Желая жить

      Интересно, с чего началась эта история? С тренировочного лагеря или с первого пробуждения пламени? С рождения детей Ринки или с пришествия в Ассию Сатаны? Сложно сказать наверняка. Но одно Рин знала точно: вся её жизнь — это сплошной кошмар, и именно её рождение послужило началу всему.       С раннего детства она отличалась от своих сверстниц: в куклы и дочки-матери не играла, в песочнице куличи не лепила, мультики не обсуждала. С мальчишками тоже дружба не задалась. Сначала дети её игнорировали и прогоняли, а потом и вовсе стали бояться, шептаться за спиной и сторониться, не желая контактировать с ней ни секунды. А все из-за того, что Рин была обладательницей прескверного характера: она бегала, прыгала, громко говорила и кричала, дралась, крушила и ломала всё, к чему прикоснется. А её активности не было придела: В Рин постоянно горел пожар эмоций, который было просто необходимо затушить. И не важно как: хоть кого-то оскорбить или с кем-то подраться. Главное, что после этого наступало великолепное чувство умиротворения и спокойствия. Правда затем накатывала вина и злость на себя, на этих дураков, которые довели до белого каления. Неудивительно, что с самого детского сада её сопровождало ненавистное прозвище — Демон.       Еще у Рин есть младший брат — Юкио. Такой хороший, миленький, умненький мальчик, одним словом — гордость в семье. Рин любила его всей своей искренней сестринской любовью, но, по правде говоря, иногда ему завидовала. «Ты слишком идеальный». Девочку всегда в это тыкали лицом: «Юкио набрал больше баллов, Юкио победил в олимпиаде по физике, Юкио станет врачом!». И в воздухе висело неприятное «в отличии от тебя». Сначала Рин не обращала на остальных внимание, она была не глупее брата: иероглифы запоминала быстро, читала хорошо и с выражением (ведь они с Юкио нередко пели молитвы в хоре), на физкультуре ей вообще не было равных, а считала девочка, хоть и с неохотой и ленцой, но правильно. Однако от слов: «Могла бы постараться и получше. Юкио, вон, целыми днями учится, отличник, а ты то мангу читаешь, то в драку лезешь. Меня директор уже пятый раз вызывает» руки опускались, а желание что-то делать пропадало. Рин было тяжело сосредоточиться на учебе, она понимала, что если не выплеснет внутреннюю чашу раздражения, всю свою энергию, то просто сгорит. Эти полчаса жесткого мордобоя ей необходимы, дабы почувствовать себя в порядке, не отключаться от внешнего мира, а потом приходить в себя и осознавать, что комната полностью разрушена по её вине. Но остальные же этого просто не замечали. «Девочка должна…», «лучше учись…», «следи за собой…», «носи юбку…» — всё это ей надоело.       Окумуре казалось, что все в храме смотрят на неё, как на бомбу замедленного действия. Нередко она замечала и недоверчивые, прожигающие спину взгляды, направленные в её сторону. Рин уже давно к ним привыкла, они не вызывали никаких неприятных эмоций. Единственное, что её пугало, так это то, что такое началось и со стороны брата. Хоть тогда они и были еще совсем детьми, но то, как однажды от неё отшатнулся Юкио, отпечаталось в голове Рин навсегда. Именно с того момента брат стал с ней холоден, держал дистанцию. Общаясь с сестрой, Юкио либо хмурился, либо старался натянуто улыбаться. И Рин это понимала. Она испытывала сильный страх, что однажды их общение и вовсе полностью сойдет на нет. Ведь у нее никого не было кроме Юкио и Широ.       Рин почти всегда носила джинсы или брюки. Сначала её так одевал Широ, потому что девочка постоянно лазала по деревьям и заборам. Потом уже сама Окумура старшая не снимала их, а всё из-за детской дразнилки. Дети бывают жестокими. Рин и не отрицает, что сама была такой же, но она никогда не стала издеваться над кем-то просто так.       В любом случае, к своим шестнадцати годам она имеет ужасную репутацию, проблемы в семье и в себе. Она овладела навыками готовки, умела драться и выживать, а ещё выучила два языка.       Со знанием второго вышла абсолютно забавная история. Рин, начитавшись манги, взялась за изучение итальянского языка, на случай, если утром к ней заявится учитель-мафиози и начнет обучать её управлению пламенем. Широ тогда занервничал, но не упустил шанс посмеяться, что за ней уж точно никто не придет. Рин с трудом сдерживала слезы, ровно год упорно ломая язык над итальянской речью, в тайне ото всех. Первым о своих знаниях она поведала Юкио. Рин ожидала от него похвалы или хотя бы ободряющей улыбки, но тот только назвал её увлеченье пустой тратой времени. Руки опустились вновь.       Именно поэтому, сразу после окончания средней школы, Рин пошла искать работу. Ей хотелось уехать из монастыря, жить отдельно, попробовать кучу всяких дел, найти своё место в жизни и любимое хобби. Она пробовала работать и в швейной фабрике, и в каком-то маленьком ларьке, и в кафе, и даже в кондитерской, но раз за разом терпела неудачи. Её выгоняли вновь и вновь. В последний раз девушка работала курьером, но и с этой профессией у неё не сошлось. А все из-за шайки шпаны, которая решила пострелять камнями в голубей. Рин просто не могла проигнорировать такое поведение и решила с ними разобраться. Сильных повреждений она не получила: годы практики и быстрая регенерация сделали своё дело. Но заказчик пожаловался на её непрезентабельный внешний вид. Девушку уволили снова.       — Чтоб тебе в Аду горелось! Внешний вид ему не понравился. На себя бы посмотрел, мудак немытый!        На следующий день с Рин происходили странные вещи.       Ей мерещились летающие шарообразные коты, за спинами людей шли двойные тени, а из углов вылезали непонятные существа. Это сумасшедшее наваждение пугало Рин, она шарахалась в сторону от проходивших мимо людей, а те бросали на неё пустые взгляды, не выражавшие ничего, кроме отвращения и презрения. От внезапно нахлынувших эмоций к горлу поступила тошнота.       Девушка быстро забежала в переулок. Страх сковал тело, лишая возможности трезво мыслить, а сердце бешено колотилось, грозясь выскочить из груди. Облокотившись о стенку, Рин пыталась успокоиться, внушала, что всё происходящее — всего лишь галлюцинации, плод её больного воображения. Она просто переутомилась. Девушка жадно хватала воздух, пытаясь нормализировать дыхание. Но тут в нос резко ударил мерзкий запах разлагающейся плоти. Не выдержав, Рин стошнило от отвращения. Упав на землю, она закрыла лицо руками, не в силах пошевелиться. Рин не знала сколько так просидела. Когда разум прояснился, а тело перестало дрожать, девушка приложила руку ко лбу и почувствовала: она горит. Рин глубоко вздохнула и, поднявшись на ноги, попыталась привести себя в порядок. Выйдя из закоулка, она понадеялась, что галлюцинации прекратятся. Однако, как назло, странности так и мерещились. Более-менее к ним адаптировавшись, Рин старалась не обращать на них внимания, держась естественно. Да только бледное лицо и подрагивающие руки выдавали её состояние.       Вдруг Рин почувствовала, как её запястье больно сжала чья-то ладонь. Девушка вздрогнула и попыталась рефлективно выдернуть руку, но её резко прижали к стене. Это оказался один из членов той шпаны, с которой Рин вчера немного «повздорила».       — Есть разговор.       Но у Рин не было никакого желания вступать в конфликты или выяснять отношения, она просто хотела поскорее вернуться домой, отдохнуть и проснуться в новом дне, без всех этих непонятных глюков.        Но тут перед ней представилась новая странность: у говорящего появились закругленные рога на голове, вытянулся хвост, а на лице появилась широкая устрашающая улыбка, оголявшая острые клыки. Он повалил девушку на землю и приставил нож к горлу.       Его слова доносились словно из-под толщи воды. Рин плохо соображала, взгляд затуманился, её окутала бешенная паника. Она пыталась вырваться, но он держал крепко, лишая возможности освободиться. В мыслях красным светом мигали только два слова: «Я умру». Кончик ножа проткнул шею.       — Не-е-ет! — её крик разнесся по закоулку, а вместе с ним, откуда-то из груди, вырвалось синее пламя. Оно яростно откинуло подростка, защитив своего обладателя.       — Так значит, я не ошибся. Синее пламя — знак рода Сатаны. Идем домой, сестра, отец ждет.       Не успела Рин хотя бы понять, что произошло, как из ниоткуда появился Широ. Он скрестил руки у груди и что-то громко проговорил на латыни:        — In nomine patris et filii et spiritus sancti: ergo ecce solvi te hellishness de anima!       Отчего у подростка неестественно задергались конечности, он издал громкий звук, похожий на рёв. После нескольких секунд таких манипуляций он с грохотом упал на землю.       Убедившись в том, что демон покинул молодое тело, Широ резко поднял Окумуру на ноги и схватил её за руку, сорвавшись на бег. Более-менее придя в себя, девушка пыталась что-то выведать от приёмного отца, понять, что сейчас произошло. Но Широ только молча гнал её по крышам домов, ничего не объясняя. Рин еле успевала за ним, стараясь не спотыкаться. Ветер бил в лицо, дыхание сбивалось, а силы её потихоньку покидали.       Вдалеке виднелся знакомый монастырь. Пробежав еще несколько метров, они быстро зашли внутрь. Рин сразу же почувствовала, как легче стало дышать, и головокружение отступило.       Девушка вновь попыталась вывести Широ на разговор. Но тот раздавал приказы священникам, не обращая на Рин никакого внимания. Злость и обида разгорись в груди. Окумура не могла здраво мыслить и, схватив отца за грудки, впечатала того в стену.       — Да ответь же ты мне, наконец, — нервно крикнула девушка, пытаясь унять дрожь, — что за хрень здесь творится?       Широ молча убрал её руки и, аккуратно отодвинув от себя девушку, направился в подвал. Рин молча проследила за его действиями. Буквально через минуту он вышел оттуда и кинул девушке меч.       — Ты и Юкио — дети Сатаны, а синее пламя — признак демонической силы. Но только ты получила эту способность, Юкио же, в отличии от тебя, обычный человек. И если ты не хочешь высвободить свою настоящую сущность наружу, ни в коем случае не вынимай клинок из ножен, — Широ протянул Рин телефон. — Возьми. Здесь номер одного моего старого хорошего знакомого. Как выберешься из монастыря, сразу набери ему. Он позаботится о тебе.       Рин крепко прижала к себе меч и ошарашено посмотрела на невозмутимого отца.       — Ты не можешь вот так просто бросить меня! — воскликнула девушка. — Я дочь Сатаны, демон, вот такой монстр и всё? Да ты же мне ничего толком не объяснил, я ничего не понимаю!       Рин прикусила губу и впилась в Широ требующим взглядом. Тот, не скрывая раздражения, тяжело вздохнул.       — Рин, сейчас не время…       — А когда время? — перебила его девушка. — Ты все эти годы молчал, делая вид, что все нормально! Да ты бы мог в любой момент мне всё рассказать. Я бы поняла, правда. Позлилась бы немного, но приняла и хотя бы знала правду о себе. — Её голос заметно дрогнул, — я хоть что-то для тебя значу?       Рин плохо контролировала свои эмоции в этот момент. Долгое время она хотела задать этот вопрос. Юкио — уж точно был значимым для Широ, он гордость в семье, но что насчет Рин? Неужели она для него — просто отброс и неудачница, от которой одни проблемы?       — Ответь, — прошептала девушка, не смея поднять глаз.       — Тебе надо бежать, Рин.       Словно удар под дых. Рин чувствовала, что задыхается, перед глазами пробежали черные круги. Горло сдавило, а глаза и нос неприятно покалывало. Окумура, не говоря больше ни слово, крепче сжала меч и телефон в руках и выбежала из монастыря через черный вход.       «К чёрту! К чёрту все!».       — Эй, рогатый, я здесь!       Крик привлек Астарота. Демон натравил на монастырь гулей, а сам побежал за девушкой.       Рин мчалась и внутренне сгорала от боли. Слёзы наворачивались на глаза, мешая разглядывать дорогу. Но девушку это не останавливало: она всё бежала и бежала, сворачивала в узкие улочки переулка, не разбирая дорогу. В голове не было мыслей: ни где спрятаться, ни как победить демона. Только меч в руке, который нежелательно доставать. Конечно, это глупо, но у девушки больше не было идей. Рин резко остановилась. Астарот медленно подходил к ней со спины.       — Идем домой, сестра.       — Я не хочу идти в место, которое ты называешь домом. Я хочу остаться здесь, на земле, есть сладкое и делать моти. Я хочу читать мангу и книги, хочу путешествовать по миру и увидеть множество достопримечательностей! Я никуда с тобой не пойду.       — Тогда мне придется забрать тебя силой!       Астарот кинулся вперед, закрывая обзор угольной смолой. Рин пригнулась, собираясь атаковать противника в челюсть, но тот моментально оказался сбоку.       «Давай же!», — но пламя не появлялось. Душу сковали печаль и страх.       Рин почувствовала резку боль в районе солнечного сплетения. И не в силах устоять на ногах, она свалилась на землю, без возможности встать; Астарот вдавил её ногой в землю. Рин все еще держала в руках меч, не думая отпускать. Адреналин резко выработался, девушка почувствовала прилив сил. Сомнений больше не было.       — Я буду жить. Буду…       Лезвие мягко выскользнуло из ножен. Дышать стало легче, а тело наполнилось силой и лёгкостью. Рин горела. Горела синим пламенем. Но при этом не ощущала боль. Пламя моментально добралось до Астарота, начиная пожирать его плоть.       Тот издавал ужаснейший душераздирающий рёв и бился в агонии, неописуемая боль пронзила всё его тело. Рин в шоке пыталась остановить пламя, хотела заставить его исчезнуть, испариться, но огонь радовался долгожданной свободе, продолжая сжигать чужую плоть. Демон покинул человеческое тело, и уже тот самый парень кричал и бился об асфальт, пытаясь сделать хоть что-то для спасения своей жизни.       Но всё было бесполезно: пламя полностью сожгло его кожный покров, мышечную ткань, добралось до органов и костей. За считанные секунды от него не осталось ничего. Только прах и чёрная отметина.       Рин вернула меч в ножны и устало облокотилась о стену. Она уже ничего не соображала. Рядом безжизненно висел черный хвост. Окумура провела по нему пальцем, и табун мурашек пробежался по всему телу. Горький смех разнесся по улице и, глубоко вздохнув, Рин набрала единственный номер в телефоне.       — Мефисто Фелес слушает. —Раздался сладостный голос на обратной стороне линии.       — Я… — девушка запнулась, обдумывая, что сказать. — Меня зовут Окумура Рин. Я…       — Буду через минуту. — И послышался длинный телефонный гудок.       Рин убрала телефон в карман, устало потерев глаза. Откинув голову на стену, она невольно стала засыпать, заваливаясь на бок. Но перед тем, как окончательно заснуть, она почувствовала, как аккуратно её подхватили чьи-то сильные, большие руки.