Как же больно любить

Суббота. 22 мая. 23:29. 2021 год. Прохладный ветер слабо пошатывал высокие деревья, тем самым вызывая тихое скрипение. Вороны, сидевшие на ветках, периодически издавали своё дотошное карканье, от чего по спине шли мурашки. На небе ярко светила белая луна, раз через раз скрываясь за тёмными густыми облаками. Сегодня полнолуние. Было отчётливо видно звёзды. В один момент ветер усилился и принёс за собой несколько зелёных листиков какого-то дерева. Один из них упал Никите прямо на лицо. Он сконцентрировал взгляд на нём и подул, легко сдув листочек с губ. — Не замёрз? Сегодня прохладнее, чем вчера. — Нет, всё нормально. — Может уже домой? — Сегодня слишком важный день. Мы должны побыть до конца. — Хорошо, как скажешь. Но нужно было хоть какое-то одеяло взять с собой, а то тут щебня много, — Даня потёр руку, убрав слегка впившиеся в неё камешки. Никита посмотрел на него. В его взгляде читалась скорбь и грусть. Казалось, будто он готов расплакаться прямо сейчас. Милохин обменялся с ним взглядами и привстал с земли. — Я тебя не видел таким унылым уже как год. — Я… Ты же знаешь, насколько это для меня важно. — Знаю. Поэтому пробуду здесь столько, сколько скажешь. — Спасибо. Я правда ценю твою поддержку. — Не оставлю же я тебя здесь одного. — С чего бы это? — спросил Никита. На лице не было ни единой эмоции, но в голосе слышались весёлые нотки. Даня немного улыбнулся. — Чмошник. — Даня блять, — еле слышно, уже с ухмылкой ответил Авдеев. — Помнишь? — Конечно. И не забуду. Милохин перевёл на него слегка замученный, но тёплый взгляд. Он пододвинулся ближе к нему и лёг совсем рядом, положив руки под голову. Его взору открылся небосвод, полный звёзд. — Смотри. Созвездие Кассиопея. Формируется со звёзд Сегин, Рукбах, Нави, Шедар и Каф, — Милохин указал на него пальцем. Никита слегка удивился словам Дани, но всё же отыскал созвездие. — Ты тоже помнишь? — Конечно. Помню все наши занятия. Созвездие твоего знака зодиака и твоё любимое, — он прошёлся взглядом по пяти звёздам. Взгляд вновь забегал по усыпанному яркими точками небу. Палец указал на другое место. — Созвездие Овна. Самые яркие звёзды Хамаль, Шератан, Мезартим. Никита ничего не ответил. Он быстро начал что-то искать на небе. Взгляд бегал от одного скопления звёзд к другому. В один момент Никита придвинулся к Дане вплотную и направил его взгляд в определённую сторону. — Созвездие Стрельца. Самые яркие звёзды Каус Аустралис, Нунки, Аскелла, Каус Меридионалис, Каус Бореалис, Альбальдах и Альназл. В Стрельце располагается самая красивая часть Млечного Пути: множество шаровых скоплений, а также тёмных и светлых туманностей, — Никита посмотрел на него. — Твоё созвездие прекрасно, как и ты сам. — Определенно бог комплиментов, — Даня ухмыльнулся. Вдруг вновь подул прохладный ветер и принёс за собой новые хмурые облака, которые закрыли часть неба и мешали парням рассматривать звёзды. — А как ты всё так запомнил за один месяц? Астрономия раньше была для тебя скучным уроком. — Мне было интереснее учиться с тобой, а не с учителем. — Конечно, при ней ты бы не сказал, что Созвездие Рака напоминает хуй. Даня выдал тихий смешок. — Да, было и такое. А вообще, я уже немного соскучился по нашим беззаботным школьным денькам. — Беззаботным? — По сравнению с юридическим, да — беззаботным. — Ты прав. Я всё ещё не сдал боржок за тот реферат по истории. — Пару дней до конца первого курса. Ты уж поторопись. — Да как-то… — Возьми свои слова назад. — Я ещё не успел их сказать. — Я знаю, что бы ты сказал. «Да как-то всё равно. Я в любой момент могу немного доплатить», так? — с укором в голосе промолвил Даня. — Так. — Ты же знаешь, что я презираю таких людей. — Но таких ведь полно в этом мире. — Это не значит, что нужно становиться бессовестным коррупционером. Старайся всего добиваться своими силами. — Но ты когда-то говорил мне, что поможешь учиться, помнишь? — Какой по счету реферат я должен тебе написать? — Ну я… — Авдеев притих, подыскивая подходящее оправдание. — Ой, ладно тебе. Не переживай, напишу. Если поможешь конечно. — Спасибо. Спасибо за всё, — уже более тихо ответил Авдеев. — Звучит как прощание. Куда-то собрался? — Никуда я не собираюсь. Просто напомнил тебе о своей благодарности. — Всё ещё считаешь себя должным? — Есть немного. — Но я же буквально ничего не делал. — Это ты так думаешь. Я же ценю даже каждое твоё слово и всё беру во внимание. Если бы не ты, то я бы лежал здесь в одиночестве. — Если бы не я, то она была бы жива, — дрожащим голосом ответил Милохин. — Заткнись, — Никита встал и посмотрел в его до ужаса грустные глаза. — Если бы не она, то ты был бы мёртв. Она пожертвовала собой ради тебя. Её жертва должна быть достойной. Авдеев пристально смотрел ему в глаза, в очередной раз доказывая свою точку зрения. Вновь поднялся порывистый ветер, развевая и без того растрёпанные волосы Никиты. Вороны опять завели свою неугомонную серенаду, будто воспевая долгожданное полнолуние. Даня смело выдержал взгляд на себе, но поедающее изнутри чувство вины не покидало его уже как год после случившегося. — Но она же… — Даня! — он довольно громко перебил его. — Мы это уже обсуждали. Выбрось эту чушь из головы. — Не могу. Просто… Не могу, — из глаз потекли слёзы. Он опёрся руками о сырую землю, привстал и взглянул на Никиту. — Я не хотел такого финала. Я хотел… Хотел, чтобы тот день был самым лучшим в моей жизни, ведь мы с тобой перешли на максимально важный этап в отношениях. Именно в тот день. Я хотел запомнить его и вспоминать, как о чём-то приятном и хорошем, а в итоге всё испортил… Если бы я только попытался что-нибудь предпринять, то она возможно была бы сейчас жива. Это полностью моя вина, — Даня сжал рукой траву вместе с землей. Выражение лица Никиты сменилось со злобного на грустное. Слёзы Милохина всё так же как и раньше приносили ему невероятную душевную боль. Авдеев смягчился. Он положил руку ему на мокрую, дрожащую щеку и большим пальцем вытер небольшой поток слёз. Никита приблизился и коснулся его лба своим, прикрыв глаза. — Ты ни в чём не виноват. Так было задумано. Поэтому так и случилось. Я тоже скучаю по ней, но благодаря ей у меня есть ты. Целый и невредимый, — тихо сказал Никита. — Но она была бы намного полезнее меня в будущем, — уже немного успокоившись ответил Милохин. — Похуй. Для меня ты самый важный человек во всём мире. Ты уникален. Никто не может быть лучше тебя. — Разве что ты, — Милохин обвил рукой его плечи. — Я и… — Теперь ты заткнись. Подбери свою самооценку с земли. Ты меня достоин. Мне не нужен кто-то лучше тебя, ведь таких не существует. — Знаешь, как говорил отец, мы стоим друг друга. У каждого свои загоны, но… — Мы помогаем друг другу с ними справиться. — Взаимоподдержка — одно из важнейших вещей в отношениях. — И оно у нас на первом месте. — После секса. — После секса, — с улыбкой, но утверждающе добавил Даня. Он, недолго думая, подался вперёд, зазывая Никиту в поцелуй. Милохин коснулся его обветренных губ, которые всегда трескались при малейшем дуновении ветерка. Авдеев с энтузиазмом ответил на поцелуй, с упорством, будто пытаясь повалить парня на землю. Даня уверенно ответил ему с той же напористостью, чтобы не грохнуться обратно на траву. Милохин неспешно отстранился с той же улыбкой на лице. Никита тоже усмехался. — Ты не думаешь, что сосаться в таком месте — немного аморально? — Так почему ответил? — Голубая луна всему виной. Даня негромко хохотнул. — Так ты ради меня готов стать аморальным уродом? — По мнению многих, то, что я люблю тебя, уже делает меня аморальным уродом, поэтому да, готов. Даня только шире улыбнулся. Никита тем временем взглянул на часы. — Через минуту двенадцать. Будем идти? — Да. Уже пора. Парни отстранились и поднялись с холодной земли. Тут же полная луна вышла из-за облаков и осветила ночное кладбище. Даня окинул взглядом надгробия. Он буквально чувствовал на себе лишние взгляды портретов уже неживых людей. — Жутко всё-таки тут, — промолвил Милохин. — А что ты ожидал от кладбища? Вафельных берегов и ванильных рек? Над их головами пролетела ворона, издав противное карканье. Милохин вздрогнул.  — Пора убираться отсюда, — сказал Авдеев, провожая взглядом ворону. Он посмотрел на склеп, который стоял рядом. Сооружение возвышалось над стоящими рядом крестами и их невскими ограждениями. Оно было в отличном состоянии. Родители Юли часто приходили к нему и всегда обращали внимание, если требовалась реставрация. Никита подошёл ближе и провёл по нему рукой. — Я никогда не забуду тебя, — еле слышно пробубнил он. Даня встал рядом и тоже коснулся постройки. — Мы тебя очень сильно любим. Я благодарен тебе. За всё. Прости, — рука медленно сползла вниз. — Только не плачь, пожалуйста. — Нет, не буду, — Милохин прискорбно осматривал вход в склеп. — Пойдём? — Да, пора домой. Никита развернулся и уже собирался спуститься с фундамента, но почувствовал касания в районе чуть ниже поясницы. — Эй, что ты… — Да стой спокойно, вся задница в траве. Авдеев пристально наблюдал за его движениями, пока тот не закончил. Даня поднялся и протёр руку об руку. Затем он взглянул на настороженного Никиту. — Что? Настолько мне не доверяешь? — Пробитое очко подсказывает быть бдительнее. — А оно у тебя не слишком остроумное? Может преподать ему урок? — Бля, Дань, мне кажется, что для этого есть места получше, чем кладбище. — Веди тогда, — с ухмылкой сказал Даня. Никита улыбнулся в ответ и взял его за руку. Они вместе пошли домой, минуя склепы и надгробия. В спину им бил пронзающий ветер, под ногами время от времени хрустели ветки, а луна освещала тропинку между гранитными надгробиями. «Спасибо, что не забываете…»