Забытая дорога

Волей-неволей горе-лазутчику пришлось покинуть своё ненадёжное убежище. — Ты кто такой? — удивлённо спросила незнакомка, когда Хорст выбрался на поляну и приблизился к костру. Он невольно отметил, что голос у неё мягкий, с приятной хрипотцой и совершенно не испуганный. — Я — Хорст. Ламми тут ищу... Ламми — это моя овечка. Она убежала в лес и... — начал объяснять крестьянин. — Понятно, — прервала его женщина. — А подкрадывался зачем? — Как зачем? Страшно! Увидел огонь — вдруг разбойники или нечисть какая... — Разве я похожа на нечисть? — улыбнулась незнакомка. — Н-нет... — неуверенно протянул Хорст, до глубины души потрясённый этой встречей, столь неожиданной в чаще ночного леса. — Ну вот, а ты испугался. Подойди, присядь к огню. Люди, повстречавшиеся в такой глуши, должны помогать друг другу. Есть хочешь? — Хочу, — честно ответил Хорст. — Но кто ты, госпожа, и что делаешь здесь в эту пору? — Меня зовут Вильдана. А что я тут делаю... Разве ты не видишь? Суп варю. Уже поспел. У тебя миска есть? — Не-ет... — Так я и знала. Сейчас что-нибудь придумаем. Вильдана огляделась, подошла к ближайшему пню и содрала с него широкую полосу коры. Она ловко свернула из неё что-то вроде неглубокой воронки и, надорвав кору в нескольких местах, прочно скрепила края. Хорст подивился её сноровке. — Вот тебе и миска. Только не ставь её никуда, держи в руках, не то прольёшь, — наполнив супом самодельную посудину и протягивая её гостю, сказала Вильдана. — Ложки у тебя тоже нет? Впрочем, чего я спрашиваю... Держи мою. — Спасибо, — только и смог вымолвить Хорст, принимая угощение. Правда, сразу начать есть он не решился, хотя сама гостеприимная хозяйка ночного костра запустила в котёл свой черпак, подула на варево и отправила его в рот. — Что же ты не ешь? Не нравится? — нахмурилась она. Запах от её супа шёл просто восхитительный. Но вдруг там отрава или сонное зелье? Голод взял верх над сомнениями и Хорст всё же попробовал суп. Недоверчиво проглотив первую ложку угощения, он удовлетворённо замычал. Вкус грибов и каких-то кореньев, в меру разваренных и сдобренных лесными травами, оказался превосходным. — То-то же! — засмеялась Вильдана. Хорст принялся с аппетитом уплетать угощение. Вдруг он вспомнил о собственных припасах и, держа миску из коры в одной руке, другой раскрыл сумку. — Что там у тебя? — заметила его движение женщина. — Только хлеб и немного рыбы... — Хлеб?! Угостишь меня? — жадно потянулась к Хорсту Вильдана. — Конечно... — слегка опешив, ответил он и протянул ей прихваченную из дома краюху. Хлеб был не слишком хороший, испечённый из самой дешёвой и грубой муки, притом уже порядком зачерствевший, но женщина принялась есть его, словно невесть какое лакомство. В два счёта управившись с угощением, она снова зачерпнула супа. — Благодарю, Хорст! Давно я не ела хлеба, — сказала она. — Видно, много времени ты уже бродишь по этому лесу... — невольно вымолвил крестьянин. — Много, ой много! — подтвердила Вильдана. — А ты? Чем тебе так дорога эта овца, что ты пошёл за ней ночью в наш лес? И от кого ты убегал? Я слышала, как ты ломился сквозь заросли. Даже подумала сначала, что это кабан. Расскажешь, что с тобой произошло? — На дороге я встретил странного человека. Крепкий такой, с седыми волосами. Он напал на меня, хотя я не сделал ему ничего плохого. Мне пришлось ударить его топором, но он этого даже не заметил и погнался за мной... — стал делиться неприятными переживаниями Хорст. — «Зачем ты меня убил?» — скрючив пальцы и закатив глаза, прохрипела Вильдана. А потом весело рассмеялась. Хорст вымученно улыбнулся в ответ. — Да, всё верно, о нём я и говорю, — подтвердил он. — Это Седой Руппи. Говорят, когда-то он работал на мельнице... Тебе ведь известно, что здесь, в глубине леса, стояла водяная мельница? — Нет, госпожа. Я плохо знаю эти места, — признался Хорст. — Если бы ты сразу от перекрёстка пошёл не прямо, туда где встретил Руппи, а свернул налево, а на следующей развилке — направо, то попал бы как раз к ней. Мельница стояла на берегу Туманной речки. Правда, не знаю, осталось ли от неё что-нибудь, — пояснила Вильдана. — И что произошло с этим Руппи? Почему он стал... таким? — Не знаю точно. Вероятно, кто-то его убил, — пожала плечами Вильдана. — Мне рассказывали, что он помогал мельнику Отису. Разгружал повозки с зерном, доставлял муку и крупу на рудник, в таверну и лесорубам. Однажды он пропал где-то между таверной и мельницей. А после, уже когда люди покинули эти места, Руппи объявился в своём нынешнем виде, — покачала головой женщина. — Так здесь была ещё и таверна? — удивился Хорст. — Была. Кажется, она и сейчас никуда не делась. Но это в самой глуши, в середине леса, за болотами. Вряд ли ты сможешь пройти мимо Руппи, чтобы попасть туда. — Мне почему-то кажется, что Ламми убежала именно в ту сторону, — с досадой произнёс крестьянин. — Может быть, туда ведёт какая-то иная дорога? Или есть способ проскользнуть мимо Руппи? — К таверне сходятся несколько дорог, но из этих мест туда ведёт лишь одна. Прежде ещё была едва приметная тропка, но теперь от неё наверняка не найти и следа. Так что про способ обойти Руппи ты сможешь узнать разве что на мельнице, если от неё что-то осталось, — покачала головой Вильдана. — Понятно... — неуверенно протянул Хорст. Делать лишний крюк по этому жуткому лесу и посещать ещё одно страшноватое место ему не хотелось, но, кажется, иного выбора не оставалось. Лес поглотил одинокого путника, закружил, запутал в паутине своих троп и чащоб. И чтобы вырваться обратно, придётся распутать эту паутину до конца. — Теперь ты расскажи о себе, госпожа Вильдана. Кто ты и как оказалась в этом лесу? — попросил Хорст и бросил на собеседницу осторожный взгляд — не рассердилась ли. Вильдана не рассердилась. Она лишь тихо вздохнула. — Мой отец управлял здешним рудником от имени короля. Однажды, в начале лета, я решила его навестить. Отправилась из города с несколькими слугами и охранниками. Наняла проводника из местных охотников, чтобы не сбиться с пути, — стала рассказывать Вильдана. — Когда до рудников оставалось не очень далеко, прибежал посланный вперёд охотник. В спине у него торчала стрела, а сам он истекал кровью... — На него напали разбойники?! — вздрогнул Хорст, который живо представил эту картину. — Да. Охотник сказал, что впереди засада. Ещё он успел прошептать что-то об обходной тропе, а потом умер, — вздохнула Вильдана. — Мои охранники решили вернуться назад и поискать поворот на эту тропу. Но, должно быть, свернули мы не туда или найденный нами путь был давно заброшен, потому что проплутали мы по едва приметной тропке несколько часов, а к руднику так и не вышли. Между тем совсем стемнело, и мы решили заночевать у костра... — Это случилось тут, на этой поляне? — обведя взглядом погружённые во тьму окрестности, предположил Хорст. — Нет, в другом месте, по ту сторону дороги. Дебри там ещё более дремучие, чем здесь, — покачала головой Вильдана. — Мы не без труда нашли место, более-менее свободное от бурелома, развели костёр и устроились на ночлег. Помню, долго не могла уснуть. Крики ночных птиц и звериный вой вселяли в моё сердце тревогу. У огня о чём-то шептались слуги и охранники. Мне казалось, что они сговариваются насчёт того, чтобы сбежать, а меня оставить одну в этом ужасном лесу. Но потом я всё-таки уснула... Вильдана умолкла и склонилась над костром, чтобы подбросить дров. — И что было дальше? — поторопил её невольно увлёкшийся рассказом Хорст. — Дальше... Дальше я проснулась. Меня разбудил холод. Костёр давно погас, а угли его засыпала опавшая листва. Рядом никого не было, я осталась одна. Долго металась по лесу, звала слуг. Пыталась сама выбраться к людям... Всё оказалось тщетно. Куда бы я ни шла, все пути приводили меня в лесную чащобу. На мои крики отзывался лишь вой волков и ледяного ветра, который срывал с деревьев жёлтые и красные листья... — Но подожди! Ты же говорила, госпожа, что отправилась к отцу в начале лета. Какие же в это время могут быть жёлтые листья? — удивился Хорст. — Всё верно. Уснула я в начале лета, а проснулась посреди осени. До рудника я всё-таки добралась, но там не было ни живой души, — закончила свой рассказ Вильдана. — С тех пор и живу в этом лесу. Со временем мне даже стало здесь нравиться. — Но как такое могло произойти? — Хотела бы я знать ответ на твой вопрос, Хорст. А ещё бы понять, в кого я превратилась за эти годы... Над поляной ненадолго повисло молчание. — Так чего такого особенного в этой твоей овце? — напомнила Вильдана. — Ламми — овечка хорошей породы, я отвалил за неё кучу монет. Когда она даст приплод, надеюсь улучшить своё стадо и развести побольше породистых овец. А там, через год-другой, если боги будут милостивы ко мне, может быть, смогу жениться на Монике. — Ничего не поняла. Ламми, Моника... — нахмурилась Вильдана. — Ламми — это породистая овца. Тут всё ясно. А кто такая Моника? — Моника — это моя невеста. Она дочь зажиточного соседа, Старого Курта. Мне он отказал, когда я посватался к Монике, хотел выдать её замуж за богатого торговца. Однако Моника пригрозила, что бросится в реку. Тогда Старый Курт пообещал отдать её за меня. Но только если моё хозяйство станет достаточно крепким, чтобы хватило на достойную свадьбу, и Моника ни в чём не нуждалась, — принялся объяснять Хорст. Он и сам не понимал, почему так разоткровенничался. Видно, Вильдана всё же добавила в суп какую-то особую травку или корешок, чтобы развязать ему язык. — А что же Моника? Готова ждать, пока ты заработаешь на свадьбу? — спросила она. Голос её заметно дрогнул. — Да. Она сказала, что будет ждать сколько угодно, лишь бы быть со мной. Вильдана смахнула со щеки набежавшую слезу. — Видно, крепко она тебя любит... — проговорила она. — Я бы рада помочь тебе, Хорст, да только не знаю, где искать твою Ламми. Может, её уже порвали волки или мракорис загрыз. — Ты и так помогла мне, госпожа — накормила, обогрела. С чего бы мне просить большего? — вежливо поклонился Хорст. — А знаешь, наверное, я всё же смогу тебе помочь ещё кое-чем. Вот, возьми это зелье. Оно не сделает тебя более сильным или ловким, не позволит бежать быстрее или видеть в темноте. Выпей его, когда тебе покажется, что вокруг всё на самом деле не такое, каким видится. Зелье позволит тебе открыть правду, — сказала Вильдана и подала Хорсту маленькую склянку, наполненную густой сиреневой жидкостью. — Ещё раз спасибо, госпожа. Могу я чем-то отблагодарить тебя? — спросил Хорст. — Если у вас с Моникой родится дочь, назовите её в мою честь, — ответила эта непонятная женщина. — Непременно! — согласился Хорст. Он и сам не понял, искренне это сказал или просто так, из вежливости. — Скажи, госпожа, как тебе удалось выжить столько лет одной в лесу? И что значат твои слова: «понять бы, в кого я превратилась»? Вильдана на миг задумалась. — Знаешь, Хорст, как я узнала о твоём присутствии? Услышала твоё дыхание и стук твоего сердца, когда ты прятался в папоротнике. Увидела в темноте блеск твоих глаз. Учуяла твой запах — запах испуганного уставшего человека. Я и горящий сук из костра взяла, только чтобы казаться обычной и не испугать тебя, — ответила она. Хорст невольно поёжился, не отводя взгляда от её лица. Словно ждал, что вот сейчас женщина превратиться в какое-нибудь чудовище. — Зимой я чувствую холод, но замёрзнуть не могу. Испытываю голод и жажду, но могу обходиться без еды и питья помногу недель, пока не надоест. Я сплю и вижу сны, однако могу не спать вовсе. За все эти годы я ни разу ничем не болела, а раны затягиваются на мне безо всякого следа. Видишь это платье? Я была в нём в ту ночь, когда всё это произошло со мной. Те, что были у меня в дорожном сундучке, истлели и оказались источены мышами. А это даже не пачкается! — продолжала Вильдана напряжённым голосом, в котором Хорсту послышался испуг. — Зря я, наверно, это спросил, — пробормотал он. — Не хотел тебя огорчать. Но Вильдана уже взяла в себя в руки. — Ничего страшного. Сама постоянно задаю себе этот вопрос. Иногда мне кажется, будто я нежить или призрак. Но нежить не ест, не испытывает боли и страха. А я с таким наслаждением отведала твоего хлеба! И на призрак я не похожа. Видишь? — с этими словами Вильдана ущипнула Хорста за руку. — Ай! — вздрогнул он от неожиданности. — Признаться, я никогда не имел дела ни с призраками, ни с нежитью. Поэтому не знаю, что они чувствуют и как себя ведут. Слышал лишь, что кидаются на людей, как только увидят, и пытаются убить... — Разве я причинила тебе вред? — Нет, госпожа! — замотал головой Хорст. — Вот видишь... Оба умолкли, глядя в костёр. Но вдруг крестьянин встрепенулся. — Мне пора идти! Я же до сих пор не отыскал Ламми. — Дорогу сумеешь найти? — спросила Вильдана. — Не уверен, если честно, — поколебавшись, ответил Хорст. — Наверно, с моей стороны будет слишком большой наглостью попросить... Вильдана рассмеялась. — Конечно же, я выведу тебя на дорогу, Хорст, — сказала она. — Не хватало ещё, чтобы ты попал в какое-нибудь болото или в лапы к хищникам. У тебя есть факел? Мне свет не нужен, но ты в темноте будешь спотыкаться и наступать мне на пятки. Хорст достал факел и отдал его женщине. Она подожгла его от костра и позвала своего гостя: — Идём! — А нам разве в ту сторону надо? — удивился он. — Конечно. — А мне казалось, что вон туда... — Нет, там только овраги и бурелом. Иди за мной! Хорсту, всё ещё пребывающему в сомнениях, пришлось последовать за своей проводницей. Однако сомнения его оказались напрасны. Вскоре они действительно вышли на знакомую дорогу. — Ну вот, теперь не заблудишься, — сказала Вильдана. — Благодарю, госпожа! — искренне сказал Хорст. — Не за что. Твой приход немного скрасил мои однообразные дни и ночи, так что это я должна тебя благодарить, — улыбнулась Вильдана. — Но теперь пришла пора прощаться. Она протянула Хорсту факел. — Перекрёсток в той стороне. Не забыл, как идти на мельницу? Сначала налево, а на развилке направо. — А куда от развилки ведёт левое ответвление? — на всякий случай уточнил Хорст. — К руднику, которым управлял мой отец. Но туда лучше не ходи, — нахмурилась его новая знакомая. — Госпожа, может быть, ты согласишься составить мне компанию? — робко спросил Хорст. — Вдвоём веселее, к тому же ты хорошо знаешь здешние места... Вильдана вздохнула. — Нет, Хорст, ничего не получится. Я бы и рада пойти вместе с тобой, но я часть этого леса и должна подчиняться его законам. А ты ещё можешь найти свою Ламми и вернуться домой, — печально проговорила она. — Просто я подумал... — Всё, Хорст, прощай! Удачи тебе! — решительно добавила Вильдана, повернулась и пошла обратно. Крестьянин смотрел вслед своей странной знакомой, пока её не поглотил лесной мрак. В зарослях раздался какой-то шорох, который вывел Хорста из минутной задумчивости. Он тут же вспомнил, где находится и чем грозит ему малейшая беспечность. Сжав покрепче факел, крестьянин зашагал по дороге и вскоре вновь оказался на знакомом перекрёстке. Немного подумав, наш герой свернул налево. На мельнице всё же стоило побывать. Освещая себе дорогу факелом и настороженно прислушиваясь к звукам ночного леса, Хорст зашагал в выбранном направлении. Первое время путь его проходил спокойно — не слетали с истошными воплями с деревьев совы, не гнался по пятам Седой Руппи со своим извечным вопросом... Однако Хорст чувствовал, что долго так продолжаться не будет. Поэтому он даже не удивился, когда пламя факела высветило впереди чьи-то красные глаза, недобро вспыхнувшие в темноте. — Кто здесь?! — замерев на месте, воскликнул Хорст. Ответом ему стало глухо ворчание.