Полночи.

      И как всегда, он пришёл. Осанка, как всё в нём, ровна и утонченна. Само олицетворение грации. Лицо спокойно и надменно. Вся суть Гордыни, которую ему заслуженно и не ошибаясь причитают. Но как-бы ты не рыскал по Мироздания, будь ты демон, ползущий средь теней, или ангел, разрезающий крыльями небосвод. Не найти тебе того, кто повинен лишь в одном грехе. Он любил суть грехов. Это нарушение правил, это неповиновение, желание не вписываться в рамки дозволенного. Ему нравилось за них выходить, специально или случайно, но ему становилось смешно, когда очередной божий закон бывал им нарушен. Он любил быть нестандартным, аморальным и извращённым. Проявлялось это во многих отношениях. Но самое любимое, для него было с дочерью. Как две капли воды похожей на него и к его счастью, только внешне. В ней, король любил то, что ненавидел в себе - повиновение отцу. Лицемерие, как грех тоже входило в список того, что он давно практикует. Он был рождён для роли главного подлеца, в этом Дьявол не сомневался. Будь он актёром, только злодеев бы и играл, ведь нет ничего легче, для артиста, чем изображать родную душу. И при этом, сам он не любил театр, даже несмотря на то, что жена выступает на публике уже многие годы, оставив все неприятности бразды правления мужу. Она желала разделить свой божественный голос со всем миром, а не только с ним. Алчность, желание быть единичным обладателем, не позволяла ему свыкнуться с этой мыслью, но что поделать, он слишком сильно её любил. Но даже любовь не особо помогала ему справляться с нахлынувшим стрессом. Лень натолкнула его на одну мысль, разделить Ад намного больше между лордами, чем раньше. И это сработало, как надо. Ленивая и капризная душа Падшего успокоенно выдохнула. И теперь у него, как в прежние времена ульма времени. Вот поэтому он шагает так спокойно и медленно, по изысканному дворцу к особенной комнате. Сейчас, он и его туфли с небольшим каблуком, это единственный источник звука посреди ночи. Все дремлют, кроме него, даже прислуга, коей суждено горбатиться до глубокой ночи. Ему не спится по простой причине. У него чувство незаконченности. Ощущение, что он обязан совершить за сегодня ещё немного дел, и только тогда он сможет спокойно приступить к сновидениям. "Хорошая отговорка",- с ухмылкою подумал король, имея лишь одну причину не спать - неудовлетворенность в сексуальном плане. Лилит уж слишком устала за сегодня, для его капризов. "Моя бедная, дорогая Лили",- нежно гладил он жену по волосам, пока та не заснула, как младенец. Даже сейчас, стоя возле особенной двери, он вспоминал свою прекрасную возлюбленную. Но не единственную.       И как всегда, он пришёл. Открыв дверцу, он смело шагнул внутрь и окунулся во тьму. Закрыв её за собой, оставшись в темноте, в нем пробудился единственный грех, который Дьявол ставил под сомнения. Невероятная похоть. Он шагал спокойно, то и делая, что раздеваясь на ходу, небрежно бросая одежду позади себя. И вот, он уже оголив своё тело, ложиться на левую сторону кровати, под малиновое одеяло. Игриво проходили белые пальцы по бокам девы, ласково и задорно играя с прянопахнущими волосами, и фарфоровой, горячей кожой. Дочь невольно пробуждается ото сна и тянет руку к светильнику. Оранжевый свет упал на неё полностью, в то время, как она сама закрыла отца от него. Но даже только что проснувшись и видя перед собой лишь затемненную фигуру, она утомлённо вздохнув, просто произносит: "Что ? Снова ?"       Король, как бы он не был красноречив и разговорчив, лишь забавно пожимает плечами, считая, что рядом с Шарлоттой, ему слова не нужны. Принцесса протирает глаза и протяжно зевнув, грубо отбрасывает одеяло на край кровати, где оно наполовину свисло. Она поворачивается к отцу, без сомнений предоставляя всю себя, чем и пользуется король. Он аккуратно поворачивает её спиной, приподнимает ночное платье и стягивает нижнее бельё. Ей было не сложно вспомнить, как они дошли до такого. Она всегда его обожала. В детстве, как папу, а повзрослев, он стал уже чем-то большим. Он был идеалом, просто лучшим мужчиной, ведь был совместительно с этим и единственным. Люцифер всегда выглядел величественно и неподражаемо. Всегда спокойный, улыбчивый и сильный, таким он запомнился для дочери. Конечно, она не забывала и про недостатки, но в любимом человеке принято на них закрывать глаза. Что она и сделала сейчас. Она сжалась от удовольствия, когда он вошёл. Веки, пальцы, внутри. Все мышцы напряглись и сжимали что попадется. Правая рука, с выросшими когтями, случайно порезала низ подушки, под которой она находилась, а левая, сама по себе забрела на владыку, случайно вонзившись ему в левый бок, войдя двумя фалангами. "Сладкая, мы же договорились, чтоб без грубостей",- не строго, кажется, даже хихикнув, напоминает ей отец.       Девушка ничего не отвечает, только смахивает рукой замечание и зная, что это абсолютно бесполезно, пытаеться дальше поспать, надеясь, что на этот раз, Дьявол неожиданно захочет закончить всё по быстрому. Но он никогда так не делает, у него привычка наслаждаться своей дочерью часами. Жаль, что в Аду нет солнца, ведь фраза: "От заката, до зари" хорошо бы здесь вписалась. Он, предупредив дочурку, меняет позу. Девушка обречённо вздохнула, осознав, что в стиле собачки у неё поспать не получиться. Она сонно лениться опираться руками, а потому, положив подбородок на правую руку, вплотную рассматривает левую. Она поворачивается к мужчине, интересовавшись, смотрит ли он. Но любовник то закрывая глаза, то изгибаясь вверх, не рассматривает похожее на его лицо. А тем временем желание берёт вверх и принцесса слизывает отцовскую кровь с пальцев. Почему-то, во рту всегда ощущался приторный привкус. У Падшего и у его дочери кровь была сладкой, не такой выраженной, как у мёда или конфет, но это было уж точно лучше, чем вкус железа. Слизав последние капли, и провалявшись в неудобной позе достаточно долго, она протерев лицо, наконец взбадривается. Ей кажется, что отец слишком медлит. Король входит не быстро, боясь показаться грубым для столь любимой девушки, но и не так медленно, чтобы удовольствие растворялось между промежутками. "Пап, будь со мной, как с мамой",- немного стесняясь упоминать мать, просит она мужчину.       Он ускоряется, Шарлотта ощущает, как толчки усиливаются, они становятся сильнее и быстрее. Пока в один миг не останавливаются вовсе. А внутри всё горит. "И как всегда, запретный плод сладче всех блаженств",- прошептал Падший, так, что принцесса услышала лишь бормотание,- "Готова к второй главе ?" "Ты хотел сказать к второму раунду ?"- прилегшись на спину, исправила его девушка, а затем, посмотрев на часы и немного замолчав, добавила,- "Готова."       Улыбка Люцифера рассказала всё сама за себя. И как всегда, он пришёл и получил, что хотел. А значит, придет ещё не раз..