ты говоришь мне не то, что думаешь?». . Один раз, когда посреди ночи их автобус останавливается на заправке, Луи получает спасение. Парни спят, а он обменивает свои помятые деньги на пачку сигарет и закуривает. Он стоит там, ночь слишком тёплая для ещё одного ужасного дня, а на небе не видно звёзд. И тогда Луи слышит шаги позади себя. — Снова куришь? Всё ещё проблемы? — спрашивает Зейн, подходя к нему. Луи только качает головой. — Странно, раньше я курил когда мне было плохо, но никогда не покупал свою собственную пачку сигарет, а теперь они всегда со мной. Значит ли это, что всё стало только хуже? Зейн не отвечает, потому что Луи уже знает ответ. Вместо этого он говорит: — Я заметил, что ты почти не ешь. С тобой всё хорошо? И тогда Луи ломается. Он издаёт вздох, потом всхлип, а потом даже тихий крик. Слёзы катятся по его щекам, сигарета выпадает из рук, а Зейн крепко обнимает его. — Я устал, — шепчет Луи, — я устал, я устал, я так устал. У меня не получается ничего контролировать, я только разрушаю всё вокруг. Я не должен быть таким, правда ведь? У меня есть семья, фанаты, деньги, друзья, любимый человек. Почему я такой? Что со мной не так, почему я больше не счастлив? Он не знает, сколько они стоят там, но Зейн гладит его по спине и Луи чувствует себя защищенным. Дружба. Он скучал по дружбе. — Я знаю, — говорит Зейн, — я полностью понимаю тебя. И после этого Луи с Зейном становятся ближе, чем когда-либо. Луи узнаёт, что Зейн чувствует то же самое. Зейн тоже ничего не контролирует кроме еды и он тоже не чувствует себя счастливым. Они часто остаются вместе, Луи думает, что Зейн понимает его, когда они лежат вместе на полу, передают друг другу сигарету и не чувствуют ничего, кроме дыма в лёгких. В каком-то смысле, это дарит Луи спокойствие. И, не смотря на то, что он всё ещё ничего не чувствует, ему становится легче. . Они расстаются в октябре. Луи и Гарри ссорятся не переставая на протяжении всей недели. Из-за разбросанных носков, из-за менеджмента, из-за пения, но в один день всё ломается окончательно. Они с Зейном сидят на диване, передавая друг другу косяк и Луи допивает третью банку пива, когда слышит кого-то: — Почему ты в номере Зейна? Разве не ты сказал мне вчера, что у тебя важная встреча и поэтому мы не можем пойти вместе в ресторан? — спрашивает голос. Это Гарри. Взгляд его глаз слишком серьёзный и разочарованный, это пугает Луи больше всего. — Эм… Встречу просто отменили, — отвечает Луи, но отводит глаза. Гарри качает головой. — Это не то, что я вижу. Ты врёшь мне. Голос Луи дрожит, когда от отвечает: — Нет, не вру. — Ты больше не доверяешь мне. Ты не хочешь проводить со мной время наедине. Мы не разговариваем, ты не делишься своими проблемами, скрываешь от меня что-то. Мы ведь не только любовники, но ещё и друзья. Смешок Луи посреди тихой комнаты звучит как истерика. — Нет, Гарри, мы не друзья. Может быть раньше мы были, но сейчас уж точно нет. Может быть ты понял бы это, если бы замечал кого-то, кроме себя. — О чём ты, блять, говоришь? — Гарри тихий, но кажется, будто он кричит, сжимая кулаки. Луи кусает свои губы до крови, — я люблю тебя, я просто хочу, чтобы ты говорил со мной и делился тревогами. Вместе мы бы всегда что-то придумали. — Ты только говоришь так, Гарри. На самом деле ты не хочешь слышать ничего, что не касается тебя. Ты носишь маску. — Я не понимаю тебя, Луи, — теперь его голос и правда повышается, — Ты знаешь, что это не правда. Ты просто ищешь слова, которые сделают мне больно. — Что ж, ты тоже делаешь мне больно. Наверно, раз мы оба делаем друг другу больно, нам лучше расстаться. Тяжелая тишина повисает в комнате. Гарри ломается. — Луи? О чём ты говоришь? Пожалуйста, я… это не мы виноваты. Это наш менеджмент, Sony, все вокруг. Но мы тут, с тобой, одни против целого мира и этих запретов. Мы не те, кем были раньше, только из-за них. Луи пожимает плечами. — Это неправда и ты знаешь об этом. В каком-то смысле да, но мы тоже виноваты. Мы оба. Я вижу, как я изменился, как изменился ты, и мы никогда не идём друг другу на уступки. И я больше не выдержу этого давления. От менеджмента, от людей, от тебя. — Я думаю, — голос Луи ломается, когда он говорит, — я думаю, пора заканчивать. — Скажи, ты всё ещё любишь меня? — спрашивает Гарри, всхлипывая. Его голос — прикосновение шёлка к сухой коже. — Потому что если да, то мы можем попытаться всё исправить. Луи смотрит на него с разбитым сердцем и грустью в глазах. Ему всегда говорили, что их любовь не выдержит, и вот теперь она трещит по швам. Он знает, какой Гарри сильный, амбициозный и яркий, будто лучи весеннего солнца. Луи знает, что у него будет больше возможностей, если он не будет привязан к нему. Луи думает, что теперь, когда он сломан и не знает, что с этим делать, он не сможет поддержать Гарри как следует. Он только всё испортит. Так что, когда ему нужно соврать в последний раз, чтоб сделать Гарри счастливым, он говорит: — Я больше не люблю тебя. Он врёт. Возможно, Гарри знает об этом, но ничего не отвечает.       {гарри уходит, и луи падает коленями на пол, с чувством, будто только что он разрушил самое важное в его жизни, но зейн рядом, у него есть поддержка. луи не верит в то, что он справится, но очень надеется на это}. . Проходит один ужасный месяц, прежде чем они сходятся снова. После концерта Луи заходит в гардеробную с сухостью в горле и грязной рубашкой. И тогда он видит Гарри. Гарри сидит один на полу, его волосы спутаны, а глаза пустые, с усталостью, плещущейся в них. Он выглядит болезненно и смотрит в никуда, будто бы ему слишком тяжело даже дышать. Его лицо белое, как лист бумаги, а на лбу выступил пот. Когда Луи видит его, он действует на автомате. Так, как он действовал всегда, когда видел Гарри в таком состоянии. Он хватает бутылку воды со стола и подбегает к нему. Его лицо покрасневшее когда Луи прикасается к его лбу своей рукой. Он горит. Гарри хрипит и Луи подставляет к его губам бутылку с водой. Он оставляет свои руки лежать на его плечах, поддерживая и согревая, и впервые за последние два месяца чувство будто он снова дома, возвращается к нему. — Эй, как ты? — спрашивает он нежно и тихо, будто идёт по сухой траве, — можешь встать? Гарри кивает, облокачиваясь на Луи. — Давай, идём, я отведу тебя в отель. Луи накидывает пушистое пальто на плечи Гарри и они медленно идут. Руки Луи всё ещё на руках Гарри и он тянет его на своих плечах, осторожно, как хрупкую вазу. Когда они приходят в номер, Гарри склоняется над раковиной, его рвёт, пока Луи придерживает его волосы и не даёт ему упасть. Луи вытирает его лицо мягким полотенцем ровно через девять минут, когда глаза Гарри уже начинаются закрываться. Он укладывает его в кровать, взбивает его подушку и накрывает тёплым одеялом. Луи начинает паниковать только тогда, когда замечает сфокусированный взгляд Гарри на нём. — Ну, эм, я… я приготовлю тебе бульон, — говорит Луи. Он даже не умел готовить бульон до тех пор, пока однажды Гарри не заболел во время промо их первого альбома. Луи был в панике. — Не уходи, — просит Гарри. Его губы бледные и сухие, как лист бумаги. — Я не ухожу, просто приготовлю бульон, чтобы тебе стало лучше. Руки Гарри накрывают руки Луи, принося с собой тепло. Какое-то время он смотрит на их пальцы, в его глазах свет от настольной лампы кажется солнцем. — Когда я проснусь, ты будешь тут? — Да, Гарри, я буду тут. — Обещаешь? Луи всё ещё верит в обещания, несмотря на то, что сдержать их иногда не получается. Гарри выглядит таким маленьким с кудрями, спадающими ему на лицо. Почти таким же, как и в тот день, когда Луи увидел его впервые среди толпы, юного и яркого, как миллион бумажных фонариков. — Да, я обещаю, — отвечает Луи и легко целует Гарри в губы, потому что это то, к чему он привык, и лёгкая улыбка, остающаяся на лице Гарри даже когда он засыпает, говорит Луи о том, что он сделал правильный выбор. Через несколько дней Луи набивает тату кинжала и надпись «тот, кому дали шанс». . Первое время всё ощущается, как сахар, прилипший к зубам. Они снова вместе, и Луи кажется, что ему опять восемнадцать. Его щеки горят после поцелуев с Гарри, они переплетают свои пальцы в тёмной подсобке и они разговаривают. Впервые они серьёзно говорят спустя три дня после их воссоединения. Луи рассказывает о том моменте, когда впервые решил больше не говорить Гарри о своих мыслях и рассказывает о своей депрессии ещё раз. — Понимаешь, я люблю тебя, я люблю наших фанатов и окружение, просто иногда мне становится довольно плохо. Гарри только кивает, согревая его руки в своих руках и не перебивает. Луи видит осторожность и нежность в его глазах. — И иногда мне плохо, но я просто не знаю почему. Мне очень сложно с этим справляться, так что я буду счастлив, если ты будешь со мной, чтобы помочь. Гарри кивает. — Хорошо, конечно. Я буду рядом. Прости, что не был осторожен в своих словах в тот раз. Прости, что тебе пришлось пройти через тяжелые дни без меня из-за моего непонимания. Всё, чего я когда-либо хотел, это чтобы ты доверял мне. Луи целует его лоб. — Тогда у нас всё будет хорошо. И всё на самом деле хорошо первое время. Гарри всегда рядом, чтобы помочь Луи и Луи всегда рядом, чтобы помочь Гарри. Они смеются, они снова ходят на тайные свидания, они подшучивают над парнями. Луи больше не преследуют головные боли, он засыпает раньше двух часов ночи и боязнь еды больше не ходит за ним по пятам, как надоедливая тень. (Но они с Гарри не становятся друзьями снова и никто из них не понимает, насколько это важно для здоровых отношений). 2015 Трещины начинают снова появляться в их отношениях в январе и становятся всё больше. Луи дольше остаётся в кровати, ему снова сложно засыпать. Он просыпается из-за кошмаров, он становится злым из-за бессонницы, с большими кругами под глазами, у него больше нет сил на то, чтобы улыбаться. И Гарри всегда старается быть рядом. Он приносит для него еду в постель, включает весёлую музыку, читает книги вслух. Но дело в том, что в некоторые моменты, когда Луи особенно плохо, ему помогает только тишина. И Луи начинает ненавидеть себя ещё больше. Что с ним не так? Почему ничего не помогает ему? Неужели он настолько ужасный человек, что даже не может оценить по достоинству заботу о нём? Луи умывается, смотря в зеркало на свои уставшие глаза, когда Гарри зовёт его. — Эй, Лу, тебе плохо? Давай, иди, полежи со мной, — Гарри хлопает рукой по свободному месту на кровати рядом с собой, — послушаем музыку, поговорим. Луи сглатывает, шум звучит в его голове. У него нет сил. У него нет сил лежать, у него нет сил разговаривать. Его руки начинают трястись. И тогда Луи решается. Он говорит: — Слушай, я думаю… я думаю мне нужно побыть немного наедине с собой. Я знаю, это поможет. Обычно помогает. Гарри долго смотрит на него, не моргая. — Это правда или ты просто снова не хочешь говорить? Я думал… я думал мы поняли друг друга. Разве одиночество поможет тебе справится с грустью и болью? Ну же, полежи со мной, это же не сложно. И дело в том, что это сложно для Луи, не смотря на то, что он ложится в кровать. Колокольчик, говорящий о том, что его снова не слышат, звучит в его голове. Дело в том, что Гарри хочет как лучше, но иногда просто не слышит. Может ли он знать, что действительно поможет, а что нет? Почему Гарри думает, что он всё знает? Луи чувствует себя ещё хуже, потому что не может радоваться заботе Гарри. Всё, чего он хочет, это чтоб его засосало в черную дыру. И странно, теперь, когда Гарри обнимает его, у Луи появляется ощущение, что в это же время Гарри отталкивает его. . Они снова ссорятся ранним январским утром и Луи не выдерживает. Он больше не доверяет Гарри и Гарри не доверяет ему в ответ. Они не могут простить друг друга после их первого расставания, многие проблемы замалчивались и теперь собрались в спутанный клубок из красных ниток, который им не разобрать. Они стоят посреди кухни и ноги Луи холодные, когда он разбивается. Он садится за стол и качает головой, пока Гарри смотрит на него. Из-за чего они вообще ссорились? Из-за разбитой чашки? Из-за громкого телевизора? Луи даже не может вспомнить. Луи не знает, что им делать и он так напуган. Для Луи Гарри — его Солнце, которое согревает холодным утром, поддержка и его собственное «вместе навсегда», но также и его персональный яд. Луи вздыхает и качает головой: — Так больше не может продолжаться, — говорит он, хрустя костяшками пальцев, — я не знаю, что делать, я не выдерживаю и я… я думаю, нам стоит взять перерыв. — Ты имеешь ввиду отвлечься или- — Нет, перерыв для нас, — он опускает взгляд на свои ладони, на которые капают слезы. — Я не хочу расставаться с тобой, я не хочу находиться с тобой в плохих отношениях. Но нам нужен перерыв, разве нет? К удивлению Луи, Гарри подходит к нему и садится рядом, мягко взяв за руку. — Нам и правда это нужно, да? Луи кивает. — Да. Мне просто нужно немного пространства и времени. Ты все ещё будешь моим домом и моей семьёй, как и всегда, — Луи сглатывает, стараясь подобрать нужные слова, — я просто чувствую, будто я потерян в темноте. Наши ссоры заставляют меня чувствовать пустоту в сердце и я просто думаю, что небольшой перерыв нам не повредит. — Да, знаешь я… мне кажется, я ощущаю то же самое — говорит Гарри, — но если мы берём перерыв для наших отношений, я хочу всё равно быть рядом с тобой. — Конечно, — отвечает Луи, — нет ничего неправильного в том, чтобы попросить поддержки друг у друга или нормально контактировать. Я не прекращу любить тебя, мы просто немного отдохнём друг от друга. — Обещание на мизинчиках? Луи вспомнил, как неделю назад они смотрели фильм, в котором дети, давая обещание, закрепляли его, переплетая мизинцы. Он улыбнулся своим воспоминаниям. — Обещание на мизинчиках. . Одним вечером менеджер Луи звонит ему и говорит: — Слушай, есть предложение по рекламе нескольких клубов, тебя интересует? Луи прижимает телефон между головой и плечом, пока зажигает сигарету. Недавно он снова начал хорошо общаться со старыми друзьями из своего родного города, так что почему бы и нет? Они могли бы развлечься и ему хотя бы не придется находиться наедине с самим собой слишком долго. (На самом деле Луи никогда не признается себе, что он немного жалеет о том, что снова начал так хорошо общаться с ними. Не потому что они ужасные люди или типа того, но это возвращает его в прошлое. С другой стороны он думает, что потерял себя в последнее время. Он не знает, куда ему теперь идти и что делать и возможно возвращение к корням поможет ему? Он очень надеется на это). — В принципе да, какие условия? — Просто приезжаешь в нужные дни, проводишь там час-два, можешь и дольше, если захочешь. Приводи с собой кого угодно. Ещё, раз уж ты расстался с Элеонор, на примете есть одна девушка, с которой тебя хотят познакомить. Это не будет ничем таким же серьезным, просто будешь брать её с собой в эти же клубы. Луи не нравится эта идея и у него правда плохое предчувствие. Настолько плохое, что оставляет кислый привкус во рту, но он пожимает плечами. — Хорошо, я согласен. . На самом деле пару раз на протяжении их «перерыва» в отношениях Гарри подходит и спрашивает у Луи, готов ли он поговорить, но ответ всегда один: «прости, ещё нет». Луи просто не знает, как вернуть всё обратно, не проходя через неловкость, и многие из его обид всё ещё с ним. Так что Гарри не слышит ничего нового из раза в раз. . Гарри предлагает группе взять перерыв в феврале. Они сидят на диване в доме Найла, когда Лиам говорит: — Я так устал, — он запрокидывает голову на диван и закрывает глаза, — где взять силы, чтобы написать ещё один альбом? — Согласен, я скоро мышьяка наверну с этим сумасшедшим графиком, — отвечает Найл и тогда Гарри произносит: — Может нам взять перерыв? Луи сидит, окаменевший, как старая разбитая статуя. — Не выйдет, контракт действует до 2020 года, — отвечает Лиам и Луи стыдно за облегчение, которое он испытывает, но Гарри продолжает: — Но у нас также контракт только на пять альбомов. Мы вполне можем что-то придумать. — Слушайте, а ведь и правда может получиться, — говорит Найл, — стоит попробовать, почему нет? Они начинаю говорить и Луи сидит там, в углу дивана и злится. А ещё он напуган. Луи всегда говорил Гарри о том, что ему страшно, что будет, если группа распадется. Он всегда боялся перестать быть в команде. Работать одному означает остаться наедине с самим собой. Он не был уверен в своём голосе, он не был уверен в том, что люди пойдут за ним. И Гарри знал все его чувства лучше, чем кто-либо другой, и вот что он делает? Луи разбивает три вазы у себя дома и переворачивает всё вверх дном. Всё, что он чувствует, это злость. И, может быть иногда, в самые тёмные ночи, он сожалеет. . Зейн уходит в марте и сердце Луи теряет какую-то часть себя. Не такую большую, как когда уходил Гарри, но Луи не может пошевелиться какое-то время. Его дружба ускользает как песок, скользящий через пальцы и Луи заменяет свою грусть злостью. Всё что он делает в течении следующих двух недель — это злится. . Луи жалеет о перерыве с Гарри каждый день после этого. Почти сразу после ухода Зейна он узнаёт, что его мама больна и остаётся один на один с самим собой, хотя вокруг него всегда люди. И, несмотря на то, что он обещал так же хорошо общаться с Гарри, этого не происходит. Теперь Луи ходит в клубы и ищет поддержки среди шумной музыки и алкоголя, хотя на самом деле он пытается получить её от своих друзей. Он пьет до потери сознания, выкуривает по три косяка за час и ждёт, что его остановят, но никогда нет кого-то, кто захочет выбить рюмку из его руки и дотащить до дома на своём плече. Они веселятся. Луи тоже веселится, конечно же. Однажды, Луи даже не знает кто, но кто-то кричит ему в ухо: — Да прекрати ты так убиваться из-за этого Гарри. Кажется та девчонка, с которой ты пришел, строит тебе глазки, так почему бы не поболтать с ней? Луи толкают вперёд и он идёт. Есть ли что-то, что может его остановить? Он не помнит. . Иногда чувство того, что Луи совершил самую большую ошибку в жизни в тот холодный зимний день, когда попросил Гарри о перерыве, не выходит из его головы ни на секунду на протяжении долгого времени. Он постоянно набирается смелости снова заговорить с ним дольше, чем на минуту. Луи думает, может быть ему стоит повременить. Они ещё немного побудут отдельно и потом снова найдут друг друга, как они всегда и делали, так он думает. Однажды Луи и Лиам сидят в маленькой тихой комнате после выступления. Спина Луи сгорблена и он держит сигарету в руке. — Почему я так скучаю по нему если мне так плохо из-за него? Это же тупо. Может мне стоит извиниться? — Тебе не за что извиняться, Луи. Просто подожди немного. Дело в том, что мы все немного потеряны. И, скорее всего, часть тебя потеряна в нём. И ты просто хочешь эту часть обратно. Луи смеётся, смотря на него. — А ты философ, не так ли? . Месяц спустя девушка, с которой он работает (Британи? Бриана? Он не помнит) звонит Луи и говорит, что беременна. Луи фыркает в трубку, закатывая глаза: — Мне слишком часто говорят такие вещи, дорогая, но я уверен, что не трахался ни с кем ни в одном из клубов, где я был. — Но так и было! — кричит она, — ты был пиздец пьяным, но так и было. Я… если не начнешь воспринимать это всерьёз, я пойду в прессу и к твоему менеджменту, Луи, потому что я не собираюсь делать аборт. Луи закатывает глаза: — Ну так вперёд, — отвечает он и сбрасывает звонок. . Парни спрашивают его об этом, когда выходит первая статья. Луи только отмахивается: — Наш менеджмент никогда не упускает шанс раскрутить скандал там, где его не может быть, забейте. Они как всегда решили кинуть меня в настоящую грязь напоследок, но разве мне не привыкать? Парни утешают его, Гарри даже кладёт свою руку на его плечо и Лиам смеётся: — Как люди вообще могут верить, что кто-то залетел от тебя? Луи кидает в него подушкой и они продолжают болтать все вместе дальше. Это один из хороших дней, думает Луи. Может быть дальше всё станет только лучше? . Луи узнает, что девушка и правда может быть беременна, когда один из друзей, с которыми он был в клубе, говорит ему: — Вообще-то я помню, как вы сосались. Не уверен, что вы правда переспали, но вероятность есть. Луи даже не помнит поцелуев или ласк. Всё что он помнит, это вспышки камер. Но его всё равно накрывает страх. Луи приходит домой и всё вокруг будто в тумане, когда он начинает плакать и задыхаться. Он сидит в своей темной комнате и кричит в пустоту. Слезы падают на одеяло. Господи, пусть это будет неправдой. Он вспоминает о том, как в девятнадцать уже придумывал имя для своих будущих детей. Он выписывал лучшие имена для девочек и для мальчиков в свой дневник, о котором никто не должен был знать. Иногда он пытался представить, как будет выглядеть его дом. Светлые стены, большие окна и мягкие ковры повсюду. Это не то, как всё должно было случиться. Луи закрывает глаза. И… Гарри. Гарри никогда не простит его теперь. Паника накрывает его с головой, он дрожит. Они расстались месяц назад и Луи был так напуган тем, что это конец. Он и правда думал, что всё будет хорошо, если они возьмут небольшой перерыв. Они все равно будут вместе снова через какое-то время, так он думал. Луи и Гарри всегда притягиваются друг к другу. . Они живут в разных отелях, но Луи знает, что им нужно поговорить. Рано или поздно, он бы оказался на пороге комнаты Гарри и раскрыл свое сердце перед ним в очередной раз. Это Нью-Йорк, в комнате отеля висит картина с большими желтыми подсолнухами — единственная ярка точка среди серого осеннего дня. В бассейне отеля не осталось ни капли воды, вместо неё — шуршание свежих листьев. Гарри открывает перед ним дверь и пропускает Луи внутрь. — Привет. — Привет. Их голоса тихие. Луи садится за обеденный стол и понимает, что даже не знает с чего начать. Последний их серьезный разговор закончился тем, что они решили взять перерыв, но Луи боится, что в этот раз все может стать только хуже. Есть пара вещей, о которых ему нужно рассказать. — Хочешь чего-нибудь? — Нет. Он пристально смотрит на Гарри. Его волосы стали длинней, а глаза больше не блестят как раньше. Луи знает, за что он влюбился в Гарри: за то, что его улыбка с ямочками заставляла сердце хотеть вырваться из груди, за его звонкий смех, за звезды в глазах и за то, что он заставлял Луи чувствовать себя особенным. У них были похожие интересы, похожие истории. Гарри был лёгким, как летний ветер, с теплой кожей и солнечными прикосновениями, спонтанным и смешным, не воспринимающим всё слишком серьезно. Но также Луи знает, за что он полюбил Гарри. Он полюбил Гарри за то, как сильно он всегда старается изо всех сил, чтобы быть первым. За то, какой он дружелюбный и вежливый со всеми. Гарри свободен, как морская вода, когда он оставляет солёные поцелуи на губах Луи. Гарри прост, как ребенок, влюбившийся в ночное небо. Луи так сильно полюбил Гарри за его бунтующую натуру. За то, как Гарри, казалось, готов был сражаться против всех за свою свободу и индивидуальность. За то, как он не воспринимал запреты, будто полевой ветер. Но в последнее время у Луи это вызывало только раздражение. — Есть новости, Гарри. Гарри ему улыбается. Сидя рядом с ним, он позволяет себе взять Луи за руку, но тот криво сводит губы и отдергивает руку. — Я подумал… ладно, я тебя слушаю. — Поверь мне, ты не захочешь больше трогать меня, когда узнаешь, — говорит Луи. Он вскрывает эту рану быстро и резко, зная заранее, каким болезненным будет заживление: — Я думаю, что ребёнок может оказаться моим. Это не точно, но- Это даже звучит неправильно. Луи долго думал по ночам о том, как он расскажет об этом Гарри, о том как он отреагирует, о том что будет дальше и правда в том, что он не может знать все наверняка. Он больше не знает Гарри так, как знал его раньше. Он больше не знает, что у него на уме, как пахнут его волосы после душа, во сколько он засыпает и видит последний сон перед пробуждением. Луи больше не знает, когда Гарри смеялся последний раз или грустил, и осознание того, что он может больше никогда не стать с ним близким как раньше, делает его слабым. В его горле появляется ком. — Подожди, что? — Послушай, я не уверен на сто процентов, я даже не помню этого четко, но блять, я тогда много пил и- — Это не оправдывает тебя. — Мне было плохо, Гарри! Мне было плохо из-за тебя. Гарри зло усмехается. — Это ты предложил нам этот ебаный перерыв. — Да, но ты согласился! Ты сказал мне о том, что не сможешь без меня, но посмотри, кажется ты ахуенно справляешься. У тебя собственные менеджеры, ты живешь в отдельном отеле, ты даже предложил перерыв группе, когда я говорил, блять, тебе, как мне страшно. Но ты успокаивал меня, говорил: «не волнуйся, если что мы соберем эту группу по кусочкам». Ты даже ни разу не позвонил мне. — Ты винишь меня в том, что я не позвонил? Этот перерыв — твоя вина, почему я должен был звонить тебе? — Моя вина? Значит ты совсем не соглашался на него? Я думал, что это поможет нам, если бы мы продолжали ссориться, это просто отрезало бы нам все пути друг к другу. — Подожди, то есть сейчас ты винишь меня в том, что какая-то девушка забеременела от тебя? Тебе что двенадцать, и ты не умеешь пользоваться презервативом? Я не просил тебя идти и трахаться с кем-то, я просил тебя найти хоть что-то, что ты мне можешь сказать после всех этих «я устал». Каждое слово разрезает кожу Луи напополам. Отношения между ними всегда были чем-то особенным. Но раньше они были здоровыми. Раньше Луи любил Гарри как полевые цветы, как разноцветных рыбок в пруду перед его домом, как старые комедийные сериалы. Луи любил его с теплотой. Теперь Луи любит его, как смерть любит войны, как ураган любит разбивать всё на своём пути и как огонь любит сжигать леса. Разрушительно, больно, эгоистично. Это неправильно. Такая любовь не для них. Ему потребовалось слишком много времени, чтобы понять это. Он поднимается со стула, потому что теперь всё как раньше. Луи не может находиться рядом с ним так близко. Вместе с любовью он чувствует к Гарри ещё и злость, которую он старательно глушил последние несколько месяцев. Но теперь он думает, что нахуй все это. Нахуй любовь к Гарри в первую очередь. — Мне было больно, Гарри! Мне было больно от любви к тебе! Ты думаешь, я пил, чтобы стать веселей? Да я уставал смотреть на тебя, зная что ты больше не мой. Ты, блять, изменился, Гарри, и все это знают, но ты просто самовлюбленный мудак, который в упор не замечает этого. — Да, и кому я должен сказать спасибо за это? Из нас двоих ты прикрываешься перерывом, оправдывая то, что какая-то девушка теперь от тебя беременна. Как я теперь должен жить с этим? Зная, что ты обещал мне ребенка, дом с собакой, семью? Ты обещал мне семью, а теперь ты оказываешься тем, кто просто трахает девок в клубах. — Не смей так говорить. Я не прикрываюсь ребенком, я даже не знаю, мой ли он, я просто пришел сюда поделиться своими переживаниями, но ты сразу же начинаешь давить! Никто не виноват в том, что происходит между нами, кроме нас самих. — А что между нами, блять, вообще происходит? Ты нуждался во времени и пространстве, и я дал тебе это, потому что ты был важен для меня. Я заботился о тебе, и всё, что я хотел получить взамен, было простым ответом на то, чего ты хочешь от нас дальше. Но ты решил всё сам и теперь просто ставишь меня перед фактом. — Боже, не делай вид, что это только моя вина. Ты прекрасно знаешь, почему мне нужен был этот перерыв. И ты сделал все возможное, чтобы превратить его в сущий кошмар. Ты прикрываешься тем, что заботился, но тогда объясни мне, почему ты просишь перерыв для группы? Собрался в соло? Просто оставишь меня тут, собирать ошметки твоей славы? О какой заботе ты можешь говорить после этого? У Луи скрипит голос, когда он продолжает: — Тебя не заботит ничего кроме себя, кроме того, каким будет твое будущее, потому что, поверь мне, если бы ты и правда заботился обо мне, то у тебя бы хватило мозгов не предлагать этот ебучий перерыв. Я говорил тебе, что я не уверен в своем голосе, что я считаю его плохим, я говорил тебе, что боюсь распада группы, я делился этим только с тобой, потому что доверял, а ты просто берешь и решаешь выбросить всё это нахуй! — А ты думаешь, ты единственный, кому было плохо? Мне тоже нужен отдых. Мы все в этой ебучей группе загибаемся от нагрузки, я тоже истязаю себя, чтобы нормально провести концерт, блять. И всё это время, среди всего этого пиздеца ты, и наши отношения, были для меня буквально светом. Я держался только потому, что думал о них. И вот я спрашиваю тебя из раза в раз, готов ли ты, и ответ всегда один «я не знаю». И вот я вижу, как ты разрушаешь себя, но даже не могу ничего сделать. А теперь ты приходишь ко мне и говоришь, что ребенок может быть твоим? Всё блять, мой свет потух. Его больше нет, я больше так не могу. — Да поче- Луи перебивает его, но Гарри уже не слушает, он просто говорит: — Господи, какой же ты трус. Прямо сейчас я так тебя ненавижу. Именно это становится их окончательной точкой невозврата. Луи смотрит на него, замерев, и понимает, что это конец. Он едва может сдержать слезы и крик, отчаянно вырывающийся из горла, смотря в это время на Гарри. А Гарри просто разворачивается уходит. Луи выходит за ним в коридор, оставив даже свою куртку, висящую на стуле, чувствуя себя униженным. Гарри даже не обращает внимания на его крик, пока он не хватает его за руку. — Постой, Хазз. Я люблю тебя, всем сердцем, я… ты знаешь, что я всегда буду. Несмотря ни на что. Мне сложно быть рядом с тобой теперь, но без тебя мне сложно дышать. Я будто привязан к тебе цепью. В этот момент снаружи начинается дождь и Луи позволяет себе поднять голову, чтобы встретиться своими глазами с глазами Гарри — он будто отправляется на пять лет назад, в день, когда они встретились впервые, но быстро одёргивает себя — Луи смотрит на Гарри и его лицо плохо видно, свет из окна слепит Луи, но он замечает его опухшие глаза и искривлённые губы. — Тогда перестань любить меня. Я не собираюсь быть твоей цепью, Луи. Говоришь, что не можешь оставить меня? Значит это я оставлю тебя. Его голос звучит как жидкая медь. Гарри разворачивается и уходит, не прощаясь. Он оставляет Луи стоять в одиночестве, посреди наполненного утренним светом коридора. . Группа уходит на перерыв и Луи Томлинсон запирается в своём доме на слишком большое количество времени. 2016 Луи узнает о том, что Гарри подстригся, из твиттера. Он видит фото и почти плачет. Гарри выглядит так же, как в день, когда Луи понял, что влюбился в него. . Однажды Луи просыпается и чувствует влагу на своей щеке. На секунду он надеется, что только что произошло путешествие в прошлое, в дни, когда Гарри целовал его щеки, чтобы разбудить. Это было хорошее время. Он открывает глаза, привыкая к свету, и видит рядом с кроватью только свою собаку. Ну и ладно, по крайней мере, его пёс не разобьёт ему сердце.       {он видит сны про гарри на протяжении нескольких месяцев. в некоторых из них они держатся за руки, а в других луи делает предложение гарри, стоя посреди кухни. всё повторяется снова и снова, как заевшая пластина. какими бы хорошими не были сны, для луи каждый из них — кошмар}. Так что в один из таких дней он встаёт с кровати, умывается холодной водой и решает поставить точку. Он сжигает большинство фотографий, одежду и даже книгу, которую Гарри подарил когда-то. «В жопу это», — думает Луи. Он возьмёт себя в руки и выкинет все пустые банки с пивом, разбросанные по его дому. Потом он поговорит со своей семьёй, уберет всю свою травку и сходит к психологу. А потом он пойдёт в гребаное соло, напишет грёбаный альбом и будет с радостью жить свою жизнь. И, возможно, если он случайно встретится с Гарри, он даже будет готов. Это единственная вещь, о которой он врёт. . Луи сидит у больничной кровати своей матери, лучи солнца, пробивающиеся сквозь шторы, заставляют её лицо выглядеть даже бледнее, чем оно есть на самом деле. — Ты должен помириться с Зейном, — говорит она. — он твой лучший друг, ты скучаешь по нему. Я знаю, ты был разбит, но вам пришло время поговорить. Луи вздыхает и смотрит на грязь под своими ногтями. Мама всегда озвучивала то, о чём он боялся говорить. — Почему ты не говоришь то же самое про Гарри? — спрашивает он, когда в его горле стоит ком. Она улыбается, беря его руку в свою. Её руки холодные и шершавые, такие, какими он запомнил их с прошлого раза, но не такие, как в детстве, когда она гладила его по лбу. — Я знаю, что ты всё ещё чувствуешь к нему что-то, но этот шаг слишком сложный, Луи. Я знаю, ты хочешь, чтоб я сделала выбор за тебя, но я также знаю, что сейчас ты послушаешь всё, что я скажу тебе. Это решение за тобой. Разберись в этом сам, Луи. Она всегда озвучивала то, о чём он боялся говорить, но теперь он озвучивает кое-что сам: — Иногда я боюсь, что никогда не перестану любить его. Его мама не говорит ничего конкретного, только тихо выдыхает: — Не волнуйся, дорогой, ты найдёшь свой ответ со временем. . Одним субботним вечером Луи видит отражение своего тела в зеркале и вздрагивает, когда его взгляд падает на татуировки. Когда-то он услышал в каком-то подростковом сериале, что слово «тату» означает «открытая рана». Он никогда не думал, что однажды вспомнит об этом, глядя в зеркало на свои руки. Тогда Луи понимает одну простую вещь: ты не можешь предвидеть, когда парные татуировки перестанут быть сладкими воспоминаниями и останутся просто шрамами на теле, начинающими болеть ближе к ночи. Но что-то всё равно не даёт ему набраться сил для того, чтобы свести их. Так что Луи просто читает несколько книг и бросает их прямо на середине, покупает маленький домик в горах, делает перестановку в квартире, выбрасывает шампунь, которым пахли волосы Гарри и покупает новый, с запахом мёда. Луи начинает смотреть каналы про готовку на youtube, пить два литра воды в день, чаще ходить в душ и есть больше фруктов. А его сердце продолжает болеть о Гарри. Это больше не кровоточащая рана, Луи уже не больно просыпаться по утрам. Но пустота, оставшаяся рядом с сердцем, продолжает жечь. Он только надеется на то, что однажды это пройдет. . Его мама умирает в декабре, незадолго до его дня рождения. Луи разбит и опустошен, и он понятия не имеет, как ему, блять, жить дальше. Первое время всё это похоже на страшный сон, из которого он не может выбраться, ему одиноко и он разбит, и он чувствует себя потерянным навсегда. Он засыпает и просыпается с мыслью о том, что его мама умерла. Она больше не расскажет своей семье какую-то шутку и не преподаст своим детям урок; она больше не подарит Луи свои теплые объятья и не поцелует его в щеки. Ее больше не будет рядом, когда он будет нуждаться в ней сильней всего. Он возвращается к написанию песен и с недавних пор, все песни, которые он пишет — для неё, и каждый день, который он проживает — он проживает для неё. Поэтому Луи собирается дать концерт в её честь, зная, что это именно то, чего бы она хотела. Дни подготовки смазываются в одно большое месиво. На сцене ему становится ещё тяжелей. Недосып, алкоголь, ужасное количество сигарет и нескончаемая боль в сердце сказываются на его состоянии, хорошо отражающееся через голос. Луи не может сдержать слез, пока поёт на икс-факторе и он отправляет воздушный поцелуй в небо, зная, что она точно где-то там приглядывает за ним. Его голова как и все тело пульсируют от обилия света и шума. После выступления за кулисами стоит много людей. Его близкие родственники, его друзья. Каждый из них обнимает его, каждый что-то говорит. Луи доходит до парней и руки Лиама находят его первей, чем он успевает даже поздороваться со всеми. Лиам прижимает его к себе, слегка растрёпывая его волосы. — Мне так жаль, — шепчет он в его макушку, — все будет хорошо, Лу. Прячась в объятьях, Луи верит ему. Они стоят так какое-то время, Лиам бормочет ему на ухо что-то ещё, но Луи разбит и не имеет никаких сил обращать внимания на разговоры или на кого-то ещё. А потом он видит Гарри. Гарри, который стоит там, совсем рядом с ним, в своём черном костюме, с волосами, касающимися мочек ушей и дрожащими губами. Он не видел его так долго, и не уверен на сто процентов, что хочет видеть его прямо сейчас, но Гарри здесь, он робко приподнимает уголок губ и ждёт. Луи задерживает дыхание, когда всё же подходит к нему. — Ты тоже здесь, — говорит Луи почти шепотом. Гарри кивает, челка падает ему на глаза. — Я не мог не прийти. — Ну конечно. — Я знаю, что мы плохо расстались, но я всегда буду рядом, если тебе нужна будет поддержка, ладно? Просто, хотел, чтобы ты знал это. — Ладно. Луи смотрит на него с печалью в глазах и кривой улыбкой. Ему становится жаль, что они закончили свои отношения так. Они были друзьями, любовниками, но прежде всего они были друг для друга семьей, в которой сейчас он нуждается сильней всего. — Спасибо, что приехал, Гарри. Гарри кивает, сглатывая. Они недолго молчат, прежде чем он говорит: — Приходи на мой день рождения в феврале, — это звучит резко и внезапно, но ощущается чем-то правильным, — я знаю, что не в праве предлагать тебе такое, но я подумал, что тебе нужно это и- — Я приду, — перебивает его Луи, хрипло выдыхая. Это хорошее решение. — Я отправлю тебе свой адрес, — говорит Гарри и Луи понимает, что всё это время не знал, где жил Гарри. Большинство их общих домов были выставлены на продажу, они разъехались в разные стороны, даже не собрав свои вещи. Луи завел ещё одну собаку и выкинул все старые вещи, а Гарри… Луи не знает, чем он занимался. Их молчание становится некомфортным, пока к ним не подходит Лотти. Приобняв Луи за плечи, она отводит его в сторону, чтобы узнать, как он себя чувствует. Его мама умирает в декабре и Луи думает, что он больше никогда не станет самим собой снова. 2017 Это первое февраля. Луи находится на дне рождении Гарри уже полчаса с тех пор, как поставил пятно на своём пиджаке. Он синий и мягкий, а теперь ещё и испачканный. Немного похоже на метафору, описывающую его жизнь или его самую сильную любовь. Интересно. Он не смотрит никому в глаза, но ему кажется, что окружающие осуждают его. За запутанные волосы, за грязь под ногтями и за то, как он разбил Гарри сердце. Гарри, которого он, к слову, всё ещё не видел с тех пор, как пришел. Это шумная вечеринка и Луи спрашивает себя, что он забыл здесь, посреди ярких обоев, пинт с пивом и нежной музыки. Луи серый и разбитый, а ещё у него нет подарка. Он почти думает уйти, но идёт в туалет, для того, чтоб попытаться оттереть пятно и умыться. Почему-то, его пальцы покалывают, так, будто скоро случится что-то важное. Он просто засовывает их в карманы. Он уже встретил Ника Гриммшоу. Они поболтали немного и слишком неловко, но Луи отдаёт себе отчёт в том, чей это день рождения. Теперь он пытается не называть его имя слишком часто в своей голове, но оно вертится на языке с кисло-сладким привкусом. «Гарри Гарри Гарри». Луи заходит в туалет, свет там приглушён настолько, что его кожа кажется жёлтой. Что-то стучит внутри него. Лёгкое, как взмах вороньего крыла, чувство ностальгии, оставляет поцелуй на его губах, но он отмахивается от него и моет руки. Поворачиваясь, он думает, что всё хорошо, но чувствует, что что-то должно произойти. И он врезается в кого-то. Поднимая свои глаза и встречая другие — зелёные — Луи считает до десяти. «Пиздец», — думает он. Пиздец. В этот момент Луи понимает, что иногда, что бы ты ни делал, ты не можешь сбежать от своей судьбы. — Эй, — медленно говорит Гарри, — я искал тебя весь день. Думал ты не придешь. Луи сглатывает ком в горле. — Я пришел только полчаса назад и я, — он неловко хлопает себя по карманам, его руки трясутся, — я, вообще-то, без подарка. Гарри только улыбается в ответ, морщинки появляются в уголках его глаз и Луи, впервые за долгое время, чувствует себя спокойно. — Ничего. То, что ты пришел — уже подарок для меня, — отвечает он, смеясь, и берёт Луи за руку. Его прикосновения — тёплая морская вода и летние цветы, — пойдём, я хочу поговорить с тобой в более тихом месте. Так они и оказываются на кухне, сидя за большим обеденным столом. Воздух из открытого окна дует Луи в спину, но это даже хорошо. Так он чувствует прикосновение с реальностью. — Ну как ты? — спрашивает Луи, ёрзая на своём стуле и Гарри только пожимает плечами в ответ. — Неплохо, на самом деле. Сейчас я заканчиваю работу над своим альбомом, всё идёт довольно неплохо. Придумываю название. — Зная тебя, ты назовёшь его просто «Гарри Стайлс» или типа того. — «Гарри Стайлс»? А что, мне нравится, — отвечает он с ухмылкой, — я подумаю над твоим предложением, — он потирает свою шею и смущённо смотрит в стол, — я познакомился со многими интересными людьми, пока работал над ним. — Надеюсь всё равно никто не шутит так же хорошо, как я, — посмеиваясь говорит Луи и Гарри морщит нос. — Никто, уж поверь мне. На секунду они смотрят друг другу в глаза и всё вокруг замирает. — Мама всё ещё звонит мне каждую среду и субботу, чтобы поговорить, — продолжает Гарри, — завтра буду отмечать с ними, — говорит он и Луи понимающе кивает. Он вспоминает дни, проведённые в тёплом доме Стайлсов за шутками и вкусной едой, когда Гарри засыпал в его объятьях, пока он часами разговаривал с Энн, сидя на ярко-желтом диване. Теперь он боится даже показаться ей на глаза. Наверняка она его ненавидит (ведь он и сам всё ещё немного ненавидит себя). Гарри замечает, что Луи молчит слишком долго, так что переводит тему. — Хорошо, ну, а как… как ты? Вместо ответа Луи говорит: — Мне правда жаль, что всё так случилось. Мне жаль, что я разбил тебе сердце, мне жаль, что всё так вышло. Всё, о чём я мог думать первое время — почему же всё вышло так отвратительно, — он почти плачет и наклоняет голову, чтобы Гарри не смог посмотреть в его глаза, полные стекла и тоски, — Я постоянно думаю о том, что всё испортил, когда поцеловал тебя тогда на икс-факторе. Может быть, если бы мы не начали встречаться, мы хотя бы могли остаться друзьями. — Эй, нет, — Гарри дотрагивается до его руки. Его пальцы тёплые, как свежевыпеченный хлеб, — наши отношения очень многому меня научили. Я знаю, что многие так говорят, но это правда. Я был счастлив большую их часть, — голос Гарри нежный, как шелест ветра, — и на самом деле, не вини себя в том, что ты разбил мне сердце и не думай, что только ты всё испортил. Теперь я знаю, что тоже был причастен. Гарри вздыхает, прежде чем продолжить: — Я был слишком горд и эгоистичен, придирчив к себе и к другим. Я носил маску, но это было только потому, что я искал себя. Именно ты вдохновил меня на это однажды. Так что, да, в то время я просто перебирал маску за маской, пока не понял что они мне не нужны. Гарри кашляет в кулак, потирает свои кольца и продолжает: — В какие-то моменты, когда я мог на самом деле тебе помочь, я делал только вид, что помогаю, но это было очень поверхностно, потому что мне было сложно быть с тобой, после того, как ты порвал со мной в первый раз, но я не хотел, чтоб ты ушел. Всё, что мне нужно было сделать — это поговорить с тобой, но я не смог. Я наговорил тебе так много гадостей в своё время и я надеюсь, что ты понимаешь, что я имел ввиду не это. — Конечно же я знаю, Гарри, — Луи нежно улыбается ему, успокаивая, — твоё сердце всегда было слишком добрым для таких слов. И на самом деле, в то время, когда мне было плохо, я постоянно накручивал себя и думал, что ты говоришь не то, что думаешь. Мне тоже нужно было просто поговорить с тобой. — Да, думаю, мы немного проебались, — они тихо смеются, глядя друг на друга, — в конце концов, ты был лучшим другом за всю мою жизнь. До или после тебя не было ни одного человека, который подходил бы мне лучше. — Я думаю, всё, что нам нужно было сделать — это оставаться друзьями в те моменты, когда нам было плохо, и доверять друг другу. — Да, — кивает Гарри, — я думаю точно так же… и я думаю что мы, на самом деле, могли бы всё исправить? Попробовать снова? Луи только качает головой. — Всё уже изменилось, малыш, — прозвище срывается с его губ и они оба чувствуют себя растоптанными, — мы теперь другие люди и я думаю, мы только всё разрушим, если снова кинемся в отношения с головой. — Да, на самом деле я знаю, — отвечает Гарри. Он выглядит как человек переживший ураган, — но просто… может, мы могли бы снова быть друзьями? Общаться время от времени? Я не хочу терять тебя. Луи кладёт свою руку на щёку Гарри, чувствуя, насколько горячей она стала. — Я больше не хочу давать обещания, но я уверен, скоро мы снова увидимся. Между ними было слишком много обещаний, так что они оба больше в них не верят. Им не нужны обещания, чтобы договориться и, на самом деле, от этого становится легче. Луи уходит домой с телефонным номером Гарри и куском домашнего фруктового пирога, который он съедает посреди полупустой кухни, сидя за маленьким кофейным столом. . Они не очень часто переписываются с того дня, ограничиваясь отдалёнными «привет» и «поздравляю с наградой», так что впервые Луи слышит песни Гарри, когда лежит на диване у себя дома. Сначала он покупает весь альбом на iTunes, приносит себе мороженое и накрывается одеялом. И только там, в своём личном замке, спрятавшись от света, он позволяет себе послушать их. Его пугают эти песни, вот что он решает. Они пропитаны любовью и тоской, а Луи уже давно пытается бежать от воспоминаний, связанных с прошлым. Он знает, чего Гарри просит в своих песнях, но сейчас он совсем не готов. На самом деле, слушая Гарри снова спустя столько времени, Луи думает, что его голос буквально сияет. В один момент он похож на морозное утро в старом Лондоне, а в другой — на звёздный узор на небе в тёплую летнюю ночь. В этот момент Луи понимает, что он очень рад. Очень рад, что его альбом заслужил внимание, очень рад, что Гарри не позволил тоске взять над собой верх и продолжил работать. Сколько бы Луи ни старался утешить себя мыслями о том, что ненавидит их прошлые отношения, ему ничего не помогает, потому что это враньё. Луи начинает плакать, когда перед его глазами появляются воспоминания, и он очень многое понимает. Например, насколько юными они были, когда начали эти отношения, и как, на самом деле, хорошо держались для их ситуации. Были сильными. Мир с Гарри — всё, что знал Луи, и возможно в этом тоже была ошибка, возможно нужно было выделять время и лично на себя. И постоянные попытки Луи защитить Гарри привели только к тому, что они отдалились, потому что никто не мог подобрать подходящих слов. Так много всего сразу, но на самом деле сейчас каждая их ссора кажется Луи бессмысленной и ненужной. Он спрашивает себя, почему они никогда не уступали друг другу и были такими упрямыми, но не находит ответа. Он думает о своей маме, пока плачет. Думает о том, как хотел бы позвонить ей сейчас. Никто никогда не давал ему советов лучше, чем она, но теперь придется разбираться самому. — Со мной всё хорошо, мамочка, — его хриплый голос заглушен подушкой, — просто мне стало немного грустно.       {проходят месяцы и его сердце неспокойно. луи продолжает получать твиты с вопросами, знает ли он, о ком написана sweet creature и ненавидит всё вокруг.       проходят месяцы и он всё ещё не перестал любить гарри стайлса}. . Луи работает над песнями для своего альбома уже который год подряд и в самом конце две тысячи семнадцатого он выпускает 'miss you'. Луи не хочет признавать себе, почему делает это, но, с другой стороны, он знает. Ему не очень важно, насколько известной станет эта песня, он просто хочет, чтобы она дошла до того, кто должен её услышать. Гарри. Луи берет свой страх в руки, дотрагивается до него и отпускает. Он прекрасно знает, что значат его действия: очевидное послание для очевидного человека. 'Я готов. Я скучаю по тебе. Я всё ещё не могу забыть тебя, несмотря на то, как время съело остатки наших отношений'. И теперь, когда шаг вперёд сделан, Луи не может повернуть назад. Он уверен, что скоро Гарри снова найдет его. . Уже вечер, когда Луи слышит тихий стук в дверь. Он оглядывается на время, и понимает, что никого не ждал сегодня. Настороженно, он поднимается с дивана и чувствует тревогу, может что-то стряслось с кем-то из сестёр. Луи открывает дверь и видит его. Гарри стоит перед ним в своем пальто с леопардовым принтом и в дурацких золотых туфлях. Луи не видел его несколько месяцев и закрывал глаза даже когда его лицо проскальзывало на глянцевых обложках журналов. Он втягивает воздух через нос, не веря своим глазам. У этого Гарри короткие, зачесанные назад волосы, как и когда-то, но он задумчивый, а его плечи ссутулены, и для Луи это ощущается будто несколько Гарри из его воспоминаний смешались в одном человеке. Он опирается о дверь, пока его ноги дрожат. — Я надеялся, что ты все ещё живешь здесь, — говорит Гарри, стоя на пороге. В его глазах плавает беспокойство, и в сумеречном свете его лицо выглядит юным, даже с морщинками возле бровей, но странно то, что он снова и снова продолжает напоминать Луи мальчика, которого он встретил в туалете семь лет назад. Луи паникует. Он даже не знает, хочет ли пропускать его внутрь. — Ты мог бы написать мне. — Подумал, что лучше будет сразу приехать. «Заносчивый говнюк», — думает Луи (но ему это даже немного нравится. Это напоминает Луи о том, как уже в первую неделю их знакомства Гарри любил подбегать к нему и класть руки на его плечи). — Я мог переехать, между прочим. — Ну, тогда бы я написал тебе, — Гарри усмехается. — Чего ты хочешь? — спрашивает Луи, все ещё не понимая, как реагировать. Не то чтобы он не хотел видеть Гарри; просто рядом с ним Луи все ещё не мог вести себя как раньше. — Я хотел узнать кое-что. — Опять же, ты мог написать мне. — Это не телефонный разговор, Луи. Если ты не в настроении, я приду в следующий раз, — Гарри спокойно пожимает плечами и уже собирается разворачиваться, как вдруг паника резко охватывает Луи. «Да пошло оно все нахуй». — Постой, — он тянет к нему ладонь, даже пугаясь того, как испуганно звучит его голос, — я… я просто не ожидал увидеть тебя так. Пойдем в дом. Они снова говорят на кухне, как будто это единственное место, где разговор может сработать. На заднем фоне из гостиной раздаются звуки работающего телевизора, пока Гарри на одном дыхании объясняется почему он приехал, а Луи пропускает большинство его слов мимо ушей. Он наблюдает за тем, как двигается его рот, как его глаза бегают по комнате, ни разу не посмотрев на Луи. Гарри не прячет свое волнение, он слишком часто поправляет свои волосы и отпускает смешки на собственные же фразы, и когда он спрашивает у него про песню, Луи не задумываясь отвечает правду. — Да. Она о тебе. — Почему ты не говорил мне, что скучаешь? Луи пробует быть откровенным. — Я не знал, как сказать тебе. Каждый раз, когда я брал телефон, я думал: может сейчас я напишу тебе. Но, подсознательно, я ждал сообщений именно от тебя. Да и как ты себе это представляешь? «Привет, Гарри, я скучаю?» Мы ведь больше не встречаемся. Гарри хмурится, а потом, всё ещё с волнением в голосе произносит: — Если честно, я понимаю тебя. Меня тоже много чего останавливало. Я боялся, что как только мы начнем общаться ближе, то вернутся ссоры, которые были раньше, когда мы пытались что-то наладить. А потом я услышал твою песню и понял, что хочу поговорить с тобой. Что это не может больше так продолжаться. Поэтому я и приехал. Я хочу, чтобы мы были в порядке, Лу. И я знаю, что пары разговоров нам будет недостаточно, поэтому я готов пытаться все наладить только если ты этого хочешь тоже. Если тебе нужно время- Луи обрывает его. — У меня было его достаточно. Луи хочет сказать ему, что скучал по нему каждый день с тех самых пор, как они расстались. Он скучал по нему как по другу и как по возлюбленному; он хочет сказать, что побывал в стольких местах, повстречал столько людей, но его сердце все ещё скучало по нему. По Гарри. Луи хочет выплеснуть всё это, но он все ещё боится, так что говорит только малую часть.       {они заканчивают разговор рано утром и гарри уходит, поцеловав его в щёку}. 2018 Может показаться странным, но они не начинают встречаться сразу же после второго разговора. Зато, начинают общаться как друзья, и это то, чего им не хватало. Они слишком недооценивали дружбу в своё время. Луи рассказывает Гарри смешные истории в телефонную трубку, пока Гарри находится в студии звукозаписи, а Гарри присылает Луи красивые фотографии закатов и рассветов, и истории за день. Они так же видятся на вечеринках у общих друзей и даже не обходят друг друга стороной. Иногда их встречи дополняются разговорами, во время которых они очень медленно распутывают клубок своих обид и ошибок, принимая и обрабатывая каждую из них. — Прости, на самом деле сейчас я понимаю, что был придурком. Я хотел, чтобы ты позвонил мне, хотя я сам ушел первым. Я винил только тебя, но так хотел тебя обратно, что просто думал занять позицию того, кто «простил и принял обратно» и это так не правильно. Мы оба были виноваты, — говорит Гарри. — Как хорошо, что не один ты тут придурок, ведь я тоже был придурком всё это время. Гарри ухмыляется в ответ и искры играют в его глазах. — Не могу поспорить. Луи только нежно бьёт его в плечо. . Они начинают с малого и никуда не торопятся. Как-то раз Луи просто зовёт Гарри к себе и разрешает переночевать у него. Он показывает ему гостевую комнату, и это чувствуется очень неправильно, так что Луи даёт себе мысленную пощёчину и решает расслабиться. Он слишком долго не позволял себе делать то, что ему действительно хочется. — Знаешь, ты можешь поспать у меня, — говорит он даже слишком тихо, его голос почти сливается со звуком горящего камина. — Правда? — Да. Я хочу, чтобы ты спал со мной. Так что они лежат на кровати лицом к лицу какое-то время, прямо в одежде, а между ними расстояние вытянутой руки, ощущающееся больше как расстояние между двумя обрывами. В темноте Луи вспоминает, как пока они были детьми с розовыми щеками, перед сном он гладил лицо Гарри, очерчивая пальцами его губы и нос. Волосы Гарри всегда пахли по-разному: как самое лучшее лавандовое поле, как морская соль или как розы. Сейчас, лёжа рядом с Гарри и ощущая запах свежести после прошедшего дождя, Луи вдруг возвращается назад в прошлое, к маленькому домику, где они с Гарри делили одну кровать на двоих (к моменту, когда он накрыл голову Гарри тонким одеялом и соединил их губы. Поцелуй был неловким, когда они столкнулись зубами, но Гарри улыбался ему так, что щёки Луи горели). Но теперь в глазах Гарри, лежащего напротив, он видит грусть, которая возвращает его к сентябрю, раскатам грома и разрушенным сердцам. К моменту, когда Гарри всё же ушел. Тогда Луи видел, как выходя из отеля, Гарри схватился за свои волосы, крича в воздух. Его голос слился с раскатом грома. Раньше Луи целовал макушку Гарри, и шептал: «спокойной ночи, Хазз», мечтая, чтобы это никогда не заканчивалось. В объятьях Гарри Луи всегда чувствовал себя дома, казалось, Луна получает свой свет от него. Теперь Луи отдал бы очень многое, чтобы испытывать то же самое, не боясь разрушить хрупкое равновесие между ними. — Это так странно, — шепчет Луи. — Лежать так далеко от тебя. — Да. — Можно я обниму тебя? Гарри улыбается ему, кивая. — Конечно, Лу. Они обнимаются, но Луи всё ещё не говорит то, что хочет. . В один из тёплых весенних дней Гарри просто спрашивает: — Слушай, хочешь прийти ко мне на концерт? Возможно, спроси Гарри об этом немного раньше, Луи бы отказался из-за своего страха быть поглощенным чувствами снова, но теперь, когда груз прошлого не нависает над ними, он очень легко соглашается. Так что Луи начинает приходить к нему, видеть его ещё чаще, говорить с ним ещё чаще и то, как быстро они снова вливаются в жизни друг друга, должно пугать, но Луи совсем не напуган. Они не говорили долгое время и не виделись лично ещё дольше, но вот он уже снова не может заметить, когда он сидит слишком близко к Гарри или трогает его слишком часто, называет «малыш», как всегда и называл. И однажды Гарри просто целует его, пока они сидят за столом. В его руках тёплый хлеб и он решает, что собирается позволить себе снова влюбиться в Гарри. Он выбирает быть храбрым. — Придется подождать, пока упадут мои стены, — говорит Луи, между поцелуями. Они чувствуются также мягко, как лучи весеннего солнца, — пройдёт какое-то время, прежде чем я поверю, что ты не нападёшь. Гарри кивает. — Я готов ждать сколько понадобится, и надеюсь, ты тоже будешь готов ждать меня всегда. Луи улыбается. . Так что следующим утром они просыпаются в одной кровати и Луи думает: «теперь всё правильно». Теперь он останется тут, рядом с Гарри, навсегда.