Звонок

— Лютик, я очень сильно занят, — Геральт показывает обнажённой девушке знак, призывающий к молчанию, а потом вздыхает. — Вызови такси или ещё что-нибудь.  — А… Да. Хорошо, — в голосе юноши едва уловимая печаль. — Ты же снова с ней, да? Геральт недовольно закатывает глаза. Эти вопросы уже успели ему надоесть — зачем нужно было задавать их каждый раз, если Лютик и так прекрасно всё знал?  — Да, — скрывать не было смысла — ещё в самом начале их свободных отношений мужчина обозначил юноше, что они друг к другу не привязаны и что он не будет сохранять праведную верность только ему.  — Хорошо, — вновь тихо отзывается Лютик, и грусть в его голосе становится почти осязаемой, режущей и неприятной. — Я тогда возьму такси, как ты и сказал. Извини, что отвлёк.  — Ничего, — Йеннифер смотрит на Геральта слишком внимательным взглядом, щурит глаза и поднимает бровь, намекая, что есть дела куда интереснее, чем разговоры с Юлианом. — Напиши, как доберёшься.  — Хорошо, — совсем тихо откликается Лютик. — До встречи тогда… Музыкант первым нажимает на отбой, и Геральта это даже радует. Весь этот разговор уже начал его сильно раздражать, и стоит только мужчине услышать короткие гудки, как он отбрасывает телефон и вновь обращает своё внимание на Йеннифер, приближается к ней и выдыхает в мягкие губы.  — Так на чём мы остановились? *** Звонок телефона разрывает утреннюю тишину неприятно и резко. Геральт тянется к нему и видит на экране их с Лютиком совместную фотографию — кажется, юноша сделал её на совместном отдыхе, куда мужчина согласился поехать только по той причине, что у него не нашлось весомого повода отказать — на работе был отпуск, а с Йеннифер, с которой они планировали провести это время изначально, они поругались. В начале этой поездки они с Юлианом были только друзьями, а уже позже стали партнёрами — вино со стороны музыканта и виски со стороны криминалиста сделали своё дело.  — Лютик, блять, семь утра, какого хуя ты звонишь? — в трубке сначала висит странная тишина, а потом слышится строгий низкий голос. Не Лютика.  — Здравствуйте. Центральный полицейский департамент Новиграда, офицер Эскель. Даже спросонья Геральт чувствует неладное. Он привстаёт на локте, качая головой Йеннифер, что сонным и явно недовольным взглядом смотрит на него.  — Что Вам угодно?  — Ваш номер указан для связи в экстренных ситуациях у Юлиана Леттенхофа…  — Пропустим формальности, — прерывает офицера Геральт, — давайте ближе к делу. В трубке на мгновение повисает тишина, а потом слышится негромкий вздох.  — Юлиан Леттенхоф попал в аварию сегодня ночью. Мы приносим искренние соболезнования и сообщаем, что Вам необходимо приехать на опознание тела.  — Диктуйте адрес, я сейчас приеду, — мужчина резко встаёт с кровати, начиная одеваться, и попутно выслушивает указания о том, куда ему нужно подъехать. Жестом показывает Йеннифер, чтобы та не задавала лишних вопросов, и быстрым шагом покидает её квартиру. ***  — Я должен был его забрать… Если бы я не сказал ему взять это чёртово такси, всё было бы хорошо. Геральт сидит на кухне у своего друга и глушит один стакан виски за другим. С момента аварии и похорон прошло уже несколько недель, но поделиться тем, что разъедает изнутри мерзкой кислотой, он может лишь сейчас.  — Ты не виноват… — начинает было Ламберт, но мужчина опускает стакан на стол с такой силой, что тот лишь чудом не трескается или не разбивается вдребезги.  — Нет. Вина тут именно моя. Знаешь, что самое отвратительное? — ему не нужно согласие, чтобы продолжить. — Я не смог прийти на похороны. И до сих пор не могу прийти на его могилу. Мне слишком стыдно. Я видел его тогда, видел его труп, видел его мёртвым. Понимаешь? И этого можно было бы избежать, если бы я только засунул своё раздражение куда подальше.  — Геральт…  — Нет, послушай, — мужчина жестом останавливает друга, — меня раздражало в нём всё. Он постоянно слал эти фотографии из тура. Каждый день. Фото с фанатками, фото с отелями, фото ёбаного завтрака, который стоит всего два доллара. Он засыпал меня сообщениями, постоянно спрашивал, как у меня дела, и его даже не волновало, что я отвечаю ему сухо. Мужчина наливает новую порцию виски и быстрыми глотками опустошает стакан.  — Он меня вымораживал. Постоянно смеялся, постоянно лез со своим ебаным оптимизмом, закручивал свою ревность. Ты думал, я не видел, что он ревнует? Я видел всё. Каждый его этот блядский взгляд щенячий — смотрел на меня как на божество, даже когда я его отправлял куда подальше и не разрешал остаться на ночь. Я от него слово «хорошо» слышал чаще, чем любое другое. Он всегда соглашался. Очередной стакан.  — А что в итоге? В итоге я сейчас сижу тут и нажираюсь, как свинья, а он даже не скажет, что всё наладится. Потому что он мёртв. Потому что его сейчас нет. И потому что я — уёбок, который просто не мог определиться и засунуть свой собственный эгоизм куда подальше. Хотел усидеть на двух стульях? Усидел. Пока один не сломался. Блять, он как будто просто послал меня куда подальше… — Геральт, ты перепил, — мягко прерывает его Ламберт. — Тебе нужно поспать. Завтра со свежими мыслями ты со всем этим разберёшь.  — Не будет свежих мыслей, друг мой, — горько смеётся Геральт, — не будет. Они все уже передуманы сотню раз. И знаешь, что? Я знаю, что не смогу прийти на его могилу ни завтра, ни послезавтра, ни через год. Потому что это будет ещё одним подтверждением, что он в этот раз не обиделся на пару недель, а ушёл навсегда… Ёбаные таксисты… Геральт чувствует мокрые дорожки на собственных щеках. Геральту хочется грызть землю и выть волком. Проёбывая Лютика раз за разом, в конечном итоге он потерял его навсегда.