Осколки прошлого

      Утро следующего дня для Кэтрин было одним из самых тяжёлых в её жизни. Головная боль отдавала в висках, после бессонной ночи. Размышления о разговоре с дядей не принесли ей облегчения, она чувствовала, что из-за этих раздумий теряет контроль над своими действиями. В конце концов, она немного успокоилась и сказала себе, что пора домой.       Сев в кровати и потянувшись, девушка посмотрела на Коннора. Мужчина, сидящий в кресле, разминал шею, не смотря на свою напарницу. Между ними всё ещё витало напряжение. Она решила не задавать вопросов, чтобы не портить отношение.       — Доброе утро, — заплетя волосы в косу, сказала Кэтрин. Встав и поправив платье, она критично осмотрела себя, оставаясь недовольной. Мятое местами платье, да ещё и очень, по её мнению, шумное, вызывало лишь раздражение и новую порцию головной боли.       — Доброе, — ответил ассасин, мельком взглянув на напарницу. Весь её вид говорил о её раздражении и явном нежелании о чём-либо говорить. Нужно было как-то объяснить Ахиллесу о провале задания. Но, что Кэтрин собиралась сказать, Коннор не знал. — Отправляемся?       — Да, я хочу вернуться поскорее. — Девушка покинула первой комнату, вызвав у мужчины лишь вздох и недоумение. Такое было в первый раз. Обычно парные задания не вызывали в ней такую бурю эмоций и негодования. Неужели она так волнуется из-за провала?       Не дав ничего сказать, Дэвенпорт быстрым шагом вышла из гостиницы под недоумённый взгляд трактирщицы и села на лошадь. В голове было куча мыслей, отчего хотелось окунуть её в холодную воду, чтобы сосредоточиться.       Коннор не заставил себя долго ждать и вскоре они поехали обратно в поместье в тишине. Кэтрин закрыла глаза и сжала голову руками — ничего больше не хотелось. Хотелось закрыться у себя в комнате и выплакать этот позор, надеясь, что такого больше не повторится. Она должна была предвидеть все варианты, но слепо шла по привычному, и это привело к тому позору на балу.       «Чёрт! Почему я так зациклено думаю об этом? Почему я не могу сосредоточиться? Что мне сказать дяде? Дядя, мы провалили задание из-за меня, потому что Магистр вдруг неожиданно решил сделать вид, что я его партнёрша, и он явно сказал что-то тому тамплиеру, что он аж побледнел и скрылся от меня как от чумной. А потом мы так чудесно танцевали, что я совсем забыла, что у меня есть задание и ждала от него в конце поцелуя? Так? Вот про последнее точно знать никому не нужно или дядя меня хорошенько выпорет, как он это умеет. Хотя меня итак ждёт наказание… Проклятье!» — Кэтрин потёрла вески, пытаясь успокоить мысли и головную боль, но ничего из этого не получилось. Они не хотели покидать уютное местечко.       Вскоре они приехали в поместье. Спешившись, прошли внутрь, где их ждал Ахиллес. Он явно уже был извещён о результатах, и всё недовольство читалось на его лице.       — Вернулись. Как задание, Кэтрин? — Всё. Разнос начался именно с неё, потому что первая часть задания лежала на ней. — Есть что сказать?       — Ну… Из-за меня мы не выполнили задание. Я не справилась со своей частью. — Дрожащие пальцы выдавали волнение, как и блуждающий взгляд по комнате. Она боялась, и это было видно невооружённым взглядом.       — В чём причина? — голос дяди не изменился, а пристальный взгляд вызвал новую волну страха и мурашки по спине. — Что произошло на балу?       — Эм… ну… — быстро придумать правдоподобную версию событий было сложно. Но и всю правду сказать было тоже невозможно. — Хозяин бала появился намного позже, чем я думала. Мне почти удалось его вывести, но мне помешали. Его неожиданно для меня увели, и больше возможностей не было. — Всё вроде бы было правдоподобно, но горящий взгляд Ахиллеса говорил обобратном. Он не поверил.       — Кэтрин. — Девушка машинально сделала шаг назад. Было очень страшно. — Ты полагаешь, я в эту ложь поверю?! — А это уже было плохо. Нужно было либо бежать, либо ждать наказание. — Ты считаешь, что я не знаю, что на самом деле было на балу? Ты почти сказала правду. Не сказав главного. Кто тебе помешал, и что вы делали дальше. — Щёки окрасились вкрасный от понимания, что дядя всё знает. Было дико стыдно и страшно. Она ведь сама сбежала от них, а теперь сама же роет себе яму. Причём (не)осознанно. — Ты понимаешь, какое наказание ты заслужила?       — Да… — кивнула головой она, опустив взгляд на дрожащие пальцы, которые она сжимала в попытке успокоиться. Она всё понимала и была готова к этому, ведь вся вина в провале задания лежит на ней.       –Коннор, ты можешь идти. Завтра в Бостоне встреться с Адамсом. Он расскажет о задании. — Ахиллес посмотрел на молчавшего до сих пор ассасина. Когда он вышел из поместья, то перевёл взгляд на племянницу. Она всё также стояла с опущенной головой, сжимая пальцы на руках. Такой напуганной он видел её лишь однажды. После того случая. — Идём.       Следуя за дядей в другую комнату, Кэтрин понимала, что не должна ничего объяснять Ахиллесу. Он может начать расспрашивать её обо всём, что связано с балом. Но ей необходимо просто закрыть глаза и притвориться, что она всё забыла.       Когда они пришли в комнату, девушка бегло осмотрела ей, ведь в этой комнате она была лишь однажды, когда давала клятву верности братству. Страх застыл в горле, когда её дядя взял в руки кожаный кнут. «Наказание — есть наказание» — мысленно произнесла она, зная, что дядя накажет её сильнее, несмотря на то, что она девушка и его племянница. Именно благодаря этому её и ждало более сильное наказание.       Но сейчас было не до рассуждений, потому что её поведение было нарушением закона. То, как она поступила, являлось грубым нарушением правил. Её поведение могут посчитать предательством братства, что приравнивалось к смерти. Она не думала об этом, хотя стоило, ведь она сама решила стать одной из них и теперь ходит по тонкому льду.       Девушка закрыла глаза и постаралась успокоиться. Она с детства учила себя быть смирной и всё время практиковала эту тактику, потому что это давало ей шанс избежать наказания. Она дождалась, когда кнут стукнулся о каменный пол, и медленно опустилась на колени, сложив руки на коленях.       Когда кнут ударил её по спине, Кэтрин застонала от боли и закрыла глаза. Она сжала колени и постаралась сосредоточить все мысли на комнате, потому что каждое движение отдавалось в голове такой болью, что она не могла держать голову прямо и закрывала глаза от боли. Она чувствовала, как кнут ударяет её по обнажённой спине, но, несмотря на боль, она молчала.       Чёрт, как же ей хотелось плакать, слёзы повисли на ресницах и падали на грудь. Кэтрин, не открывая глаз, несколько раз всхлипнула и прислушалась. Резкий и неожиданный удар кнутом по спине, казалось, выбил весь воздух из лёгких. Какой уже это был по счёту? Пятый? Седьмой? Десятый? Она не помнила. Лишь смиренно сидела, сжимая руками платье, чувствуя жгучую боль в спине от ударов.       Потом, когда боль чуть ослабла и удары прекратились, она открыла глаза и увидела дядю перед собой, сжимающего в руках той злосчастный кнут. Он смотрел на её заплаканные глаза, пока она прикрывала грудь дрожащими руками.       — Можешь идти. Надеюсь, что ты усвоила урок? — Пока Ахиллес убирал кнут в ящик, Кэт поднялась на дрожащие ноги, аккуратно придерживая платье на груди. Было тяжело устоять на ногах, а спину казалось, что раскалили углями.       — Да, дядя… я виновата… прости… — она прошептала это, потихоньку идя к выходу, чувствуя на себе пристальный взгляд своего учителя, но сейчас было не до этого.       Выбравшись из «комнаты пыток», шатенка постепенно пришла в свою комнату. Выдохнув, она опустила платье и, перешагнув его, подошла к зеркалу. Посмотрев на свою спину, Кэтрин ужаснулась. Всё спина была красных в полосах. Видимо, раны от кнута были слишком горячими. Подождав несколько секунд, она надела лёгкую рубашку, морщась от боли. Спустившись в ванную комнату, она заперла дверь и ждала, пока наберётся ванна прохладной воды, чтобы унять боль, но и не заболеть.       Когда ванна была наполнена водой, ассасинка сняла рубашку и аккуратно опустилась в воду, коротко простонав от боли в спине. Затем она сделала несколько глотков, и ей стало легче. Вода была прохладной, и она несколько раз коснулась лица пальцами, а затем почувствовала небывалую лёгкость в груди. Когда она закрыла глаза и стала думать о том, что она теперь такая же, как раньше, мысли исчезли. По телу разлилось спокойствие.       «Нужно перестать надумывать то, что невозможно. Сейчас я получила одно наказание, но если братство заподозрит меня в измене, то дядя не поможет мне и единственное, что меня ждёт — смерть. Глупо было думать, что, то, что было на балу, могло быть чем-то серьёзным. Думаю, что это было просто отвлечение, а я поддалась его мужскому обаянию. Какая я глупая» — обхватив колени, прижав к груди, Кэтрин прижалась к ним лбом, пытаясь унять подступающие рыдания. Она заплакала ещё сильней, изо всех сил стараясь отогнать непрошеные мысли. Затем слезы высохли и она успокоилась. Когда вода остыла, она аккуратно вылезла, закутавшись в полотенце. Спина ныла, но уже не так. Нужно было её обработать, но самой у неё бы это не вышло. Решение само постучалось в дверь ванной.       Открыв дверь, Кэт увидела Коннора. Напарник осмотрел её с ног до головы, отмечая заплаканное лицо, дрожащие руки, сжимающие полотенце на груди.       — Как ты? — глупый вопрос, но он не мог не задать его. Шатенка покачала головой и, пройдя к ящику с медикаментами, достала спирт и бинты.       — Помоги мне с ранами, пожалуйста, — она вручила ему бутылёк с бинтами и сев на скамью, спиной к напарнику, приспустила полотенце. Вид был ужасный. Багровые полосы от кнута с запёкшейся местами крови от содравшейся кожи.       Коннор подошёл к ней и присев на корточки, стал обрабатывать раны, стараясь причинить напарнице меньше боли, хотя от его намерений тут ничего не зависело. Кэтрин сжимала полотенце, застонав от боли, но упрямо дожидаясь окончания мучений.       Закончив с обработкой и забинтовав спину девушки, Кэнуей отошёл от неё, убрав спирт и бинты обратно в ящик, пока Кэт поправляла полотенце, морщась от боли.       — Спасибо, сама я бы не справилась. — Благодарно улыбнувшись, шатенка покинула ванную комнату, оставляя напарника одного. Сейчас ей нужно было поспать и набраться сил.