Аптека

Розово-сиреневым светом солнце пригревало Ниро сонную макушку, которую тот пытался спрятать под простыней. Ей он укрывался ночью от холода, а сейчас она служила ему защитой от шума, создаваемого старшим братом. Перебирая пальцами по ткани, мальчик старался ухватить её покрепче, потому что знал — сейчас Тиви будет предпринимать попытки стянуть с бедняги простыню, дабы разбудить его окончательно. Так и случилось, и звонкий голосок, пусть и слегка охрипший от недавних событий, прошёлся по разуму острым лезвием, возвращая Ниро в реальность. Иви торопил брата собираться в дорогу как можно скорее, именно поэтому разбудил его ни свет ни заря и теперь ругал за чрезмерную, как он выражался, лежебокость. Ниро в ответ на это только недовольно ворчал, хотя и вернуть так бессовестно украденную у него простыню не пытался. Сев, он осмотрел переворошенную братом комнату и отметил про себя, что Иви уже практически всё собрал, оставалось только отобрать неиспорченные припасы — и можно выдвигаться. Сделать это оказалось не так уж и трудно, поэтому когда братья покинули навсегда свое временное убежище, солнце только-только начало пригревать нижние этажи домов. Каждый из них, словно отдавая честь, обернулся на окно маленькой квартирки, в которой им пришлось провести первые недели апокалипсиса. Разве что думали они в это время о разном: Иви — о том, что потерял здесь лучшего друга, Ниро — о том, что чуть не потерял здесь брата. Оба же они точно знали одно — вместе с этим местом они отпускают и часть своего прошлого, пусть и близкого сердцу. Впереди их ждёт что-то большее, что-то намного более дорогое и важное. И если потащить за собой груз прошлой горечи, добраться до спасения окажется невозможным. Не сказать, что у Иро до всех этих событий не возникало моментов, когда они осознавали, насколько на самом деле близки, просто сейчас на кону стояло не только спокойствие в доме и в семье, но и целая жизнь. К тому же, теперь братья могли рассчитывать на помощь разве что друг друга, по крайней мере, до того момента, пока они не достигнут безопасного места. Разрушенная дорога встретила Иви и Ниро приветливо, и пока что ходячих не было слышно в округе. Пыль после влажной ночи слегка улеглась, поэтому дышалось свободно и легко, чего точно не хватало сонной голове. Не мертвая, а умиротворяющая тишина заволакивала близлижащие улицы, и единственное, что нарушало её, был хруст обломков стекла и бетона под ногами у братьев. Они шли также молча, может, потому что всё же боялись, что кто-то из мертвецов внезапно появится, может, потому что ещё не до конца осознали происходящее и сейчас старались сосредоточиться на собственных мыслях. Спустя некоторое время Ниро заметил, что на их пути вскоре должно оказаться одно очень неприятное место. И как бы он не старался намекнуть Иви, что лучше бы пойти в обход — как бы невзначай сворачивал, останавливался, предлагал «посмотреть, что там» — брат указывал ему, что нужно продолжать идти прямо, иначе есть шанс заблудиться или застрять. И Ниро сам не понимал, нарочно ли Иви так упирается или ему правда кажется странным, что мальчик наровит свернуть не туда. Младшему пришлось всё же сдаться, и скоро вдалеке он увидел её. Сгоревшую аптеку. Каждый шаг вперёд вдруг начал даваться с трудом, ибо Ниро знал, что воспоминания о ней не доставят Иви никакой радости. Он начал теряться, глаза у него забегали, потому как он уже совсем не мог придумать, что можно такого предпринять, чтобы избежать неприятностей. Увы, никаких спасительных знаков вокруг он увидеть не смог, а потому ему оставалось только сжать посильнее лямку от сумки, висевшей на плече, и чуть покосить взгляд, делая вид, что никакой аптеки и не существует вовсе. Как только обгоревшее здание оказалось в поле зрения Иви, Ниро попытался незаметно ускорить шаг, надеясь, что хоть это поможет преодолеть аптеку без последствий. Иви начал поспевать за ним, и младший принялся вслушиваться в его шаги, чтобы только убедиться, что всё идёт как надо. «Только не останавливайся, только не останавливайся…!» — молил он про себя, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее, а в голову ударяет глухой жар. Но маленькому плану Ниро не суждено было сбыться — он услышал, как шаги брата постепенно утихают и как вскоре совсем останавливаются. Ему тоже пришлось встать на месте, просто чтобы перевести дыхание и быть готовым к любым сюрпризам. Оборчиваться не хотелось. Не снова. Уж лучше просто подождать, утыкаясь взглядом в потресканный асфальт, пока всё не закончится, и забыть, как о страшном сне. Всё это ему просто хотелось забыть. Оба они стояли неподвижно неопределённое время, пока Ниро всё же не осмелился посмотреть на брата. Тот глядел прямо на обломки аптеки, не шевелясь совсем. В голову сразу ударило воспоминание: Иви точно так же стоит перед горящим зданием, готовый в любой момент то ли сорваться с места и забежать внутрь, то ли, наоборот, умчаться как можно дальше, чтобы только не видеть и не помнить ничего. И словно нарочно в нос ударил на секунду ядовитый запах остывшей гари. Как будто он напоминает о том, что тут произошло. Иви наблюдал, как прямо перед ним пожар разгорается словно бы заново. Чернеющие обломки стен и крыши лежали неподвижно, только лёгкий ветер иногда сдувал с них пепел, мерзко посвистывая. Трава и земля вокруг была пожжена, желтела под рыжим солнцем. Иви казалось, что в некоторых местах она попачкана бурой кровью, и всё надеялся, что это просто застыла на ней грязь. Он чувствовал, как его руки холодеют, и пытался сжать их, чтобы согреть, но что-то внутри него подсказывало, что это не поможет. Конечно, страшная картина не могла не напомнить ему о ЕЕ. И, надо же, не мысли о трагедии, произошедшей с ним, не воспоминания о пожаре заставили его непроизвольно сжаться. Ниро всё это время не решался подойти ближе, всё же надеясь, что брат сам справится со всем. Даже не так — он верил, что Иви справится. Он наблюдал за ним издалека и видел те эмоции, которые мелькали у брата во взгляде. И всё же, он дал ему шанс пережить их снова, пусть не без страха и опасения. Именно поэтому в его сердце возникли очень смешанные чувства, когда он увидел на глазах у брата слёзы. Он не заплакал в тот день — а сейчас смог. Поэтому Ниро в какой-то степени был даже рад таким его эмоциям. Разве что теперь Иви абсолютно точно расстроен, а этого он боялся больше всего. Ниро медленно подошёл к брату, наблюдая за тем, как он слегка сжимает плечи. Ему больше ничего не оставалось, кроме как просто взять Иви за руку, как в те дни, когда он брал его на вылазки, потерянного и совершенно разбитого. Брат поглядел на него без всякого опасения и неловкости. И почему-то как только их взгляды встретились, в глазах у Иви появилась доля какого-то удивления, которое Ниро не мог для себя никак трактовать. Единственное, чему он сам довольно сильно удивился — ему больше не было стыдно смотреть в глаза брату. Иви понадобилась примерно минута, чтобы слегка прийти в себя. — Всё нормально, — сказал он, вытирая влагу с лица рукой. — Идём. Продолжили путь братья снова в тишине. Обоим стало намного спокойнее, хотя невесёлые мысли продолжали мелькать в их головах. И не потому что они не могли перестать думать о том, что потеряли кого-то важного, а что если они не смогли бы помочь друг другу, то сейчас кто-то из них шёл бы по этой дороге в одиночку. Иви незаметно глядел на приутихшего брата и не мог не размышлять о том, что все эти дни он буквально и остался один. И сейчас, когда он смотрел прямо ему в глаза, то смог разглядеть эту частичку глубокого одиночества, оставшегося от тех гибельных дней. Но отнюдь не это вызвало у него в тот миг искреннее удивление. Было кое-что другое, что появилось не в одну секунду, а что Ниро хранил в себе долго, обдумывал и переживал, что застало его внезапно, невольно, но что он принял со всей своей силой. Просто потому что понял — именно сейчас это необходимо. Иви слегка остановился. — Знаешь что? — сказал он обернувшемуся на него брату. — Что? Старший слегка улыбнулся. — Ты… очень повзрослел за эти дни, — он потрепал Ниро по голове, а тот не мог налюбоваться на то, как в глазах у Иви мерцает неподдельная гордость.