Бизнес-центр маяком сиял в центре столицы, словно зазывая к себе людей-мотыльков своими яркими огнями вдоль десятков этажей.
Поездочка в лифте оказалась долгой, т.к. всем нужно было на разные этажи, и уже когда Петя взглядом проводил последнего человека, когда двери лифта захлопнулись и загорелась кнопка нужного ему этажа, он смог наконец-то насладиться блаженной тишиной и едва слышным монотонным гудением моторчиков подъёмного механизма, которые денно и нощно трудились, поднимая и спуская работяг.
Артём взгляд усталый лениво переводил то на телефон, что тускло горел в его руках из-за низкого заряда аккумулятора, то на Леру, которая тщетно пыталась завоевать внимание психолога своими формами в обтягивающей юбке и не менее обтягивающей блузке с глубоким декольте, которое она надела явно не из большого желания покрасоваться перед коллегами-завистницами.
- ну так что, ты свободен этим вечером?
Стрелецкий голову рукой подпёр, в кресле лениво раскинувшись и наблюдая забавную, по его мнению, картину попытки уломать его на очередной секс под предлогом
"сходить в театр".
- да, свободен.
- тогда может...?
- в театр? с удовольствием.
Стрелецкий уже на автомате отвечал чистым сарказмом, но благо, что Лера этого не особо заметила, т.к. была уже на 99% уверена, что ее план сработал и за интонацией слов она особо не следила, ей важен был лишь ответ.
- хорошо, тогда я позвоню тебе ближе к...
- не надо, я сам тебе позвоню. билеты можешь у меня оставить, вдруг ты их от радости забудешь.
- хм, как скажешь.
Наивная... Никуда он не собирался с тобой идти, он просто делал вид заинтересованности, чтобы потешить тебя, твою самоуверенность, ну и самому посмеяться, с тебя такой глупой.
Цокая каблуками и прижимая к пышной груди тонкую папку с документами, которые ее попросил по пути занести Денису Артем, Лера в голове праздновала маленькую, но все же победу для нее. Ещё бы, такой-то план должен увенчаться успехом: лучший театр Москвы, первый ряд, премьера какого-то невероятного спектакля, на который билеты урвать - та ещё пытка. Витая где-то в своих мечтах о том, как она будет седлать бедра Стрелецкого, как он будет держать ее руки, как будет быстрым движением проникать, разжигая все внутри, она не заметила, как подъехал лифт. Столкнувшись лоб в лоб с не менее витающим где-то там, подальше от мира реального, но уже в телефоне Петей, она вернулась с небес на землю.
- смотреть надо, куда прешь.
Хазин глаза от телефона оторвал, брови нахмурил и исподлобья, как он любит, посмотрел на женщину. Она лишь хмыкнула, они обменялись взглядами, Петя вышел из лифта, а Лера наоборот вошла, нажимая кнопку нужного ей этажа. "На прощание" она бросила короткое:
- вам того же могу сказать.
- тц, шалава.
Парень недолюбливал данную особу, т.к. считал, что она уж слишком часто стала захаживать к Стрелецкому: по делу, без дела, просто выпить кофе, поболтать. Его это напрягало, он частично знал ее предысторию, знал, куда это зашло для нее и горе-психолога, который сейчас бродил по кабинету, кости затёкшие разминал, и тихо сжимал зубы, за равнодушным выражением пряча злой оскал. Хазин сам не заметил, как начал ревновать Стрелецкого чуть ли не к каждому столбу или дереву и это не могло не бесить.
- шеф, к вам тут пришли. снова.
Матвей ком слов в горле едва проглотил, переводя взгляд с нарисовавшегося в дверном проёме Хазина на Артёма Александровича, шефа своего, который, как ему показалось, от скуки решил заняться зарядкой.
- какие люди.
Радостно воскликнул Артем, взгляд на хмурого Хазина переводя. Ответить тем же ему не могли, но хотя бы хмурится перестали, лицо попроще сделали.
- проходи. Матюш, сделай, пожалуйста, нам по чашечке кофе.
- а...
В глазах Матвея читался немой вопрос насчёт кофе: он не знал, какой кофе пьет Хазин и, побоявшись надежды на старое русское "авось пронесёт", решил всё-таки уточнить.
- такой же, какой делаешь мне, только сахара одну ложку. спасибо.
Удивительно, как с появлением разных людей менялась речь шефа: то он и "привет" не скажет, то сыпет любезностями налево и направо. Матвей, преисполненный чувством ответственности за поручение, данное ему Стрелецким, буквально вскочил из-за стола, обошел Хазина (на всякий случай) стороной и быстрым шагом, почти вприпрыжку, направился искать, где можно было бы выполнить поручение.
- он всегда у тебя такой?
- нет, только когда тебя видит.
- я такой страшный?
- нет, просто он все ещё помнит, как ты ему чуть нос не разбил. а ещё у тебя взгляд был суровый, так что неудивительно, я бы сам испугался, если бы захотел.
Стрелецкий медленным шагом подошёл к Пете, зачем-то огляделся по сторонам, не остался ли кто в офисе и не подглядывает ли за ними кто-то из любопытства, притянул того за ворот бежевого пальто и впился в губы поцелуем. Получился он немного смазанный и быстрый, но в целом оба остались довольны. На лице Хазина даже какое-то подобие улыбки появилось, морщинки разгладились, лицо стало чуть светлее.
- могло быть и получше.
Теперь уже с сарказмом говорил не Стрелецкий кому-то, как это обычно бывает, а говорят ему, на запястье худом пальцы холодные сжимая.
- я бы много чего мог сделать сейчас с тобой, не будь мы здесь и ограниченные во времени.
- что тебе мешает свалить? психи твои вряд ли сегодня уже придут.
- но ты же пришел.
- сделаю вид, что не понял твоей тупой шутки и намека на то, что я псих, раз пришел к тебе на работу.
- как душе твоей угодно. присаживайся.
Артем рукой указал на свободное у стены-окна кресло, а сам прошел к тому, которое стояло чуть подальше, и упал в него. Петя последовал примеру и также примостился в кресле, но как-то более аккуратно и тихо, без громкого кожаного "
шлёп".
- шеф, ваш кофе и ваш...
Матвей, на удивление Хазина, быстро справился с поручением и стоял перед ними уже с двумя кружками горячего напитка, перенимался с ноги на ногу. Он поставил кружку на стол и поспешил оставить шефа с его психом наедине, плюхнувшись обратно за свой компьютер и втыкая в монитор, зрение свое поганя.
- странный...
Петя дождался, пока
лохматый выйдет, дверью глухо щёлкнет, оставляя Артема и его наедине. Почти наедине.
- без него тут скучно.
- да ну?
- мгм, прикинь? сам удивляюсь.
Улыбка не сходила с этого ехидного лица Стрелецкого, делая его привычно серое, болезненного цвета лицо живым.
Петя невольно соглашается с Артёмом по поводу Матвея, но вслух этого не произносит, лишь делает маленький глоток горячего кофе, принесённого Матвеем. Оказалось все не так плохо, как он ожидал.
- что эта сколопендра от тебя хотела?
- секса.
Голос Стрелецкого звучал так монотонно, так спокойно и лениво, словно он пил не кофе, который должен бодрить, а что-то расслабляющее, отчего мозг уносит куда-то в сторону. Правда это был не тот ответ, который сейчас хотел услышать Хазин и сквозь резко нахлынувшую бурю неоправданной ревности, он сделал очередной глоток. Получился он слишком резким, отчего язык неприятно "укололо" кипятком.
- она от тебя вообще не отстанет?
- буду надеяться, что она найдет, на кого переключиться. эти вечные домогательства меня тоже уже напрягают.
- разве она не у твоего друга тут работает? секретаршей вроде?
Хазин голову рукой подпёр, взгляд немного мутный на Артёма бросил.
- ну, есть такое. что, уже готовишь в своей голове подлый план о том, как вышвырнуть ее из центра?
- кто ж меня знает, кто знает...
Куда-то в кружку тихо сказал Хазин, глаза закрыл и о чем-то задумался, слов Стрелецкого не слыша.
- слушай, не хочешь в театр сходить?
Так, словно невзначай бросил Артём, кружку поставил на стол и на Хазина посмотрел, ответа ожидая. По коридорам полупустого центра все ещё сновали там и тут работники, задержавшийся допоздна, и Стрелецкий мысленно подумал, чтобы они ничего не видели, хотя даже если и видели, то ему было как-то насрать.
- зачем?
Петя с кресла встал, потянулся, словно кости разминая, как это делал горе-психолог несколько минут назад. От сидения в этих до ужаса мягких креслах кости начинали затекать и гудеть так, словно ты сутки провел в неудобном купе или вообще спал на полу.
- за шкафом, Петь.
- найдут твой труп. ты можешь нормально сказать, зачем нам идти в театр?
- мир посмотреть. ну, если не мир, то хотя бы его культурную часть.
- я не люблю театр. не мое.
Стрелецкий от чего-то улыбаться начал, так глупо и по-детски, что Хазин сам невольно улыбнулся уголками губ, картину лицезрея эту.
- от одного раза ничего не случится.
- ха... ладно. когда?
Петя сдался, хотя особого сопротивления не и проявлял, просто высказал свое мнение по поводу театра.
- через час.
- чё?
- говорю, что через час.
- это кто так спектакли поздно проводит?
Артём протянул ошарашенному ответом Пете один из билетов, которые ему по наивности оставила Лера.
- боюсь представить, что скрывается за названием "взрослые игры".
- сам не знаю. но скоро, думаю, узнаем.
Хазин головой повел в сторону окна, на город темнеющий взгляд бросая. Столица в полумраке выглядела необыкновенно красиво: многоэтажные здания, окружённые всевозможными магазинами и жилыми домами, зажигали свои огни, напоминая Пете чем-то взлётную полосу аэродрома.
- если через час, то я поехал.
- а кофе?
- успею ещё напиться.
***
Верхняя одежда сдана, номерки в карманах, осталось только пройти в зал и сесть согласно купленным билетам, но не тут-то было. Артем Петю за плечи оттянул из общей толпы и лёгким толчком в спину направил куда-то вниз по лестнице, к туалетам.
- нам сюда.
Хазин не понимал, зачем они зашли сюда, но стоило тяжёлой двери глухо хлопнуть, Стрелецкий за руку притянул того к себе, в губы резким поцелуем впился. В голове все резко смешалось, а от нахлынувших чувств, казалось, уши горели огнем.
- ты чё творишь?
Голос растерянный дрожит предательски, руки сами на плечи широкие ложатся. Глаза бегают из стороны в сторону, усмешку самодовольную на лице бледном рассматривают.
- приучаю тебя к искусству.
Стрелецкий толкнул Хазина к раковинам, коленом меж ног упёрся, в глаза карие заглядывал.
- охуеть у тебя искусство.
Дыхание сбитое кожу холодную обжигало, губы пухлые в полоску тонкую сжимают от волнения, от смущения.
- доверься.
Голос тихий и спокойный, на ухо приятно шепчет, что волноваться повода нету, что довериться надо и Петя сдается, тело свое вверяя в руки наглые.
Снова поцелуй, такой же резкий, но приятный, с лёгким привкусом горького кофе, который Артем так обожает и ни за что не упустит возможности выпить в свободную от работы минуту.
Хазина резко разворачивают лицом к зеркалам, подбородок рукой держат, шею голую и незащищенную целуют, кусают, следы оставляют. Рука чужая под рубашку белую скользнула, по прессу холодными пальцами ведут выше, к груди, соски чувствительные задевая.
От резкости происходящего в голове самая что ни на есть метель из мыслей, слов и чувств. Пете хочется ругаться, из рук вырваться чужих, прекратить это, но он не желает это, он даёт себя гладить, целовать, кусать, потому что ему хорошо. Ему нравится это.
- Стрелецкий, бл... блять...
Едва дыхания хватает, пока его не затыкают очередным поцелуем. Уже грубым, губы кусая до крови, болью жгучей отдавая. Рука с подбородка к ремню потянулась, пряжку со звоном отстегнула, к ширинке с пуговицей потянулась.
- стоп блять.
- хочешь прекратить?
Вопрос звоном в пустом помещении отозвался, в ушах глухим эхом отозвался.
- …
Хазин не мог ответить, ком слов в горле застрял и все никак не лезть. Нет, только не останавливаться, слишком далеко зашли. Хазин головой вертит из стороны в сторону, просит не останавливаться, губы красные кусает до боли жгучей.
Пуговица щелкает на штанах, рука чужая под белье скользнула, члена пальцами холодными коснулись. Словно током обдает изнутри: так приятно, неописуемо просто. Словно кто-то нитями нервов играет как со струнами гитарными - пальцами аккуратно перебирает, звук нужный ищет и находит. До дрожи предательской в коленях доводит.
- хорошо. тогда упрись руками в раковину.
- зачем?
- просто упрись.
Снова над ухом шепчут, просят, заставляют, и Петя повинуется, руками в мраморное покрытие упирается, ждёт, что же будет дальше.
Рука штанах член плотно обхватив движения поступательные делать начала вверх вниз, как делают, когда хотят расслабиться, только тут хотят сильнее распалить, возбудить. Невольно с губ алых стон срывается, ругань тихая слышна. Снова в шею горячее дыхание, снова поцелуй с укусом, рука под рубашкой по груди ведёт, к бёдрам вниз, сжимает до красна кожу.
- твою мать...
Штаны с бельем стягивают резким движением почти до колена, плоть горячую обнажая, холодным воздухом обжигая. Хазин руки в кулаки сжимает до красна, кожу ногтями царапает, губы кусает до крови болюче.
Рука чужая по спине скользит, ниже спускается, холодными касаниями в дрожь крупную бросает.
- я даже не...
- завались и продолжай делать то, что начал, уёбок.
Артём Петю за подбородок снова взял, голову поднял, в зеркало смотреть заставляет, на себя, на это волосы взъерошенные, губы кровоточащие, щеки краской залитые и глаза бездонно черные, что бегают из стороны в сторону, ищут за что зацепиться.
- посмотри на себя. не стыдно?
Хазин хочет ругаться, ударит хочет Стрелецкого по лицу, но руки его в мрамор холодный и мокрый упираются. Губы поджимает в полоску тонкую, кровь собственную на вкус пробуя, металла привкус на языке катая.
За спиной слышится глухой щелчок пряжки, стук металла о металл, пуговица щелкает.
Стрелецкий кран соседний включает, звуком воды шуршание одежды перебивает, в шею горячую целует.
Петя ненавидит ждать, а Артём это сейчас нарочно делает, тянет время. Тогда он сам жмется к нему ближе, спиной в грудь широкую упирается, задницей к члену чужому жмется, трётся.
- ну уж совсем не терпится.
Артём движением резким входит на всю длину, стон громкий с губ алых срывая. Внутри так узко и горячо, словно кто кипятком облил. До чёртиков приятно.
Хазин в зеркало руками упирается, ругается вполголоса, дышит тяжело и сбито, взгляд в мрамор опустил. Не хочет смотреть на свое отражение, сам себе сейчас противен.
Пальцы тонкие в волосы русые запускают, сжимают, тянут на себя, голову заставляют снова поднять. Заставляют на отражение свое смотреть, ненавидить себя за свою развратность.
Но нет. Хочется лишь сильнее губы кусать, кровь помадой алой пальцем размазать по ним, дыхание чужое на шее голой ощущать, губ чужих прикосновение.
- смотри и ненавидь себя.
Артём руками бедра худые сжимает до красна, до жжения неприятного, улыбается самодовольно, стоны тихие вперемешку со шлепками плоти о плоть слушая.
- т... твою мать... Артём...
Не по фамилии, не Стрелецкий, как это бывает. По имени. Мозги Хазина так поплыли, что ему едва ли хватало сил руками в зеркало упираться, следы смазанные на нем оставляя.
- повтори.
Над ухо приятно шепчут, за мочку уха кусают.
- Артём...
- еще раз.
- Артём... Артём... Артём...
Ах, этот голос тихий, голос сбитый со стонами прекрасными.
***
Быстрый цокот каблуков эхом отдавался от коридорных стен, даже не смотря на то, что людей там было достаточно. Лера с силой толкнула дверь приемной, отчего та с грохотом ударилось о стоящую по другу от нее сторону тумбу, напугав бедного Матвея до икоты.
- А... Артём Александрович сейчас занят, у него...
- меня он примет!
Громко, с рыком. Терпении ее было на исходе.
Она буквально влетела в кабинет без стука, напугав очередного бедного человека, но Артем едва ли повел взглядом. Он ждал ее, Мегеру офисную.
- Стрелецкий, не объяснишь мне, что это за фокусы?
Стрелецкий потянулся в карман за деньгами которые он припас заранее для Гитлера в юбке, что сейчас стояла над ним и слушать не желала претензии клиентки по поводу сеанса.
- что это?
- деньги. за билеты.
- ты сейчас издеваешься?
- захотел бы поиздеваться - деньги были бы фальшивые.
- Стрелецкий, где б...
- билеты? я отдал их одному своему товарищу, им надо было с женой куда-то сходить, отношения наладить. театр - хорошее для этого место.
- ты хоть представляешь, чего мне стоило достать их?
- нет, но готов полностью компенсировать их стоимость.
- иди ты знаешь куда...
Женщины вышла из кабинета также быстро, как и вошла, хлопнув громко дверью на прощание.
- не нужны? ну и ладно.
Артем сунул деньги обратно в карман и вернулся к обсуждению проблемы клиентки, которая прижала к груди сумку и с испуганным видом смотрела то на дверь, то на психолога.
- не волнуйтесь, такое бывает.
Попытка успокоить женщину вроде удалась
По крайней мере она смогла кивнуть головой и опустить сумку на пол.
