Дар речи

i. Через семь месяцев c начала геройской карьеры, ему назначают партнёра. Она практически не изменилась, разве что наконец перестала носить конский хвост, и теперь её темные волосы рассыпаны у неё за спиной. Момо настолько же вежлива, учтива и во всех отношениях так же благопристойна, как и была в школьные годы, что Бакуго Кацуки едва в состоянии съязвить что-то гадкое. Она садится за соседний стол, негромко замечая, что нужно будет украсить рабочее место. В ответ он бросает стандартную реплику с угрозами, но каким-то образом она выходит не такой враждебной, как ему хотелось бы. Дни сменяются неделями. Ни у одного из них не возникает претензий к другому. ii. Полуобнажённая и одарённая хорошей фигурой, Креати – вовсе не секс-символ, коей её можно посчитать на первый взгляд. На поле боя Момо настолько царственна и изящна, что всё происходящее требует уважения даже со стороны самых развратных глаз. Бакуго считает, что это так чертовски несправедливо, просто пиздец как нечестно, что все, с кем они сталкиваются, предпочитают вести переговоры именно с ней. Сколько раз он был готов повырывать им глаза за то, что они пялились на девушку слишком долго; однако, ей всегда хватало духа оставаться такой терпеливой, такой сдержанной, что Бакуго Кацуки едва мог… съязвить что-то гадкое. Даже в адрес никчёмных злодеев, кто совершенно явно этого заслуживал. Каждый рабочий день заканчивается в молчании. Руководство поздравляет их с очередной успешной миссией. Она кивает и улыбается, а затем переводит взгляд на него, и её глаза такие большие, а губы такие пухлые, что Бакуго просто не знает, что сказать. Он теряет дар речи. Как и всегда, когда дело касается её. iii. Чуть изогнув бровь, она отрывается от коробочки бенто, быстро доедая удон. Искусственное освещение в их кабинете смягчает её черты лица. Большие тёмные глаза ловят его взгляд, и у Бакуго Кацуки перехватывает дыхание. Ггрраааввррр Бакуго Кацуки никогда не был робким, но сейчас он старается сесть прямо и бросает взгляд куда угодно, лишь бы не смотреть на хихикающую девушку рядом с ним. Яойорозу встаёт со своего места и протягивает ему онигири. «Сама приготовила», – говорит она с такой гордостью, с такой уверенностью в себе, что даже Бакуго Кацуки не в состоянии съязвить в ответ, что рис получился слишком влажным, а водоросли вообще полусырые, когда он с радостью принимает угощение коллеги. Позже, попросив добавки, парень понимает, что обед, который приготовила Яойорозу, такой большой, что может накормить целую чёртову армию. iv. Краем глаза он видит, как злодей бросается в сторону её слепого пятна. Тело Бакуго реагирует быстрее него самого, зажимая голову гибридорыбого между ладоней. Завопив: «СДОХНИ!», он позволяет причуде делать свою работу. Что-то вроде усмешки срывается с её губ, и он почти уверен, что она сейчас заметит, что могла бы справиться сама. Она тоже профи, как-никак. С блеском окончила Юэй. Однако Яойорозу Момо поправляет выбившуюся прядь и бормочет: «Спасибо», отправляя в нокаут второго злодея. Бакуго Кацуки лишь фыркает в ответ. v. «Яомомо просто замечательная!» – Киришиму отделяют целых два стула, но он буквально слышит, как тот глотает свой блядский напиток. Бакуго никогда не был поклонником этих ежемесячных встреч. Он и так видит достаточно одноклассников на работе. Он бы с радостью отдохнул от них, спасибо большое. Но именно Яойорозу Момо уговорила его своими милыми речами, ведь: «Бакуго-сан, мне кажется, ты уже давно не заходил на наши встречи». Когда она так говорит, выдерживая его взгляд, даже не дрогнув, как все остальные, даже Бакуго Кацуки не в состоянии пробурчать отказ. «Только представьте, нянчиться с Бакуго целый месяц! Это такой… такой мужественный подвиг. Что думаете?» Киришима ведёт себя довольно сносно, пока не начинает нести эту чушь, и Бакуго с радостью бы вставил пару ласковых, бросил бы оскорбление для верности, но вся его храбрость моментально исчезает, когда Яойорозу пренебрежительно усмехается и говорит: «Брось, Киришима-сан. Бакуго-сан вовсе не так плох. Он очень хороший партнёр. Он хорошо обо мне заботится. Я и представить себе не могу лучшее место работы». Вот так, совсем как в старшей школе, когда Яойорозу поздравляла его с победой на соревнованиях, он снова теряет дар речи. vi. Тодороки Шото подходит к ней что-то обсудить, и пока они переговариваются, их голоса заглушают тщетные призывы Ииды поддерживать порядок, девчачье хихиканье и прочая ерунда. Вокруг царит атмосфера пиршества и товарищеский дух, но половинчатый ублюдок пробуждает в его партнёре такой восторг, какого Бакуго не видел прежде. Яойорозу впитывает каждое его слово и радостно вставляет свои комментарии, когда более сдержанный Тодороки замолкает. С какой-то неуместной радостью, Бакуго ловит себя на мысли, что, видимо, не он один теряет дар речи рядом с этой женщиной. Бакуго понимает, что слишком долго за ними наблюдает, когда разноцветные глаза Тодороки на мгновение покидают лицо Яойорозу, чтобы взглянуть на Бакуго, а затем, наконец, перевести взгляд на его пищащий телефон. Когда Тодороки извиняется и отвечает на звонок, Яойорозу зажато кивает и, вернувшись на место, продолжает крутить в руках свой напиток. Она смотрит вслед удаляющемуся Тодороки, и в её взгляде есть что-то такое, что Бакуго не хочет принимать. Он пытается не думать о том, как она сейчас, должно быть, утопает в предательских мыслях, ведь та сильная и независимая женщина, работающая бок о бок с ним, точно не стала бы страдать по несостоявшейся жизни, в которой влюблённые подростки остались вместе после выпуска из школы и построили стабильные взрослые отношения. «Если не будешь допивать, отдай мне». Она поднимает на него свой взгляд, когда Бакуго падает на соседний стул. Он не ждёт разрешения и одним движением допивает то, что было в её стакане. Её лицо немного краснеет – почти так же, как только что краснело рядом с Тодороки, и в груди Бакуго зарождается чувство удовлетворённости, с которым он ещё не готов разобраться. Он заказывает ещё один шот. Затем – другой, и ещё один следом. Они говорят, говорят, говорят – алкоголь развязывает язык, а её голос звучит так приятно. Тем вечером она подвозит его до дома. vii. Она берёт больничный в тот день, когда Тодороки объявляет о своей помолвке с незнакомкой, которая, скорее всего, даже в подмётки Яойорозу не годится. Однако его раздражённость выбором женщин бывшим одноклассником быстро сменяется тягостным ощущением, разливающимся внутри, когда Бакуго смотрит на пустующее место его партнёра. Он так привык к её компании, что перспектива провести даже один день без неё начинает казаться ужасной. Он понимает, что ещё не обедал, когда его желудок начинает урчать. Как бы его вкусовые рецепторы ни просили онигири Яойорозу, он останавливает выбор на Макдоналдс, но прежде, чем отправиться на обед, таки решается набрать её номер. Она отвечает ровно через три гудка, быстра и исполнительна, как всегда, даже с разбитым сердцем. Он слышит нотки тревоги в её голосе, когда она приветствует его и спрашивает, что случилось. За кого она себя держит? Хренову скорую помощь? «Они оба идиоты», – отвечает он. – «Тодороки просто идиот». Молчание. Как только Бакуго решает, что в кои-то веки это у неё нет слов, она вздыхает и говорит. Вот зараза. «Бакуго-сан», – всхлипы о несбывшихся мечтах и отчаяние сменяются радостным смехом. – «Спасибо». Из-за того, как звучит её голос, ему тоже хочется улыбнуться, но он не поддаётся желанию. «Сегодня мы идём в бар», – отвечает он. Как бы он того ни хотел, его предложение звучит совсем не как требование. – «Ты этого блять заслуживаешь. Не переживай. На этот раз я за рулём. Заеду за тобой после работы. Оденься нормально». Он не даёт ей промямлить ответ и вешает трубку. Кто сказал, что последнее слово всегда будет за ней? Осталось только придумать хорошее оправдание, откуда он знает её адрес. viii. Когда больничный берёт он, она тут же заявляется в его квартиру с пакетом, полным продуктов, в одной руке и чем-то вроде целого аптечного склада в другой. Он даёт ей пройти внутрь. ix. Она подаёт заявление на недельный отпуск где-то через полгода их совместной работы. Семейные обстоятельства, говорит она. Немного надежды вселяет тот факт, что они оба достойно выстояли свадьбу её бывшего, и ему даже не пришлось вытягивать её с мероприятия. Оставив офис, она забирает с собой аромат лаванды и чая. Без них, агентство кажется таким пустым. Она возвращается в серьёзный для про-героев день: остатки неугомонной Лиги злодеев решают, что пора вернуться к своим гнусным делишкам и снова начать терроризировать грёбаный город. Ничего серьёзного. Однако все ублюдки почему-то летят к ней как мотыльки на свет, и по окончанию битвы, ему приходится таскать её повсюду в поисках хоть кого-то с причудой исцеления. Она, конечно, справилась бы и сама. Эта женщина может создать костыли из ничего, ради всего святого! Но Бакуго совсем не против, и ещё ему приятно от того, что лицо Яойорозу слегка розовеет, когда он отводит её в сторону от поля битвы. «От тебя приятно пахнет», – шепчет она, пока он ворчит про противников-слабаков. Бакуго замолкает, снова потеряв дар речи. Какое-то время они просто смотрят друг на друга, а потом Яойорозу вдруг краснеет и стремительно выдаёт: «Наверное, это нитроглицерин. Да, точно он!» Той ночью он заказывает столько пузырьков с его парфюмом, сколько может себе позволить. x. Той же ночью, в клинику к Яойорозу наведывается её жених. И это первый раз, когда она видит его вживую. xi. «Помолвлена?» Бакуго смотрит на неё. Смотрит сквозь неё. Не знает, что сказать. Совершенно без понятия, что сказать. Не может подобрать даже оскорбление. Он просто уходит, оставляя её одну в этом маленьком офисе, который они делят вот уже восемь месяцев, с онигири и чаем. Её лицо напряжено, и она выглядит так, будто готова заплакать. Бакуго топит свою злость, своё разочарование, своё разбитое сердце, взрывая мелких преступников на улицах – единственным блять известным ему способом. Тодороки заявляется, чтобы спасти ситуацию. Вмешивается, не давая ему подорвать ещё больше воришек по всему городу. Никто больше не осмелился приближаться к нему, но половинчатый ублюдок примораживает его ноги к асфальту и не отпускает. Тодороки хмурится, шрам выделяется на его лице в темноте переулка. Но для Бакуго, мир вокруг кажется ещё темнее, неестественно темнее. Глубокий, жгучий гнев накрывает его с головой. Тодороки мог быть с ней. Тодороки мог быть с ней. Тодороки мог быть с Момо... «Ты долбаный тупица», – бросает он и подаётся назад, чтобы нанести удар. xii. Тодороки звонит ей. Бакуго молчит всю дорогу, пока она отвозит его домой. xiii. Он позволяет ей уложить его на футон. Он вымотан, выжат и весь в синяках, но Момо тут, и он осознаёт, что хочет, чтобы она всегда была рядом. «Останься», – говорит он. Когда она пытается встать, он заключает её в свои объятия, и она такая тёплая, нежная и приятно пахнет. «Я никогда тебя не оставлю», – шепчет она в ответ, и Бакуго Кацуки снова теряет дар речи, не зная что сказать. Поэтому он просто целует её так, будто он тонет, а она – спасительный воздух.