Телохранитель Мин Холли

      Ноющее давление внизу живота заставило Чимина неохотно раскрыть веки и проморгаться в темноте чужой спальни. Единственным источником света был уличный фонарь, оранжевый свет которого пробивался в комнату сквозь неплотные шторы, делая пространство достаточно различимым для глаз. Благодаря нему Чимин смог оглядеть вокруг себя спальню, в которой он сегодня ночевал, а стоило ему перекатиться с бока на спину (болезненное давление внизу живота при этом еще сильнее напомнило о себе) и повернуть голову к стене, он увидел хозяина этой спальни. Юнги мирно посапывал во сне, лежа на боку и слегка приоткрыв рот, рука его возлежала на животе Чимина. При виде этой картины сердечко слегка защемило в умилении, а в груди едва ощутимо разлилась волна теплоты и нежности. Вставать не хотелось дико. Кровать с одеялом были для этого слишком мягкие и теплые, не хотелось тормошить Юнги, вдруг разбудит, хотелось очень только дальше спать. Когда он проснулся, он глаза открыл еле-еле, да и то только потому, что совсем уже невмоготу. Поэтому он покорился капризной природе.       Откинув одеяло, он аккуратно приподнял руку Юнги (давление внизу живота резко ослабло, что не могло не быть облегчением) и, держа ее в воздухе, несколько секунд раздумывал, куда ее деть так, чтобы не потревожить ее хозяина и не причинить ему неудобства. Не придумав ничего лучше, кроме как просто положить ее на бок и бедро самого Юнги (выглядело это слегка неестественно), он сел в кровати, сдерживая свой еще болезненнее занывший мочевой пузырь и принялся слепо нашаривать ногами свои гостевые тапочки. Это у него заняло не более трех секунд и он зашагал в сторону уборной, изо всех сил стараясь делать это как можно тише. Но все равно приходилось мысленно проклинать немного скрипучий пол.       В свою третью ночевку у своего новообретенного парня Чимин был вынужден отлучиться посреди ночи в туалет по срочнейшему зову природы. Он не стал этому удивляться, вспоминая, сколько пива он выпил вечером накануне.       Клац. В тишине спящей квартиры раздался звук прыжка крошечных лап с шуршащей обивки дивана на пол, сопроводившийся стуком неостриженных коготочков по твердому паркету. Семенящее, приятное слуху клацанье стремительно приближалось из гостиной прямо к Чимину, и звук этот становился все громче. И под дверью в уборную перед Чимином оказался никто иной, как Мин Холли, энергично махающий хвостиком. — Эй, малыш, ты что, не спал совсем? Уже очень и очень поздно, — Чимин присел на пятки, терпя боль, которую сам же причинил этим действием своему мочевому пузырю, и дотронулся до маленькой головы карликого пуделя, поглаживая и почесывая за кучерявымм длинными ушками. «Можно еще потерпеть минутку ради этой прелести,» — мысленно решил он.       Когда Чимин в первый раз пришел к Юнги в гости, между ним и Холли расцвела самая настоящая любовь с первого взгляда, чего не было даже с его хозяином. Чимин настолько очаровал песеля своей лаской, а Холли Чимина своей милотой и игривым нравом, что они не отрывались друг от друга почти целый час. Холли сидел у Чимина на коленях, пока тот сидел за кухонным столом и одной рукой почесывал его шейку, оставив вторую в одиночестве орудовать столовыми приборами, брать стакан и вытираться салфеткой. Юнги даже начал ревновать.       Поэтому неудивительно, что пудель так привязался к Чимину, что не колеблясь решил посреди ночи последовать за ним в туалет.       Чимин встал в полный рост, решив, что терпеть больше не намерен. Сообразительный пес уткнулся носиком в щель между косяком и закрытой дверью, показывая свое намерение непременно зайти в ванную комнату вместе с Чимином, а лучше до него. Человек нашарил на стене выключатель (из щели загорелся свет) и, поворачивая ручку, медленно начал открывать дверь, чтобы пудель успевал отступать. Как только щель оказалась достаточно широкой, ослепляя Чимина белым светом, маленькое подвижное тельце тут же юркнуло внутрь. — Мне что, при тебе это делать? — тихо произнес Чимин хриплым от сна голосом, стоя перед унитазом и положив пальцы на резинку трусов. Он посмотрел на сидящего рядом Холли одним глазом, жмуря второй, и тот в ответ на хмурый сонный взгляд весело подпрыгнул на лапах, еще сильнее завиляв хвостом. — Не смотри, — сказал он, но это была бесполезная просьба.       Обреченно вздохнув, Чимин закрыл глаза и покачал головой, решив, что постарается игнорировать чужое присутствие.       Звук сливного бычка был гораздо громче того, чем хотелось бы Чимину, но ему уже было все равно, до того хорошо он себя чувствовал после облегчения. Он вышел из ванной, выключив свет, Холли с ним же, путаясь в ногах и щекоча кожу мягкой шерстью.       Юнги по его возвращению лежал в постели в той же позе, только потревоженная Чимином рука теперь была согнута и уткнулась под щеку. Чимин сначала сел на кровать, лег на спину, отправляя ноги и часть туловища под тепло одеяла, и только затем повернулся на бок, лицом к Юнги. Тот в это время приподнял голову, щуря глаза, а затем опустил ее обратно на подушку и снова обнял Чимина за талию, как это было до того, как он ушел. — Прости, я разбудил тебя, — прошептал Чимин. — Ничего, — запустив ладонь ему под футболку и поглаживая поясницу, сонно прохрипел Юнги своим низким голосом. Звучало сексуально, и вместе с тем тепло и успокаивающе в темноте и тишине глубокой ночи.       Постукивание коготков по паркету, прыжок, и вот уже теплый комочек шерсти оказался на двухместной кровати. По мягкому давлению в ногах сквозь одеяло ощущалось, как Холли перешагнул через Чимина, покрутился вокруг себя и устроился между двух тел поверх одеяла. — Ты не только меня разбудил, я так понимаю.       Чимин смущенно хихикнул. — Я не виноват, он сам прибежал. Мне кажется, он вообще не спал. — Иди сюда.       Юнги притянул своего парня к себе ближе, согревая тело, чмокнул мягко в губы, согревая душу, а маленькому песику у них в ногах стало явно теснее, но наверняка теплее и уютнее.