kodokushi

Вону так долго пялится в экран телефона, что глаза начинают гореть. Пару раз моргнув, он цыкает и двумя пальцами приближает фотографию Минхи. Неужели она действительно могла быть лично знакома с администратором чата? Но откуда и каким образом? Она добровольно ушла в этот бизнес? Издав смазанный недовольный звук, Вону потирает лоб. На душе тоскливо и тяжело настолько, будто к его сердцу привязали булыжник, и теперь этот булыжник утягивает его вниз за собой. Вону не знает, что ему делать с новой информацией. Китэ он пока не писал и не уверен, что стоит. Впрочем, если тот единственный, кто вообще в курсе, в чём дело... — Эй, Вону, — зовёт Сынчоль со стороны рабочих столов. Вону молча высовывает голову из-за спинки кушетки. — Позови ко мне, Мингю, пожалуйста. Он в спортзале. Не дожидаясь ответа, Сынчоль разворачивается к компьютеру обратно и возвращается к работе, которой занимается всё время, что Вону провёл здесь, а это почти час. Вону ещё никогда не видел Сынчоля таким занятым и поглощённым делом, поэтому обходится без каких-либо вопросов и послушно плетётся в сторону спортзала. Здесь ему пока не удалось побывать, и сперва он осматривается — зеркало во всю стену, скамейки, два узких шкафчика и несколько тренажёров, о назначении некоторых он сейчас если и знает, то не вспомнит. Несмотря на их громадность, комната небольшая, и Вону быстро находит Мингю — тот подтягивается на специальной перекладине напротив. Вону удивляется его скорости — Мингю не даёт себе времени на передышку, рывок, рывок и ещё рывок. Вону никогда не видел, чтобы так подтягивались, ему вспоминаются только его одноклассники и он сам на уроках физкультуры, как они подтягивались максимум по пять, а вот Мингю... Заинтересовавшись, Вону опирается боком о дверной косяк, сует руки в карманы и принимается считать. Десять, двадцать, тридцать пять. По смуглой спине Мингю, с незажившими, ещё свежими и страшными шрамами, стекает пот, мышцы напрягаются, перекатываясь, а кожа блестит. Вону продолжает считать, пытаясь поймать момент, когда Мингю закончит и его можно будет позвать, но тот всё подтягивается и подтягивается. — Вы чего здесь застряли? — когда счёт переваливает за семьдесят, Сынчоль с недовольным бурчанием появляется в дверях. Также подперев плечом косяк, как и Вону, он недолго наблюдает за Мингю, а потом кричит: — Эй, ты здесь не навсегда случайно застрял?! Не оборачиваясь, Мингю спрыгивает и забирает со скамьи полотенце. Повесив его на плечо, он наконец смотрит на Сынчоля, удостоив Вону секундным вниманием. — Всё в силе, сегодня заканчиваем Ортега. Мне нужно, чтобы ты был готов к часу. — Ты нашёл второго человека? — Ага, — Сынчоль расплывается в подозрительно довольной улыбке, которая обычно не сулит ничего хорошего, и указывает в сторону. Вону не сначала понимает, что указывают на него. На лице Мингю появляется то, что Вону ещё никогда не видел — сомнение. Смотрит с сомнением, переводит взгляд на Вону и снова — на Сынчоля, только при этом мотая головой. Сынчоль в ответ несколько раз кивает, Мингю опять мотает головой, и тогда Сынчоль кивает куда агрессивнее. Мингю застывает на несколько долгих секунд, а следом неприятно цыкает, процедив: — Если его застрелят, я его вытаскивать не собираюсь. — Знаю, — примирительно соглашается Сынчоль, и Мингю издаёт ещё один рык. Яростно вытирая волосы полотенцем, он покидает спортзал. Вону дожидается, пока за ним стихнут шаги, и показательно прочищает горло. — Чхве Сынчоль... — Пойдём, — Сынчоль мягко приобнимает за плечи и ведёт в офис. Насильно посадив Вону перед компьютером, он наклоняется к клавиатуре и закрывает пару окон. — Помнишь, недавно ты помогал Суа с одной встречей? Мы забрали важный кейс. Теперь нам нужно этот кейс отдать другому человеку за деньги. — Продать? — услужливо подсказывает Вону, изначально скептически настраиваясь на разговор. — Продать. Встреча назначена на сегодня, в час ночи, на одном промышленном складе в Тобонгу. Всё уже согласовано и обговорено, фактически от нас требуется только прийти, отдать кейс, получить остальной процент и вернуться в офис. Звучит легко, скажи? — Да... — Вону чувствует, к чему всё идёт, и ему это не нравится. — А что там Мингю сказал про застрелят? — Оу... — Сынчоль дует губы, бегая глазами по строке временного чата на «Помпеях», Вону с Китэ часто такими пользуются. Присев рядом, он примирительно кладёт Вону руку на надплечье и честно объясняет: — Клиент, который забирает кейс, не должен знать, что мы стоим за этим. Если он узнает, что в этом замешан я, всё полетит к чёртовой матери. Он знает всех нас в лицо, кроме... — Меня. — Тебя. Малыш Вону, пожалуйста, — Сынчоль складывает ладони в умоляющем жесте. — Обещаю, это последний раз. Больше я тебя не побеспокою. Помоги с этой супер-супер важной сделкой, и я отстану. Это элементарнее всех прошлых встреч, тебе всего-то надо встретиться с клиентом и передать кейс. Не переживай, что пойдёшь один, Мингю прикроет тебя и- — А почему я вообще должен переживать, если, как ты говоришь, всё элементарно? Сынчоль, осознав, что его подловили, опускает руки и бесстыже изображает невинность. — Одно из условий сделки — ты должен прийти один. И без оружия. — Ты? — Да... Клиент может прийти со своими людьми... и с чем угодно. Теоретически хоть с танком. — Нет, — сразу выдаёт ответ Вону, не дожидаясь дополнений. — Почему? — Потому что я элементарно не хочу быть застреленным, если что-то пойдёт не так? — Эй, не драматизируй. Это ведь деловая встреча, а не стрелка. — Сынчоль... — Вону! Все в команде приложили силы по-максимуму, чтобы довести дело до конца. Твоя очередь. — Я здесь только из-за Минхи, забыл? Я не в команде. Для меня это слишком сомнительно. — Но Вону- — Извини, у меня дела. Вону, указав на телефон, сбегает наверх, и расстроенный Сынчоль не пытается его остановить. Опасаясь, что за ним всё же придут, он прячется на улице. Безоблачно, вечернее небо изрезано слабыми бликами звёзд. Лёгкий тёплый ветерок треплет футболку и волосы, пахнет кимчи — кто-то из соседей затеял ночной перекус — и Вону занимает обшарпанный стул Сынчоля, используемый исключительно во время перекура. Разблокировав экран, Вону натыкается на приближенную фотографию Минхи, и камень на сердце, тянущий вниз, напоминает о себе. Скорее бы Сынчоль дал знак, что пора начать то масштабное дело, сил на не дающие ничего зацепки не осталось. Вону хочется действовать. Не помогать остальным, а делать что-то для Минхи. Он чувствует себя заложником ситуации — будучи под покровительством Сынчоля, он не может никуда уйти, но и само покровительство не приносит ему ничего. Он должен ждать. Единственное, что успокаивает и помогает примириться с бесполезными днями с «Ветеранами» — это то, что ему действительно некуда спешить. Спрятав телефон в карман, Вону переключается на новую, точнее, «последнюю» просьбу. Неужели без него никак, его присутствие необходимо? Вону практически никогда не посвящают в дела команды, он где-то болтается сам по себе, пока Сынчоль вдруг не вспоминает о его существовании. У их договорённости есть чёткие границы, но тот постоянно их переступает. Сегодня Сынчоль зашёл немного дальше обычного, и Вону моментально отказался, но сейчас, спустя каких-то пять минут, он начинает задумываться об этом. От него всегда требовали простые вещи, вряд ли с Мингю всё станет сложнее. У Вону нет сильного желания влезать в то, что его не касается, но раз Сынчоль сказал, что это в последний раз... Да и эту бескорыстную помощь можно будет потом использовать во благо себе, попросив об обратной услуге. И не будет же он совсем один, с ним пойдёт Мингю... Задумчиво дёрнув головой, Вону возвращается в дом. Из офиса доносятся голоса, точнее, голос и еле слышное гудение. У Вону нет намерения подслушивать, но он всё равно замирает у люка и прислушивается. — ...Давай ещё раз: ты даёшь мне полчаса, и я придумываю решение. Я разберусь, — голос Сынчоля звучит ровно, но чувствуется, что ещё чуть-чуть, и он взорвётся. — Я пойду один. — И что ты сможешь сделать один? Получить пулю в висок? — в ответ — тишина, и Сынчоль звучно цыкает. — Нет, не-а. Мы не можем рисковать чем-то одним, мне нужны оба заказа... Мингю?.. — Я справлюсь с обоими. — Нет! — всё же не сдерживается Сынчоль и повышает интонацию, под конец перейдя на шипение. — А если тебя опять подстрелят?! — И что? — И что- Боже, ты мою грешную душу скоро на тот свет отправишь. Давай без ранений, окей? — Потерплю. Если это поможет делу. — Твою душу, Мингю... Вону закусывает губу. Невольно ему вспоминаются страшные, ещё незажившие шрамы на спине Мингю, на его покрытую отметинами кожу. Наверное, это не так страшно, как то, что он делает с людьми в ответ. В сочувствии убийце нет никакого смысла. Нет никакого смысла, к тому же это ненормально. Так думает Вону, спускаясь ступенька за ступенькой. Разговор прерывается, и его встречают одинаково напряжённо. — ...Когда ты там сказал пройдёт встреча? — до конца не веря самому себе, уточняет Вону и старается выглядеть невозмутимым. — Через два часа... — осторожно отвечает Сынчоль, будто боясь спугнуть. — Вону? — Я согласен, — Вону смотрит на Мингю, но как всегда не может понять его выражение лица. — Но! Никаких подводных камней. Я должен знать, с кем встречаюсь. Дай мне всю информацию на этого клиента. Всю. — Да, конечно, — довольно ухмыляясь, Сынчоль прячет руки в карманы, и всё напряжение исчезает. — Все файлы на компьютере, можешь ознакомиться. Эй, Мингю, я же сказал, что разберусь. Мингю без ответа уходит наверх. Сынчоль, не особо расстроенный подобной тишиной, подсаживается к Вону. Файлов оказывается достаточно, и Вону всё терпеливо изучает, не до конца разобравшись в ценности кейса. Когда дело доходит до самого клиента, то, увидев имя, Вону сразу болезненно морщится. Плохо, это очень плохо. Томизуки Хиро — человек, занимающийся сбытом и оборотом оружия любого класса. Работает он в основном на севере столицы, в пригородах Мапогу. Где-то полгода назад Вону «слил» адреса нескольких его складов и пары укрытий, где он и его люди проворачивали сделки. Томизуки был первым, кто открыл на Вону охоту, фактически всё с него и началось. — Вот дерьмо, — не сдержавшись, бормочет Вону себе под нос. Прошло несколько месяцев, он за собой всё подчистил, и его не узнают. В сети нет чётких фотографий лица, лишь смазанные кадры камер наблюдений. — А? — Я со всем ознакомился, — паника спадает так же быстро, как и появилась. Это было давно, и нет ни одной детали, даже мелочи, что могла бы его выдать. К тому же он уже согласился. — Замечательно, — радуется Сынчоль, большим пальцем ноги небрежно выключая компьютер. — На сборы двадцать минут. В ответ только кивнув, Вону уходит переодеваться. Наверное, смысла что-либо брать с собой нет, поэтому он ограничивается двумя телефонами по разным карманам куртки. И кепкой. И маской. — А это ещё зачем? — с поднятой бровью и скрещенными руками интересуется Сынчоль двадцатью минутами позже, когда Вону выходит в прихожую. — Не хочу светить лицом, — никак это не поможет, но так Вону спокойнее. Он надеется, что Томизуки не будет разглядывать глаза, спрятанные маской и козырьком кепки. — Это могут не так воспринять, — качает головой Сынчоль, но дальше тему не развивает, протягивая Вону передатчик. — Сигнал могут глушить или ловить, связываемся друг с другом строго в случае крайней необходимости. Со мной не связываться вообще. Натянув кеды, Вону вставляет знакомый передатчик в левое ухо и на всякий случай проверяет его работу. — Вону, план действий такой — приходишь раньше их, обязательно. После обмена любезностей показываешь кейс. — Я должен буду его открыть? — спрашивает Вону, забирая протянутую ему Мингю драгоценную ношу. Покрепче ухватившись за ручку, он рассматривает кейс со стороны. — Нет, они проверят замок и всё. Затем нужно дождаться, пока мне переведут оставшийся процент. Я напишу тебе. После моего одобрения передашь кейс и уйдёшь. — Допустим, что-то идёт не по плану? — Ничего не пойдёт- — Пойдёт. — Если что-то пойдёт не так, Мингю тебя подстрахует. Он будет рядом, — Мингю выглядит не очень довольным, и Вону начинает сомневаться насчёт своей безопасности. — На месте решите, где встречаетесь, спокойно вернётесь в офис. Вопросы? — Что я должен сказать при встрече? Как себя вести? — Что хочешь. Расслабься, веди себя так, будто это не первая ваша встреча. Для справки: ты работаешь на Хакимару, и ты его личный помощник. Поэтому они должны относиться к тебе с уважением. — Мм, понял, — Вону пока не представляет, как заставит человека, которому он немножечко подпортил жизнь, проявить уважение. Придётся разбираться на месте. — Эй, пусть это и якобы не ваша первая встреча, ты не обязан устраивать с ними светские беседы. Главное покажи кейс, дождись подтверждения оплаты, и миссия будет выполнена. Ещё вопросы? Вону мотает головой и ртом набирает воздух в лёгкие, чувствуя, как к нему подбирается волнение лёгкой дрожью. — Эй, всё хорошо, малыш Вону, — Сынчоль ласково треплет за капюшон. — Если что, Мингю рядом, ты не один. Мингю всё также не пышет радостью, и Сынчоль тоже мрачнеет. — Эй, — он обращает его внимание на себя. — Отвечаешь за Вону головой. Чтобы ни одной царапины. Иначе ты знаешь, что будет. Мингю выдерживает тяжёлый взгляд Сынчоля и нехотя, но кивает, а после, натянув маску до глаз, первым выходит на улицу. — Успеха, — Сынчоль больше вытаскивает Вону на выход вслед за Мингю, чем ободряюще похлопывает по спине. — Я на вас рассчитываю. Вону боится, что голос будет дрожать, поэтому на прощание издаёт нечленораздельный звук. Больше кимчи снаружи не пахнет, но живот всё равно сводит, пока он медленно ковыляет к машинам. Не найдя Мингю, Вону хмурится и заглядывает за угол дома. Мингю отыскивается у мотоцикла, которого раньше на участке видно не было. — Мы не на машине? И снова этот взгляд, будто Вону спросил глупость. Молча протянув шлем, Мингю садится на мотоцикл и заводит двигатель. Замерев в ожидании, с одной рукой на руле, он наблюдает за тем, как Вону сражается с застёжкой шлема, но помогать не спешит. Так и не разобравшись (может, и не слетит), Вону, сражаясь с неловкостью, залезает сзади и ставит кейс между ними. — Осторожнее. Оружие, — Вону не сразу понимает, о чём говорит Мингю, только потом заметив, как топорщится его куртка сзади. Прижав кейс ближе к себе, Вону ещё раз смотрит Мингю на спину, а следом осматривается — и за что ему держаться? В фильмах и книгах это всегда талия водителя, но Вону кажется, что Мингю такого не оценит. Единственный вариант — ухватиться за кейс. Правда, когда мотоцикл приходит в движение, он экстренно хватается за сидение, и уже неважно, что будет с кейсом. Ворота отъезжают в сторону, пропуская их. Задание началось. Вону не понимает, почему всем так нравятся мотоциклы. Ветер бьёт по одежде и шлему, а ещё это очень небезопасно — одна оплошность, и ты переломал все кости. Мингю ведёт быстро, но осторожно, и Вону есть сомнения, что только из-за наличия пассажира — иногда, ближе к жёлтым светофорам, он легко, без сомнений, ускоряется, и у Вону от этого скручивает все внутренности. Он прижимает кейс одной другой, а второй — держится за сидение и чувствует, как пальцы начинают потихоньку ныть от напряжения. Чтобы отвлечься, Вону разглядывает пролетающие мимо улицы, довольствуясь небольшим обзором шлема. Они движутся в сторону гор, как он и думал, постепенно симпатичные улочки сменяются бедными кварталами, а в конце — одной лесополосой и заброшенными зданиями. Когда местность слева постепенно идёт в небольшой пригорок, мотоцикл замедляется. Ещё несколько метров, и они останавливаются совсем. Мингю молча оборачивается, выставив ногу для равновесия, и Вону неуверенно слезает, прижав тяжёлый кейс к животу. — Третий этаж. Общий складной зал, D-3, — Мингю кивает на возвышающийся на пригорке склад, больше похожий на недостроенный жилой дом — страшные пустые глазницы, серый кирпич и отсутствующая крыша. Место скрыто листвой деревьев, и сложно сказать о его размерах с этого расстояния. — А ты?.. — Мне нужно отогнать мотоцикл. Вону издаёт согласный звук и напрягается, пусть и пытается это скрыть. Он не хочет идти туда один. Он не верит в то, что Мингю сможет защитить его по-настоящему, но всё-таки спокойнее знать, что рядом есть тот, кто на твоей стороне. — Я вернусь. — Внимательно посмотрев на Вону, обещает Мингю. Мотоцикл ревёт, готовый к движению, но он медлит. Поддав газу, Мингю бросает через плечо: — ...Держи их на расстоянии. Не позволяй никому подходить ближе вытянутой руки. Совет. — Я... — Вону не успевает ничего сказать — поднимается облако пыли, и Мингю уезжает. Мотоцикл без включённых фар исчезает за поворотом пригорка очень быстро, и Вону не остаётся ничего другого, как сразу уйти с дороги. Путь к складу лежит через маленькую тропинку, недалеко от проезжей части. Вокруг одни деревья и кусты, почти ничего не видно. Свет дают только фонари на дороге, свет которых пробивается сквозь листву и стволы очень слабо. Вону не покидает ощущение, что за ним следят, он пару раз останавливается, но слышит только собственное дыхание и гулко бьющееся сердце. Медлить нельзя, и, всё также держа кейс поближе и постоянно озираясь по сторонам, он продолжает путь в полном одиночестве: даже луна или звёзды не провожают на столь важное задание, а тёмное, как чернила, небо молчит. Перед складом деревья отступают, образуя небольшую поляну вокруг. Вону останавливается, пока не решаясь покинуть безопасную тень кустов, и прислушивается. Всё также тихо, ни единого звука, кроме лёгкого ветра, щекочущего листву деревьев. Возможно, это хороший знак — они приехали первые, как и планировалось. Или же нет, и его уже поджидают, затаившись в темноте помещений. Вону не уверен, как лучше зайти, и продолжается двигаться бесшумно, напоследок оглянувшись на подлесок. Склад встречает плотной тишиной, смущающей темнотой и неприятным запахом чего-то кислого и металлического. Кажется, это был не обычный склад, а почти что маленькая фабрика — за каждой сломанной, выбитой или оторванной дверью скрываются целые цеха с непонятным оборудованием, большими чанами и конвейерами. Было бы любопытно всё здесь осмотреть, но времени нет да и нормального освещения — тоже, поэтому Вону проходит все помещения мимо, в конце подсвечивая себе фонариком телефона полуразрушенную, всю в крошках стекла и пыли от треснувшего бетона, лестницу. На втором этаже ему делать нечего, поэтому он поднимается выше, а после ищет табличку D-3. Находится и D-1, и D-2, и даже D-4, но никак не нужная цифра. Методом исключения Вону выбирает безымянный зал между ними и надеется, что это не выйдет боком. Здесь нет никакого оборудования, только груда деревянных сгнивших ящиков, сбитые в кучу сломанные столы. Ящики создают целый лабиринт с несколькими тупиками-закоулками, Вону приходится немного попетлять, прежде чем добраться до открытого пространства. Останавливается он там же, присев на самую низкую неровную груду — затаиться у открытых дыр, которые должны были выполнять роль окон, совсем не хочется. Тогда у него будет лучший обзор на дорогу, но у остальных тоже, но уже на него. Удостоверившись, что с кейсом всё хорошо, Вону выключает фонарик. Наверное, у него развилась паранойя, но ему не хочется светиться ни одним телефоном и привлекать лишнее внимание. Поэтому ждать приходится скучно, в тишине и темноте, уткнувшись в замазанный грязью пол. Вону думает обо всём подряд, что беспокоит его, а этого немало, так что в итоге ожидание выходит не таким мучительным. Сначала это едва различимый звук, постепенно переходящий в неясный шум чужих передвижений. Вскоре Вону различает чёткие шаги и несколько голосов. У него есть всего пара минут, чтобы собраться с мыслями, а после в помещении становится заметно шумнее и светлее — пришедшие принесли с собой фонарики. Лучи отработанными движениями скользят вокруг, умело осматривая каждый уголок, останавливаются на Вону, и он понимает, что пора. — Добрый вечер, — первым здоровается Томизуки, затормозив на достаточном расстоянии. Он кажется ниже, чем выглядел на фотографиях, у него волнистые спадающие на плечи волосы, одет в белый костюм. Томизуки улыбается, поблёскивая золотым зубом и золотыми кольцами на пальцах, при этом приветственно раскинув руки. — От Хакимару? — Да, добрый вечер, — Вону пытается рассмотреть и людей позади Томизуки, но для этого оказывается слишком темно. Единственное, что ему даётся высмотреть — это двое крепких мужчин. Больше, кажется, в зале нет никого. — Извините, но Ваше имя мне так и не сообщили. — О, эм... Это не столь важно, — говорит Вону ровным спокойным голосом. Он старается выглядеть невозмутимо и профессионально, не показывать, что волнение вперемешку со страхом сейчас съедают его изнутри. Вону должен предстать личным помощником Хакимару, знающим своё дело и бывавшим на подобных встречах миллион раз. — И лицо Вы прячете, будто разговаривать не хотите или скрываетесь, — Томизуки наклоняется и заглядывает Вону под кепку с лёгким смехом. — Как-то невежливо общаться с клиентом, при этом не представившись, не находите? Или у Хакимуру все такие скрытные? Вону застывает, лихорадочно соображая, как ему быть. Подставлять Сынчоля он не хочет — вдруг Томизуки сейчас откажется сотрудничать из-за такой мелочи? — но подставлять себя — тем более. Времени не так много, прикинув все варианты, Вону всё же стягивает маску и приподнимает козырёк кепки немного выше. Он напоминает себе то, что твердил всю дорогу сюда — его не узнают. Томизуки уже о нём забыл. Он им неинтересен. — Я Ки... Но. Кино. Приятно познакомиться, — Вону чувствует, как его изучает не одна пара глаз, и старается расслабленно улыбнуться. — Взаимно, — Томизуки протягивает руку, и Вону поспешно подходит за рукопожатием. Ладонь у Томизуки сильная и крепкая, приятная, но Вону всё равно убирает свою как можно скорее. — И нечего прятать такие красивые глаза. — ...Спасибо. Повисает пауза, Томизуки, выжидающе уставившись на Вону, складывает пальцы в замок. Вону, спохватившись, перехватывает кейс удобнее и подносит его ближе. — Давайте-ка, — жестом подзывает Томизуки и самостоятельно проверяет замок. Он нажимает на дисплей несколько раз, прокликав по разным кнопкам, и тот впервые загорается ярким зелёным цветом. — Замечательно, как замечательно. — Вы согласны? — осторожно спрашивает Вону, пытаясь прикинуть, что дальше. Дождаться процента? — Мы передаём Вам кейс? — Кейс? —Томизуки хмыкает, и Вону на секунду пугается, что ошибся, но мужчина развеселился по какой-то своей безобидной причине. — Да, кейс передаём. Хакимару не нарушил ни одного условия сделки и послал такого приятного молодого человека, почему я буду против? Сейчас всё переведём, секунду. Вону ощутимо становится легче: полдела сделано. Осталось подтвердить оплату, а затем он убежит отсюда настолько быстро, что ему позавидуют все профессиональные стайеры. Похоже, это действительно будет самым лёгким заданием из всех, как Сынчоль и обещал. Вону уже чувствует запах свободы. Перевод по какой-то причине затягивается, но Вону, расслабленный из-за дружелюбия Томизуки, сильно не переживает. Сам Томизуки ничего не делает, также ждёт, когда с этим разберутся его подчинённые. Через некоторое время один из них подходит и что-то показывает на небольшом планшете, и между ними происходит негромкий разговор, у Вону получается разобрать только «ты уверен?», «я тоже так подумал», «проверь ещё раз». — Кино, проверьте, дошли ли деньги, — просит Томизуки, не отрываясь от экрана планшета. Вону достаёт раскладушку и проверяет сообщения, после мотнув головой. — Проверь всё ещё раз, — Томизуки отодвигает от себя планшет, отправляя подчинённого назад, и извиняюще улыбается. — Подождём ещё немного. — Да, конечно, — неловко вот так стоять и ждать, поэтому Вону отвлекается на телефон, ожидая заветного ответа Сынчоля. Время идёт, он сверлит пустое окно мессенджера до жжения глаз, но сообщения всё нет и нет. — Я всё проверил. Это оно, — Вону, отвлечённый телефоном, пропускает то, как подчинённый кивает, а следом бросает на него взгляд. Томизуки замечает этот жест и тоже обращает внимание на Вону. — Кино, какой у Вас интересный телефон. Сейчас никто такими даже и не пользуется, — проявляет искреннее любопытство Томизуки. Вону невольно переворачивает раскладушку и рассматривает, как впервые. — Так надёжнее. — Никогда о таком не думал. Сейчас же можно вставить две сим-карты. — Да, но этот не жаль сразу выбросить. — Хм, и правда надежно, — соглашается Томизуки, заинтересованно наклонившись к Вону. — Вы второй такой сообразительный человек, которого я встречаю. Кстати, кажется, у того была похожая белая раскладушка. Волнение укалывает под рёбра, Вону медленно поднимает глаза на Томизуки, который не поменялся в лице, всё такой же расслабленно дружелюбный. — Полагаю... это возможно, — Вону издаёт неловкий смешок, сжав телефон. — Не я это придумал. — Да, да. Понимаю. Просто ты очень похож на этого сообразительного человека, — Томизуки внезапно хмурится, спрятав руки за спиной, и через плечо бросает: — Вам не кажется, сквозняком повеяло? Сквозняком. Вону лишь сейчас вспоминает совет Мингю, заметив, какое ничтожное между ним и Томизуки расстояние. Шумно хлопнув раскладушкой, Вону тотчас начинает пятиться. — Было глупо думать, что я не проверю, кто стоит перед мной, даже если этот человек от Хакимару. Не ожидал, что он работает с крысами, — Томизуки прослеживает за тем, как раскладушка исчезает в кармане куртки. — Неужели ты думал, что я тебя не запомню? Твоя шалость дорого мне обошлась. Может, у меня не было возможности найти тебя сразу, но я не забыл. Вону замирает, решая, что дальше. Петляя между ящиков? Через окна на улицу? Броситься на них первым? Липкий страх парализует, не даёт дышать, и Вону не может сосредоточиться. Он должен что-то придумать. — Я знал, что ты остался в Сеуле, поэтому смысла тратить силы и выискивать тебя не было — рано или поздно ты бы сам объявился. Каждый мой человек знает тебя в лицо, это было дело времени, — Томизуки спокойно, не скрываясь, из-за ремня достаёт пистолет, который до этого был спрятан за полой пиджака. — Дам уже бесполезный для тебя совет — не стоит светить лицом, если занимаешься подобным дерьмом. Даже если очень сильно просят. Способность Вону хорошо соображать в стрессовых ситуациях куда-то исчезла. Страх не просто парализовал, он отключил мозг, единственное, на чём он способен сфокусироваться — это направленное на него дуло пистолета. — Ты очень сильно подставил меня, так что буду рад убить тебя собственными руками. Как ты уже мог догадаться, никакой сделки не будет. Вот так он и уйдёт, в одиночестве, вдали от дома, на третьем этаже заброшенного то ли склада, то ли фабрики? Вону вскрикивает и запинается, дёрнувшись, а следующая пара секунд растягивается будто на часы. Откуда-то справа появляется Мингю, подхватывает за талию, а после разворачивается, из-за чего Вону становится спрятан его фигурой. Таким образом Мингю оказывается спиной к Томизуки. Что-то просвистывает мимо, вспоров куртку в районе его надплечья, но это уходит от внимания Вону, поскольку он ошарашенно на него пялится. В темноте зала его глаза кажутся чернее ночи, вернув взгляд, но всего на секунду, Мингю двигается дальше, потянув за собой. Теперь они оба стоят полубоком, только Мингю всё ещё прикрывает собой Вону и, не раздумывая, застреливает людей Томизуки — четыре коротких выстрела, и мужчины валятся на пол замертво. — Спрячься, — смысл слов не доходит до Вону, его будто оглушило. Он продолжает что-то искать в глазах человека, что сейчас рядом, и этот низкий, похожий на гудение фена, голос повторяет: — Сейчас. Вону несколько раз моргает, и ощущение реальности возвращается. Он кивает, только сейчас замечает свою руку на чужой груди и, отпрянув, пятится назад. Томизуки что-то кричит, направляясь в ту дверь, откуда пришёл, за ним постепенно нарастает шум криков и топота ног. Мингю перезаряжает пистолет на ходу, тотчас стреляя, а Вону бросается назад к ящикам, к спасительным закуткам-тупикам. Это не просто страшно, это ужасающе. Вону прячется между ящиками в совсем не надёжном углу, присаживается на корточки и закрывает уши руками. Каждый выстрел, каждый крик, каждый грохот заставляет его вздрагивать, и он не может сдержать слёзы, которые сначала забирают способность видеть вокруг, а затем — нормально дышать. Сжав губы, чтобы издавать как можно меньше звуков, Вону очень часто моргает и буквально заставляет себя делать каждый глубокий вздох. Он фокусируется на дыхании, прячет противный скользкий страх и пытается сделать голову пустой. Сейчас его беспокоит слишком много хаотичных мыслей — Мингю один, он сейчас умрёт, его может найти каждый враг, они оба умрут с Мингю, он не доживёт до утра, Китэ никогда не узнает, что с ним произошло, Мингю умрёт, он сейчас умрёт, смерть Минхи не будет разгадана, Сынчоль не продаст кейс, они с Мингю умрут — и он пытается все их вытеснить. Чтобы себя отвлечь, Вону начинает постепенно раскачиваться, но это создаёт слишком много шума. В итоге он утыкается лбом в прогнившую древесину и всё вытесняет, вытесняет, вытесняет мысли из головы. Через какое-то время шум переносится в зал, и Вону закрывает рот ладонями. От этого крики, выстрелы, звуки борьбы становятся ещё громче, но это уже неважно. Это всё не страшно. Страшно становится, когда внезапно всё затихает, будто Вону оглох. Он медленно поднимает голову, отняв руки ото рта, и опасливо всматривается в темноту. Сначала всё тихо, слишком тихо, а затем раздаётся звук нетерпеливых шагов в его сторону. Вону не успевает ничего предпринять, как прямо перед ним появляется человек Томизуки. Он весь в крови — волосы, одежда, лицо — его бешеные глаза находят Вону, и после он издаёт неприятную усмешку. — Вот я тебя и нашёл, крысёныш, — мужчина поднимает пистолет на Вону, и в этот же момент его голова взрывается кровью, на лбу появляется страшная дыра, и он падает на пол, как подкошенный. Вону непроизвольно ахает и отворачивается, зажав уши руками. Кажется, его опять трясёт, но это неважно. Пусть убивают, ему всё равно. Пусть делают с ним всё, что хотят. Вону слышит чей-то голос, ему что-то говорят, но он не пытается разобрать слова, уже смирившись с тем, что не доживёт до рассвета. Нет, пусть убивают со спины, он не хочет увидеть свою смерть- — Вону. Вону убирает руки, но не разворачивается. Голос знакомый, но он ещё ни разу не слышал, чтобы этот голос произносил его имя. Собственное имя кажется чужим, незнакомым, не его. — Вону. Пора идти. Вону осторожно поворачивается и видит на месте человека Томизуки Мингю. Видимых повреждений на нём нет, одна кровь, залившая левое плечо, кроссовки и рукава. Мингю протягивает ладонь в сторону Вону, пальцы чистые, но перчатка разорвана и еле держится. Вону смотрит на неё, как на восьмое чудо света, а потом недоверчиво пододвигается и несмело берётся. Мингю рывком поднимает его, но руку не выпускает, а тащит за собой, мимо ящиков и мёртвых тел, в сторону выхода, откуда пришёл Томизуки. Вону старается не смотреть, но боковое зрение то и засекает пустые застывшие лица, и это приносит с собой тошноту. У Вону даже нет возможности остановиться и перевести дух: Мингю продолжает вести за собой. Его рука — это рука убийцы, что, не моргнув глазом, убил сегодня несколько человек, но Вону она почему-то дарит ощущение безопасности — она крепкая и тёплая. Вону цепляется за неё, как за спасательный трос, и постепенно, ступенька за ступенькой, коридор за коридором, успокаивается. Сердце по-бешеному не стучит, в ушах больше не шумит, и наконец Вону может дышать полной грудью. Снаружи, на поляне перед складом, Мингю смотрит на их сцепленные пальцы, будто лишь сейчас увидел, и отпускает. — И куда теперь? — подаёт голос Вону, как бы показывая, что пришёл в себя и снова здесь. — За Томизуки, — ограничивается простым Мингю. — Но... Мингю направляется к началу подлеска, и Вону бросается за ним, больше не желая оставаться одному. Здесь тоже есть тропинка, но шире, а кустов и спасительной листвы меньше. Они спускаются молча, топча по каменистой дорожке, Вону не уверен в том, что будет дальше, но от Мингю он далеко отходить не будет точно. С него хватит. Единственное, что его волнует — вернуться в офис если не целым, то хотя бы живым. У больших валунов, ограждающих дорогу от тропинки, Мингю останавливается. Поставив кейс, он встаёт на одно колено и внимательно осматривает местность. Вону следует его примеру и тоже прячется за валунами, сев прямо в джинсах на холодную голую землю. Прислонившись спиной к спасительному холодному камню, он тяжко вздыхает и задирает голову, встречаясь с кронами деревьев и чернотой неба. — Мотоцикл с той стороны. Ждём Томизуки и уезжаем, — Вону, не сдержавшись, тоже выглядывает из-за валуна и видит совсем рядом, практически ниже и напротив, три припаркованных джипа. Они с Мингю затаились на склоне, и это даёт им небольшое преимущество и хороший обзор. — Ладно, — слабым голосом отзывается Вону и возвращается к подпиранию валуна. Это, казалось бы, простое задание умудрилось выжать из него все силы, и острая паника просыпается, поглощая воздух из лёгких. Он размеренно и глубоко дышит. Мингю, ещё раз осмотрев проезжую часть, присоединяется к нему в прячущую тень валунов. Оглядев всего Вону, он вкрадчиво интересуется: — Ты в порядке? — Это предполагалась простая встреча, чтобы получить процент и отдать кейс, а затем меня решили застрелить, и это уже получилась не простая встреча, а затем появился ты... и меня не застрелили, — слова вырываются сами по себе, и становится легче — когда говоришь это вслух, это не кажется чем-то безумным. Высказавшись, Вону потерянно смотрит на Мингю и слабо добавляет: — Вдвоём я больше с тобой никогда никуда не поеду. На лице Мингю вместо ответа снова появляется то самое выражение, будто он вот-вот улыбнётся. Вону открывает рот, но сказать больше нечего, и Мингю занимается наблюдениями за дорогой дальше. Вону будто попадает во временной вакуум. Он не знает, сколько проходит времени, прежде чем ему по-настоящему становится спокойно и легко. Вокруг всё также пустынно и тихо, напряжением трещат только старые фонари у дороги, и где-то очень далеко слышатся редко проезжающие автомобили. Мингю практически не двигается, замерев в одной позе, а Вону пересчитывает количество диких ягод у дальних кустов. В сторону склада он старается не смотреть, чтобы не переживать в голове всё произошедшее по второму кругу. На сто сорок пятой ягоде где-то на дороге становится шумно. Мингю напрягается, а Вону выглядывает со своей стороны и замечает живого Томизуки и ещё одного человека. Оба в крови и хромают, незнакомый мужчина держится за бок. Они подбираются к одному из джипов, и их выходят встречать с водительского места. Этого человека до этого момента не было видно, и брови Вону ползут вверх. Постепенно дорога наполняется шумом их разговора, слов неслышно, только обрывки фраз и всё напряжение, вложенное в них. С места засады Вону может разглядеть какое злое лицо у Томизуки — у него не открывается один глаз, кровавые губы выплёвывают оскорбление за оскорблением, больше никакого светящегося дружелюбия. Волосы сбились, волнистые пряди прилипли кровью ко лбу, и пусть этот человек собирался убить без каких-либо сожалений, Вону становится как-то не по себе. Он отвлекается на Мингю, у которого в руках появился другой пистолет большего размера (так вот что было под курткой и что нельзя было задевать). Мингю не сводит взгляд с понятно кого и медленно на корточках выходит из-за валуна. — Мингю! — с паникой шепчет Вону, дернувшись следом. Остановившись там, где Мингю был до этого, он зовёт ещё, но ответа никакого не получает. Страх и нависший позади склад наседают, и Вону, скривившись, потому как сам понимает, что затея — полная глупость, максимально тихо спускается со склона вслед за Мингю. Они прячутся у разных кустов, у Вону получается подобраться к дороге ближе. Хорошо затаившись, Вону следит за Мингю. Тот отработанным движением скользит дальше, и таким образом их с Вону разделяет всего несколько шагов. Мингю пока его не заметил, выжидает удобного момента, а затем направляет на Томизуки оружие. Закрыв глаза, он что-то шепчет, чуть нахмурившись, после открывает их, и Вону не успевает зацепиться за эту необычную деталь из-за раздавшегося дальше оглушающего неприятного выстрела, из-за которого приходится спрятать голову между колен. Крик, ругательство, шорканье ботинка по асфальту и следующий выстрел. Третий. Четвёртый. На каждом Вону непроизвольно вздрагивает — закрывать уши бесполезно — и не решается ещё долго двинуться, даже когда всё затихает. Он не уверен, всё ли закончилось: ответных выстрелов нет. Мингю убрал оружие, но из рук не выпустил, не двигается, сейчас напоминая статую. Его внимание полностью сосредоточено на дороге. Вону же туда смотреть страшно, боковое зрение подсказывает, что больше движения нет, есть только что-то лежащее на асфальте. Это придаёт Вону спокойствия, и он медленно поднимается на ноги, после двинувшись к Мингю. — Мингю? — едва слышно зовёт он, и тот тотчас реагирует на звук, дёрнув головой. На лице появляется неприкрытое удивление, Мингю на секунду оборачивается на валун, будто не уверенный в том, что видит. Быстро свернув себе контроль над эмоциями, он грубо бросает: — Скройся. — Мингю... — паники больше нет, голова лёгкая и пустая, однако шум из ушей почему-то не уходит. Это невозможно, но Вону кажется, будто он чувствует запах чужой крови и смерти. Он хочет убраться отсюда как можно скорее. — Если ты- Вону осекается, когда Мингю грубо хватает за запястье. Его ладонь больше не дарит чувства безопасности и тепла, она больно сжимает кожу, давит на кость и заставляет прийти в себя, вспомнить, где они находятся. — Пока я не закончу, не высовывайся, — почти неслышно цедит он, а затем они оба замирают, уловив движение на дороге. Несмотря на ладонь на запястье, стоят они неблизко, поэтому следующее происходит так плавно и быстро, будто было спланировано — Мингю бьёт Вону по одной ноге, заставляя потерять равновесие, и, отпустив запястье, толкает в грудь. Вону тут же валится на спину, затылок больно соприкасается с землёй. Издав болезненный стон, он корчится и пытается подняться, а после застывает, вздрогнув от выстрела... который сделал не Мингю. Мингю остался стоять, немного сдвинувшись в сторону, и Вону с открытым ртом и широко распахнутыми глазами смотрит на его левую руку — пуля задела плечо, разорвав ткань, кровь тёмной струйкой стекает по рукаву. Мингю никак не меняется в лице, переложив оружие в раненую руку, он зажимает другой рану и делает несколько чётких выстрелов в одно место. И вместе с этим вновь становится оглушающе тихо. — Кейс, — просто говорит Мингю, опустив подбородок, но не смотря на Вону. Даже не удостоверившись, услышали ли его, он прямо через кусты уходит к дороге, а Вону, очнувшись и больше не мешкая, бросается к валуну. Ему в спину эхом отдаются ещё три последовательных выстрела, из-за которых он запинается, но так и не смеет посмотреть на дорогу. Забрав их драгоценную ношу, Вону трусцой перемещается к дороге. Получив от Мингю второй кейс из дальнего джипа, Вону аккуратно обходит одно тело и представляет себе, что это не мёртвые люди, а... манекены. Кровавые сломанные манекены. — Уходим. Лицо Мингю всё такое же спокойное, не выражающее ни одной эмоции, однако хорошо заметно, как тяжело он начал дышать и как испариной покрылся его лоб. Будто с огромным трудом подняв на Вону глаза, он кивает в противоположную сторону той, что они приехали. — Может... Может перевязать? — Вону не может контролировать то, с какой тревогой он смотрит на рану Мингю. Сквозь его уже испачканные пальцы просачивается кровь, разорванная ткань рукава некрасиво болтается. Эта пуля предназначалась ему. — У тебя есть на это время? — холодно интересуется Мингю, указав на лежащего с простреленной головой Томизуки, и Вону сразу понимает, что он имел в виду — Томизуки человек не маленькой величины, наверняка тот успел сообщить своим людям, что сделка не состоялась. Больше ничего не сказав, Мингю уходит в тень дорожного подлеска, и Вону, подхватив оба кейса, спешит за ним. Они проходят всего немного, несколько метров, пока им навстречу не выныривает хорошо припрятанный мотоцикл у одного большого дерева. — Ты умеешь водить? — спрашивает Мингю, и выражение лица Вону говорит всё за него. Прикрыв на секунду глаза, Мингю встряхивает головой и выводит мотоцикл на дорогу. Левой рукой при этом он старается особо не шевелить. Вону садится максимально осторожно, следя за тем, чтобы лишний раз не побеспокоить Мингю. Они едут значительно медленнее, чем раньше, сначала Мингю ведёт двумя руками, но вскоре левая беспомощно повисает в воздухе. Прижав кейсы к животу, Вону держится за них изо всех сил и неотрывно гипнотизирует рану Мингю. Ткань также разорвана в районе надплечья, крови много, непонятно чьей именно, но Вону всё равно съедает чувство вины. Мингю оттолкнул его, не думая, он спас ему жизнь, и теперь его здоровью угрожает опасность. Пуля не прошла через плечо, не застряла, всего задела, однако Вону хватает элементарного критического мышления, чтобы опасаться и таких открытых ранений. Кровь будто и не прекращается, она заставляет ткань прилипнуть к коже, натянуться, весь рукав мокрый, и со временем Вону не может сидеть спокойно: его мутит от одного только вида, что и говорить про характерный запах, отдающий сталью. Разорвать футболку у него не получается, больше ничего не придумав, Вону пододвигается ближе, чтобы кейсы плотно держались между ними, а затем накрывает своей маской руку Мингю. Сильно это не поможет, её нельзя затянуть; что поделать, если это единственное, что ему доступно. Наверное, это больно, и Вону старается сжать ладонь несильно, только бы прикрыть тканью рану и приостановить кровь. Мингю никак не реагирует на подобную помощь, и Вону решает, что это хороший знак. Таким образом они преодолевают оставшийся путь. К концу маска полностью промокает кровью, скомкав в руках, Вону, не задумываясь, бросает её на землю. Мотоцикл тормозит у автомобиля Рейвена из Тэгу, Мингю глушит мотор и, оставив шлем на сидении, нетвёрдой походкой направляется в офис. Вону двигается быстрее, но маячит сзади, не отрывая внимания от раны. — Эй, пацаны! Вы... — Рейвен, сидящий на диване в гостиной, сначала встречает их улыбкой, но, увидев их состояние, сразу становится серьёзным. Выключив телевизор, он поднимается на встречу. — Мингю? — Немного... поранился, — Мингю не просто бледный, он серый, а пот стекает по его вискам. — Вону... Вону не отзывается, поставив кейсы на пол и лишь сейчас увидев, что все его ладони в крови. В чужой крови. По всему телу проходится дрожь, кажется, у него трясутся руки, и он быстрым шагом, не замечая ничего вокруг, уходит в ванную комнату. Там, включив горячую воду, он наливает почти полную ладонь жидкого мыла и трёт, трёт, трёт руки до тех пор, пока единственным доказательством случившегося не оказывается одна розовая пена. Переключив на холодную воду, он ополаскивает лицо, смывает пот с шеи и всматривается в собственное отражение, наполовину скрытое паром, но недолго: он помнит про Мингю. — ...Ты уверен? Эта фраза встречает Вону на пороге комнаты Мингю. Рейвен сидит на пододвинутом к стене стуле напротив кровати, и Вону замедляется, пытаясь понять, что происходит. — Да. — Может, стоит подождать- — Ты предлагаешь мне истечь кровью, пока она добирается? — Я помогу, — Вону не успевает обдумать всё, как следует, слова вырываются сами по себе. Встретившись взглядом с Мингю, он продолжает: — Я уже помогал тебе до этого. Я не знаю как, но ты же мне скажешь? Мингю внимательно разглядывает лицо Вону, будто пытаясь прочитать его истинные намерения, а после начинает медленно стягивать с себя куртку. — Я за аптечкой Суа, — Рейвен, тоже расценив это за согласие, уходит. В ожидании Вону молча садится на корточки сбоку от кровати. Мингю спокойно снимает куртку, а вот с футболкой появляются проблемы: он не может двигать левой рукой вообще. Он пытается, но бледнеет будто сильнее, и Вону представить не может, насколько это больно. — Ножницы, — и так неразговорчивый Мингю сейчас говорит урывками, но Вону почему-то с лёгкостью его понимает, когда он толкает ногой из-под кровати маленькую аптечку. Немного покопавшись, Вону находит небольшие ножницы и помогает Мингю избавиться от футболки, буквально разрезав ткань пополам. В нос тотчас бьёт стальной запах крови, дезодоранта и пота, кровь словно повсюду, и Вону начинает опять чувствовать её на руках. Тотчас отбросив эти мысли и вытерев руки о джинсы, он убирает ножницы и наконец решается взглянуть на рану. — А это- Вону сам себя одёргивает, заметив похожую рану на левом надплечье, ткань к которой прилипла, и Мингю приходится рывком её отдирать. Она не такая глубокая, как та, что на плече, но выглядит также болезненно. Вону не помнит, что бы при нём в Мингю ещё стреляли, но внутренний голос подсказывает, что и это его вина. — Что-то ещё нужно? — в комнате появляется Рейвен, притащив с собой большую аптечку, которую Вону видел у Суа в комнате под вешалкой. — Слишком... людно. — Понял, — Рейвен не возражает, примирительно подняв руку, и идёт спиной к двери. — Я пока поставлю в известность Суа и Сынчоля. Вону не смотрит ему вслед, вместо этого открывая большую аптёчку. Что он делал в тот раз? Нужно вспомнить. Там были порезы от холодного оружия, здесь — рана от пули, кажется, что одно и то же, но это далеко не так. Сейчас это не просто порез, пуля гладко разрезала кожу, как ножницы ткань, задела так, что края раны свисают кусками. Вону смотрит то на плечо Мингю, то на его надплечье, не понимая, с чего начать. Плечо выглядит страшнее, поэтому, набрав всё самое необходимое, Вону встаёт на колени. Сперва необходимо промыть рану. Взяв бутыль перекиси водорода, Вону пододвигается ближе и застывает. Мингю смотрит в сторону, уставившись в одну точку, и внезапно говорит: — Нужно... зашить. — Зашить? — потерянно переспрашивает Вону, непроизвольно убрав бутыль. Он не хочет брать такую большую ответственность за жизнь чужого человека, однако он уже вызвался помогать, и отказывать как-то... — Суа знает как. — Тогда мне просто всё осмотреть, почистить и перевязать, пока она не приедет? — с заметным облегчением то ли предлагает, то ли уточняет Вону. Мингю кивает, и тогда он лезет за ватными дисками. Кровь, сливаясь с перекисью, стекает по руке и падает на джинсы и покрывало. Наверное, это не очень приятно, но Вону не знает, как ещё можно очистить рану и при этом ничего не испачкать. Он с лихвой наливает перекись на диск и аккуратно протирает вокруг раны, скрупулезно следя, чтобы ничего не задеть. Кожа у Мингю горячая, и Вону это немного смущает — может, у того температура или что похуже? — но в итоге он списывает это на свои холодные пальцы и ничего с этим не делает. Закончив с плечом, Вону его внимательно осматривает. На первый взгляд, не считая того, что рана выглядит как кровавое месиво, всё не так плохо. Нет осколков пули или грязи, края раны не опухли; позже Суа, прикинув намётанным взглядом, скажет уже точно. Мингю бы мог тоже, но он не следит за тем, что Вону делает. Впервые он поворачивает голову только, когда Вону приходится опять встать на колени и подобраться ещё ближе, чтобы достать до надплечья. Вону внимательно следит за тем, чтобы не попасть в саму рану, обработать исключительно вокруг, и это вынуждает его вторгнуться в чужое личное пространство немного дальше, чем следовало бы. Запах крови, сверлящий взгляд и исходящий жар от кожи давят, но вскоре это отходит на второй план. Единственное, что сейчас важно — это вторая рана на надплечье. С ней Вону заканчивает намного быстрее. Она меньше по размеру и нет этих страшных рваных краёв, кровь давно остановилась, поэтому пару раз пройтись вокруг ватным диском оказывается достаточно. — У вас всё хорошо? — в комнату заглядывает встревоженный Рейвен. — Да. Сейчас всё забинтую, чтобы остановить кровь. — Супер, — Рейвен в своей манере показывает большой палец. — Суа и Сынчоль уже едут. Я если что у себя. Вону в ответ издаёт согласный звук и отклоняется на пятках к аптечке за большими свёртками бинтов. Рейвен опять исчезает, а он возвращается к Мингю и решает начать с раны на плече. Отмотав на взгляд достаточно, Вону мягко прикасается к руке Мингю, немного отодвигает её в сторону и начинает старательно заматывать. — Повязка должна быть... точно на ране, — неожиданно подаёт голос Мингю, наблюдая за его действиями. — И не туго. Должно пролезть... два пальца. Вону послушно следует всем указаниям, мысленно спрашивая, сколько же Мингю пережил подобных ран, что стал хорошо в этом разбираться. Он знает, что не должен испытывать сочувствие: этот человек убивает. И он не испытывает, но всё равно ему как-то не по себе. В целом Вону плевать на всё, что не касается Минхи, в первые дни ему ещё было как-то некомфортно от того факта, что он сотрудничает с киллером, но сейчас, не считая иногда проскальзывающих мыслей, он не думает об этом. Вону старается быть жёстким по жизни: как эта жизнь к нему относится, так он относится к ней в ответ. Иначе в этом другом мире Сеула не выжить. Вону старается, и получается у него это не всегда: он всё-таки не железный. Поэтому он не может спокойно смотреть на мучения и беспомощность других людей, даже если они делают ужасные вещи. Выйдя из мыслей, Вону перебирается выше и берётся за вторую рану. Мингю молча показывает поперёк, и он подчиняется, бинтует долго и крепко, а после проверяет не слишком ли туго. Удостоверившись, что всё хорошо, он бросает бинт на кровать и проводит рукой по бинту ещё раз, разглаживая неровности. Белоснежный бинт явно заметен на смуглой коже Мингю, Вону подмечает против воли и повторно проходится глазами по всем шрамам на левом плече. Шрам, шрам, ещё один шрам — выглядит тоскливо, если представить, сколько эти раны принесли с собой боли. Обычно у людей столько родинок бывает, а у Мингю... Вону утыкается взглядом в маленькое созвездие родинок на левой груди, которое он раньше почему-то пропускал. Взгляд скользит дальше, по рёбрам и животу, к ремню. Странно, но родинок так же много, как и шрамов, а Вону их не видел. Он отмечал только шрамы, будто зациклился на них, будто кроме них... больше ничего нет. Продолжая размышлять, Вону поднимает не сфокусированный ни на чём конкретно взгляд и застывает, заметив, что Мингю странно на него смотрит. Осознав, что его рука всё ещё находится на ключице, Вону отдёргивает её и отстраняется. — Снова кровь... выступила, я перебинтую, — Вону не трогает плечо, только дополнительно легко бинтует, пока кровь не исчезает, и бинт снова становится белым. Наконец со всем закончив, Вону садится на полу, вытянув затекшие ноги, и устало крутит головой, снимая напряжение. Внезапно на него навалилась вся усталость дня, веки тяжелеют, будто насыпанные солью, а тело с трудом держится в вертикальном положении. — Как ты себя чувствуешь? Мингю игнорирует, в своей манере не благодаря за помощь, и падает на кровать. Он смотрит прямо перед собой, а Вону — на него. — Думаю, тебе нужно отдохнуть, — вообще-то, им обоим, но это уже никому не нужные детали. — Пока не приехала Суа. Мингю не отвечает, а Вону спрашивает себя, почему, когда он остаётся с ним наедине, его всегда тянет говорить. Вону не болтун, он знает, что ожидать от Мингю нормального общения не стоит, он в принципе и не ожидает. При этом он также в курсе, что тот умеет говорить. И не тремя короткими словами. Например, если вспомнить тот вечер, когда Мингю назвал его убийцей. Мысли об этом дарят лёгкое раздражение: Вону ведь спрашивает не о погоде или что будет на ужин, он задаёт вполне конкретные важные вопросы, которые можно и не игнорировать. Мингю, продолжая лежать на спине, поворачивает к Вону голову. Его взгляд так и говорит вали из моей комнаты, и это только усиливает раздражение. Скользя задом, Вону подсаживается к стене и облокачивается спиной. Расслабленно опираясь предплечьями о согнутые колени, Вону смотрит в ответ. Если так надо, Мингю может послать его вслух, а до тех пор он будет сидеть здесь. Проходит минута, две, Мингю отворачивается, а Вону продолжает сидеть на том же месте в той же позе. По неприятному яркий свет давит на уставшие глаза, делать ничего не хочется. Вону закрывает глаза и пропускает тот момент, когда засыпает. Просыпается он от взволнованного голоса Суа. Спросонья, успев позабыть о передатчике, Вону долго пытается сообразить в чём дело и только потом отвечает на вызов, сонным движением нажав на левое ухо. — Да? — Вону-я, не могу связаться с Мингю. С ним всё хорошо? Постаравшись открыть глаза максимально широко, Вону долго разглядывает лежащего на кровати Мингю. Удостоверившись в том, что тот не умер и грудь от дыхания точно поднимается и опускается, он нажимает на передатчик сильнее и хрипит: — Он спит. — Нужно его разбудить и снять бинты. Окей? — Угу. — Мы уже подъезжаем. Конец связи. Медленно моргая, настолько медленно, что чуть опять не засыпает, Вону выполнять указания Суа не спешит. Спящий Мингю кажется таким спокойным и беззащитным, слипшиеся от пота волосы разметались по лбу, нижняя губа немного выдвинута вперёд. Вону переводит взгляд на его плечо, перевязка которого снова покраснела от крови, и становится жаль его будить. Он уточняет на телефоне время — 2:37 — сегодня им обоим вряд ли удастся хорошо отдохнуть, и нужно пользоваться любой данной возможностью закрыть глаза. Вону делает это не из жалости. Это товарищеская благодарность за спасение от пули. Ничего плохого не случится, если Суа сама избавится от бинтов. Им обоим нужно... Вону опять незаметно для себя отрубается. На этот раз он просыпается от шума хлопнувшей двери. Зевнув и протерев лицо ладонями, он долго моргает и видит, как Суа мягко тормошит Мингю за здоровое плечо, попутно залезая с ногами на кровать. — Мингю-я, — сначала она зовёт тихо, но потом повышает тон голоса. — Мингю, проснись! Мингю! Мингю просыпается как и Вону с большим трудом. Суа помогает ему сесть, а затем принимается медленно разматывать бинты, мурлыча что-то ободряющее. — Суа, привет, — Вону немного меняет положение, поскольку всё тело затекло, и зевает ещё раз. — О, Вону! — Суа, до этого успевшая присесть на кровать, удивлённо оборачивается. — Что ты здесь делаешь? — Он меня не выгонял, так что... — Мингю, услышав такой ответ, смотрит поверх головы Суа с непонятным выражением лица, которое, возможно, должно означать что-то наподобие простого какого хрена, но Вону слишком устал, чтобы разбираться в этом. Он наблюдает, как пальчики Суа юрко устраняют все его старания, ни разу не запнувшись. — Я закончу с Мингю и осмотрю тебя, договорились? Придётся немного подождать, — с извиняющейся интонацией говорит Суа. — Я в полном порядке, правда... Не надо. — Это хорошо, — Суа ободряюще улыбается, поджав губы. — Я рада, что- — Мингю, ты, — в комнату врывается Сынчоль, остановившись на пороге и метая в сторону Мингю гневные ментальные молнии. — Ты... Мы же договорились. — Ты сам сказал. — Что сказал? — Чтобы ни одной царапины, — Мингю смотрит в ответ таким же тяжёлым взглядом. — Какой царапины, мы... — Сынчоль находит Вону на полу, и ему вспоминаются собственные слова. Устало вздохнув, он зажимает переносицу двумя пальцами. — Ладно. Ладно. Согласен. Но не забывай, все ранения сильно тормозят работу, а у нас нет столько времени, чтобы тратить его на зализывания ран. — Ребят, можете обсудить это позже? — жалостливо просит Суа, посмотрев на всех по очереди, в том числе и на Вону. — Мне нужно сосредоточиться, — она указывает на аптечку, где поближе к молнии уже всё положено для зашивания ран. — Пойдём, Вону. — Сынчоль, мы проебались, — сразу за дверью начинает Вону, махнув в сторону оставшихся стоять на том же месте кейсов. — Теперь их два. — Ничего страшного, — Сынчоль, будто успокаивая, пару раз хлопает по спине. — С утра обсудим, иди отдыхай. — Но- — Это не срочно. Иди, — Сынчоль подталкивает мягко, и уставший Вону не способен сопротивляться. — Завтра ты мне нужен бодрым и со свежей головой, а без хорошего сна ты таким не будешь. Пора спатеньки. Спокойной ночи. — Спокойной ночи, — на автомате отзывается Вону и сбито моргает, пока за Сынчолём мягко притворяется дверь. Он чувствует себя максимально вымотанным, это та самая стадия, когда тяжело держать глаза открытыми и хочется тупо свалиться на пол. Оставаться в обществе команды нет никакого желания, поэтому Вону слушается Сынчоля и, выключив свет, заныривает под одеяло. Правда, сразу он не засыпает. Стянув куртку, отбросив кепку в сторону и достав телефон, Вону ещё какое-то время проводит на «Помпеях». Он мониторит всё, связанное с Томизуки, ждёт любых новостей о его смерти, но только зря теряет время — ни через пятнадцать минут, ни через тридцать ничего не появляется. Вону хочет дождаться хоть чего-нибудь, чтобы уничтожить след, связывающий его с сегодняшними событиями, но вскоре сил ждать не остаётся — минуты тянутся, ничего не происходит, а его моргания затягиваются на слишком долгое время. Сдавшись, Вону бросает телефон под соседнюю подушку и ложится на кровати в форме звезды. Голова тяжёлая, а мысли спутанные, и постепенно он падает в сон. Он слышит за стеной напротив лёгкий шум и неразборчивые голоса, но это не мешает. События сегодняшнего дня эхом проносятся под веками, смазываясь, и единственная мысль, что остаётся — я мог умереть, но меня спасли. Вону думает об этом не как о страхе, а как обычном факте его жизни. Сейчас за стеной, откуда доносятся неясные звуки, Суа помогает человеку, что спас его жизнь. А ведь Вону даже не поблагодарил его. Он не успевает обеспокоиться этим, поскольку тотчас засыпает, и самая последняя мысль, что цепляет его: человек, который забирает жизни, сегодня спас мою.