Хозяин

Прошла почти неделя, за это время моя рана почти зажила, а оставшиеся гематомы сошли на нет. Проснуться утром без привычной ломки в теле оказалось довольно не привычно, но к хорошему всегда быстро привыкаешь. Поэтому и я, прожив эти дни без неприятных ощущений, быстро забыла какого это, однако, ментальная боль никуда не пропала, я всё ещё помню, как сжималось моё сердце, я всё ещё не позволяю кому-то даже случайно задеть меня рукой. Всё, что было, довольно тяжело вот так вот просто выкинуть из головы. Сегодня я решила приступить к своим обязанностям, мне не хотелось продолжать играть роль прислуги, но и воспротивиться этому я не могла. Чувствую себя в ловушке, не знаю, куда сделать шаг, чтобы не попасться. Всю прислугу, в том числе и меня, оповестили о том, что Чимин будет поздно, поэтому я решила пойти в свою комнату. Однако, сколько бы я не ворочалась, уснуть так и не смогла. Спустившись вниз, налила себе стакан воды, удивительно, но после прохладного напитка, я всегда быстро засыпала, возможно, и сейчас смогу. Но уйти с кухни просто так мне не дал Чимин, который появился в проходе, облокотившись об косяк, видимо, не сумев устоять на ногах. Он пьян? Только этого мне не хватало. У меня очень плохой опыт общения с пьяными людьми. Терпеть не могу запах перегара, а от Чимина разит даже за километр, что даже его собственный мятный аромат перебивается спиртным. Я делаю шаг назад, упираясь в столешницу. Не хочу его видеть, тем более в таком состоянии, мне становится не по себе, словно в прошлое окунают. Как же ненавижу. — Почему... ты здесь? — кое-как он произносит, видимо, язык заплетается. Я усмехаюсь, но молчу. Я дала себе общение и сдержу его. Не хочу с ним говорить. — Я с тобой разговариваю. Он повышает голос, становясь явно агрессивнее. Я помню правила. Я должна всегда отвечать на его вопросы. Но когда он такой мне хочется сбежать. Пользуясь его нерасторопностью, обегаю стороной, направляясь к выходу, вот только я не ожидала, что он будет таким ловким, резко хватает меня за запястье, мешая сделать её шаг. — Ты идёшь со мной, — его грубый и уверенный тон чуть размазывается из алкоголя. А я в ужасе пытаюсь одернуть руку, но вот только он всё равно сильнее меня. Тянет наверх, у меня перед глазами прошедшие события проносятся, распахиваю глаза, снова дергую руку в отчаянии и в надежде это прекратить, упорно пытаюсь оттолкнуть, в глазах скапливаются слёзы, не могу остановить их. Это чувство, осознание неизбежности происходящего. Не хочу. Паника скапливается в горле, как осязаемый ком. Сама не замечаю, как начинаю всхлипывать. Крик рвет горло, но Чимин внезапно хватает меня за талию, приподнимая над полом и почти кидает в какую-то комнату, тут же закрывая на ключ дверь. Налетает на меня, как коршун сгребая в охапку, и резко целует в губы. Грубо сминает их, терзает, покусывает. Я упираюсь ладонями в его грудь, пытаюсь оттолкнуть, но всё тщетно, как в тот раз, совершенно бесполезно. Слезы скатывается по щекам, пока он продолжает впиваться в мои губы сухим поцелуем. Абсолютно пустое, ничего не выражающее прикосновение, в нем нет ничего: не любви, ни нежности, даже желания завладеть мной, страсти. Ничего. Словно это очередной урок от него, наказание, попытка использовать хоть для чего-то. «Если не знаешь, что со мной делать, просто выкинь на улице, черт тебя возьми!», — кричу я в мыслях, но в реальности ловлю очередную панику и страх, что полностью завладевает моим телом, от чего я не могу даже шевельнуться, дрожащими руками продолжая упираться в его грудь. Конец POV Ария. POV Автор. Чимин наконец отрывается от девушки, кидая ту на кровать, но когда та вскакивает с места, несясь к двери, как к спасательному кругу, только усмехается, ключ ведь всё равно у него. Сколько отчаяния, уныния и боли в её движениях, выражении лица, глаз. Сплошная безнадежность и обречённость. Чимин видел эти эмоции у сотен людей до неё и у стольких же после. Но почему-то именно она выражает их так красиво. Падает на колени перед дверью, продолжая в слезах дергать ручку. Беспомощная, заплаканная. Её печаль так прекрасна. Да, он больной на всю голову психопат, но Чимин смотрит на неё, как на картину самого искусного художника, который использовал все свои умения, чтобы кистями так изящно изобразить на её лице самую настоящую боль. Он сжимает верёвку в руках и на ватных ногах подходит к девушке, хватая ту под её страшный сиплый визг, привязывая к изножью кровати. Он окидывает её взглядом, прежде чем схватить плётку, ту самую, в той самой комнате. Но это не имеет никакого значения для Арии, сейчас в её мыслях только одно: «Нет... Не хочу... Нет!» — Что я говорил тебе о молчании? — спрашивает Чимин, но девушка молчит, только всхлипывает, поднимая на него ненавистный взгляд, пронзающий, в нём можно всё её отношение к Чимину прочитать. Они блестят из-за слёз, отражая печаль души и тихое отвращение. Но ему всё равно, совершенно плевать, сейчас он даже не обратит на это внимание. Сколько людей в его жизни, которые находились ровно в таком же положении на какой-нибудь заброшенной фабрики, кидали в него такие же молчаливые взгляды. Но по итогу всё это прерывалось мольбой, стоило им столкнуться с невыносимой болью. Жалкой мольбой, лишь бы спасти свою такую же никчемную жизнь. В их ненависти не было никакого смысла, потому что они были слишком слабы, нерешительны и ничтожны по сравнению с Чимином, чтобы хоть что-то сделать. — Я не слышу ответа, Ария, — Чимин поднимает руку и резко разрезает воздух плетью, бьёт наотмашь, как попало, толком не думая о том, куда придется удар. От чего Ария жмурит глаза и отворачивается, вжимаясь носом в плечо, подставляя щеку, где мигом образуется красная полоса. Но она всё равно продолжает молчать, снова смотрит своими прозрачными глазами, в которых слёзы, как стеклянная пелена, скапливаются всё сильнее, в итоге скатываясь по больной щеке, губы дрожат, но взгляд такой же, будто в них ничего кроме этих чувств не осталось. Больше ничего нет. Чимин хмурится, ярость и злость накрывают разум густым туманом, в котором нет даже проблеска света. Сжимает плеть до хруста кожи рукоятки, чувствует, как его чуть ведёт в сторону, но это не важно. Перед ним сидит девчонка, которую нужно проучить. Взмахивает плетью, ударяя вновь и вновь. По руке, по ноге, по телу, по лицу — плевать. Ему плевать. Пусть отвечает за свою дерзость и не соблюдение правил. Он знает какого ей. Чимин как никто другой знает, какого ей. Но он вынес, он выжил, стал сильнее, научился брать ответственность за свои поступки, отвечать за них, знал, что за промах последует наказание. И пусть она это знает, никаких поблажек, даже если ей невыносимо. Пусть прочувствует на себе, что он всегда серьезен в своих словах. Flashback *Шестнадцать лет назад. Лето* — Хён, отпусти меня, — слабый голос сквозь слёзы и всхлипы тихо шепчет, пытаясь вырваться из хватки старшего брата. — Но ты же хотел научиться плавать, так я тебе помогу, — усмехаясь проговаривает Чихён и продолжает тянуть девятилетнего Чимина в сторону небольшого, но чистого озера, что скрылось между деревьев в лесу, недалеко от их фамильного особняка. Прозрачная водная гладь, что поблескивает в лучах заходящего Солнца, невероятно красиво, вот только Чимину, который всем корпусом тянется назад, совсем не хочется этим любоваться. — Хён... Отпусти... — слабый голос только лишь шепчет одни единственные слова, надеясь на снисхождение. Но Чихён грубо хватает его за плечи, заглядывая младшему альфе в глаза, и сквозь зубы проговаривает до ужаса спокойным тоном: — Я просил тебя не заходить в мою комнату, сколько раз говорил даже не трогать пальцами ручку двери? Ты меня не послушал... Мне плевать, что тебя попросила мать, ты должен был слушать меня... За свои поступки, Чимин, нужно отвечать. Искупайся, — произносит Чихён и лёгким движением толкает Чимина в плечо, от чего тот делает шаг назад, падая в воду. Слезы душат, а холод пробирается кажется до самого мозга, но Чимин продолжает сидеть в воде, пытаясь сдержать комок слёз. Он удавится своими слезами, но не позволит им скатиться, не перед братом, Чимин знает, что Чихён, увидев их, рассердиться лишь сильнее. — Кто так купается, братец? Позволь помочь, — издевательским тоном произносит Чихён, подходя ближе, грубо хватая Чимина за шею и окуная с головой в холодную гладь озера. — Нет... Хён!.. Не..т... — только и успевает произносит Чимин, упираясь всеми силами в ладонь брата. — Вот так, будешь меня слушаться? А? Будешь? — выплёвывает Чихён, смотря с нескрываемой злостью и отвращением на своего маленького брата. Чимин только и может кивнуть, чувствуя долгожданную свободу от хватки Чихёна. — Можешь идти домой. Чимин подрывается с места, убегая что есть сил, он должен слушаться, должен отвечать за свои поступки. Но перед кем? Ведь он всё ещё не понимает, в чём провинился. Он просто выполнял просьбу матери — позвать брата на обед. Так что же он сделал не так? *** За столом как всегда тихо, только звук бьющихся столовых приборов об тарелку с едой. Но Чимин не голоден, есть в такой атмосфере, где нет места даже кислороду, чтобы вздохнуть, одно напряжение, невозможно. — Где вы были с братом сегодня, Чимин? Я, кажется, говорил тебе, что сегодня перед ужином мы едем в офис, чтобы ты наглядно видел, как проходит работа главы клана, — прерывает тишину отец, смотря в глаза маленькому Чимину, который только сжался, не зная, что ему сказать. — Я не слышу ответа, Чимин. — Отец, я лишь провел воспитательную лекцию о том, что старших нужно слушать, — подаёт голос Чихён, продолжая есть с совершенно спокойным лицом, говоря об этом таким будничным тоном, словно в этом не было ничего плохого. — И чему ты научился, Чимин? — вновь спрашивает отец, обращаясь к младшему сыну. — Что за свои поступки нужно отвечать, — тихо произносит ребенок, видя, как мать, сидящая возле него резко вдыхает воздух. Её голос за этим столом ничего не значит. — Верно. И что это значит, Чимин? — собственное имя из его уст кажется маленькому альфе ядом, столько в нём строгости и не капельки тепла. А отец только продолжает его всегда по имени называть. — Что я буду сидеть в своей комнате неделю за то, что ослушался отца и не поехал с ним в офис, — так же тихо проговаривает Чимин, не поднимая глаз, под удовлетворённую полуулыбку отца, насмехающийся взгляд брата и робкое касание матери к его руке. Дрожащее, но тёплое. Единственное, что у него есть. *Через шесть лет* Чимин знал, что в мире, в котором он вырос, нет место оплошности. Потому что за любой поступок нужно было платить, а Чимин не хотел больше страдать, не хотел что-то отдавать. Поэтому с годами научился подстраиваться к брату, к отцу, любые их просьбы, правила он выполнял и следовал им. Но всему приходит конец, ведь так? С возрастом он почувствовал, что стал сильнее, только потому, что в действительности не был привязан почти ни к одному из членов своей семьи. А единственный огонек погас. Его застрелили неприятели. Мама только сжала руку Чимина, так крепко, словно хотела передать ему всё оставшееся тепло, пачкая его своей кровью. С последним выдохом пропала и единственная нить, что как-то связывала его с семьёй. И он понял, что если хочет быть выше, должен убить. Отец не заставил себя долго ждать, умерев от болезни, что с возрастом только сильнее подкашивала его. А Чихён, видя в Чимине всё того же маленького альфу, который вечно плакал и не мог постоять за себя, серьезно не рассчитал своих возможностей. — И что теперь? Ты попытаешься меня убить? — проговорил брат, усмехаясь прямо в лицо Чимину и всё сильнее прижимая дуло пистолета к груди младшего. В его глазах плескалось издевательство и самодовольство. Он никогда не умел оценивать ситуацию до конца. Чихён был фантастически глуп. — Нет, ты, — проговорил Чимин и, резко вывернув руку брата, под его натужный крик незамедлительно выстрелил, попадая тому прямо в сердце. Его тело падает с громким всплеском, прямо в то самое озеро, распуская узоры крови по такой же прохладной водной глади. Чимин убил брата его же руками. Вот только облегчения он не почувствовал. Конец Flashback *Настоящее время* — Ты так и будешь молчать? — говорит Чимин, раздражение только сильнее впилось в его сознание, смотря в лицо такой упрямой девушки, которая сдерживая свои хрипы, продолжает смотреть на него, прожигая дыру этим ненавистным взглядом. Слезы давно высохли на щеках, оставаясь невидимой пленкой, стягивающей кожу. У неё уже нет сил кричать, плакать или биться в истерике, он всё равно будет делать то, что делает. А значит и в её слезах не было никакого смысла. Всё, что она может показать ему это свою ненависть. Чимин медленно садиться на корточки перед Арией, вытягивая руку вперёд к её лицу. От алкоголя не осталось почти и следа, лишь лёгкая дымка, которую Чимин продолжает игнорировать. Сжимает щеки и смотрит прямо в глаза. Хочет показать ему свою стойкость, пусть будет так. — Решила перечить мне? Хорошо, тогда я дам тебе на это ещё больше времени, — с этими словами Чимин опускается к её шеи, пока девушка яростно дергает руками, пытаясь отстранить его от себя, но это бесполезно, а когда она чувствует резкую, острую боль, становится, совершенно бессмысленным и невозможным. Следы зубов виднеются на шеи девушки по краю проявившегося бардового круга, который перечёркивает такая же только что проявившаяся черта. Тихо взвизгнув, девушка толкает плечом Чимина, чувствуя жжение в месте, где он укусил её. — Это метка, теперь ты никуда не сможешь от меня деться, — усмехается Чимин, заглядывая в глаза Арии, теперь вместе с ненавистью в них плещется потерянность и безнадежность. И Чимин рад, что смог разбавить этот коктейль по истине прекрасными для его глаз эмоциями. Он развязывает её руки, вот только сил встать или двинуть конечностями у Арии нет. Только дрожащая перед глазами картинка и звенящая в висках боль. — Посиди тут, прийди в себя, — издевательски шепчет Чимин, выходя из комнаты и закрывая её на ключ. Всё стало ещё более отвратительным.