Хидан
Давай, будь хорошей девочкой. Хидан подскакивает на постели от голоса, который слышит у себя в голове так четко и ясно, что кажется, будто тот, кто говорит это, стоит рядом и шепчет ему на ухо. Сердце бешено колотится в груди, он беспокойно оглядывается, с облегчением выдыхает. Все кончено. Он у себя дома. Он убил его. От голоса, пришедшего во сне остается послевкусие, Хидан будто заново ощущает во рту вкус чужой плоти, одновременно с позывами тошноты. Он осторожно перелезает через спящего рядом Дейдару: Хидан снова спал в детской, мать перебралась в комнату Какузу затеяв у себя в спальне ремонт. Идет в ванну, едва успевает прикрыть за собой дверь, когда желудок скручивает и его сгибает пополам над раковиной, от неудержимого потока рвоты. Почему ему так плохо? Он же знает, что Орочимару мертв, он собственноручно отправил его на тот свет! Хидан открывает воду, тяжело дышит, чувствуя, что скоро будет второй заход. Вы быстро становитесь покладистыми, побыв несколько дней без воды. Хватит! Ты умер, я тебя прикончил! Тебя нет! Хидан хочет сказать все это вслух, заставить заткнуться проклятый голос, который вселяет в него животный страх. Страх, что его обладатель совсем не мертв, он жив, и скоро придет, чтобы отыграться, завершить начатое, и снова посадить его на цепь в том проклятом ангаре! Но вместо слов он слышит собственные утробные звуки, изрыгая все, что съел на ночь. Как давно это продолжается?.. Хидан уже и не помнил, когда в последний раз нормально спал до утра, не подскакивая от ужаса, и не проводя остаток ночи здесь. Он смотрит, как остатки пищи исчезают в водостоке. Проблема в том, что Орочимару может быть мертв сколько угодно снаружи, но не внутри его разума. Неблагополучный район из мыслей с радостью принял его, и теперь даже боль не могла спасти Хидана от своего мучителя, который подобно бешеной собаке вцеплялся в него каждую ночь. Днем все было нормально. Не хорошо, но нормально. Хидан редко возвращался в своих мыслях к случившемуся, и пытался жить обычной жизнью, которая была у него до сих пор. Правда, однажды он шарахнулся от лысого мужика в торговом центре, не ожидая от себя такой паники при виде лысой головы. Потом вроде все улеглось, и все равно, идиотский страх, что у лысого незнакомца на улице может быть въевшееся в память покрытое шрамами безобразное лицо Орочимару, не оставлял его до сих пор. Его рвало до изнеможения, будто организм пытался отделаться от образа похитившего его монстра, очиститься изнутри. Он стоит, облокотившись о раковину, и утирает скопившиеся в уголках глаз слезы, тяжело переводит дух. - Хидан, что с тобой? - мать подошла к двери. - Тебе плохо? Он хочет ответить, что все в порядке, хочет, чтобы она ушла, и не видела его таким жалким и беспомощным, как сейчас. Рваться уже нечем, он просто стоит и давится воздухом, Хидан уже злится на себя, да когда же его отпустит?! - Я захожу, - предупреждает она, проскальзывая внутрь. Хидан полощет рот, умывает лицо, чувствует, как мать дотрагивается ладонью до его лба, проверяя температуру. - Я что-то не то съел, - он тянется к полотенцу. - Ты каждую ночь ешь "что-то не то", - вздыхает она, и Хидан думает о том, какой же он хреновый актер. - Давай, сходим утром к врачу... - Нет, - он вешает полотенце себе на плечо. Его уже затаскали по врачам, сколько можно его лечить?! Он почти половину месяца провел в больнице, а Саске еще больше! Одним нужна его кровь, другие хотят пересчитать ему ребра, третьи залезть в голову. "Ты в безопасности, Хидан". "Я помогу тебе справиться потерей, Хидан". Психолог, или кто он там, возомнил, будто понимает его, знает, что он чувствует. Но он даже понятия не имеет, что неблагополучный район его разума, куда он пытается заглянуть представляет собой преисподнюю, в которой затаился убитый им монстр. Конан больше не пытается его убедить, бесполезно уговаривать, доказывать, что так будет лучше. Она молча садится на край ванны, устало проводит ладонью по волосам. - Звонил тот полицейский, Какаши, - мать рассматривает узор кафельной плитки на стене. - Сказал, что они закончили экспертизу, и мы можем забрать его... Отец. После известия о его гибели, Хидан не разговаривал с ней об этом. Да и о чем тут можно говорить?.. Каждый смирился, перестрадал его уход уже давно, а смерть... Она будто бы поставила точку, что он больше никогда не вернется. Пришлось заново переосмыслить прожитые без него годы, терзаться чувством вины, что недолюбил, недосказал... Хидану не хочется заново ворошить все это. - Ты будешь организовывать похороны? - он не хочет в этом участвовать: принимать соболезнования, стоять возле могильного камня, видеть лица людей, с которыми отец когда-то общался. - Не знаю, - она смотрит на него, стараясь не встретиться взглядом. - Не знаю, хотел бы он этого. - Никто не думает о собственной погребальной церемонии заранее, - фыркнул Хидан. - А когда ты умер, тебе уже все равно, устроят тебе пышные проводы или нет, - он не хотел язвить, и уже ругал себя за это. То, что они обсуждают сейчас, не повод для шуток. - Мы как-то разговаривали об этом, - на лице у матери возникла грустная улыбка. - Ты тогда еще не родился. У него были свои планы на этот счет... - Что? -Хидан садится рядом с ней. - И какие же? - Это он так, просто в шутку сказал, - она трет глаза, чтобы скрыть слезы, - не думаю, что он это всерьез. Он хотел бы, чтобы его прах после кремации развеяли на главной площади у фонтана, а потом там должна состояться "вечеринка мокрых маек", - мать усмехнулась. - Отрываться, даже после собственной смерти, собрать шумную тусовку - вот так он видел свой уход в другой мир. Хидан слушает рассказ матери, вспоминает, каким отец был веселым. Собрать вечеринку вместо похорон - он не боялся смерти, а смеялся ей в лицо. Какой же, все-таки, он у него крутой! Прямо сейчас Хидан им гордился. Интересно, чтобы он сказал, если бы узнал, что он шарахается от людей на улице, обливается потом и задыхается от собственных мыслей, а от ночных кошмаров его каждый раз тянет блевать? Разве такого сына он хотел вырастить? Такого трусливого, зашуганного придурка, который не может посмотреть правде в глаза? Хидан набирает воздуха в грудь, будто готовится к прыжку в бездну. Время пришло. Берет мать за руку, это придает ему смелости признаться самому себе в том, о чем он до сих пор запрещал себе думать. У меня серьезные проблемы. Я не справлюсь один. - Мы должны сделать это, - мать сжимает его ладонь, - так, как он хотел. А после, - он медлит, но все же решатся, - мне и правда, нужно к врачу. В траурном зале крематория только он с матерью. Они решили больше никого не звать, да никто и не поймет того, что они будут делать с прахом дальше. Суигетсу лежит в закрытом гробу, сотрудник крематория спрашивает, готовы ли они с ним попрощаться. Как к этому можно вообще быть готовым?.. Хидан не решается подойти к запертым в деревянном ящике останкам. Мать сидит на скамейке в своем лучшем платье, но выглядит так будто вот-вот хлопнется в обморок. - Я... я не смогу, - Конан тяжело дышит, чтобы удержать рыдания, Хидан садится рядом с ней, и она кладет голову ему на плечо. Вскоре гроб забирают, они ждут около 2-х часов, пока процедура закончится. Оба молчат, Хидан старается вспомнить об отце все самое лучшее, он уверен, что мать делает тоже самое. Металлическая урна с прахом похожа на вазу, Хидан держит ее в руках, и не может поверить, что внутри - то, что осталось от человека, которого он любил. Глаза со смешинкой, спина, на которой он катался, когда был совсем маленьким, руки, которые когда-то его обнимали - все это теперь лишь горсть серого пепла и воспоминания. Слезы разбиваются о блестящий, зеркальный бок урны, Хидан силится их сдержать, но не получается. Мать прижимает его к себе, Суигетсу теперь между ними двумя, последнее, прощальное объятье. На главной площади уже зажглись фонари, кругом полно народу: молодежь гоняет на скейтах, тут и там гуляют парочки, у кого-то из колонок играет веселая музыка. Возле фонтана кучкуются разные компании, всюду слышится смех, кто-то поет, где-то недалеко залаяла собака. Фонтан представлял собой огромную круглую чашу, со скульптурной композицией в центре: сидящая на камне русалка - отсылка к памятнику в Копенгагене. По периметру фонтана в разной последовательности поднимались в воздух струи воды, подсветка окрашивала дно в разные цвета. Конан садится на влажный каменный бортик, платье с красными облаками постепенно покрывается мокрыми пятнами под долетающими до нее брызгами. Хидан сходу запрыгивает прямо в воду - она теплая, еще не остыла после жаркого дня. - Пора, - он протягивает руку к урне, и они вместе с матерью высыпают пепел под бурлящие струи воды. Пепел расползается по дну, в голубоватой подсветке Хидану кажется, будто он сейчас соберется воедино и он снова увидит лицо своего отца. - Все, как ты хотел, - Конан с улыбкой и слезами на глазах смотрит в оседающий в воде прах. - Еще не все, - Хидан хватает ее за руку, и тянет на себя, чтобы затащить в воду. - Show must go оn! Воды в чаше всего по колено, гранитное дно фонтана скользкое, и Хидан, не удержав равновесие падает на спину. Мать громко ойкает, и плюхается рядом, подняв ворох брызг. Хидан не понимает, почему ему так смешно: он сидит в фонтане на городской площади, рядом плавает прах его отца, возле него сидит мать, растрепанная и мокрая от неожиданного падения. Вечеринка мокрых маек эпично превратилась в вечеринку мокрого всего. Мать подхватывает его смех, бьет рукой по воде, брызгая ему в лицо. Они ржали до безобразия, задыхаясь и икая не понимая, то ли им так весело, то ли их двоих накрыло истерикой от того безумия, которое они себе позволяют на фоне потери. Раз можно одному, можно и другому. Видимо, срабатывает стадное чувство: народ возле фонтана тоже лезет в воду, всюду смех, брызги. Кто-то включает клубную музыку, кому-то приспичило залезть к русалке ради фоток. Все вокруг просто радуются спонтанной забаве - окунуться в фонтан, но Хидан чувствует сопричастность этих людей к проводам отца, и благодарит их за это. Пусть они не знают, по какому на самом деле поводу, они здесь собрались, но ведь отец и хотел этого - веселья, радости, а не убитые горем лица. - Все вышло просто отлично, - они все еще стоят в фонтане, мать обнимает его со спины. Со стороны, наверное, они похожи на влюбленную парочку, Хидан скоро догонит ее по росту. - Я рада, что мы все сделали именно так, это было правильное решение, зря я сомневалась. - Он этого заслужил, - Хидан смотрит на царящую вокруг вакханалию, и чувствует себя умиротворенным. - А вот полиции это вряд ли понравится, - Конан берет его за руку, - идем, нужно быстрее уходить отсюда. На площади появилось несколько полицейских, один из них прокричал в мегафон: - Купание в фонтане запрещено! Всем немедленно покинуть водное пространство! Повторяю!.. Они перелезают обратно через бортик, мать забирает свою, брошенную на земле сумочку, и быстрым шагом удаляется с площади, стараясь слиться с толпой. Мимо проезжают патрульные машины, похоже, народ разгулялся не на шутку, и класть хотел на запреты полиции. Вскоре они сворачивают в арку между домами, и останавливаются, чтобы перевести дух. Конан скручивает полы платья, выжимая воду. - Там на площади начались беспорядки, - Хидан вытащил из ее сумки свой телефон, и смотрел новостную ленту. - Охренеть, там даже кто-то фейерверк устроил! - он показывает ей выложенные в сеть фотографии. - Уже почти полночь! - мать всплеснула руками, обратив внимание на время. - Дейдара остался с отцом, нужно было забрать его вечером, - она вытаскивает свой мобильник, - боже, сколько пропущенных! Хидан недовольно слушает, как она извиняется перед бывшим мужем, и его это бесит. Какого черта?! Почему она просит прощения за то, что он присматривает за своим ребенком?! Почему мать все время оказывается в таком унизительном положении? Он вырывает мобильный у нее из рук, оборвав на полуслове. - Захлопни свою пасть, старый козел! - эхо в арке добавляет децибел его голосу, Джирайя кажется, отшатнулся от телефона, он его оглушил. - Дейдара - твой сын, и возможность побыть с ним подольше ты должен воспринимать с благодарностью и радостной улыбкой на лице! Сегодня ночью он останется у тебя, ясно?! - Я не... - Джирайя хочет возразить, Хидан слышит недовольный женский голос на заднем плане, который суфлирует и поддакивает. Это окончательно выводит его из себя. - Послушай, ублюдок, - Хидан больше не орет, но рычащие интонации в его голосе заставляют внимать каждому слову. - Это не ты оказываешь моей матери услугу, а она тебе. Она позволяет тебе с ним видится. И в любой момент она может перестать это делать. - Хорошо, пусть остается, - Джирайя снисходительно соглашается. - Могли бы предупредить заранее... - Ты еще условия нам ставить будешь? - каждое слово как плевок, Хидан преисполнен презрения к этому подкаблучнику. - И перестань уже прогибаться под свою бабу, - добавляет он, прежде чем завершить звонок. - Хидан, не стоило с ним так грубо, - мать забирает у него свой телефон. Она не любила конфликты и всегда старалась сглаживать острые углы. - Его давно надо было на место поставить, - Хидан сунул руки в карманы мокрых джинс. - Раз ты не можешь, значит, это буду делать я. Она идет рядом и ничего не говорит, но Хидан чувствует, что она улыбается, ей приятно то, что он за нее вступился. Миновав несколько переулков они вышли к изнанке большого здания - ратуши, где заседал городской совет. Около стены несколько человек - подростки старше Хидана на 2-3 года, обвязав банданами лица мулевали из баллончиков с краской граффити. - Я в юности тоже этим баловалась, - неожиданно признается Конан, глядя на разноцветные брызги краски. - Один раз, нас все же поймала полиция. Меня отец Какузу тогда всю ночь возле участка ждал. Так стыдно потом перед ним было... - А чего стыдиться, это же круто! - Хидан никогда не слышал от матери подобных историй , но был уверен, что пай-девочкой она не была. - Он сказал примерно тоже самое, - она усмехнулась. - Эй, ребята, - мать свернула с дороги, и направилась к группе подростков. - Одолжите один баллончик? - она подняла с земли брошенный в кучу вместе с скейтами спрей с краской. Из толпы вышел самый здоровый из них, в ярко-желтой футболке, судя по всему, лидер: - Для тебя, милая, - он задерживает взгляд на ее фигуре, обтянутой мокрым платьем, - я могу одолжить не только баллончик, - его прихвостни одобрительно заржали. Хидан уже хочет заехать зарвавшемуся гаду по роже, но Конан его опережает: - Я тебе не "милая", - она сощурилась, смотрит на него сверху вниз, и до парня начинает доходить, что стоящая перед ним женщина, не его ровесница-соплячка. - То, что вы тут изобразили, - она кивает на стену, - так же убого, как и твой словарный запас. Но ты и твои парни можете заработать на своих художествах по сотке каждый, если, - она развернулась боком, и указала рукой на противоположный конец улицы, - вы украсите своими наскальными рисунками вон ту аптеку. Не может быть! Хидан смотрит на аптеку Кабуто, которую она предлагает покрыть граффити. На что еще способна эта женщина? Он зачастую считал мать слишком скучной и взрослой для веселья, но теперь понимал, какой она была не обремененная всеми этими заботами и неурядицами. Полный отвал башки! На месте отца он бы тоже в нее влюбился. - Нам нужно подумать, - лидер растерял весь свой запал, когда услышал, к чему это все свелось. - Да че тут думать, - Хидан решил взять его на слабо. - Давай, скажи уже, что ты зассал, и мы пошли... - Следи за базаром! - огрызается тот, его шайка подходит ближе, громко шушукаясь, и науськивая его "Соглашайся!". После недолгого обсуждения, они принимают решение: - Мы согласны. Оплата вперед, - он протягивает руку за деньгами. - Здесь половина, - мать отдает ему несколько купюр. - Остальное получите, когда все сделаете. Краска с тихим шипением покрывает дверь, витрину, вывеску, все, куда могут достать руки падких на легкие деньги подростков. Их пятеро, и аптека быстро покрывается непристойными надписями и рисунками. Хидан хочет присоединиться, внести свою лепту в этот акт вандализма, но они с матерью наблюдают за происходящим из соседнего переулка. - Там наверняка камеры, - объясняет она, удерживая его. - Я бы тоже написала ему пару ласковых, но не хочу попасться полиции на глаза. - Да уж, неловко получится, - Хидан фотографирует то, во что превращается аптека, и отправляет Какузу. - Днем ты приличная мать троих детей, а ночью... - Купаюсь в фонтане, громлю аптеки, и скрываюсь от полиции, - закончила она за него, и они рассмеялись. Хидан думает, что отец наверняка был бы доволен, узнав, что они тут затеяли. Он ощущает странное чувство единения с матерью, что они теперь на одной стороне, заодно. Ему хочется сделать что-то большее, как-то подчеркнуть эту связь.... Расправа над аптекой закончена, шайка получает остаток денег, и бодро катится на скейтах вниз по улице. - Все, пора домой, - мать хочет вызвать такси, но Хидан ловит ее за руку. Глядя на ее лицо, ему в голову пришла идея, и он удивляется, почему эта мысль не возникла у него раньше. - Если я сделаю пирсинг как у тебя, - он замялся, - как думаешь, мне пойдет? Она удивленно смотрит на него, протягивает руку, дотрагивается большим пальцем до кожи под нижней губой. - Нет, не думаю, - Хидан сник, - слишком много активных украшений по центру, - мать кладет ладонь ему на грудь, где висит амулет. - Будешь как новогодняя елка, так не пойдет. Сейчас она смотрела на него не как на сына, а как художник, дизайнер, которому предложили добавить последний штрих уже законченной картине. - Но есть еще кое-что, - она лукаво улыбнулась, - думаю, тебе понравится. Когда Конан озвучивает свои мысли на этот счет, Хидан думает, что с родителями ему чертовски повезло. - Вот, смотри, - Хидан приоткрывает рот, и показывает Какузу проколотый язык, - нравится? Они сидят на диване в гостиной. После прощания с отцом прошло больше недели, Какузу приехал помочь матери подготовить дом для продажи. Конан решила перебираться в город, и уже занималась поисками подходящей для них квартиры. Сейчас она уехала за Дейдарой, а Какузу сидел и разбирался с документами. - Мать в курсе?- он нахмурился, взял его за подбородок, рассматривая блестящий на языке металлический шарик. - Конечно, - Хидан довольно кивает, - кто, по-твоему, отвел меня в тату-салон? Без ее согласия мне б ничего делать не стали. - Ну, - Какузу хмыкает, - если теперь из-за этого ты будешь меньше болтать, то да, мне это нравится, - он возвращается к пачке пожелтевших справок. - Ой, да иди ты, - Хидан пихнул его локтем в бок. Тот не отвечает, сосредотачиваясь на бумагах. Хидану охота поговорить, он его долго не видел после выписки из больницы, соскучился... А Какузу сидит, уткнувшись в эти старые документы, будто ничего важнее в жизни не существует! Хидан елозит по дивану, ложится, на бок и устраивает голову у Какузу на бедре. Замирает, ожидает реакцию, хотя бы какую-то! Но тот молчит, не прогоняет, будто бы ему все равно. Бесит! Он нашаривает за спиной диванную подушку и прижимает ее к себе, с силой комкая в руках, будто это она виновата в том, что его сейчас игнорируют. - Не спал ночью? - шелест бумаг над ухом, Какузу, наконец, подал голос. - Спал, - Хидан вздыхает, - даже до утра почти, - врач назначил ему лекарства, от которых сон действительно стал лучше. – Одни зачетные таблетосы выписали: выпил, и все, вырубило, без снов этих дурацких… - Дей тоже плохо спит, - заметил Какузу. - Ему бы тоже показаться врачу. Хидан хмурится, при чем тут Дейдара? Они же вроде не о нем говорили! - Они, кажется, ходили с матерью к какому-то доктору, - Хидан не знал всех подробностей. - Дей там покусал одну врачиху, когда она к нему со стетоскопом под майку полезла, - Хидан фыркнул. - Понятно, - Какузу отвечает, будто не ему, а своим мыслям, вздыхает, и этот вздох пропитан горечью. - Что понятно-то, - Хидан злится, - для чего вообще весь этот разговор? - Хидан, - он чувствует, как Какузу заправляет ему за ухо выбившуюся прядь, ждет, когда он продолжит, но тот молчит. Хидан нутром чует, что Какузу что-то гложет. Хотел ведь что-то сказать, и передумал в последний момент! - Ну, давай, - Хидан все же решил докопаться до истины. - Говори, раз уж начал. - Мне нечего сказать, - Хидан чувствует, как тот пожимает плечами. - Тебе всегда есть что сказать, - он не хочет ссориться, но слова как назло, выскакивают из глотки. - Даже так? - у Какузу невозмутимый голос, как будто ничего не было, но Хидан знает, насколько обманчиво это олимпийское спокойствие. - Хватит темнить, выкладывай уже, - требует он, устав от всех этих непоняток. - Я же вижу, тебя что-то беспокоит. - Прекращай это, - жестко отрезает Какузу. - Не пытайся залезть мне в душу. - Я хочу помочь! - Я не хочу, чтобы ты помогал. - Почему? Мне можно доверять, я не трепло там какое-то! - Хидан чувствует, как обида пустила свои корни. Как Какузу смеет сомневаться в нем! - Да перестань ты изворачивать все так, будто я принципиально от тебя что-то скрываю! Не в тебе дело, хватит тянуть одеяло на себя, - Какузу раздраженно откладывает в сторону стопку документов. - А в чем тогда дело? Какузу, хватит набивать себе цену, сколько можно?! - Хидан отшвырнул от себя подушку и резко сел. - Ты же можешь нормально разговаривать, без всех этих закидонов! Я просто хочу быть с тобой, позволь мне тебе помочь!.. Твою мать! Зачем я только это сказал! Хидан откинулся на спинку дивана, и сжал в кулаке подвеску. Надо срочно объясниться, сказать, что та, последняя фраза просто выскочила, и он совсем не это имел в виду. Кого он обманывает. Ничего у него случайно не вырвалось. Именно это он и имел в виду. Хидан долго не мог объяснить себе, с чем связано то странное влечение, которое он испытывал к Какузу все эти годы, несмотря на то, что тот был с ним груб и периодически поколачивал. Он уговаривал себя прекратить, убеждал себя, что это неправильно: они же братья, хоть и сводные! Как это не парадоксально, принять это ему помог Учиха. Хидан сразу понял, что он не по девочкам, а когда задал этот вопрос Итачи в лоб, тот даже не пытался ничего скрыть. Если испытываешь к человеку глубокие чувства, то не имеет значения кто он, и какого он пола. Главное, чтобы это делало тебя счастливым, а остальное неважно. Хидан вспомнил, как внутри, будто что-то расцветает при виде Какузу, и решил, что все остальное, как и сказал Учиха - неважно. Какузу сидит молча, как будто сейчас в этой комнате не прозвучало неожиданное признание. Хидан ждет, что он оттолкнет его, обзовет педиком, встанет и уйдет, но по его невозмутимому виду сложно определить, о чем он думает. - Ты... ты слышал, что я только что сказал? - Хидан устал мучиться от неопределенности. - Слышал. - Ну, и... что скажешь? - Для начала повзрослей, - Какузу закидывает ногу на ногу и отвечает обычным будничным тоном. - А до этого не разбрасывайся громкими словами. - Я ничем не разбрасываюсь! - Хидана возмущает, что Какузу решил, будто он шутит. – Возраст-то тут при чем?! Это не имеет значения! - Для закона имеет, - Какузу закатил глаза. - Хидан, чего ты от меня хочешь? - он устремил на него пронзительный взгляд. - Ну, мы могли бы... Встречаться? Ходить на свидания? Засыпать в одной постели? Звучит так глупо, что стыдно произнести вслух. - ... проводить время вместе... - А сейчас мы что, по-твоему, делаем? - Я не это имею в виду! - он не может подобрать слова, чтобы нормально объяснить, а не по девчачьи, слюняво-сахарно. - Хидан, ты начитался книжек Джирайи что ли? - Какузу выгнул бровь. - Ты как себе это представляешь? "Люблю-куплю-полетели"? - Нет! Я просто хочу... - То, что ты хочешь, я уже понял, - Какузу зажал в зубах сигарету, и направился к открытому окну. - Чтобы мы стали типа парой, и жили долго и счастливо, - он выдохнул дым. Хидану не хочется соглашаться, но и возразить нечего. Звучит неуместно и глупо, но ему и правда, этого бы хотелось. - Короче, если ты против, то так и скажи!- Хидан раздраженно морщится, - Сколько можно мусолить эту тему! Я к тебе со всей душой, а ты тут стоишь, выстебываешь! - Начинается, - Какузу затягивается, - "ах, на кого я свою жизнь потратил", -он покосился на него. - Мне же мало херни в последнее время, ты еще тут финты выкидываешь, а потом делаешь святые глаза, сидишь и обижаешься. Вот, ты мне тут выдал: "я хочу так", "я хочу эдак", а то, что у меня есть работа, учеба, другие дела, на которые не хватает времени - тебе вообще посрать. Тебе хочется побыстрее, чтобы здесь и сейчас. На возраст тебе тоже наплевать, главное, что ты у нас ко всему готов. Юридически в этой комнате только один взрослый - я. Если я к тебе прикоснусь где-нибудь на улице, так, как тебе хочется, меня посадят за растление малолетних. Отлично, просто замечательно, - его голос пропитан сарказмом. – Не знаю, что ты там себе за картинку в голове нарисовал, но Хидан, пойми: отношения, которые ты хочешь - я не могу тебе дать. Во всяком случае, не сейчас, - он выкуривает сигарету почти до фильтра. – Мне не нужен эмоционально неустойчивый подросток, который будет дуться на каждый чих в его сторону, мне нужен партнер. Взрослый человек, у которого есть голова на плечах, осознающий, что у каждого действия будут последствия. И если бы ты думал не только о своих хотелках, мне бы не пришлось перед тобой распинаться, чтобы объяснить это. Хидан сидит закусив губу: ему и обидно, и в тоже время, умом он понимает, что Какузу прав. Он совсем не думал обо всех этих, важных для него вещах, сосредоточившись на своих эмоциях, чувствах, которые к нему испытывал. И эгоистично надеялся, что этого будет достаточно. Что его привязанность будет оценена по заслугам, станет воздаянием, наградой для Какузу! А теперь... Перед ним поставили барьер из-за разницы в возрасте, придется ждать неизвестно чего, и не факт, что повзрослевшая версия Хидана Какузу устроит больше. - Я не так хочу, чтобы все было, - слабая попытка возразить, все уже решено. - Хидан, либо так, либо никак, - подводит черту Какузу. Хлопнула дверь, мать и Дейдара вернулись. Хидан смотрит, как Какузу поднимает Дейдару одной рукой, как пушинку, как тот виснет на нем, обхватив руками и ногами, словно мартышка пальму, и их взаимодействие, вкупе с недавним разговором почему-то его расстраивает. Он поднимается и уходит вверх по лестнице, но не сворачивает в детскую, а идет в бывшую комнату Какузу. Сейчас тут обитает мать: на подоконнике флаконы духов и пузырьки с косметикой, платье на спинке стула, на столе несколько журналов о моде и интерьере. Она в этой комнате гостья, впрочем, как и он сам. Хидан со стоном падает на кровать лицом в подушку. Старается переварить последние события: Какузу ему не отказал, но и согласием это тоже не было. Черте что. Какие-то туманные, зыбкие перспективы Хидана не устраивают, ему хотелось совсем другого: близости, проявления заботы, поддержки. Он чувствует себя обманутым. Он проводит штангой во рту по внутренней поверхности зубов, эта привычка появилась у него недавно. Ему говорили, что так делать нельзя, это вредно для эмали, но сейчас ему все равно. Тихий стук его успокаивает, помогает выбросить из головы все мысли. Тук-тук-тук С улицы доносится шуршание шин - Какузу уехал. Тук-тук-тук Хидан просыпается от того же звука - возле дома проехала машина. Он что, вернулся?.. Выглядывает на улицу, и видит, подъезжающий к своему дому красный пикап Учихи. После выписки из больницы Саске оставался у родителей. Ему не скоро сняли швы, приходилось ходить на перевязки, поэтому он не мог вернуться в деревню сразу. Саске приехал, значит, их поиски продолжаются. Хидан выходит из комнаты, спускается вниз. На кухне зажурчала вода, звякнул таймер - мать что-то готовила. - Дей! - зовет Хидан, зашнуровывая кеды. -Учиха вернулся, - объясняет он, возникшему на лестнице брату. - Пойдешь со мной? Тот кивает, и идет обуваться. - Когда вы вернетесь? - мать выглядывает с кухни. - Вечером, - неопределенно отвечает Хидан, вместе с Дейдарой исчезая за дверью.Саске
Мать с сестрой не хотели его отпускать, все уговаривали остаться, но у Саске уже не хватало сил терпеть эту опеку, и видеть, как они вдвоем над ним трясутся. Даже отец, во многом им потакавший, пытался их осадить, но без толку. Саске едет по проселочной дороге, отмечая про себя, что за время его отсутствия, не было никаких изменений. Те же камни, клочки чахлой растительности, на месте, где произошла авария - ограждение восстановили, и поставили дорожный знак, призывающий снизить скорость. Он подъезжает к тому участку дороги, где Хидана насильно усадили в белый фургон и увезли. Конечно, ничто там не напоминает о случившейся трагедии: те же камни и серая пыль, как и везде, но Саске все равно чувствует себя неуютно. Он останавливается возле дома, видит, что во дворе у яблони отломилась большая ветка. Похоже, дерево не выдержало шквалистого ветра из-за грозы. Ветка упала на пристроенный к правому боку дома гараж, оставив на жалюзийных воротах вмятину. Дом выглядит старым и запущенным, и Саске чувствует укол совести. Нужно будет навести во дворе порядок, подстричь, наконец, траву, а то сорняки скоро будут с него ростом. Внутри спертый воздух и запах тухлятины - не вынесенный мусор и просроченные продукты на кухне сделали свое дело. Саске вздыхает - один день придется посвятить уборке. Он проходит к себе, и останавливается на пороге. Одно из окон разбито, осколки разлетелись аж до середины комнаты. Тоже из-за грозы?.. Саске медленно подходит к столу, оглядываясь. Это трудно объяснить, он не помнил досконально, как и что у него лежало перед тем, как он загремел в больницу, но все равно, не может избавиться от этого тревожного чувства: здесь кто-то был. Все вроде на месте, проходя через гостиную, он тоже не заметил, чтобы что-то пропало. Кружка на столе лежит перевернутая, пятна от кофе давно высохли. Сквозняк из разбитого окна гонял по полу шуршащие фантики от конфет, оставленные Хиданом и Дейдарой. Их вещи: брошенная одежда, рюкзак, рисунки - все как всегда, Саске уже успел привыкнуть к их присутствию в этом доме. Видимо, и правда, во всем виновата гроза, ветка при падении зацепила и его окно тоже. Он разворачивается к карте: смотрит на оставленные пометки, пытается вспомнить, какие места он еще хотел проверить, прежде чем... Саске прислоняется боком к столу, и чувствует, что джинсовая ткань на бедре прилипает к деревянной поверхности. В чем дело? Он проводит ладонью по столешнице в том месте, она влажная, и пахнет чем-то странным. Выдвигает скользкий, разбухший от сырости ящик. Какого черта?!.. Саске отшатнулся от ударившей в нос вони, и все равно, не мог отвести глаза от скрывавшегося внутри ящика ужаса. На дне ящика лежал коричневый комок меха. Саске сначала подумал, что перед ним кошка, но присмотревшись, понял, что это хорек. Бедного зверька задушили, у него неестественно вывернулись лапки, глаза подернуты мутной пленкой. Сколько он уже лежит здесь? Из пасти хорька что-то торчит, он осторожно вытягивает предмет кончиками пальцев. Его очки! Красная оправа переломана и деформирована, чтобы легче было затолкать ее в глотку несчастному животному. По коже пробегают мурашки от этой жесткости. Кому понадобилось подбрасывать ему такое?.. Саске хмурится, неожиданная мысль пронзает мозг: это не просто чья-то безобразная выходка, это адресовано лично ему - послание, смысл которого, складывается, как ребус. Итачи. Значение его имени - ласка. Биологически, ласки это один из видов хорьков. Живодер оставил ему угрозу, напоминание о том, что с ним случится, если он продолжит искать дальше. Саске чувствует, как внутри поднимается злость. Похититель Итачи затеял с ним игру? Почему до этого он молчал целый год?! Он боится. Боится, что его раскроют. Значит, Саске подобрался к нему так близко, что заставил действовать. Понять бы еще, что именно стало спусковым механизмом. Ведь по сути, ничего конкретного, имеющее отношение именно к Итачи, он не нашел. Выследил Орочимару? Но Какаши сказал, что в тех ангарах не было следов его брата! Или смерть той девушки на мотоцикле? Он даже не уверен, что она видела Итачи, сотни людей бесследно исчезают каждый день! Саске не может понять логику, какое из произошедших событий подтолкнуло преступника на этот шаг. Или это он что-то упускает? Что-то важное, что поможет ему отыскать брата. Он не близко и не далеко, в своих поисках он стоит на месте, не понимая, куда двигаться дальше. Саске в ярости переворачивает стол на пол. Тот с грохотом падает, кружка с громким стуком разбивается, все бумаги, ручки, настольная лампа разлетаются в разные стороны. Ублюдок, похитивший Итачи, хочет, чтобы он отступил, как он смеет распоряжаться чужими жизнями!.. - Учиха, это мы! - голос Хидана в коридоре. - При... че у тебя тут за погром? - он в недоумении оглядывается по сторонам. В последний раз Саске видел Хидана в больнице. Бледного, с синяками и ушибами по всему телу. Сейчас у него все зажило, только врезавшиеся в кожу следы от наручников он теперь прятал под черным напульсником. Дейдара протискивается между поваленным столом и стеной, хочет подойти к своему, валявшемуся около кровати рюкзаку. - Ну, куда ты! - Саске ухватил его за плечо, и оттащил в сторону. - Не видишь - стекла! Тот обиженно на него зыркает, потирая ладонью плечо, которое Саске слишком сильно сжал. Не стоило с ним так грубо, особенно после того, через что, этому мальчишке пришлось пройти. - Дей, не лезь сюда, - Хидан усаживается на корточки. - Давай, помогу, - он приподнимает стол, чтобы вернуть его на место. - Не трогай, оставь как есть, - Саске размышляет, что ему предпринять. Смотрит на растерянных Хидана с Дейдарой: рядом с ним они в большей опасности, чем думают. Это дерьмо подбросили сюда, когда его не было дома, значит, за ним следят. - Да в чем дело? - Хидан недовольно поджал губы. - Кто устроил весь этот срач?! - Тот, кто не хочет, чтобы Итачи вернулся домой, - убедившись, что Дейдара стоит достаточно далеко, Саске приоткрыл ящик. - Что за... - Хидан склонил голову на бок, а потом до него доходит, что именно он сейчас видит перед собой. - Твою мать! Вот твари! - он ударил кулаком по столу. - Что ты собираешься делать дальше? - Тоже, что и до этого - искать. Хидан предлагает сжечь стол вместе с трупом хорька и остальным мусором. Саске соглашается: после случившегося работать за ним он все равно не сможет. Они выволакивают его во двор, до кучи Саске бросает к столу сломанную ветвь яблони, и поджигает. Стол разгорается медленно, огонь постепенно перекидывается на ветви, и никак не может подобраться к ящику, где покоится мертвая зверушка. - Я сейчас приду, - Хидан убегает к себе домой. Саске звонит мастеру, чтобы приехал, поменял окно, заходит на сайт с разной мебелью - ему нужно новое рабочее место. Дейдара задумчиво смотрит на костер, изредка подбрасывая туда мелкие палочки. - Разойдись, сейчас бахнет! - Хидан появляется во дворе, взбалтывая рукой какой-то аэрозоль. - Хидан, - Саске хочет остановить его, но поздно, тот уже зашвырнул баллончик прямиком огонь, и они вместе с Дейдарой отбегают подальше. Несколько секунд ничего не происходит, ветки потрескивают от лижущего их пламени, а потом раздается громкий хлопок, и в воздух взметнулся сноп искр. Дейдара радостно взвизгивает, Хидан тоже доволен произведенным эффектом. - Матери ни слова, понял? - говорит он брату, и тот кивает. - Я у нее спер что-то из косметики. После взрыва баллончика огонь распространяется быстрее, и вот уже стол полностью объят пламенем. К дому подъезжает белый фургон с эмблемой мебельной фирмы - приехал мастер, чтобы заменить окно. Усатый мужик в рабочем комбинезоне проходит во двор, здоровается, спрашивает у Саске, с чем ему предстоит работать. Саске показывает нужную раму, а сам смотрит на Хидана - на нем лица нет. Тот стоит на ступеньках, ухватившись за перила, над верхней губой выступил пот, взгляд блуждает непонятно где... - Хидан? - Саске подходит к нему, дотрагивается до предплечья. - Что случилось? - Мне... мне надо в туалет, - он, цепляясь пальцами за стены, исчезает внутри дома. С Хиданом происходит что-то совсем нездоровое, и Саске не может понять причину. Сейчас жара, может, перегрелся на солнце?.. - Он белый, - Дейдара стоит на ступеньках глядя на огонь. - Такой же белый, как тогда. Я тоже сначала испугался. Белый?.. Взгляд останавливается на фургоне, и Саске, наконец, понимает, что Дейдара имеет ввиду. Обычные вещи в повседневной жизни теперь ассоциируются у него с пережитым кошмаром. Хидану придется как-то с этим жить.Хидан
Он заходит в ванную комнату и сует голову под струю ледяной воды. Когда он увидел фургон, приближающийся к дому, то почувствовал, как его охватывает паника: сначала хотелось влезть на стену от ужаса, ощущения дежавю, а потом накатил ступор, горло сжали спазмы тошноты, одышка, стало невозможно вдохнуть. Он ловит зубами штангу во рту, и сосредотачивается на ее металлическом привкусе. Вода попадает в уши, затекает за шиворот, сердцебиение замедляется, дыхание постепенно выравнивается, обед больше не просится наружу. Страх отступил. Хидан стягивает промокшую футболку, вытирает голову полотенцем. Он же принимает лекарства, почему его до сих пор бросает в дрожь от всех этих обычных вещей? Рабочий приехал менять окно и он чуть не обосрался, что за идиотизм! Он злится на себя, и не знает, что еще можно сделать, чтобы прекратить это. Неужели это будет преследовать его всю жизнь? Хидан выходит из ванной с футболкой на плече. - Ты как? - спрашивает Саске, сметая в кучу осколки. - Да, все нормально, - он пытается улыбнуться, но видит, что Учиха не верит. - А что, этот тип уже уехал? - Хидан смотрит на разбитое окно, которое так и не заменили. - Он только замерил, - Саске пожал плечами. - вставлять завтра будет. Хидан подбирает упавший светильник, ставит его на подоконник, выглядывает на улицу. Стол все еще полыхает, Дейдара сидит поодаль, наблюдая за огнем. Ему ведь тоже нелегко: разрываться между отцом и матерью, а после всей этой истории с похищением даже у Хидана мозги на место не встали, что уж говорить о нем. До него вдруг доходит, что Дейдара совсем один. У Хидана был Учиха, а Дей так ни с кем и не подружился в школе, все что у него есть - семья. За последний год Хидан часто пытался отделаться от его общества, и теперь ему стыдно за это. Еще и умудрился обидеться, на то, что Какузу уделяет ему слишком много внимания! Возникает желание самому себе заехать по роже. - Дей, иди к нам! - зовет его Хидан, высунувшись в окно. Дейдара настороженно заглядывает в комнату, не решаясь пройти дальше. - Заходи, я все уже убрал, - Саске высыпает осколки в мусорный мешок. Он наконец-то добирается до своего рюкзака. Садится на пол, Хидан видит, что Дейдара с радостным предвкушением расстегивает молнию, и достает оттуда свой постер с взрывом. Он и забыл, как сильно тот тогда запал ему в душу. Хоть что-то в этом доме случилось хорошее... Хидан поднимает с пола папку с бумагами, и видит, что Дейдара завис над рюкзаком в смятении. Радостная улыбка сходит с его лица, он хмурится, и достает наружу какую-то книгу. Смотрит на обложку, осторожно открывает ее, и секундное удивление в его глазах меняется на испуг. - Дей, что там? - Хидан подходит к нему, силясь понять в чем дело. - Это не мое, - Дейдара встает с колен, и направляется к Учихе. Саске в недоумении смотрит на протянутую ему книгу. Берет в руки, открывает обложку, Теперь Хидан видит, что это учебник математики, по которым они учились в прошлом году. - Откуда у тебя это?! - Саске хватает Дейдару за плечи. - Где ты это взял?! - Не знаю! Она была у меня в рюкзаке! - Дейдара пытается стряхнуть с себя его руки. - Отстань от меня, Учиха! - Эй, отпусти его! - Хидан встает между ними. - Че вы разорались, что это за книжка? - Это, - Саске показывает ему титульную страницу, - учебник моего брата. В правом углу страницы написан номер класса, а так же, фамилия и имя того, кому учебник принадлежит: Учиха Итачи Сердце пропустило удар, Хидан сразу узнает его почерк: сколько раз он списывал у него домашку! Они подписывали учебники, чтобы не запутаться, когда будут сдавать их обратно в библиотеку. Саске листает страницы, достает закладку - полоска картона с вышитым нитками узором. - Это нам с ним Сакура подарила, - он показывает ее Хидану. - она тогда училась в первом классе. У меня где-то была похожая. Дейдара, как она могла к тебе попасть? - Да кто-то подкинул ее, сто процентов! - отвечает вместо него Хидан. - Сам посуди, зачем ему наши учебники? - Зачем нужно было класть именно в его рюкзак? - не унимался Саске. - Если бы было в столе вместе с... - он осекся. - Может, тебе ее кто-то дал, и ты просто забыл? - он снова обратился к Дейдаре. Тот отрицательно покачал головой. - Я не понял, Учиха, ты нас в чем-то подозреваешь? - Хидан злился. - Рюкзак провалялся здесь больше месяца, кто угодно мог залезть и подсунуть эту книжку сюда! - Почему надо было класть ее в рюкзак второклассника? Это же бессмысленно! - Саске продолжал крутить учебник в руках. - Бессмысленный здесь только наш разговор! - Хидану невыносима мысль, о том, что Саске теперь считает их причастными к исчезновению Итачи. - Не тупи, Учиха, никто из нас этого не делал! Не сидел и не ждал весь год, когда подбросить тебе этот учебник! - Так подбросили его не мне, а вам!.. - Все, Дей, пошли, - Хидан берет брата за руку. - У тебя совсем крыша поехала! - он посмотрел на задумчивого Саске. - После всего, что с нами произошло... По-твоему, с этой книжкой, мы решили над тобой приколоться?! Мы, вообще-то, помогаем тебе его искать, не смей нас обвинять в том, чего мы не делали! Они направляются к выходу, но Саске преграждает им путь: - Хидан, не дури, - он кладет ему руку на плечо. - Я никого ни в чем не обвиняю. Я хочу разобраться в том, как эта вещь тут оказалась, только и всего. Саске пытается восстановить последовательность событий до того, как рюкзак оказался у него дома. - Я забыл его у Какузу в машине. А он привез его сюда, - объясняет Дейдара, глядя на схему передвижения рюкзака, висящую на стене. Белые листы, приколотые кнопками, на которых маркером нарисованы стрелки и написаны названия объектов: Дом -> Школа -> Дорога - А сколько времени рюкзак пробыл у Какузу? - Саске прикалывает на стену новый лист. - Какузу же делать нечего, - Хидан закатывает глаза, - он еще будет в детских вещах копаться. - Хидан, это важно, - Саске смотрит на него с укором. - Ну, хорошо, сейчас выясним, - Хидан выходит в коридор, чтобы позвонить. Ему хочется задать вопрос коротко и по делу, но возмущение ото всей этой ситуации его не отпускает, и Какузу в уши льется поток недовольства, который тот несколько раз пытается безуспешно прервать. - ...а он еще спорит, кто прав, кто не прав!.. - Хидан! - рявкнул Какузу, потеряв терпение. - Ты свой характер можешь показывать в другом месте! Дай мне Учиху, я с ним поговорю. - Но я вообще-то… - Либо дай Саске трубку, либо я сам ему сейчас перезвоню. Хидан обиженно насупился: он, между прочим, его защищает, а его еще за это отчитывают! Скрепя с сердцем, он протягивает телефон Учихе. Непонятно, о чем идет речь, Саске отвечает только "Ага" и "Угу", в конце благодарит, и они прощаются. - Дейдара, - Саске возвращает Хидану мобильник. - А ты был с рюкзаком в лесу? - Нет, мне пришлось бросить его на дороге. Там в лесу никого не было кроме меня, Какузу, мужика, который утонул и... - он запнулся и, сидя на постели огляделся. - И? - Саске ждет продолжение выразительно выгнув бровь. - Не бойся, Дей, говори, - подбадривает его Хидан. - Там еще была собачка. - Собачка? В лесу? - Саске ожидал услышать явно не это. - Да! Ну... это не совсем собака, - Дейдара слез с постели, взял чистый лист и принялся рисовать, пристроившись на подоконнике. - Сейчас покажу, Какузу тоже ее видел. Она еще была около его дома. Саске вопросительно смотрит на Хидана, и тот пожимает плечами, не понимая, о чем он. - Что думаешь? - Хидан разглядывает схему со стрелками, в которой добавилось еще один пункт: Какузу - Как-то странно все, - Саске закрывает колпачком маркер, берет учебник. - Мне кажется, - он понизил голос, - мертвый хорек и это никак не связаны. Учебник появился раньше, до того, как рюкзак оказался у меня дома. Они листают страницы, в поисках каких-нибудь подсказок, но везде пусто, только ближе к концу учебника на полях нарисована карикатура: схематичный человечек, с ананасом вместо головы. - Это я рисовал, - Хидан проводит пальцем по рисунку. - Ирука меня в тот день еще из класса выгнал. - К доске пойдет... Взгляд учителя, как оптический прицел, и Хидан сползает вниз, под парту, надеясь, что его не заметят - он совсем не готовился. - Итачи Учиха, к доске! - Ирука сделал свой выбор. Итачи решает на доске уравнения. Скрип мела, жужжание мухи - ну и скукота. Хидан зевает, вырывает из тетради лист, складывает самолетик: хоть какое-то развлечение. Ирука сидит лицом к классу, и диктует примеры, Хидан привстает со своего места, и запускает самолетик. Он хотел, чтобы тот прилетел к Итачи, но как назло, самолетик падает прямо на учительский стол. - Кто это сделал? - Ирука держит в руках самолетик, и обводит взглядом класс. Все ученики молчат, но оборачиваются на Хидана, так что виновника торжества удается легко вычислить. - Хидан, - Ирука тяжело, обреченно вздыхает, просматривая в табеле его оценки. -Чего? - Хидан притворяется, будто списывает с доски уравнения, а сам рисует в учебнике Итачи "портрет" учителя. - На уроке надо заниматься, а не играть в игры. Выйди из класса. - Да че я сделал-то, - возмущается он.- Вон, Шино опоздал, его же не выгоняете! - Хозуки, выйди из класса! - если учитель обращается по фамилии, то с ним уже лучше не спорить, себе дороже. Хидан молча подчиняется и выходит за дверь. - Вот, готово, - Дейдара протягивает им рисунок. Хидан вместе с Саске рассматривает "собачку": птичий клюв, иглы как у дикобраза... Они переглядываются, но Хидан решил промолчать, чтобы не обижать Дейдару. У него просто разыгралось воображение, вот ему и кажется то, чего нет. Уже вечер, мать звонила несколько раз, просила поторопиться к ужину. Стол во дворе сгорел дотла, остались только головешки, и почерневший, с пробитым дном баллончик, бывший когда-то спреем. - Пойдем к нам, - предлагает Хидан, но Саске покачал головой отказываясь. - Что ты будешь тут сидеть один, без окна, без стола... - Спасибо, но я лучше у себя останусь, - Саске обводит взглядом комнату. - Это временно, завтра все уже сделают. - Мать в среду уедет по работе на несколько дней, - Хидан читает полученное от нее сообщение. - Мы тогда останемся у тебя, если ты... - Конечно, - соглашается Саске, - без проблем. Они прощаются и уходят. Хидан думает, что нужно было все-таки уговорить Учиху пойти к ним, одному в этом доме оставаться небезопасно. Хорька этого ему подбросили, вот гадость-то! Еще этот учебник... Они подходят к своему дому. Уже темнеет, стрекот цикад, начинают кусать комары, жара уступает место прохладе. Дейдара притормаживает, и смотрит на кусты, растущие на соседнем участке. Хидан поворачивает голову в ту сторону и тоже останавливается. Из кустов на них смотрели красные глаза.