Рабочий визит

— Раз! Два! Три! — скомандовал Рон, и усовершенствованные «Берти Боттс» разлетелись по кабинету, приклеившись ко лбу каждого аврора, как странная тилака. Повисло напряженное молчание. Авроры переглядывались и ждали. — У Гарри! — первым заметил Дин. Симус было возразил: «Да нет же, это свет так падает», но через полминуты сомнения отпали — круглое драже над очками Гарри действительно сменило цвет с солнечно-лимонного на изумрудный. — Удачи! — хлопнул друга по плечу Рон, отдавая свернутый в трубочку пергамент. Остальные оживились, заговорили, засмеялись, будто невидимая Сектумсемпра пролетела мимо. Гарри пожал плечами. Он не слишком расстроился, если честно. Да, еженедельный визит в Малфой-мэнор был той обязанностью, которую авроры всякий раз честно пытались переложить на чужие плечи. Почему-то инспекционные посещения Крэббов, Паркинсонов и других неблагонадежных членов общества не вызывали такого отторжения. Скорее всего, дело было в хозяине поместья. Никто не любил общаться с Люциусом Малфоем без особой необходимости. Гарри не был исключением, но в то же время его нежелание посещать мэнор, возможно, было чуть меньше, чем у остальных. Возможно, прошлые столкновения с Малфоем-старшим выработали у него иммунитет. Заметив недостаточность сопротивления, на него стали спихивать чуть ли не каждую вторую проверку малфоевского поместья. Гарри пожимал плечами и не возражал. Какая разница? К тому же поместье было красивым. Гарри всякий раз любовался старым парком и сдержанной роскошью многочисленных комнат, досадуя на несправедливость судьбы: такая красота — а досталась Малфоям. Ему пришлось подождать минут пять, прежде чем открылись ворота. Малфой всегда открывал их секунда в секунду по указанному в ордере времени, даже если аврор уже топтался у высоких кованых створок. В то же время, если проверяющий задерживался хотя бы на минуту, ворота уже не открывались, а после Малфой с честнейшим выражением глаз объяснял, что не мог ждать опаздывающего сотрудника дольше условленного времени, поскольку у него были неотложные дела. Это было одной из того десятка причин, благодаря которым авроры и спихивали друг на друга визит в Малфой-мэнор. Люциус Малфой встретил нежеланного гостя сразу за воротами: серая мантия, тускло сияющее серебро — набалдашник трости, фибула, кольца, глаза, волосы. Ни пылинки, ни неудачно легшей складки, ни усталости в глазах. Идеальная картинка, а не человек. Это было второй причиной нежелания посещать мэнор — каждый здесь казался себе несовершенным. Вторым сортом, если уж честно. Кое-кто считал, что «избранность» Гарри позволяет ему не комплексовать рядом с Малфоем. На деле все обстояло проще: начиная с детства рядом с Дадли, на Гарри столько раз смотрели как на неполноценного, что он уже не реагировал на подобные взгляды. Петуния Дурсль не была ни магом, ни владелицей особняка, но в умении опустить навязанного ей приемыша могла потягаться с кем угодно. Инспекция заключалась в осмотре подвалов, парковых беседок и гостиных мэнора на предмет наличия темной магии и нелегитимных гостей. Разумеется, поверхностный взгляд не давал никакой гарантии, что где-то в подвале под Рассеивающими чарами не прикован детеныш дракона, а в библиотеке не появилось описание ритуала воскрешения дважды покойного Темного Лорда. Как говорил Кингсли, их визиты — это профилактика и устрашение. Напоминание, что бывшие сторонники Волдеморта не забыты и на контроле у Министерства. Появление людей в форме среди устоявшегося быта всегда хорошая встряска и способ держать в тонусе. Гарри не спорил. Возможно, так оно и было. Правда, Малфой никогда не выглядел встряхнутым и тонизированным во время его визитов. Высокомерным и скучающим — пожалуй, но в этом как раз не было ничего необычного. — Попрошу вашу почту, — напомнил Гарри, когда они после почти часового обхода оказались в гостиной. Авроры, конечно, не имели права читать письма, однако запоминали обратные адреса с конвертов. Вероятно, когда-нибудь это может пригодиться. Вероятно. Гарри не мог отделаться от голоса, твердящего о бессмысленности этих контрольных мер. — Да, конечно, — Малфой кивнул, будто ему предложили чай. — Сейчас принесу. Он вышел, прошелестев шелком мантии. Гарри от нечего делать огляделся. С прошлого раза в гостиной ничего ни изменилось. Хотя… Вот этой вычурной и немного не вписывающейся в общий стиль чаши раньше не было. Когда Гарри наклонил ее, разглядывая, голубой туман внутри качнулся ему навстречу. Думосброс. Со слитым в него воспоминанием. Гарри долго не раздумывал. Это была первая по-настоящему интересная и перспективная находка за все время визитов. Он переставил чашу на стол и погрузился в воспоминание. …Пахло приятным парфюмом, по́том и сексом. Гарри оказался совсем рядом — слишком близко — к кровати, на которой вовсю трахались двое мужчин. И одним из них был Люциус Малфой. Гарри никогда не представлял его без мантии — и, пожалуй, обошелся бы без этого знания и дальше. Тот ничуть не отличался от самого себя в одежде, разве что глаза блестели чуть ярче и бледные губы слегка раскраснелись. Длинные волосы, освобожденные от ленты, липли к влажным от пота плечам. Гарри перевел взгляд ниже, на широкую грудь с чуть заметными сосками, потом к подтянутому животу и… да, еще ниже был член, который то погружался в чью-то задницу, то выходил из нее почти полностью. И вот этого Гарри точно никогда не хотел бы видеть: как ровный светлый член Люциуса исчезает между крепких ягодиц, погружается так глубоко, что тела будто срастаются; а потом Люциус отодвигается, и член словно вырастает на глазах — поблескивающий смазкой, еле заметно загибающийся кверху, перевитый набухшими венами. И опять внутрь, раздвигая, растягивая мышцы под свой размер, и обратно. Внутрь — и обратно… Гарри тряхнул головой, сбрасывая полугипнотическое воздействие, — неужели даже в думосброс можно добавить какое-то дурманящее зелье? Он практически ощущал на себе — в себе — движение этого члена, каждый его дюйм. А ведь еще не выяснен главный вопрос: кто партнер Люциуса? С кем тот рискует изменять супруге? Пока Гарри видел только, что тот черноволос и довольно молод, моложе Малфоя. Обойдя кровать, он попытался разглядеть лицо, но голова была опущена на сложенные руки, а лохматые волосы закрывали даже уши. Гарри заглянул и так, и сяк, но ничего не выходило, пока Малфой в порыве страсти не дернул любовника на себя. Тот вскинул голову, и Гарри оказался лицом к лицу с самим собой… — Разве осмотр думосбросов входит в стандартную программу визита? — холодно-вежливо прозвучал вопрос Люциуса. Не того, обнаженного, разгоряченного, с красными губами, который с оттяжкой трахал кого-то, похожего на Гарри, а обычного, в мантии и с вечной готовностью вести двойную, а то и тройную игру. Гарри выпрямился, краснея и злясь. — Зелье? — голос хрипел, будто он провел в молчании полдня, а не десять минут. Люциус кивнул, не моргнув глазом. — Это нарушение закона, — сообщил Гарри, каркая, словно ворон. В горле совсем пересохло. — Ошибаетесь, мистер Поттер. — Малфой не выглядел смущенным. Гарри не скрываясь изучал его лицо, ища хотя бы отблеск, хотя бы тень недовольства тем, что кто-то влез в его интимные воспоминания, и не находил. — Нарушение закона — выдавать себя под зельем за того, кем не являешься. А на этих, кхм, сотрудниках имеется специальная надпись. Конкретно на том, что вы видели, сказано: «Не является Г. Д. Поттером». — Что-то я ничего подобного не заметил. — Гарри сверлил Малфоя взглядом. — Разумеется, эта надпись располагается не там, где могла бы испортить впечатление от процесса. Но, заверяю вас, она там есть. Это устоявшийся бизнес, и соблюдение законов — одно из условий его функционирования. — Но зачем это вообще? — не выдержал Гарри. — Это… неестественно! — Многие хотят спать со знаменитостями, но очень немногим это удается. Что неестественного в исполнении мечты? — То есть вы мечтаете переспать со мной? — Гарри надеялся припереть Малфоя к стенке этим вопросом. Но тот неожиданно улыбнулся и развел руками, словно признавая за собой такую слабость. — Вы молоды, симпатичны и известны. Почему бы мне и не хотеть этого? — Потому что… Потому что… Я не хочу с вами спать! — Я об этом догадывался. Поэтому и обратился к специалистам. Даже суррогатное исполнение мечты лучше, чем никакого. — А если я возражаю?! — Вы многое можете, мистер Поттер, но даже вы не в силах запретить фантазировать о вас. — Откройте камин, — потребовал Гарри. Кулаки сжимались, перед глазами стояла пелена. Он опасался, что разнесет мэнор со всей защитной магией, и первым делом сотрет эту намекающую улыбку с лица Люциуса Малфоя. А такое не сошло бы с рук даже ему. Аврор, устроивший погром в жилище пусть и не самого благонадежного, но все же имеющего вес члена магического сообщества… Нет, тут даже Шеклболт не поможет. Но руки чесались… — И вот что, — не выдержал Гарри, уже стоя в высоком камине. — Если когда-нибудь такое произойдет… этого никогда не будет, но если случится — запомните, я буду сверху! Даже хлопок Летучего пороха, брошенного им под ноги, прозвучал как вызов. Впрочем, Люциус этого словно не заметил. Он задумчиво провел пальцем по краю думосброса, решая, какое воспоминание подсунуть Поттеру в его следующий визит. Связывание? Порка? Римминг? Люциус не сомневался, что придет день, когда ему больше не придется довольствоваться суррогатом мечты.