в карманах ветер дует на бар

*** Пиво было ужасное. Вова был прекрасный. Саша сам не помнил, как попал в сюда в первый раз: просто шел с работы, абсолютно замотанный, и дернулся к первой попавшейся вывеске "Пиво". Даже по меркам района Митино висела эта вывеска у черта на куличках, и позже, проигрывая в памяти этот случай, он не мог понять, как дошел сюда от автобусной остановки. Может, сказывался недосып, и он прошел мимо одного панельного блока к другому, совершенно такому же. За дверью оказалось крошечное помещение с парой стульев у стены. Выглядело все таким потрескавшимся и ветхим, что пиво здесь стали бы покупать только последние бичи. Ну, то есть, Саша так подумал. А потом перевел взгляд на стоявшего за прилавком - и пропал. Парень был неземной красоты, высокий, темноволосый, с красивой линией плеч. С освещением в каморке была беда, и Саша видел только очертания орлиного профиля, но ему хватило. Когда люди рассказывали про любовь с первого взгляда, он обычно смеялся им в лицо и отвечал, задействуя весь недюжий арсенал сарказма. Сегодня было как-то не смешно. На негнущихся ногах Саша подошел ближе. Продавец окинул его подозрительным взглядом - в узких джинсах и с укладкой он тут был немного не к месту - и неприязненно пробормотал: - Здрасьте, заказывать будете? - и от тихого низкого голоса у Саши пошли мурашки. Собственный фальцет резанул по нервам: - Ага, да... ну, давайте Гиннесс? - Ну, давайте, - парень поморщился и посмотрел на Сашу таким заебанным взглядом, что тот немедленно почувствовал внутреннее родство. - Картой можно? - А мы так убого выглядим? - снисходительно спросил он, окинув отеческим взглядом стойку с пивом. Саша немного позавидовал пиву. - Картой можно. Узнав, что Саша собирается остаться, продавец скривился: - Стулья грязные, салфеток нет. Он указал на стулья, но Саша предпочел не переводить взгляд и смотреть на движение изящных пальцев. - Да у меня есть, ничего, - трясущейся рукой Саша поставил пиво обратно на стойку и полез в рюкзак под аккомпанемент мучительных вздохов. - Ну да, на людей, которые носят с собой салфетки, мой план рассчитан не был. Саша даже остановился и посмотрел на парня: - Я вам мешаю как-то? Вы закрываетесь уже? - Надеюсь, не закрываемся. Да нет, сидите, конечно. Извините, - он потерял интерес и достал из кармана телефон, а Саша проклял свое неумение заводить непринужденную беседу в экстремальной ситуации. Приходилось пить пиво и изображать незаинтересованность. Неизвестно, что было тяжелее: Гиннесс здесь разбавляли, а такой величайший грех простить было, конечно, невозможно. Ну, или возможно только в одном конкретном случае. Допив, Саша поставил стакан на стойку. - Спасибо. - Пожалуйста, - преувеличенно добродушно отозвался парень, не отрываясь от телефона. Собрав в кулак всю храбрость, образовавшуюся после стакана пива, Саша выпалил: - Извините, можно узнать, как вас зовут? Парень, наконец, поднял голову, и в глубоко запавших глазах появилась печаль. - Жалобу писать хотите? Вова меня зовут... Владимир Орлов. Давайте только не в сети, у нас хозяин заведения такого не любит, хотите, я вам жалобную книгу дам? Саша покачал головой, но ему уже всучили потрепанную синюю тетрадку. Несколько страниц были выдраны, а запись была только одна: крупными неровными буквами было записано "СЕРЕЖА ГОЛИКОВ ГАЛИМЫЙ ПИДОРАС". - А Сережа Голиков это кто? - без особого интереса спросил Саша. Вова пожал плечами: - Хозяин заведения. Несмотря на то, что над ним явно издевались, Саша все равно засмеялся. Пацан был с юмором, честно всех ненавидел, а еще был таким красивым, что он понял, что попал. Он похлопал Вову по руке и тут же отдернул ладонь. Вова безучастно проследил за его движением. - Ну я понял, да. Я пойду, спасибо, ничего писать не стану. Пока... Вова, спасибо за пиво. *** - Ты где-то здесь рядом живешь? - Комнату снимаю. - А откуда ты? - Из Архангельска. Учиться приехал. К новой напасти на рабочем месте Вова относился стоически - дежурно кивал, когда открывалась дверь, терпеливо отвечал на вопросы и пытался продать пиво подороже. Гиннесс был не темный, не терпкий и не Гиннесс, так, едва горчащая ослиная моча. Было ужасно, но Саша старался не морщиться и брать добавку. Вова работал два через два, но иногда и чаще, так что это стало вечерним ритуалом: проехать с работы на одну остановку больше, заглянуть в "Пиво", скорее всего - остаться там, а реже, обнаружив за стойкой незнакомое лицо, судорожно бежать и пытаться сделать все накопившиеся дела. Дел было очень много, и они продолжали копиться. Саша грустно отхлебнул из стакана, умудрившись не измениться в лице. Он скучал по старым кальянным, где отдыхал в выходные с немногочисленными друзьями, и по нормальному пиву, но по Вове он скучал сильнее. Оказалось, что личная жизнь отнимает все свободное время. Пацаны, хоть и подтрунивали, но не обижались и берегли его здоровье, не приглашая на воскресные тусовки. - Хорошее пиво? Еще будешь? - спросил Вова с невозмутимым лицом. Саша вздохнул. Дорогим сердцу людям такое пиво не предлагают, особенно второй раз за вечер. - Да наливай, че уж, все равно сижу. У Саши была одна проблема: пьяным он очень любил порассуждать о жизни. Людей это обычно отпугивало - как выяснилось впоследствии, не только от него, но и от целого заведения. - Вот скажи мне, пожалуйста, - втолковывал он в абсолютно пустой полутемной пивнушке. - Ты ради чего живешь на свете? - А какие варианты у меня? - сдержанно уточнил Вова, отодвигаясь подальше. Саша горько вздохнул, подпер рукой подбородок и неразборчиво продолжил: - Вот именно, что никаких. Да по большому счету, кто мы вообще такие? Бармен в ебучих закутках Москвы и бесполезный работник системы. Такие были до нас и будут после, а какой след мы оставим? В ответ прилетел тяжелый взгляд, явственно говорящий, что Вова думает о собеседнике и его ебучих закутках Москвы. Саша посмотрел в карие глаза напротив и расплылся в абсолютно счастливой и влюбленной пьяной улыбке. Вова хмуро проверил время и вздохнул: до закрытия было несколько часов, и даже пива больше не предложить - куда еще. Растаскивать посетителей по домам на спине было так себе перспективой. - И ведь все вокруг такие - ненастоящие, пустые, - продолжал Саша, не прекращая улыбаться. - Я искренне ненавижу время, в котором живу. Оно неопределившееся, двуличное. Больше не осталось по-настоящему чистых, благородных, не опошленных в своих мыслях и поступках людей. Но мораль над социумом пока ещё никуда не делась и всё ещё давит своими отмирающими пережитками… "Раз людей не осталось, что ты доебался до меня?" - хотелось спросить Вове, но ответ он и так знал. Нестерпимо захотелось открыть окно, но единственная форточка находилась за спиной у Саши, а двигать его не хотелось. Да это бы и не помогло. Так что он сидел, слушал, и ловил взглядом блики часов на Сашиной руке. Богатые, вечно недовольные москвичи пробуждали в Вове смутное чувство классовой ненависти. На следующий день Саша больше не улыбался, и теперь, глядя на него, можно было поверить, что жизнь у человека не задалась. Можно даже сказать, что причиной действительно была мораль, довлеющая над социумом. Проще говоря, ему было стыдно. - Добрый вечер, - с обычной невозмутимостью пробасил Вова. Саша совсем сник. - Салют, слушай, я хотел извиниться… Не стоило мне вчера все это говорить. Это все от усталости, вот, обычно я о таком не думаю… То есть, думаю, но кому сейчас легко? Не тебе, уж точно. - Да ничего, - сжалился Вова. - Ты хоть представляешь, сколько я тут всякой хуйни слышал? Саша улыбнулся неуверенно, а потом скривился - похмелье давало о себе знать. Он пожаловался: - Курить хочется постоянно. - Ну, пойдем-ка, покурим-ка, - пожал плечами Вова, которому тоже хотелось размять ноги и подышать свежим городским воздухом. - А ты куришь? - удивился Саша. - Ни разу тебя с сигаретой не видел. Курить вредно, послушай старшего товарища. - Так я поэтому и курю. Саша посмотрел восторженно: - Нежелание жить? У тебя случайно газ в квартире не включен на всякий случай всегда? - Не состоялся ни как суицидник, ни как бармен, ни как алкаш. Даже пива на работе не выпить - сразу срубает, - Вова развел руками. Они засмеялись, и Вова почувствовал, как отпускает. Он был не обидчивый парень, а Саша шутил, смешно ворчал, мало выебывался, ну, и единственный в этом городе реально интересовался Вовиной жизнью. В разведку с такой улыбкой не взяли бы, но руки он не распускал - и ладно. Вдруг Сашины глаза округлились: - Я пива не взял. Сижу тут, работать тебе не даю. Давай как обычно, что ли? Вова сделал глубокий вдох, самыми нелестными словами поминая свое человеколюбие, а потом предупредил: - Эта партия - совсем дерьмо. - Ну, че поделать? - на автомате спросил Саша и вздрогнул. - Или мне уйти? - Уйди, - ответил Вова и не смог отказать себе в удовольствии и не выдержать паузу. - Купи пиво в магазине через дорогу и сиди с ним. *** Сережа Голиков не понравился Саше с первого взгляда на жалобную книгу. Он, как мог, навел справки и даже написал знакомому из Питера, тоже державшему бар. Обрушившийся после этого поток информации был неутешительным: из рассказов выходило, что человек он был, как минимум, непростой, а хотелось, чтобы все в жизни Вовы было просто. Сережа Голиков о его душевных метаниях ничего не знал, а занимался делом: через несколько месяцев после знакомства Саши с пивной она выросла вдвое, в дальний от стойки угол даже впихнули некрепко стоящий бильярдный стол, за который по вечерам начали стекаться унылые мужики из соседних домов. Они страшно гоготали и угрожающе косились на Сашины начищенные белые кроссовки, а он гордо их игнорировал, потому что весь остальной мир исчезал, когда он ставил стул у барной стойки и смотрел на Вову. - Я поспрашивал про Голика твоего, это же пиздец какой-то. Мне друг, сказал, что он конченный хуесос, а от Антона такое услышать... Короче, мне кажется, все совсем плохо. Вова терпеливо улыбался и протирал стаканы. - Ты жалобную книгу невнимательно читал, Сань? Я с твоим другом согласен, а еще мне очень нужна работа. Саша смурнел: работу он предложить не мог. Он видел, как Вова устало опускает плечи, берет дополнительные смены и шутит реже, чем обычно. - Он что, зарплату тебе урезал? У него же дела идут в гору, мог бы и поднять. - Да нет, - вздохнул Вова. - Аренду просто подняли, а с общагой все так же мутно. Он закатал рукава на свитере, и Саша вспомнил, что уже видел этот свитер вчера. И позавчера. И весь прошлый месяц с тех пор, как похолодало. На свитере были катышки, которые Саше очень хотелось срезать, потому что катышки - это для дебиков, а Вова был не дебик, а самый прекрасный человек на земле. Даже бритвенное лезвие имелось: его вручил Саше на работе Володя Мовец, совершенно отбитый чувак, после того как они в очередной раз поссорились. "Мир я тебе предлагаю или войну?" - спросил он тогда и ушел, широко улыбаясь. Теперь лезвие лежало в рюкзаке, а Саша страдал, потому что, хоть Вова перестал его выгонять и начал протирать стулья, но все равно они были совсем не в тех отношениях, чтобы его трогать, пусть даже и свитер. О своей ориентации Саша прекрасно знал всю жизнь, но такое физическое влечение испытывал впервые. Может, потому, что раньше никаких безответных страданий в биографии не наблюдалось, и все партнеры хотели телесного контакта гораздо сильнее, чем он сам. Саша-то думал, что что-то с ним не так, а тут - на тебе. Через пару дней, как назло, Голиков обнаружился в пивной: компания его друзей оккупировала бильярдный стол, превратив его в обычный стол. Пиво друзья явно взяли с собой из дома. Саша не зассал и подошел. - Здравствуйте, а я вот хотел спросить: как вам кажется, это нормально - платить сотрудникам копейки, чтоб они даже комнату снять не могли? Только последние сраные капиталисты наживаются на наемном труде. Вы капиталист, может быть? За Сашиной спиной воцарилась неестественная тишина, а стол, наоборот, зашумел. - Я Сергей Сергеевич, - ответили из-за дальнего угла. - Как-то ты без уважения ко мне обращаешься. Я тебя, вроде, не нанимал. - Ну, извините, конечно, Сергей Сергеевич, но как человек вы говно. Пользуетесь, скажем так, что рабочий не может уйти, не обрекая себя на голодную смерть. - Это постоянный твой, что ли? - с интересом спросил Голиков. - Как его там, Паша? - Саша, - уныло подал голос Вова с другого конца зала. - Пацан, мне кажется, вообще попутал. Расскажи ему, что так дела не делаются. - Ладно, Сергей Сергеевич. - А почему ты вообще не говорил, что тебе на аренду не хватает? - вдруг нахмурился Сережа и вылез из-за бильярдного стола к барной стойке. - Потому что мне хватает, - напряженно ответил Вова. - Саша просто драматизирует немного. - Чувак, если решишь биографию писать, назови ее "Саша немного драматизирует", понял? - обратился Голиков к Саше и продолжил, - Подниму я тебе зп, не хочется быть чьим-то злейшим врагом в собственном баре. А он тут постоянно ошивается, как я понял. Называть баром пивнушку на окраине Митино - это было, конечно, сильно. Саша подошел к застывшему укоризненной статуей Вове и достал из кармана куртки бумажку, которую он таскал с собой уже, наверное, месяц, но все никак не находил повода отдать: - Извини, че-то даже не поздоровались. Слушай, я пойду, наверное, загляну на днях. Напиши мне, пожалуйста, как вы договоритесь. Вова ничего не сказал, но бумажку взял. Над номером телефона было аккуратно выведено: "Саша". А следом: "(из пивной)". Не потому что Саша так любил все уточнять, а потому что переживал: а вдруг затеряется? А вдруг Вове такие бумажки оставляют по десять раз на дню? Он еще раз виновато улыбнулся и пошел к выходу. В спину донеслось: -...Ну-ка, погоди, а это не ты случайно про меня через Забэ справки наводил? Але, Паш! Но Саша уже выскочил из пивной. Телефон запиликал минут через пятнадцать, за которые он успел придумать, что его выступление стоило Вовы работы или пары таких необходимых смен. Он был готов идти и извиняться, когда с незнакомого номера пришло: "Не стоило" "Но спасибо" *** Перед приглашением на свидание Саша все тщательно спланировал. Во-первых, он успел выяснить, что Вове тоже нравится баттл-рэп, но на ивентах он никогда не был - не до того. Саша это хорошо понимал, он и сам чаще всего никуда не выбирался, особенно в последние пару месяцев. Во-вторых, он, конечно, и не думал говорить Вове, что у них свидание. Сходить по-дружески послушать рэперов - что может пойти не так? Вова настороженно поинтересовался, будет ли большая компания, и сразу согласился, когда оказалось, что они пойдут вдвоем. И вот наступила зима, вся грязь превратилась в голый лед, и все шло по плану. Они встретились на Кропоткинской, Саша надел куртку с белым искусственным мехом внутри вместе с новыми нерастянутыми джинсами и переживал, что перегнул палку, а Вова подстригся и замотался в шарф, который Саша ни разу у него не видел. Они потолкались сначала на входе, а потом в очереди в гардероб, так что в клубе уже было полно народу. Саша предложил не лезть в толпу: он был не в восторге от перспективы попасть в кадр или наткнуться на интервьюера. К его радости, Вова согласился. Они встали за камерами, на самом краю палетов, и приготовились ждать. Судя по разговорам вокруг, до баттлов было еще минут двадцать. - Пива тебе купить? - спросил Саша. Вова пожал плечами: - Если я еще где-то увижу пиво, я проблююсь. Профдеформация. - Понимаю, - усмехнулся Саша. - Возьму тебе коктейль какой-нибудь. Когда он проталкивался к бару, кто-то хлопнул его по плечу. За спиной обнаружился довольный Голиков. - Здорово, Пашок! - широко улыбнулся он. - И ты здесь! Вована на свиданку привел? Сашу вообще-то оскорбляло, что Сережа с таким похуизмом относился к их принципиальному конфликту и всегда притворялся, что рад его видеть. Клиентоориентированный подход, конечно, все дела, но как-то это все было неискренне, с гнильцой, хотя, чего еще ждать от людей? - У нас не свидание, - Сережа понимающе улыбнулся, и Сашу замутило. - А сам ты что тут забыл? - Да у меня братан организует это все. - Спасибо - твой братан? - авторитет Голикова только что потерял несколько очков, хотя раньше Саша подозревал, что пасть ниже уже невозможно. - Ну да, а что такого? - пожал плечами Сережа. - Слушай, передай Вове, что у него выходной завтра, окей? Думаю закрыть все нахуй и страдать от похмелья. Саша искренне пожелал Голикову страдать посильнее. Про себя, конечно, ему же не нужны были Вовины проблемы. Так что он просто кивнул, взял на баре два джин-тоника и пролез обратно к палетам. - Забэ пошел нахуй! - крикнул Голик ему в спину. Саша не понял, было ли это констатацией факта или просьбой передать привет. Он пробился обратно к палетам, когда Хэллоуин начал объявлять первую пару. Баттлили Коснарт и Всячески, оба Саше были интересны. Они с Вовой шепотом комментировали панчи, шутили, и никакой неловкости, которой он опасался, не возникало - пока не закончился баттл. Зрители начали проталкиваться из круга к выходу, и кто-то врезался в Вову, заливая его пивом из своего стакана. - Извините, пацаны, не вырулил, - прокричал им какой-то угашенный чувак и, шатаясь, скрылся в толпе. Вова уныло оглядел одежду и поджал губы: - Пиво заебало. Нигде от него нет спасения. На что я только надеялся. - Блять, - выругался Саша, прикинув, сколько у Вовы свитеров. - Пошли, застираем сразу. В туалете ЛайвСтарза можно было безболезненно устроить небольшую оргию, и уж точно не составляло проблем застирать свитер. Они ввалились в кабинку вдвоем, Вова это никак не прокомментировал, а сразу взялся за дело, стараясь не намочить ткань сильнее, чем это было нужно - на улице к вечеру совсем холодало. Пальцы двигались неторопливо, но уверенно, то есть совершенно гипнотически. - А можно я катышки срежу? - сорвалось с языка раньше, чем Саша успел остановиться. - Срежь, - отозвался Вова, замерев с куском мыла в руках, напряженно сведенные брови выдавали нехилую работу мысли, но, в целом, он выглядел не более угрюмым, чем обычно, и Саша решил рискнуть. Не с первой попытки - молния заедала, а внутренние карманы стали вдруг бездонными - но он все-таки достал из рюкзака лезвие. "Блять, какой же я ебанутый", - мелькнула мысль и пропала. Он поднес бритву к Вовиной груди, прикидывая, стоит ли эта затея того, чтобы разрушить их приятельские отношения. Наверное, качественный джин-тоник после нескольких месяцев на одном пиве вкуса мочи ударил в голову, но казалось, что стоит: Вова был слишком красивый для такого свитера. Саша медленно срезал первый катышек и, наконец, выдохнул. Продолжил, не спеша: руки подрагивали, а портить вещь не хотелось, пусть она и подбешивала. "Надо бы подарить ему нормальный свитер в качестве извинения", - подумал он. Грудь под руками вздымалась медленно и размеренно. Сашу немного вело: и от алкоголя, и от ответственности за свитер, и от Вовиной близости. В основном от алкоголя, говорил он себе. Почему-то стало теплее, и его сморило, так что он не сразу понял, что стоит и гладит Вову по груди, а он в это время обнимает его за плечи. Саша дернулся и уколол палец о бритву. - Свидание, конечно, странненькое вышло, - сказал Вова, и широкая улыбка исказила лицо, стирая с него всю пассивную агрессию и оставляя только что-то очень искреннее и душевное. Саша залюбовался так, что забыл объяснить, что у них не свидание, и отодвинуться. Вова неловко погладил большим пальцем по щеке, одним легким касанием обозначил поцелуй в губы и хотел отстраниться, но Саша схватил его за затылок и притянул к себе - удержаться было решительно невозможно. - Так ты не против? - на всякий случай уточнил Саша, когда они разорвали поцелуй. Вова закатил глаза. - Я же на свидание согласился пойти. - Давай я… - начал Саша, не нашел слов и кивнул на топорщащуюся ширинку джинс. Вова помотал головой. - Здесь, что ли? - он снисходительно оглядел комнату. - Да брось. Дурачки в сортирах ебутся, а у нас тут романтика. Пока туалетная, но я предлагаю съебаться отсюда куда подальше. Саша зачарованно посмотрел ему в глаза и кивнул. В Вову вроде невозможно было влюбиться ещё сильнее, но постоянно открывались все новые грани этого таланта. - Кстати, у тебя завтра выходной, - вспомнил он. - Голик передал. - Прекрасно. Свалим подальше от него и от пива. И от баттл-рэпа, пожалуй.