Запутанный случай (In Knots)

      В Агентстве есть люди, над которыми Дазай не смеет подшучивать, и в число таких людей входит Фукудзава Юкичи. Сам Дазай осознает это в тот момент, когда впервые видит, с каким равнодушием директор рвет пополам бумажный самолетик, и невольно представляет на месте этого самолетика свой череп.       Он, конечно, прикидывается идиотом, но не безмозглый же он на самом-то деле. А уж смерть от того, что твою голову раскололи как орешек, никто не назовет безболезненной.       Дазай никогда не посмел бы разыграть Фукудзаву, но он глубоко сомневается, что это известно его коллегам (Рампо не в счет). Поэтому, когда директор выплывает из своего офиса с полнейшим беспорядком на голове, — и колтунов там больше, чем диснеевских фильмов в коллекции Ацуши, — Дазай тут же возвещает:       — Я ни при чем!       Куникида, оторвавшись от отчетов, открывает рот, чтобы выразить по этому поводу сомнения: кроме Дазая, самоубийц, готовых связываться с директором, в Агентстве не водится. Однако Фукудзава его перебивает:       — Клиент привел с собой на встречу маленькую дочку.       Вот оно что. Даже директор, оказывается, не в состоянии отказать столь милому созданию в невинной шалости.       Дазай некоторое время наблюдает за тем, как Фукудзава пытается (безуспешно) распутать хоть один узелок, прежде чем предложить:       — Директор, позвольте вам помочь. Куникида слишком занят отчетами и освободится хорошо если к вечеру.       Фукудзава размышляет над предложением, пока Куникида злобно скалится из-за кипы бумаг.       — Хорошо, — отвечает он, направляясь обратно в свой кабинет, и явно предполагается, что Дазай должен за ним последовать.       Скромно обставленная, от остального офиса это комната особо не отличается ни планировкой, ни интерьером. В ящиках стола Фукудзава по большей части хранит необходимые вещи, как-то: ручки, блокноты, легкий перекус для Рампо… Всё это Дазаю удается заметить, когда Фукудзава извлекает оттуда расческу, которую передаёт в руки подчиненному, и садится в кресло к нему спиной.       Дазай с ходу прикидывает фронт работ. И главная проблема даже не в многочисленных колтунах, а скорее…       — У вас тут заколки, — говорит он, аккуратно отодвигая пару прядей, чтобы лучше рассмотреть разноцветные украшения. — Довольно много, вообще-то. Мне понадобится какое-то время…       — Полагаюсь на тебя, — отвечает Фукудзава.       С предельной осторожностью Дазай начинает распутывать узелки, но что-то в сложившейся ситуации никак ему не дает покоя. И дело тут не столько в том, как странно смотрится беспорядок на голове начальника — хотя в этом, наверное, тоже…       Ну, конечно. Дазай вдруг понимает, что никогда раньше не подходил к директору сзади так близко: с такого расстояния даже он сумел бы нанести Фукудзаве смертельную рану. Впрочем, Ёсано-то в соседней комнате, поэтому и толку от этого будет как от козла молока, но сам факт.       — Директор, — в своей беззаботной манере начинает Дазай. — А вам не страшно вот так вот пускать меня в свою слепую зону?       — Нисколько, — говорит Фукудзава и сохраняет при этом полнейшую невозмутимость — Дазаю хочется верить, что даже директору его не обмануть в подобном вопросе.       Детектив хмыкает, вытягивая очередную заколку — на этот раз в крапинку.       — Могу я спросить почему? Будь на вашем месте кто-то слабее духом, он дрогнул бы от одной мысли о том, что сидит спиной к Дазаю Осаму, юному дарованию Портовой Мафии…       — Всё так. Но теперь ты мой подчиненный, — отвечает Фукудзава, а затем с присущими ему спокойствием и убедительностью добавляет:       — Мне нечего бояться.       Для Дазая заслужить доверие Ацуши это одно. Ацуши по сути своей идеалист, которому едва ли по-настоящему знакомо предательство. Но чтобы такой человек как Фукудзава, умудренный опытом, да ещё и без тени сомнения доверился Дазаю…       Он замолкает, тихо радуясь, что Фукудзаве не видно сейчас его лица, а иначе Дазай бы попросту не успел нацепить свою привычную маску.       Он почти уверен, что с грехом пополам ему удается поддержать дальнейший разговор. Мол, извините, но если вражескому одаренному вдруг приспичит ворваться к вам в кабинет через окно, мне придется отвлечься от распутывания ваших волос… Дазай и сам не слушает, что за чушь несет. Но зато с небывалым интересом вникает в ответы директора.       Разделавшись с последней заколкой, Дазай засовывает ее в карман. Совершенно бездумно, из чистой прихоти — ну, и что здесь такого? Фукудзаве всё равно, хотя он почти наверняка замечает. Едва ли та девчонка решит вернуться и стребовать с директора свои заколки. Да и кому какое дело, что одна из них перекочует к Дазаю в квартиру? Носить-то он её не собирается.       — Спасибо, — благодарит Фукудзава, после того, как его волосы приобрели божеский вид.       — Да пустяки, ну, я пошел работать, — вежливо отнекивается шатен, но в дверях его настигает оклик:       — Дазай?       — Да, директор? — застывает он вполоборота.       — Красная пойдет к твоим волосам больше, чем зелёная.       И тут Дазай жалеет, что встал именно вполоборота, ведь подобного ракурса тоже вполне достаточно, чтобы Фукудзава заметил неподдельное смущение на его лице.       — Спасибо, конечно, за совет, но это так — сувенирчик. Не волнуйтесь, я вполне могу себе позволить собственные украшения!       Фукудзава только хмыкает (то ли соглашаясь, то ли ещё что?) и милосердно позволяет Дазаю сбежать.       И только много позже, после обеденного перерыва, Дазай понимает, что директорское «хм» вовсе не согласие означало: на его рабочем столе лежит набор заколок, рассортированных по цвету — от красного к фиолетовому.       А Дазай всё никак не решит, что хуже: осознание, что разыграли его, а не наоборот, или же тот факт, что сделано это было его директором — и без капли злого умысла.