ever
10 мая 2020 г. в 19:49
Максанс уводит его не к бассейну и не на веранду к поющей девчонке, он в принципе выводит его за пределы коттеджа, на мощеный тротуар, вдоль которого вьются разноцветные кусты с яркими цветами.
Аксель на выходе слышит, что у Рокко спрашивают, с кем это уходит модель, но его это абсолютно не волнует. Все, что его волнует, так это собственная потеющая ладонь, сжатая между пальцев высоченного живого искусства.
— Ты ведь не против, что я так тебя украл? — он неуверенно улыбается и облизывает влажные губы.
Они сворачивают по проспекту, где вывески у магазинов не горят, но небо окрашивается в лиловый и напоминает компот из свежих слив. Максанс до сих пор держит Орьяна за руку, а свободной ищет пачку сигарет в кармане своей куртки.
— О, нет, нет, — у Акселя язык заплетается от алкоголя, а этот парень с золотистыми волосами и идеальным французским сладко смеется. — Меня бы стошнило на того парня, наверное, останься я там.
Аксель молчит пару секунд и вскидывает брови, считая себя самым последним дураком.
— Извини, совсем не представился. Меня зовут Аксель.
— Аксель Орьян, — буквально пропевает парень, большим пальцем поглаживая тыльную сторону ладони фотографа. У Акселя мурашки по телу устраивают скоростные гонки, и он хочет сесть на траву. — Думаешь, я не знаю об одном из лучших фотографов страны? Я видел твои снимки для ПСЖ.
Ну почему он упоминается только через спорт? Хотя, оно и понятно: футболистам не надо держаться за фотографов — они просто указывают ссылку на Орьяна в своем посте.
Аксель слабо улыбается и смотрит вперед, на маленькое озеро и скамейки возле него. Только вот, если он сядет на одну из них, то сразу же заснет.
В воздухе пахнет ранним утром, отчего-то свежим хлебом и росой.
— Неймар был хорош, — подтверждает Аксель и взволнованно смотрит на парня, который останавливается и пытается зажечь сигарету одной рукой. Он держит ее между ровных зубов, а длинными пальцами играет с именной зажигалкой.
Кто он? Представитель модного агентства, о котором Аксель не знает? Новый модный дизайнер? Самая лучшая статуя в Лувре?
— Проводишь меня? — Аксель говорит быстрее, чем думает, нужно ли это спрашивать.
Максанс делает первую затяжку, кольцами выпуская дым вверх, и кивает.
У Акселя окна выходят на Le Boeuf Sur Le Toit, где, судя по туристическим буклетам, когда-то любил обедать Пикассо. А Орьян теплый салат с морепродуктами в этом ресторанчике любит больше, чем творчество Пикассо.
И именно у этого ресторанчика они утром попрощались с его названным божеством. Может, Орьяну он приснился или это от трипа после алкоголя и травки? Вот так взял, привиделся и исчез.
Они по дороге обсуждали маргаритки, любимую газировку и ненавистные ранние подъемы.
Аксель рассказывал о работе в Италии, домашнем рецепте карбонары и золотистом ретривере, которого хочет купить. А Максанс внимательно слушал и дополнял что-то своими познаниями.
Максанс, подметил Аксель, любит качественный парфюм, зеленый чай и широкие шорты в летнюю жару.
Он мягко обнял на прощание, смазано поцеловал в нос и тихо засмеялся, доставая новую сигарету, когда Аксель от этого жеста попятился назад. Не от того, что был против, а от того, что не мог поверить своему счастью.
Орьяну хотелось замотаться в горчичную куртку этого Максанса, которую он любезно предложил Акселю, когда тот стал замерзать, и заснуть на его горячем теле.
Он, идиот, даже номер телефона не попросил.
Если Максанс, конечно, существует.
Но сейчас он сидит у себя в студии, просматривая последние снимки той ненавистной мальчиковой группы, слушает их трек по радио и пьет остывший мокко. Время доходит до четырех вечера, Пьетро привез его рюкзак и куртку, странно улыбнулся и пробормотал что-то о срочных делах.
У Акселя съемка назначена на четыре тридцать, а он даже не погуглил имя той модели, с которой должен работать. Он, наверное, абсолютно несобранный фотограф, в какой-то степени. Умеет только красиво выставлять свет, находить нужный ракурс, который из любого гадкого утенка сделает прекрасного лебедя, и обрабатывать фотки в фотошопе.
Только сегодня он несобранный в квадрате, даже в кубе, потому что все его мысли крутятся только вокруг Максанса. Ему нужно позвонить Пьетро после работы, чтобы тот скинул ему полный список гостей.
Наверняка у Турано такой имеется, с полным делением на моделей, дизайнеров и фотографов.
Его кофе заканчивается, мальчики из группы допевают что-то про разбитое сердце, а Акселю хочется еще раз сходить в душ. После пробуждения он был там три раза, намывая волосы яблочным шампунем и подставляя лицо под холодные струйки воды.
— Лу, дорогая, ты не сходишь за кофе? — он звонит подруге, неприлично закидывая ноги на стол и пялясь на носы стареньких кроссовок от Adidas.
Девушка на той стороне телефона шуршит бумагами, явно держит мобильник между ухом и плечом и что-то роняет.
— Милый, я опоздала и по уши завалена личными делами новеньких моделей. Нужно отобрать лучших, а меня тошнит от них всех, — она вымученно смеется и присаживается на мягкий стул. — Или от количества шампанского, которое мы выпили с Мэрилин.
Они еще немного болтают о том, что вечеринки посреди недели нужно запретить, пока Лула окончательно не углубляется в работу, а Аксель стучит пальцами по рабочему столу и прикусывает собственный язык: он забыл спросить у девчонки о Максансе.
Аксель по длинному светлому коридору идет в двадцать минут пятого, играя в змейку на телефоне и попивая новый кофе, за которым сходил сам, без чьей-либо помощи. Он захватил латте на соевом молоке и для Лулы, как хороший друг оставляя стаканчик под дверью ее кабинета и отправляя сообщение.
— О, черт, я — извините! — пищит он, когда, не смотря перед собой, врезается в кого-то очень высокого и пахнущего теперь не только полевыми цветами, но и разлитым по странному свитеру кофе.
Орьян быстро блокирует телефон и прячет его в задний карман скинни. Чертова змейка и… Боже.
— Ты! — удивленно кричит он, когда Максанс перед ним смеется, совсем не обижается за кофе и поднимает стаканчик с пола. — Что ты тут делаешь?
— Ого, — смеясь, отвечает Максанс, выкидывая стаканчик в ближайшую мусорную корзину. Он выкидывает его прямо в секцию с пластиком — плюсик к защите окружающей среды, и разве может быть человек еще идеальнее? — Я думал, что фотографам, типа тебя, положено знакомиться с личным делом модели.
А он редко знакомится.
Но теперь его мир переворачивается на триста шестьдесят градусов, потому что он, наконец, вспоминает: перед ним не просто Максанс — парень с вечеринки, похожий на сошедшего с Олимпа Бога. Это Максанс — лицо новой коллекции от Yves Saint Laurent и представитель Kenzo. Робин хотел быть представителем Kenzo, но тогда какой-то парень выбил это место себе.
Максанс — модель, украшающая обложки американского VOGUE на фоне Пятой Авеню.
— Я такой идиот, — сдавленно бормочет Аксель, пряча лицо в ладонях. — И мне жаль твой свитер. Я оплачу химчистку, обещаю, просто… просто дай мне номер телефона, чтобы я скинул денег.
Данэ-Фовель медленно идет в сторону студии, где они должны начать работу и усмехается. Он прячет руки в карманах широких коротких брюк, которые открывают вид на его лодыжки, а Аксель замечает на запястьях модели маленькие татуировки с какими-то цитатами.
Акселю хочется проводить по ним холодными пальцами, очерчивая каждую букву.
И даже с пятном на свитере этот француз выглядит потрясающе. Может, Орьян даже предложит такую идею для съемки — модели в испачканной одежде.
— Хорошо, что ты снимаешь меня для рекламы нижнего белья, да?
Аксель абсолютно не готов.
Он хочет с позором убежать с работы, оставляя фотоаппарат на таймере.
— И я, вероятно, все-таки дам тебе номер своего телефона, — он ловко разворачивается на пятках, пропуская фотографа в его студию и заходя следом, прикрывая белую дверь.
У Акселя в студии до сих пор играет радио с попсой, и быстрая мелодия меняется на последний сингл Гарри Стайлса, тот, где в конце вставлена речь французской модели.
Орьян кивает, пытаясь в голове просчитать, сколько отдаст денег за чистку этого свитера от… чей он? Moncler?
— Но не для того, чтобы ты чистил этот свитер, — этот свитер успешно отправляется на спинку стула, который приготовлен для модели, а Аксель теряет дар речи. Неужели они так скоро выходят на новый уровень? — А для того, чтобы ты сводил меня на свидание.
— Хорошо, — заикнувшись, хрипло выдает Орьян. Он прочищает горло, прикрыв рот кулаком, и пытается быть профессионалом.
Ну же, Аксель, ты видел сотни идеальных тел.
Сотни, но не это.
Максансу не нужно было накладывать макияж или поправлять волосы, потому что Lacoste в этот раз захотели в рекламе видеть что-то натуральное, мягкое и постельное. Данэ-Фовель — отличный вариант для этого концепта.
Он просто потянулся к ремню своих брюк, но отчего-то остановился. Акселю казалось, что он не на работе, а в стрип-клубе. Интересно, принимает ли Максанс переводами или натурой? Налички у Орьяна явно не хватит.
А Максанс усмехается, когда Аксель щелкает мышкой в своем ноутбуке, осматривает выстроенный заранее свет и прикидывает, какие кадры подойдут этому парню.
— Я свожу тебя на свидание, да, в смысле, хорошо, — продолжает бормотать он, сглатывая, когда Максанс подходит ближе. — А пока мы поработаем, да?
Сейчас ему действительно есть, кого фотографировать в нижнем белье.
— Да, — мягко кивает француз, оставляя легкий поцелуй на щеке Орьяна. — Пока мы поработаем.