Каждый ребенок в Японии знает: если тебе приснился кошмар, нужно трижды прошептать «Баку, съешь мой сон!». Тогда появится ёкай-пожиратель снов и уничтожит его.
Сны — это работа подсознания. Упорядочивание впечатлений за день. Иногда упорядочивание даёт сбой, иногда впечатления слишком неприятные, и сон оборачивается кошмаром. Особенно, если совсем недавно ты пережил буквально собственную смерть и воскрешение. Сенку догадывался, что сны после такого дня будут не самыми приятными — да что там, он был готов делать ставки на то, удастся ли вообще заснуть, но сейчас парень проснулся, его разбудили, а значит — он спал. — Сенку! — пальцы скребутся по земле, пытаясь ощутить что-то твердое, осязаемое, живое. Ишигами судорожно хватает губами воздух, пытаясь убедить себя, доказать перепуганной нервной системе, что он дышит, нуждается в кислороде, а значит сработало, он жив! И это небо, колкая трава, земля под ногтями — все это настоящее, а не галлюцинации угасающего сознания. — Сенку! Сенку, ты слышишь меня? — сквозь пелену паники прорывается голос. Голос слишком новый и незнакомый, чтобы быть иллюзией, Сенку цепляется за этот факт и выбирается из кошмара. Наконец открыв глаза в реальности, он видит перед собой немного испуганную новую знакомую. — Это я, Кохаку. Все хорошо, тебе приснился кошмар. — Кохаку, — имя хрипло вырывается из горла, Сенку понимает, что дрожит, и что его пальцы судорожно вцепились в ее запястья. — Все хорошо, — продолжает девушка. — Повторяй за мной: «Баку, съешь мой сон. Баку, съешь мой сон. Баку, съешь мой сон»… Сенку повторяет. Это успокаивает подсознание даже такого логичного человека, как он. Ишигами помнит, как Бьякуя однажды говорил ему эту присказку, несложное заклинание, позволяющее уничтожить плохой сон. Откуда Кохаку его знает? Он разберётся с этим позже.***
Дождь заливает палубу, ветер нагоняет волны, и так день за днём. «Персей» уверенно следует четко выверенному курсу, шторм затихает и рассеивается. Ночь. Все честно спят, а Сенку честно прокручивает в голове расчеты, лёжа в постели. Кохаку вздрагивает во сне. Беспокойно шепчет что-то, взмахивает руками, тихо вскрикивает. Резко проснувшись, она садится, закрыв ладонями лицо, тяжело, будто только что задыхалась, пытается выровнять дыхание. — Кохаку? Она не отвечает и не оборачивается. Сенку встаёт и подходит к девушке, осторожно берет за плечи, чувствуя мелкую нервную дрожь. — Рури, — едва слышное бормотание. — Рури… Рури! Она! — Она в порядке, — Сенку отвечает четко и ясно, но его голос звучит не так, как обычно. Просто уверенно, немного мягко. — Кохаку, посмотри на меня. Рури в порядке. Мы связывались с ней сегодня. Кохаку смотрит на Сенку, во влажных от слез глазах проступает понимание, но ее все ещё трясет. Даже если она доверяет ему, если есть хоть малейший шанс… Сенку прижимает девушку к себе, осторожно, стараясь вспомнить, как это иногда делал Бьякуя в тех редких случаях, когда это было необходимо. Уткнувшись носом в плечо, Кохаку судорожно вздрагивает, цепляется за него сильнее. Она не хочет показаться слабой, не хочет быть обузой, но каждому может присниться дурной сон, который ударит по самым больным точкам. — Мы позвоним ей утром. Я обещаю, что все будет хорошо. Ты мне веришь? Слабое «да» тонет в складках кожаной туники, Кохаку дрожит чуть меньше, Сенку чувствует, как она расслабляется в его руках. — Хорошо. А сейчас повторяй за мной: «Баку, съешь мой сон. Баку, съешь мой сон. Баку, съешь мой сон».