Не дари. Никому. Только мне.

Фемслэш
NC-17
Завершён
183
автор
imaweirrdo соавтор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
8 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
183 Нравится 22 Отзывы 18 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Так, первые пять часов полёта я героически выдержала, даже не убила мерзкого старикашку, который храпел мне в ухо хуже трактора. Как же хорошо, что существует пересадка. Успею размять ноги, забежать в Дюти-фри, покурить (!!!) и помечтать, что со следующим соседом повезёт больше. А лучше бы вообще – с соседкой… Посадочный получен и спрятан в чехле с телефоном, в ожидании посадки наворачиваю круги по залу вылета – успею насидеться за предстоящие часа четыре или сколько там. Сквозь стёкла солнцезащитных очков без зазрения совести рассматриваю сидящих в креслах разномастных девиц. Может, даже повезёт в этот раз, и мне достанется та, рыженькая миловидная особа с россыпью золотистых веснушек и прозрачной кожей! Для начала притворюсь, будто боюсь летать, сделаю вид, что паникую. Это часто срабатывает – проверено временем! А там уже сориентируюсь, в зависимости от её реакции. Ну что там с погрузкой, скоро уже или как? Почему в аэропортах всегда так томительно-мучительно скучно? Смотрю через окно, как в железное брюхо боинга загружают остатки чемоданов. Значит, недолго ждать осталось. Ага, вот и стойку подвезли, и хорошенькая стюардесса в бессовестно короткой юбке (кто её пустил в такой на работу?!) сверкает коленками, натягивает профессиональную улыбку и готовится проверять посадочные. Нагло вклиниваюсь в формирующуюся очередь. Передо мной всего один человек, блеск. Паспорт нащупываю сразу, а вот с посадочным приходится повозиться. Попытки найти его в неудобном кармане стоят мне едва ли не вывихнутого запястья. Куда же он делся? В последний момент вспоминаю про телефон, выковыриваю из чехла искомый клочок, протягиваю его обладательнице очаровательных коленок и подмигиваю, получая лучезарную, совсем не дежурную, между прочим, улыбку в ответ. Всё верно, выход не перепутала – уже хорошо. Шагаю по гофрированной трубе к самолёту. Оп-па, на входе меня встречают ещё одни улыбчивые коленки! Хорошая авиакомпания, надо запомнить! Так, она сказала «75С» или я прослушала? Смотрю на посадочный: «20F». Арбенина, в последнее время твоя озабоченность влечёт за собой всё большую невнимательность. Успокойся, а то это может плохо кончиться. Впрочем, наперекор собственным наставлениям, витая в своих крамольных мыслях, прохожу мимо своего места и иду к голове боинга. Спотыкаюсь о чью-то ногу, бормочу извинения сразу на нескольких языках, разворачиваюсь. Нет уж, пусть лучше мне достанется ещё один храпящий сосед. Так всяко безопаснее. Плетусь в противоположную часть самолёта, протискиваясь по узкому проходу между кресел. Это самолёты такие тесные стали делать или просто кто-то слишком жирный стал? Так, 16, 18, 20. Хм, пока никого не видно. Ещё лучше! Оказываюсь наконец возле своего места. Несколько раз сверяюсь с бумажкой. Да, вот это моё – возле иллюминатора, но сажусь пока на самое крайнее у прохода. В кармане вибрирует телефон, я, не вставая, выгибаюсь, вытягиваю его и отвечаю на звонок. Затылком ощущаю пристальный взгляд, а потом слышу голос, который я не спутаю ни с каким другим. Слишком реально, чтобы быть галлюцинацией. Этот звук точно идет с внешней стороны черепа, а не, как обычно, ругает меня за глупости изнутри. — Динка, ты не можешь меня не слышать. Подвинься, пожалуйста. Мне нужно сесть, скоро взлетаем. Сердце пропускает удар и тут же падает, стукнув уже не в груди, а где-то в районе желудка. Чувствую, как колени начинают предательски дрожать. Не удосуживаюсь попрощаться и, оборвав собеседника на полуслове, сбрасываю вызов. Оборачиваюсь. Передо мной стоишь ты, обладательница этого обезоруживающего бархатистого тембра, собственной персоной и с почти виноватым видом протягиваешь доказательство – посадочный талон: — Привет. Здесь написано, что моё кресло – соседнее. Можно я пройду, пожалуйста? К такому я не готовилась. Я совершенно сбита с толку твоим внезапным появлением, но идеальная защита в моём случае – всегда нападение, поэтому я поступаю в лучших традициях Дианы Арбениной. Подскакиваю, как на иголках, и выпаливаю тебе прямо в лицо: — Да что за день?! Как ты меня вычислила? И, вообще-то, я заказывала грудастую блондинку! Бегу прочь по проходу и останавливаюсь почти возле выхода из самолёта. Жалко, что мы уже начали руление по взлетной и нельзя выскочить из салона. Так, нет, стоять, Арбенина. Ты не можешь сейчас никуда не лететь, это тебе не с поезда сойти. Черт с ним, с багажом, конечно, но на это абсолютно нет времени. Что же делать? Попросить пересадить? А что я им скажу? И вообще. Выдохни, успокойся. Ничего не случилось. Это всего лишь Сурганова, с которой тебе придется провести ближайшие несколько часов бок о бок в соседних креслах в стремительно сжимающемся до размеров кукурузника боинге. Ко мне подходит стюардесса и безапеляционным тоном рекомендует вернуться на свое место и пристегнуться. Со вздохом разворачиваюсь и плетусь обратно. Пробираюсь к своему креслу возле иллюминатора, задевая твои торчащие в проходе коленки. Откидываю сиденье и удобно усаживаюсь. Всем своим гордым и уставшим видом демонстрирую полное нежелание поддерживать беседу. А она непременно будет инициирована тобой с минуты на минуту – плавали, знаем твой болтливый нрав. В уме начинаю перебирать ответы на возможные вопросы. В момент взлёта подсматриваю за тобой. Ты укладываешь руки на подлокотники, закрываешь глаза и выглядишь очень спокойной. Но это только видимость, вдохи твои слишком глубокие и размеренные, лицо сосредоточенное, точно в уме ведёшь счёт, а пальцы обхватывают закруглённые наконечники подлокотника так истово, что белеют в костяшках. Загорела. Твоя кожа золотисто-миндальная, и губы на её фоне обретают новый оттенок, морковно-оранжевый. Родинка на прежнем месте – едва заметная точка над верхней губой, мягкие волосы выгорели и торчат очаровательным серым ёжиком. Острые удлинённые виски, как и прежде, подчёркивают идеальные линии... Господи, едва успеваю отвести от тебя взгляд, когда ты делаешь последний глубокий вдох и открываешь глаза. Растерянно таращусь по сторонам, не в силах остановиться на чем-то конкретном, периферийным зрением замечаю, как пополз вверх уголок твоего рта, – неужели заметила? Пытаюсь расслабиться и опускаю веки – одной проблемой меньше. Казалось бы. Стоит прикрыть глаза, как в ноздри врывается твой запах – цветущей сирени, майской грозы и влажного асфальта, перед глазами проносятся картинки – капля дождя, стекающая по твоему медовому, отшлифованному солнцем, плечу, склеенные водой ресницы и прилипшая к телу тонкая маечка... Нет, поспать не получится! Вместо трёх часов отдыха – три часа мучительных решений о том, куда девать руки, глаза, мысли, пока ты сидишь рядом и... читаешь книжку?! Да ладно. Я тебе не верю. И никаких попыток заговорить? Просто вот так вот сконцентрируешься и будешь погружаться в... что там у тебя... загадочные миры Стругацких? Наверняка просто нашла удобное место, куда пристроить глаза. Не решаешься заговорить, ждёшь подходящий момент. Моё сиденье откинуто, но я вижу, как порхают кончики твоих ресниц. Похоже, ты действительно читаешь. Настроение стремительно портится, но в голову приходит спасительная мысль. Воодушевленно подскакиваю с кресла и направляюсь к проходу, чтобы разыскать стюардессу. По дороге обеими ногами заезжаю по твоим коленкам и ухмыляюсь, когда ты отрываешься от книги и поднимаешь на меня вопросительно-удивленный взгляд. Возвращаюсь обратно с бокалом виски. Ты поджидаешь меня на ближайшем к проходу сиденье. Когда подхожу вплотную, подхватываешься и выходишь, освобождая весь пролёт между рядами кресел, и терпеливо ждёшь, когда я опущусь на своё место. Выпиваю виски и делаю знак проходящей мимо стюардессе, чтоб принесла ещё. На третьем бокале такие условности, как конспирация, теряют весь свой вес, и я рассматриваю тебя уже совершенно открыто, подперев подбородок и медленно прихлёбывая виски. Ты не можешь не ощущать мой взгляд, и твою невозмутимость я расцениваю не иначе как вызов. Опускаю в стакан три пальца и поднимаю их, хорошенько смоченные, над твоим плечом. Наблюдаю, как на кончике указательного пальца собирается капля, и прицеливаюсь в область твоей ключицы. И делаю это, надо отметить, снайперски! Капля разбивается об острый бугорок, тут же стекает в ложбинку под ним и, вновь обретя цельность, исчезает в широком вороте твоей лёгкой кофты. Ты едва заметно вздрагиваешь и переводишь взгляд сперва в ворот, а потом – на меня, выражая что-то среднее между возмущением и шоком. — Диана, вообще-то самолёт наполовину пустой. Можешь занять любое свободное место в другом конце салона. Зачем так тяготиться?.. На последних словах вскакиваешь и двигаешься в сторону прохода. Наверное, собралась жаловаться на меня стюардессе и просить, чтоб меня отсадили. Нет уж! Мне нравится моё место! Ставлю стакан в подстаканник и торопливо следую за тобой. Настигаю тебя как раз в тот момент, когда ты равняешься со стюардессой. Но внезапно ты проходишь мимо неё и хватаешься за ручку туалетной двери. Не успеваю сориентироваться в новых обстоятельствах и по инерции втискиваюсь вслед за тобой в тесное помещение. Закрываю дверь на замок и разворачиваюсь. Ты так близко, что я, кажется, вижу отражение своей растерянной физиономии в твоих зрачках. Туалет совсем крошечный, и тебе совершенно некуда отступать. Смотришь на меня выжидательно, сплетаешь руки на груди, будто желая отгородиться, пока я, пребывая под впечатлением от твоей близости, беспомощно соображаю, что делать дальше. — Знаешь что... Я не пересяду, с какой стати? А ты, если тебя что-то не устраивает, вали сама, ясно? — Ясно, — смиренно киваешь ты и, указывая взглядом на дверь, продолжаешь. — Выйди. — Что тебе ясно? — не унимаюсь я. — Пересядешь? — Нет. Выйди, говорю. — Нет? Почему же? Ты раздражена, хоть и притворяешься сдержанной, смотришь на меня снисходительно из-под приподнятых бровей. Не переставая сверлить меня уничижительным взглядом, одним рывком сдёргиваешь с себя штаны вместе с бельём и опускаешься на унитаз. Я ошеломлена сверх всякой меры, поворачиваюсь к выходу и в панике дёргаю на себя дверную ручку. — Только попробуй сейчас открыть дверь! — в твоём тоне столько угрозы, что я мгновенно отдергиваю руки от замка, будто ошпарившись, и разворачиваюсь к умывальнику. Слышу, как тонкая струйка бьёт о стенку унитаза – чего это я так разволновалась, ты и раньше писала в моём присутствии. Когда-то давно, в прошлой жизни. Когда ты отрываешь кусок туалетной бумаги и приподнимаешься, я набираюсь смелости и поворачиваюсь. Ты встречаешь мой любопытный взгляд насмешливо приподнятой бровью и без всякого стеснения. У тебя там всё совсем гладко, линия загара уходит очень глубоко и почти незаметна. Только успеваю обрести относительное равновесие, как меня настигает очередное потрясение. Маленький белый полупрозрачный кусок ткани на тонких лямках по бокам неожиданно ложится на твою кожу, нежно оттеняя загар. Тебе всегда шёл белый цвет, но я и подумать не могла, как сексуально на твоих женских бёдрах может смотреться такое изящное бельё. Не успеваю рассмотреть как следует и тем более – хорошенько запомнить, как ты поднимаешь резинку штанов и, нажав на кнопку слива, тянешь руки к раковине. — Ты что-то хотела? — встречаешь мой взгляд в зеркале. — Что?.. — наблюдаю за тем, как мыльная пена стекает с твоих рук в сток. Пальцы тонкие и правильные, будто выточенные по лекалу, ногти выделяются на загорелой коже светлыми лепестками. — У тебя был какой-то вопрос? Повтори, я не слушала. — Вопрос? Не помню... — Тогда разреши пройти. Послушно вжимаюсь в стенку, пропуская тебя к двери. Ты выходишь, и я бездумно плетусь за тобой. Опускаюсь на своё место и замечаю, что ты уселась ближе к проходу. Укладываешь голову на спинку сиденья и закрываешь глаза. Несколько минут смотрю на тебя, потом перебираюсь на соседнее место и оказываюсь рядом. — Светка, никогда не видела на тебе ничего подобного, — шепчу вкрадчиво и внимательно всматриваюсь в твоё лицо. Похоже, ты задремала. Жаль. Ладно, зато я могу беспрепятственно разглядывать тебя, пока ты спишь. Дотягиваюсь до бокала с остатками виски и принимаю удобную для наблюдения позицию. Вдруг ты поворачиваешь ко мне голову и смотришь абсолютно ясным взглядом. — Кстати, это комплект, — говоришь ты и отворачиваешься, вновь закрывая глаза. Комплект. Понятно. Нет, ну всё логично – «низ» и «верх». Куда уж понятнее. В голове сменяются кадры с вариантами верха – один другого откровеннее, фоном, на повторе, звучит твоё «Кстати, это комплект». А рядом с совершенно ангельским видом спишь ты. Ты спишь или нагло притворяешься. А мне теперь что прикажешь делать? А я ведь собиралась провести полет с пользой – поспать, почитать, завязать приятную беседу с симпатичной незнакомкой, напиться, в конце концов. Никак не планировала сидеть все эти часы в таких смешанных чувствах, но твоя невозмутимость обнулила выпитые бокалы виски. Меня разрывает от желания разбудить тебя и провести допрос с пристрастием, откуда и к кому ты летишь такая загорелая и такая дерзкая. Почти решилась попросить стюардессу принести плед, хочу укрыть тебя и охранять твой сон, а потом заснуть у тебя на плече. А может, попросить тебя почитать мне вслух эту твою скучную книжку? Или рассказать тебе о происходящем в моей жизни (пусть даже спящей)? Или просто молча продолжать любоваться твоими дрожащими ресницами? Так и не выбрав, какой из вариантов наименее травмоопасен (во всех смыслах этого слова), решаю для начала выпить кофе. Жму кнопку вызова стюардессы. Она появляется почти сразу – разносят еду. Беру обед и для тебя, только он оказывается слишком глютеновым. Какая невнимательность! Услужливая женщина средних лет сообщает, что кофе принесут через пару минут, прошу сразу два. Ладно, жду. Будить тебя или нет? Какое-то время сомневаюсь, но все-таки решаю, что оно того не стоит. Прекрасно помню, как мало ты ешь и как не любишь летать. Плюс если ты проснёшься – мы обязательно из-за чего-нибудь поругаемся. А так ты просто спишь, а я наслаждаюсь зрелищем. И вообще, лучше сразу по прилету затащу тебя в ресторан и нормально накормлю. Точно! А ты согласишься? Тебе это зачем? И где мой кофе, в конце концов?! В ожидании решаю переключить внимание – боюсь, что разбужу тебя своим пристальным взглядом. Отворачиваюсь, вытягиваю ноги. Выхватываю из кармана на спинке кресла перед собой какой-то журнал. Перелистываю страницы – сначала пытаюсь вчитываться, потом уже абсолютно машинально скольжу взглядом по разноцветным мелованным картинкам. Минут пять спустя до меня доходит, что это каталог с товарами. Может, купить тебе подарок? Я ведь опять повела себя, как полнейшая скотина, впрочем всё как всегда, ничего нового. Да ну нет, тупая идея – извиняться непонятными часами из магазина на диване. Ты достойна самого лучшего. Потому ты и летишь к кому-то другому, а не ко мне. Нет, все-таки к кому ты летишь, Сурганова? Я хочу знать! Я должна. Поток мыслей прерывает чашка кофе. Не поднимаю глаза на стюардессу, печально бормочу себе под нос «спасибо», отхлёбываю. С сахаром. Да что ж такое?! Придется теперь пить и страдать. Смотрю на часы – удивительно, но лететь осталось всего полтора часа. Полтора часа – и ты снова пропадешь из поля моего зрения. Мне нужно что-то придумать, я не могу просто так дать тебе исчезнуть. Не в этот раз. А еще и этот твой «комплект»! Специально меня провоцируешь, да? Ну подожди. Вот окажемся наедине, тогда посмотрим, как ты продолжишь свои дерзкие игры. Как же мне все получше обстряпать? Незаметно для себя опустошаю оба стакана чересчур приторной жижи. По идее, глюкоза должна заставить мозг усиленно работать. На деле же я ощущаю только то, как мой мочевой пузырь подает сигналы бедствия. Нет, точно не дотерплю до Москвы. Придётся быстро метнуться туда-обратно, боюсь пропустить момент, когда ты проснёшься – теперь это слишком редкое для меня зрелище. Несусь к туалету. Мне повезло – очереди нет, зато от воспоминаний о нашем недавнем разговоре на этом самом месте у меня снова розовеют уши и потеют ладони. Возвращаюсь. Ура, ты все ещё спишь! Интересно, а где ты хранишь паспорт? Может, выкрасть его? И тогда тебя не выпустят из здания аэропорта! Нет, ты будешь злиться и обвинять меня в детсадовском поведении, а я этого не хочу. А может, вызваться подвезти тебя? Интересно, куда ты едешь? У тебя с собой много багажа? А тебе есть где остановиться? А вдруг тебя встречают сразу по прилёту? Ну, хоть посмотрю, кого бить. Ладно, это плохая шутка. Вот загорается табло с просьбой пристегнуть ремни, мы начинаем снижаться. Отличный предлог прикоснуться к тебе! Одна часть ремня безопасности лежит на твоих бёдрах, другая висит на дальнем подлокотнике. Протягиваю руку над твоими коленями, аккуратно достаю конец ремня и медленно застёгиваю. Ты просыпаешься от щелчка, непонимающе смотришь на меня и мои руки на своем животе. — Сурганова, ты продрыхла весь полёт. Мы начинаем посадку, вот я спасаю твою жизнь и застёгиваю ремень безопасности! Ничего такого, не подумай, просто следую инструкции экипажа. — Очень любезно с твоей стороны, Динка. А я смотрю – ты протрезвела? Чем занималась? — Читала, — бурчу я, убираю руки и сразу перевожу разговор, — Светка, а зачем тебе в Москву? — Низачем. Прямого рейса до Питера не было. — А когда твой следующий самолёт? Ты достаешь из кармана кресла свой паспорт с вложенным в него билетом. Тьфу ты, вот где он был, оказывается… Долго изучаешь бланк, аккуратно убираешь его в паспорт и только потом сообщаешь мне время рейса. Получается, что в Москве у тебя будет не больше двух часов. Вот тебе и ресторан, и подвезти. Придётся просто увязаться за тобой и сделать что угодно, чтобы ты на этот свой самолёт опоздала. Остаток полёта ты продолжаешь с серьёзным видом читать Стругацких, игнорируя все мои попытки завязать хотя бы какой-то разговор. Знаю, как сложно тебе это даётся – я прекрасно помню, насколько ты боишься взлётов и посадок. Мне остаётся только наблюдать и с нетерпением ждать, когда твои пальцы придут в движение, чтобы перевернуть очередную страницу. Прилетели, салон хлопает вяло и тихо, пассажиров почти нет, ты с облегчением вздыхаешь и заметно расслабляешься. На земле тебе явно комфортнее. Дисциплинированно ждешь полной остановки, только потом поднимаешься. Эх, жалко я не решилась предложить услуги по расстёгиванию ремня. Молча наблюдаю, как ты достаёшь с полки свою ручную кладь, убираешь в рюкзак паспорт и книжку. Хватаю свои вещи, как ослик плетусь за тобой по пятам до самого паспортного контроля. В голове снова возникает картинка из туалета. Нет, Арбенина так просто не сдаётся! Ты озираешься в поисках выдачи багажа. Неожиданно беру тебя под руку и выхватываю твой рюкзак, галантно сообщаю, что решила тебя проводить, хотя сама тащу в противоположную от выхода сторону. — Светка, пойдём отойдём, а? — Куда? Зачем? — Надо. Есть важное дело. — Ты в своём уме? У меня рейс через два часа, времени в обрез. — Сурганова, очень надо! — Ладно, чёрт с тобой. Давай только быстро и без фокусов. Открываю перед тобой дверь в туалет, пропускаю первой со словами «дамы вперёд!» Как только мы оказываемся одни, я вдруг смущаюсь, как первоклассник, и начинаю нести полную околесицу: — Светуль, а ты точно торопишься? А почему не на Сапсане? Ты же так боишься летать. Давай я тебя отвезу, а? Нет, ну бывает же, вот это совпадение! Мы с тобой – и на одном рейсе, на соседних креслах! Ну правда, вдруг такое больше не повторится! Вдруг это судьба? Светка, мы ведь так давно не виделись. Ну что там без тебя, рухнет всё в Питере? Приедешь попозже. — Диана, время! — резко прерываешь мой невнятный монолог и демонстративно поправляешь металлический ремешок наручных часов, задерживая взгляд на циферблате. Моё затруднительное положение явно забавляет тебя, хоть ты и продолжаешь усердно изображать, что оказалась здесь исключительно с целью проведения деловых переговоров. Набираюсь решительности и, выдерживая твой торжествующий взгляд, хрипло говорю: — Покажи ещё раз. Несколько секунд смотрим друг на друга не моргая. Затем ты обводишь взглядом помещение и проходишь в ближайшую кабинку. Поворачиваешься ко мне лицом и, слегка оттягивая резинку штанов большими пальцами, призывно произносишь: — Ну же, я знаю, что ты хочешь сделать это сама. Твой голос сейчас такой бархатно-низкий, что у меня скулы сводит, приближаюсь к тебе, пока ты не передумала, и закрываю дверцу на шпингалет. Присаживаюсь перед тобой на корточки и несмело опускаю резинку твоих штанов вниз, до самых щиколоток. Ты не двигаешься и не издаёшь ни звука, но я вижу, как реагирует на меня твоё тело, когда провожу ладонью от голени до бедра и скольжу губами по твоей коленке, оставляя на ней влажные поцелуи. Какая же у тебя нежная кожа, Светка, как ты одуряюще пахнешь. Утыкаюсь носом в лоскут белой ткани у тебя между ног и делаю глубокий шумный вдох. Ты вздрагиваешь от неожиданности и, вплетаясь пальцами в волосы на моём затылке, непроизвольно пытаешься оттянуть меня назад. Твои порывисто-ласковые прикосновения только дразнят меня, и я ещё упорнее вжимаюсь в тонкую сеточку, атакую её языком, пытаясь нащупать через ткань твой клитор. На ощупь твоё бельё ещё более хрупкое, чем на вид. Кажется, что оно может растаять в любую минуту, будто сплетено из нитей сладкой ваты. Оттягиваю ткань указательным пальцем и жадно провожу по тебе языком, с удовольствием отмечая, какая ты влажная и набухшая. Ты тяжело дышишь и хватаешься за ворот моей рубахи, пытаясь притянуть меня к себе. В ответ на моё неповиновение больно щипаешь за мочки ушей и легонько постукиваешь кулаками по плечам. — Светик, не буянь, я помню, что это комплект, — резко поднимаюсь, и ты сразу же вжимаешься в меня всем телом. Сквозь загар проступает розовый румянец, обгоревшие кончики ресниц до одури пушистые, и моим губам невыносимо сладко и щекотно. Стаскиваю с тебя кофточку и торопливо цепляю её воротом за ручку дверцы. Обнимаю тебя за талию и, немного отстраняясь, рассматриваю. Тонкая сетка сжимает, немного приподнимая, твою небольшую упругую грудь, соски топорщатся из-под неё маленькими бледно-оранжевыми кругами. Обхватываю один губами и яростно всасываю, после чего нежно порхаю по нему кончиком языка и слегка покусываю, удовлетворенно отмечая, как он алеет сквозь намокшую и истерзанную моими зубами ткань. Ты уже злишься на меня – пытаешься отодрать мои пальцы от своего живота и направить ниже, в отчаянии сжимаешь запястья и совершенно обессилела от этой борьбы. Поднимаюсь к твоим губам, с улыбкой всматриваюсь в пылающее сердитое лицо. Отворачиваешься от меня до тех пор, пока я не врываюсь в тебя сразу двумя пальцами, отодвигая насквозь промокшее бельё. Только ты можешь одновременно отдаваться и быть такой нестерпимо строптивой, не позволяя мне почувствовать тебя моей дольше чем на одну секунду. Нежно целую твою шею и подбородок в надежде на то, что ты смилостивишься. И ты поворачиваешься ко мне и отвечаешь на поцелуй... да, пожалуйста, Светка, будь моей... Ты всхлипываешь в ответ на каждый мой толчок, и я покусываю твои приоткрытые губы, ускоряя темп. Чувствую, что ты скоро кончишь. Добавляю третий палец и вжимаю тебя в стенку что есть силы. Ты на секунду замираешь и зажмуриваешься, прежде чем твоё тело накрывает волна лихорадочной дрожи. И когда ты обмякаешь, обвивая руками мою шею, я осторожно присаживаюсь перед тобой и беспощадно разрываю сперва одну тонкую белую лямку, а затем - вторую. Это оказывается не так просто, как я предполагала - несколько раз приходится помочь себе зубами. В результате получаю треугольный клочок ткани, пропитанный твоими соками, который бережно укладываю в нагрудный карман.

***

Выхожу из здания аэропорта совершенно обескураженная, в руке – чудом дождавшийся меня чемодан, внутри – зияющая пустота. Я ещё какое-то время простояла в кабинке, то зарываясь носом в клочок белой ткани, то сжимая его в руках. Кошки, тихонько скребущиеся в уголке души последние четыре часа, за это время начали истошно визжать, даже уши заложило. Думать совершенно невозможно. Ничего не хочется. Кроме тебя. А я только что снова зачем-то тебя отпустила… И так и не узнала, куда и к кому. Сажусь на корточки, прикуриваю сигарету, затягиваюсь. Максимально горестно выпускаю дым в небо. Вдруг меня посещает мысль о том, что к этому загадочному кому-то ты приедешь… без нижнего белья! Я начинаю смеяться и давлюсь горечью табака. Как бы тебе не устроили скандал, Светка! Всё, теперь я переживаю. Может заказать тебе доставку нового комплекта на дом? Но не курьер же будет, в случае чего, защищать твою честь в драке с неведомой соперницей. Я же готова ехать спасать тебя хоть прямо сейчас. Только вот куда? К тому же мне всегда тебя мало. Я только распалилась, а ты уже убежала. Хочу тебя, долго и много раз подряд. Где и когда угодно. Обещаю в этот раз поберечь твое бельё. Всё, решено: завтра же поеду в Питер, потащу тебя в магазин – будем вместе выбирать. Примерочные ведь тоже закрываются изнутри?
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.