Седьмой патрон в барабане

      Ещё с начала эта «поездка» обещала быть не самым приятным опытом, однако сейчас Хината пребывал в абсолютном замешательстве, запертый в собственном коттедже с последним подходящим для такой ситуации человеком.       Комаэда улыбался, скрестив руки на груди и самоуверенно вскинув голову, совершенно уверенный в себе и спокойный по сравнению с Хинатой, слегка вжавшим голову в плечи и стоящим так нерешительно, будто это он ворвался в чужой дом. Было сложно представить, что всего лишь несколько дней назад ситуация была бы совсем другой: Нагито боялся бы сказать лишнее слово, чтобы случайно не расстроить его, а Хината старался бы даже не смотреть в его сторону лишний раз без особой надобности.       — Ну что, Хината-кун, пойдём. Я не знаю всех деталей вашего плана, и будет очень интересно увидеть то, что вы собираетесь со мной сделать, — сказал Комаэда, деловито переместив вес с одной ноги на другую, словно от нетерпения.       Хината сглотнул, глянув в окно за спиной парня, где можно было рассмотреть отель с погашенным светом. Наверняка все ждали в засаде, скрывшись внутри, и Комаэда прекрасно знал об этом, о чём не постеснялся открыто заявить в неизвестно каких целях. Хинату только больше раздражало ощущение того, что Нагито снова находился на два шага впереди, и это они действовали согласно его плану. Только с какой целью он так открыто говорил об этом, вместо того, чтобы тихо провернуть свои дела, если даже не расценивал их вмешательство как помеху? Подавив своё раздражение, Хината глубоко вдохнул через нос, понимая, что сейчас не самое лучшее время вспылить, как он мог позволить себе раньше.       — Почему ты сомневаешься, Хината-кун? Прибыв на этот остров, мы были друзьями, вместе исследовавшими его, идём же, — настоял парень, будто каким-то образом почувствовал его колебания. Взгляд его глаз потерял былую беззаботную рассеянность и метко цеплялся за любые детали, раскладывая мысли парня на ладони одну за другой. Хината стиснул зубы, уговаривая себя сначала думать, потом делать. На кону могли стоять жизни.       — Нет, никуда мы не пойдём, Комаэда, — сказал он, надеясь, что голос звучал достаточно убедительно. Во всяком случае, самодовольная улыбка постепенно растаяла на лице Нагито, сходя на нет, и он приподнял брови, ожидая продолжения. — Я не понимаю, чего ты добиваешься, поэтому никуда не собираюсь идти.       Приняв его слова, Комаэда снова усмехнулся и пожал плечами.       — Тогда я отправлюсь сам. Не грусти, когда пропустишь концерт и фейерверки, — сказал он и действительно сделал первый шаг, однако Хаджимэ быстро шагнул в сторону и загородил дверь — настала его очередь скрестить руки на груди.       — Если ты думаешь, что я просто так дам тебе пойти туда, то знатно ошибаешься. Остальные подождут. Всё равно этот план с самого начала был бредом полнейшим, — последнюю фразу пробормотал едва слышно, и выражение лица Нагито стало озадаченным — редкое событие в последние дни.       — Что ты имеешь в виду? — спросил он, склонив голову набок. Значит, готов говорить нормально, им же лучше. Переменчивое настроение этого парня периодически играло на руку, если хватало ума этим пользоваться. К сожалению, у Хинаты хватило только сейчас, и он старательно придерживал крышку своего сознания, чтобы не дать выкипеть бурлящей в нём панике.       — Мне не нравился этот план, ладно? Я понимаю, что они боятся всего и вся в последние дни, но не хочу вмешиваться в этот параноидальный бред, поэтому не особо горел желанием участвовать. Ты прав, меня оставили в стороне, но я и сам был не против, — сказал он, и серые глаза раскрылись чуть шире, потеряв своё презрительное выражение на долю секунды. Похоже, его слова всё же чего-то стоили, и не всё было так безнадёжно. — Раз уж это мы прояснили, то почему бы нам просто не… я не знаю… просто поговорить? Я так и не успел спросить тебя обо всём случившемся в Смертельной Комнате, всё превратилось в сплошной бардак.       Комаэда поджал губы и молча уставился на Хаджимэ, пытаясь то ли увидеть насквозь, то ли сжечь взглядом. Ясно, в эту игру могли играть двое — и зелёные глаза упёрто столкнулись взглядом с серыми. Оглушённый адреналином и стуком собственного сердца, Хината убедился в том, что выбрал правильный вариант, и собирался следовать ему до конца. Может, получится закончить всё мирным путём, без лишнего связывания в этот раз.       — Ты действительно просто хочешь поговорить со мной? — спросил Нагито, из его голоса пропала вся наигранная учтивость, отчего слова звучали куда внушительнее. Он почти не походил на безумца сейчас, и Хината даже сбился с мысли на секунду, тут же вернув самообладание.       — Я уверен, что это куда лучше, чем то, что ты задумал, — сказал он, нахмурившись.       Внезапно, парень рассмеялся, словно услышал хорошую шутку, а его руки поднялись в стороны, когда он привычно пожал плечами.       — Похоже, Хината-кун видит меня насквозь? Удивительно, — сказал он почти в восторге, смешавшемся с насмешкой.       Хината цыкнул.       — Вот и первый вопрос: ты действительно настолько презираешь меня? — сразу же перешёл в наступление он и сделал пару глубоких вдохов, чтобы успокоиться, пока парень рассеянно моргнул, не готовый ко столь внезапной смене темы. Вот и сработал элемент неожиданности — ему удалось увести разговор от отеля и находящихся там людей.       — Презираю? — повторил Комаэда, и сейчас он выглядел действительно озадаченным.       — Ну, вот эти речи про отсутствие таланта и тому подобное. Тебя действительно так злит это? Поэтому ты так себя ведёшь?       Комаэда преступно медленно моргнул пару раз и поднёс руку ко рту с задумчивым видом.       — Вот как ты это видишь… — едва слышно пробормотал он, однако в этот раз Хината ловил каждое слово. Раз он вознамерился понять лабиринт мышления этого человека и сделал первый шаг в его глубины, то свою задачу доведёт до конца. Парень снова поднял на него слегка затуманенный взгляд. — Ты знаешь, что хватает и секунды, чтобы сломить веру человека, Хината-кун?       Хаджимэ фыркнул.       — Ты отходишь от темы.       — Вовсе нет, — возразил Комаэда, слегка улыбнувшись. — Давай, используй свой ум для того, чтобы понять мой аргумент, ведь совсем недавно тебе это так хорошо удавалось.       Хината застыл, смотря на него. Странно, что именно сейчас Нагито не пытался надругаться над ним или снова посмеяться, как он это делал в последние дни. Похоже, он действительно возложил на него определённые ожидания, и Хината отвёл взгляд в сторону, размышляя, как сделал бы это в суде, разве что с тем исключением, что сейчас их было лишь двое.       Нагито смутила формулировка, связанная с презрением, поэтому он имел в виду что-то другое и сказал про сломанную веру. Он был искренне раздражён прошлые несколько дней, достаточно, чтобы начать грубить одноклассникам открыто и полностью взять дело в свои руки, а не помогать из тени, как делал это раньше.       — Ты разочарован? — спросил Хината с запинкой, сам слабо поверив своим же словам.       Судя по улыбке и смягчившемуся выражению лица, он попал в точку. Как всегда, с ним всё было наоборот: там, где другой человек почувствовал бы дискомфорт, он находил странный покой.       — Бинго, ты действительно сообразителен. Полагаю, тебе не нужны подсказки для того, чтобы раскрыть эту мысль? — сказал Нагито, и это почти звучало как поощрение.       В этот раз Хаджимэ серьёзно задумался, уткнувшись согнутым пальцем в подбородок, покусывая щеку изнутри. Некоторое время он дёргал ниточки мыслей в напряжённом молчании, однако не похоже было, что Нагито куда-то торопился, скорее наоборот — он выглядел абсолютно расслабленным.       Едва парень успел заинтересовано коснуться одной из фигурок Монокумы, как Хината вдруг резко опустил руки и поднял глаза.       — Ты разочарован в том, что твои ожидания относительно людей с талантами были разрушены в тот момент, когда ты узнал всю правду и сделал свои заключения во время суда? — Вопрос прозвучал больше как утверждение, однако парень не был до конца уверен и продолжил цепочку своих рассуждений, не дав себя перебить: — И ты даже не разочарован… ты растерян, да? Теперь многое сходится. Никто не относился к тебе с особым доверием, и теперь ты сам не знаешь, кому можешь доверять. Именно поэтому решил взять всё в свои руки?       «И поэтому согласился на этот разговор, хотя ещё день назад едва смотрел в мою сторону?»       Ответом стала тишина. Руки Нагито безвольно повисли вдоль тела, и он смотрел на Хинату с совершенно нечитаемым выражением лица. Хината не мог понять, дал ли верный ответ или просто загнал его в угол, поэтому вздрогнул, когда Комаэда начал медленно и негромко аплодировать ему.       — Ты зашёл даже дальше, чем я ожидал, превосходно для… — запнулся и мгновенно исправился, хотя Хината уже мысленно закончил фразу за него. — Неудивительно, что ты смог продержаться так долго: столь твёрдые убеждения, столь яркая надежда…       О, нет, эта песня ему уже была знакома, и сейчас мозг Хинаты соединял точки быстрее, чем он контролировал это.       — Это пугает тебя, и ты снова вернулся к своим привычным словам, — спокойно сказал он, даже не стремясь повысить голос, потому сейчас у Нагито не было выбора, кроме как слушать.       Обняв себя руками, парень поднял на него хорошо знакомый полубезумный взгляд, однако, вместо привычного раздражения, он только усилил уверенность Хаджимэ, сделавшего шаг вперёд, медленно и твёрдо.       — Для меня это тоже стало самым настоящим шоком, поверь. Я надеялся быть наравне с вами, я надеялся обладать талантом, однако вот как всё повернулось. И ты был взволнован этим даже больше меня, иронично, верно? — Постепенно он сокращал расстояние между ними, мысленно и физически. Нагито выглядел так, словно в любой момент готов был сбежать, однако оставался на месте и просто смотрел, широко раскрыв глаза. — Ты так восхищённо отзывался обо мне, стремился быть полезным в каждом деле, и тут оказалось, что я всего лишь студент резервного курса. Это должно быть унизительно, не так ли? Я понимаю. И так же понимаю, что ты наконец ответил на то, как все относились к тебе всё это время. Не скажу, что тут ты неправ, хотя и не соглашусь до конца, — теперь ухмылка коснулась его собственных губ, когда он подошёл совсем близко, нагло вторгаясь в личное пространство. — Тогда как насчёт того, чтобы вместе перестать бояться и обрубить корень этой проблемы?       По телу Нагито прошлась крупная дрожь, прекратившаяся так же резко, как и началась. Он провёл языком по пересохшим губам.       — Чего ты добиваешься этим? — спросил едва ли шёпотом, однако Хината был достаточно близко, чтобы расслышать каждое слово.       — Хочу начать всё сначала? Теперь, когда между нами не осталось секретов, ты можешь поверить мне. А я приложу все усилия, чтобы понять тебя.       Последняя фраза была совершенным выстрелом в темноту, и Хината надеялся, что попал по одной из слабых точек Комаэды, стабильно страдавшего от недопонимания со стороны всех, даже его самого. Если сейчас ему удастся прогнуть парня под себя, то дальше можно будет спокойно выведать любую информацию и, если повезёт, вовсе переманить на свою сторону. Куда оригинальнее, чем дурацкий план Соды, провалившийся ещё до начала.       Чтобы нанести последний удар, он приветливо улыбнулся и протянул руку, уверенно раскрыв ладонь.       — Тебя зовут Комаэда Нагито, и ты обладаешь талантом абсолютной удачи, — начал медленно, пока серые глаза смотрели на протянутую руку так, словно в ней был зажат пистолет, — меня зовут Хината Хаджиме, и я студент резервного курса, увы, не обладающий никаким талантом. Надеюсь, мы подружимся, позаботься обо мне.       Нагито осторожно перевёл взгляд на его лицо, будто стремился уловить подвох, однако у Хинаты не дрогнул и мускул, он так и остался стоять, ожидая своей победы.       Через пару мучительно долгих секунд бледная и холодная, как смерть, рука легла в его ладонь, нерешительно сжав, и улыбка стала шире, больше похожая на оскал.       — Меня зовут Комаэда Нагито, и моим талантом является удача, как бы жалко это ни звучало. Надеюсь, ты позаботишься обо мне, — тихо протараторил Комаэда, смотря в пол, и от его былой уверенности не осталось и следа. Как наивно было полагать, что Хината увидел истинное лицо этого человека, когда он ни разу не попытался взглянуть дальше его игры.       Теперь, когда он заслужил хоть толику доверия Нагито, ему гарантировалась абсолютная безопасность, потому что каким-то образом парень знал всё обо всех, и это можно было без проблем использовать в своих целях. Пока Хината думал над тем, что сказать, Комаэда осторожно сжал его руку и второй, заставив вопросительно приподнять брови.       — Я знаю, что вы все нарекли меня безумцем, и это абсолютно справедливо, однако я хочу быть честным, раз ты доверился мне, — сказал он и, потянувшись к карману, достал какой-то предмет и осторожно вложил его в руку Хаджимэ. — Зная, что вы попытаетесь схватить меня, я заложил в отеле бомбу, под регистраторской стойкой, потому что никто не догадается искать на виду. Её силы недостаточно, чтобы убить, но достаточно, чтобы поднять шум и панику. Я хотел использовать её, чтобы запугать всех и поднять уровень агрессии до максимума, что заставило бы действовать, однако теперь в этом нет смысла. Я оставлю это тебе. Как только ты нажмёшь на кнопку, произойдёт взрыв.       Стоило чужим рукам отпустить его, и Хината взглянул на небольшую коробочку в своих руках. Открыв её, он обнаружил красную кнопку, достойную супергеройских фильмов, и тут же захлопнул крышку в страхе случайно нажать неосторожным движением. Перед его глазами пронеслись десятки и сотни пугающих картин разной степени жестокости. И всё это могло случиться, окажись он достаточно глупым, чтобы попасться на крючок парня и направиться в отель из злости.       — Полагаю, узнав, что я собирался совершить нечто столь ужасное, ты не захочешь меня больше видеть. Я закроюсь в своём коттедже и не буду вставать у вас на пути… — начал говорить Нагито и попытался сделать шаг в сторону, чтобы обойти парня и сбежать как можно скорее, однако Хината снова преградил ему путь. Начав что-то, он обязан был довести это до конца.       — Раньше ты не считал убийство чем-то непростительным, — заметил он спокойно, спрятав спусковой механизм у себя в кармане.       — В условиях, окружающих нас сейчас, так и есть, со временем ты это поймёшь. Однако… даже в таком человеке, как я, есть хоть немного здравого смысла, как бы сложно ни было в это поверить.       Хината шумно выдохнул.       — Не сложно, — твёрдо сказал он, смотря прямо в глаза, чтобы донести каждое слово. — Совсем не сложно, особенно сейчас. Додумайся я провести этот разговор раньше, то многого можно было бы избежать.       — Ты ни в чём не виноват, Хи…       — Я сказал то, что сказал, ладно? — отрезал Хината, и парень замолчал, не закончив свою фразу. — Сейчас я схожу в отель, чтобы разогнать всех, кто там собрался, а ты подождёшь меня здесь. Нам есть что наверстать, верно?       Нагито кивнул, неловко улыбнувшись, как в первый день их знакомства, когда этот ужас ещё не начался. Может, они действительно смогут вернуться к началу и исправить то, что пошло не так. Удивительно, но Хината готов был попытаться. Комаэда обличил их в том, что они постоянно бегут и боятся взглянуть правде в глаза, и теперь он действительно устал бежать.       Указав на кровать, предложил присесть на время ожидания, пока сам вышел из коттеджа и едва не сполз по двери, из последних сил удерживаясь на дрожащих ногах. Впервые он в открытую лицом к лицу сошёлся с Нагито на его поле игры и даже смог одержать верх. Как только ситуация начала укладываться в голове, дыхание сбилось, а сердце застучало чаще, и Хината приложил раскрытую ладонь к груди, уговаривая себя успокоиться — самое страшное было позади.       Подойдя к отелю, похлопал себя по карману, убедившись, что устройство всё ещё там и закрыто, после чего постучал в дверь, громко оповестив о своём присутствии. Аканэ открыла, удивлённая и, кажется недовольная.       — Ничего не получится, он раскусил вас. Можете возвращаться в коттеджи и не тратить своё время, — сказал почти спокойно, мгновенно метнувшись взглядом к стойке, словно мог сквозь неё увидеть спрятанную бомбу.       Сода громко выругался, выскочив из «засады», где, скорее всего прятался. Если бы взрыв действительно случился, ему могло знатно перепасть, судя по местонахождению.       — Так и знал, что использовать Нанами слишком подозрительно, надо было подослать Кузурю! — воскликнул он под возмущённый возглас самого Фуюхико.       — Ты видел его? Где он сейчас? — спросил якудза.       — Закрылся у себя в доме и сказал, что больше не выйдет, — быстро нашёлся Хината, не моргнув и глазом. Судя по реакции остальных, ему сразу же поверили без малейших сомнений, и группа начала расходиться, желая друг другу спокойной ночи.       «Была бы она такой спокойной, реализуй вы свой план?» — саркастично подумал Хината.       Дождавшись, пока все покинут помещение, он подошёл к стойке и медленно обошёл её. Действительно, прямо рядом с неработающим компьютером лежала небольшая бомба, способная без труда поместиться в руке.       — Ты уверен, что нам не стоило его связать? — спросил голос со стороны входа, и Хината резко выпрямился, столкнувшись взглядом с Фуюхико.       — А сам как думаешь? — спросил он, засунув бомбу в первый попавшийся пакет и направившись к выходу.       — Я думаю, что он псих, но план всё равно был дурацкий, как раз уровня Казуичи, — фыркнул парень, мимолётно окинув взглядом пакет. — У тебя всё под контролем?       — Самому сложно поверить, но да. Лучше, чем у Казуичи, — сказал он, хохотнув, и Кузурю тихо прыснул в ответ, после чего снова посерьёзнел и хлопнул друга по плечу.       — Будь осторожен, потому что я даже представить не могу, что творится у него в голове.       — Я постараюсь. Спокойной ночи.       Хината старался сохранять максимально спокойный и размеренный шаг, оставаясь на глазах у своего одноклассника, хотя всё ещё был натянут как струна. К огромнейшему облегчению, Нагито оказался там, где его и оставили, спокойно сидя на кровати и листая какую-то книгу, скорее всего, взятую из своего коттеджа.       — С возвращением, — сказал он, подняв голову и одарив парня приветливой улыбкой. — Удалось спасти клуб защиты окружающей среды?       — Ха-ха, очень смешно, — спокойно ответил Хината и двинулся к шкафу под телевизором. — Ты не против, если я оставлю это у себя?       — Разумеется, мне это больше не нужно, — ответил Комаэда, словно они обменивались теми самыми книгами, а не говорили о вполне себе реальной бомбе.       Вернувшись к кровати, Хината решил сесть рядом, оказавшись на одном уровне с парнем, чтобы завершить начатое.       — О чём ты хотел поговорить? Не думаю, что могу быть чем-то полезен теперь, — начал Комаэда, нервно сцепив руки перед собой, и Хината усмехнулся, сев вполоборота так, чтобы иметь прямой зрительный контакт.       — К этой части мы ещё перейдём, однако сейчас я хочу поговорить о тебе самом. Раньше ты упоминал о своей болезни, и беспечно с моей стороны было не обратить на это должного внимания. Именно это влияет на твоё поведение, да? — спросил он, и Нагито поджал губы, коротко кивнув.       — Не только это, но по большей части да. Ты первый, кто додумался связать эти два факта, помимо Цумики-сан, — ответил тихо, и Хината нахмурился, даже не притворяясь. Он не осознавал, что ситуация может быть настолько запущенной. Хотя, если вспомнить прошедшие две недели, то это как раз и казалось очевидным.       — То есть и всё остальное, о чём ты говорил, правда? — спросил, получив кивок. Действительно, Нагито бы врать не стал, он был действительно плох в этом даже под влиянием болезни. Глаза Хинаты расширились, и он оставил эту мысль на потом. — Когда мы выберемся с этого острова, ты мог бы пройти лечение, если это возможно.       — Благодаря моей удаче это не может убить меня, и возможно, лечение даже даст результат… — задумчиво пробормотал Нагито, и это звучало почти как нормальный диалог, неплохо для начала. Однако сам же парень этот баланс и нарушил, несмело подняв глаза и спросив: — Почему ты сейчас делаешь это? Знаешь, если тебе что-то нужно, достаточно просто попросить, я не вижу смысла так стараться для…       — Я не ищу выгоды, — прервал его Хината, снова удерживая взгляд, что, похоже, имело отрезвляющий эффект. — Между нами было много недопонимания, что едва не привело к катастрофе. И мне кажется, что я наконец начал понимать тебя чуть лучше, не хочу останавливаться в самом начале.       — Но ведь я сказал тебе столько отвратительных вещей, — упрямо возразил Нагито, сжав руки в кулаки, словно злился, пусть непонятно на кого.       Хината пожал плечами.       — Признаюсь, я тоже вёл себя не лучшим образом. Те вещи, что ты говорил, были искренними? Хочешь ли ты сейчас сказать мне то же самое? — спросил он и едва заметно приблизился, недостаточно, чтобы прикоснуться, но достаточно, чтобы это ощущалось. — Посмотри мне в глаза и скажи, что ненавидишь.       «Как говорил тогда, в больнице. Докажи мне».       Комаэда уставился на его серьёзное лицо, потерянный в своих мыслях. В тот момент, когда он опустил глаза, Хината понял, что одержал верх, и снова отстранился.       — Вот и ответ. И я уже простил тебя за то, что было раньше, — это было сложно сказать, потому что многие вещи так просто не забыть, даже если сейчас он знал причину. Однако маленькая ложь не могла повредить, и, может, со временем ей суждено будет стать правдой.       Кажется, именно последние слова поразили Нагито больше всего, судя по тому, как изменилось выражение лица.       — Правда прощаешь? — едва слышно спросил он.       — Прощаю. — «Постараюсь со временем».       По сгладившимся чертам лица было понятно, что этот ответ успокоил парня, хотя в его глазах всё ещё плескалось сомнение.       — Комаэда? — позвал тихо.       — Да?       — Я верю тебе.       Нагито опустил голову и как-то надломано улыбнулся, что слабо походило на искреннее счастье, тем не менее Хината позволил себе принять это. Из-за одного разговора они не станут абсолютно понимать друг друга, но можно хотя бы попытаться, задав хороший старт? Может, сейчас между ними полный бардак и сплошная неразбериха, однако это уже шаг вперёд после его трусливого отступления при столкновении с любой трудностью на пути.       Когда плечи парня задрожали, Хаджимэ подумал, что он смеётся, хотя соответствующий звук не последовал. Слегка наклонившись вперёд, он заглянул в лицо парня и понял, что тот сдерживает всхлипы, прикрыв рот рукой, а его глаза наполнились слезами. Почувствовав чужой взгляд, Нагито повернулся в противоположную сторону, стремясь спрятаться, и сердце Хинаты невольно сжалось. Странно было под сотнями разных масок наконец разглядеть нечто искреннее, что-то, что Комаэда, возможно, прятал внутри уже слишком давно, чтобы сейчас позволить себе сдержаться.       Возможно, столь пристальное внимание послужило катализатором, потому что слезы тут же потекли по щекам парня, а его плечи вздрагивали весьма заметнее. Хината неловко застыл рядом, не зная что делать и как поступить. Былая уверенность испарилась спустя секунды, и он снова почувствовал себя собой, а не кем-то другим. У него даже не было подходящих воспоминаний, чтобы знать о том, как он мог бы поступить в подобной ситуации. Поэтому он сделал то, что первым пришло в голову: подсел близко, в этот раз соприкоснувшись коленями, осторожно коснулся опущенной головы парня, мимолётно удивившись мягкости волос, и притянул к себе. Нагито поначалу весь напрягся, словно ждал удара, а не столь мягкого прикосновения, но спустя пару мгновений наконец оттаял и позволил устроить свою голову на плече. Его рука всё ещё закрывала рот, слёз, кажется, стало только больше, и теперь они капали ещё и на рубашку, а дрожь усилилась и распространилась по всему телу. Позволив парню замереть в подобном положении, Хаджимэ медленно погладил его по волосам, автоматически разделив запутанные пряди, после чего опустил руку на плечо и слегка сжал, показывая, что он рядом. Он не знал, правильно ли поступал в этот момент, проявляя подобную близость, однако не смог найти и доли сомнения в своём сердце. На некоторое время они могли позволить себе быть обычными школьниками, потерянными, напуганными и разбитыми. Он никак не прокомментировал то, что расслабившаяся рука Нагито оказалась у него на бедре, потому что прикосновение не было настойчивым и отталкивающим; он мог позволить себе не заметить это, как и то, что невольно прижал парня к себе настолько близко, что у посторонних, заставших бы подобную сцену, определённо могли возникнуть вопросы. Сейчас не было времени для подобных мыслей, и он решил игнорировать даже наблюдавший за ними глаз камеры.       — Из-за меня твоя рубашка промокла, — пробормотал Комаэда, когда к нему наконец вернулся голос, и Хината хмыкнул.       — Тебя это волнует? — спросил он отстранённо, смотря в окно, где через жалюзи за ними подглядывала ночь.       — Разумеется, тебе же неприятно с мокрым плечом. — Хоть он это и сказал, расстояние всё равно увеличивать не спешил и продолжил прятать лицо, уткнувшись в ткань.       — Если я скажу, что мне приятно ощущать влажную одежду, ты успокоишься? — спросил Хаджимэ, улыбнувшись, даже если это осталось незаметным.       Комаэда подумал над вопросом, после чего фыркнул. Хината повернул голову, чтобы заметить покрасневшие кончики ушей. Странно было видеть столь… нормальную реакцию у него. Странно, но не противно, и он автоматически заправил за покрасневшее ухо выбившуюся белую прядь.       — Я подумаю, — в итоге пробормотал Нагито и таки нашёл в себе силы и уверенность отстраниться. Его глаза покраснели, а на щеках появился бледный румянец — совершенно уникальное зрелище, и Хината улыбнулся чуть шире.       — Тебе надо умыться. Думаю, в ванной не потеряешься сам, — сказал он, встав с кровати и потянувшись, после чего принялся стягивать с себя галстук, ведь день уже давно подошёл к концу. Нагито мгновенно отвёл взгляд и, пробормотав слова благодарности, направился в ванную быстрее, чем следовало бы. Хината едва заметно хмыкнул. Ситуация была куда забавнее, чем казалась поначалу.       Когда Комаэда вернулся, он уже сбросил обувь и растянулся на кровати, довольно прикрыв глаза, потому что всё напряжение наконец постепенно начало покидать его тело.       — Тебе стоит хотя бы снять пальто. Как ты ещё не сварился в нём? — недовольно пробормотал он, приподнявшись на локте и повернувшись набок.       — Снять? — недоумевающе спросил парень, широко раскрыв глаза.       — Я надеюсь, ты не думал, что я дам тебе лечь на кровать в верхней одежде? — Хината приподнял брови.       — На кровать?       Хаджимэ закатил глаза. Видел бы он сейчас своё лицо.       — Я сказал остальным, что ты закрылся у себя в коттедже и отказываешься выходить. Не думаю, что им стоит видеть тебя на улице сейчас, — объяснил он, и лицо Нагито смягчилось в понимании, хотя снимать пальто он не спешил.       — Если утром я выйду из твоего коттеджа, разве это не вызовет только больше вопросов? — поинтересовался он, склонив голову набок.       — Поверь, с этим я смогу справиться. Ты будешь там всю ночь стоять или наконец перестанешь упрямиться и сделаешь как я прошу? — вяло огрызнулся Хината, усмехнувшись.       Комаэда вздохнул, но подчинился: оставил пальто на вешалке и стянул с себя обувь, после чего вернулся к кровати. Хината впервые видел его в таком облике и воспользовался шансом, смело окинув взглядом. В своей великоватой футболке Комаэда выглядел довольно хрупким. Вообще было странно, что его стиль одежды в принципе каким-то образом сочетался вместе. На поясе блеснула цепь, которую он замечал раньше пару раз, однако не обращал особого внимания.       — Череп? — спросил он, кивнув в сторону украшения, когда Нагито подошёл достаточно близко, чтобы рассмотреть.       — Дизайн показался мне интересным. Смущает?       — Нет. Смотрится круто, — ответил Хината и даже не соврал. Не только цепь, но и сами штаны сидели на парне прекрасно, словно под него сшитые. Каким-то образом он сохранял столь привлекательный вид без особых стараний, странно, что это стало заметно только сейчас.       Хината приглашающе похлопал рядом с собой рукой, понимая, что парень с радостью займёт место на полу, если он не сделает первый шаг. Нагито нерешительно опустился на кровать и уткнулся лицом в простынь, как обычно падал Хината, возвращаясь домой после трудного школьного дня. Это даже смотрелось уютно, если подобное слово было подходящим в их ситуации.       — Эй, Комаэда, — позвал он, подперев голову рукой. Парень пробормотал что-то неразборчивое, всё ещё лицом вниз. — Раз уж у нас тут вечер откровений, ответишь на ещё пару вопросов? А я могу ответить на твои.       Облако белых волос повернулось, и из-под прядей на него глянули настороженные серые глаза. Поняв, что смог привлечь к себе внимание, Хината начал говорить:       — То, что ты говорил правду о своём прошлом, мы выяснили. Однако после того, как я развернулся, ты, похоже, сказал ещё одну вещь.       Он остановился, позволив Комаэде додуматься самому. Похоже, тот испытывал некоторые проблемы поначалу, однако, когда на щёки снова лёг едва заметный румянец, всё стало ясно, и догадки Хинаты подтвердились.       — Ты использовал довольно… — запнулся на долю секунды, — сильное слово. А потом, в больнице, под действием болезни ты сказал ещё множество интересных вещей, которые стоит трактовать соответственно. Мне продолжить, или сам потрудишься объяснить?       Он старался говорить максимально спокойно и сохранить нейтральное выражение лица, чтобы Комаэда вдруг не подумал, что разозлил его. Просто вызвал интерес теперь, когда можно было позволить себе подумать об этом.       — Ты и так всё понимаешь, что мне добавить? — спросил он тихо, не отводя глаз.       — Все эти слова тоже были правдой? — спросил Хината.       Комаэда молчал, предпочтя игру в гляделки, и Хаджимэ мог это позволить, ведь теперь он никуда не торопился, прощупывая эту новую для себя территорию. Похоже, он победил и в этот раз, потому что бледные губы едва заметно двинулись.       — Что? — переспросил он. Голос Нагито больше походил на шелест.       Хината ухмыльнулся, чуть подавшись вперёд.       — Ты что-то сказал? — переспросил ещё раз. И, даже если в этот раз ответ можно было услышать, он не сдался так просто: — Я плохо слышу.       — Да, — ответил Нагито и тут же спрятал лицо в руках. — Я думал, что ты не услышишь.       — Тебе не повезло, — пошутил Хината и рассмеялся, сглаживая атмосферу. Пальцы рук слегка раздвинулись, и парень уставился на него, ожидая реакции.       — Тебе не мерзко от этого? — спросил тихо.       «Ты был куда смелее, когда заставил меня сбежать от злости», — мысленно подметил Хината, однако решил не испытывать терпение собеседника.       — Это удивит нас обоих, но нет. — Как только эти слова сорвались с языка, Нагито медленно убрал руки от лица, совершенно поражённый. — Но ты же понимаешь, что сейчас я не могу ответить тебе?       Прежде, чем парень успел открыть рот и сказать что-то глупое, тут же продолжил:       — Это не из-за ненависти, отвращения, презрения или любого эпитета, на который у тебя хватит фантазии. Я принимаю твои чувства со всей серьёзностью и ценю их, — сказал он, хотя пару дней назад не поверил бы даже подобной мысли. Всё-таки Нагито был прав насчёт того, что бывает достаточно и секунды. — Дело в том, что сейчас мы находимся посреди игры на выживание, не знаем, что может ждать нас завтра и за пределами этого острова, — по лицу парня проскользнула тень, однако он внимательно слушал. — Признай, что сейчас ты не в самом здравом уме и не до конца отвечаешь за свои слова и действия. Поэтому я хочу дать тебе шанс подождать и убедиться прежде, чем прыгнуть в омут с головой. Понимаешь?       — Понимаю, — ответил Нагито, куда бодрее, чем ожидалось. — Однако я всё ещё осознаю то, что я чувствую, Хината-кун. Мой мыслительный алгоритм может отличаться от нормального, выражение самих мыслей может быть далеко от нормы. Но я уверен в том, что чувствую, иначе не стал бы этого говорить.       И эти слова звучали… удивительно трезво после того, что обычно слышал Хината последние несколько недель. Он даже мог сказать, что наконец начал воспринимать их всерьёз. Да и выражение глаз парня сохраняло ясность, принуждавшую верить в то, что он говорит.       Заметив задумчивость своего собеседника, Комаэда взял инициативу на себя, устроив щеку на тыльной стороне ладони.       — Значит ли это, что, если я начну лечение и смогу вернуть себе здравость ума, ты сможешь дать мне ответ? — Он старался звучать легко, однако напряжение отображалось и на лице, и во взгляде.       — Думаю, к тому времени это само прояснится, — ответил Хината рассеянно, боясь давать столь сложные обещания. — Мы можем повторить этот разговор, когда выберемся с острова, и я постараюсь дать тебе ответ получше, чем этот. Ты не против подождать?       Он прекрасно понимал, что увиливает от вопроса Комаэды, и уже сам пожалел о том, что завёл этот разговор, когда изначально не был готов к нему.       — Я буду рад в любом случае, пока Хината-кун на моей стороне, — сказал Комаэда, и Хаджимэ снова перевёл взгляд на его лицо, заметив растянутые в улыбке бледные губы. Комаэда улыбался практически всегда, и обычно это выражение лица выглядело натянуто или пугающе, однако таким его видеть ещё не доводилось.       Протянув вперёд свободную руку, Хината осторожно отвел в сторону светлые волосы, тенью падавшие на глаза, и взгляд Нагито оказался таким же расслабленным, как и его улыбка. С каким бы скептицизмом Хината ни относился ко всей ситуации, даже он не мог не признать, что это смотрелось мило.       — Такое выражение лица идёт тебе больше, знаешь, — сказал он, вспомнив, как совсем недавно эти серые глаза смотрели на него с едким презрением. В этих словах тоже была доля правды.       — Хината-кун слишком добр ко мне, — пробормотал Комаэда.       — Время покажет, — ответил Хината и слез с кровати, чтобы вытащить из шкафа одну из запасных подушек, после чего легко бросил её в оставшегося лежать парня, попав чётко в центр груди.       Нагито прыснул и обхватил подушку руками, словно сжимал в объятиях, и Хината легко толкнул его, веля занять другую половину кровати, пока сам снова упал на простыни, радуясь тому, что с температурой на острове ему не придётся беспокоиться об одеяле, одежды будет достаточно.       — Не знаю, как ты, а я устал, — сказал, закрыв глаза. — Когда надумаешь спать, погасишь свет, выключатели у всех расположены одинаково.       — Хорошо. Я пока подумаю немного, — ответил парень, словно спрашивая разрешения.       — Только не надумай глупостей, как обычно, — пробубнил Хината и приоткрыл один глаз, чтобы столкнуться взглядами и тут же притвориться засыпающим, выдавая себя застывшей на губах полуулыбкой. Чем он занимался, как маленький ребёнок? Хотя стоило признать, что впервые за всё время на этом острове он ощутил хотя бы иллюзию лёгкости и спокойствия. Находиться рядом с кем-то было хорошей идеей, даже если этот «кто-то» — Комаэда Нагито.       Поначалу сложно было полностью расслабиться в присутствии другого человека, и Хината чуть не подскочил, как только началось сообщение Монокумы с типичным надоедливым пожеланием спокойной ночи. Нагито особо не шумел, если точнее, вообще не издавал ни звука и, подобрав оставленную книгу, перебрался к изголовью кровати, после чего полистал страницы, ища нужную и затих вовсе. Хаджимэ взглянул на него из-под ресниц, и заметил, что парень действительно сосредоточился на чтении. Однако ещё долгое время не слышалось шелеста бумаги, будто он застыл на одном месте и не двигался дальше. Похоже, действительно задумался, ведь сегодня многое перевернулось с ног на голову — у Хинаты самого едва не шёл дым из ушей в попытке всё осмыслить, и он решил просто расслабиться, оставив всё на завтрашний день. Через некоторое время страницы принялись меняться одна за другой, едва слышно тикая, хотя Нагито старался быть как можно тише. И в какой-то момент Хината действительно начал засыпать, не заметив даже, как погас свет. Разбудило его тёплое дыхание рядом с лицом, когда Комаэда потянулся к выключателю. Решив не подавать виду, что проснулся, он тут же расслабился и собрал всю волю в кулак, чтобы не вздрогнуть, когда щеки едва коснулись тёплые пальцы.       — Я действительно ужасный человек, — прошептал Нагито и быстро отстранился, переместившись на свою половину и повернувшись спиной.       Хината нахмурился, но не открыл глаз, надеясь, что в тишине его громкое сердцебиение не будет заметно. В голове проскочил миллион вопросов, так и оставшихся без ответа, потому что усталость победила здравый смысл, уже не в первый раз за эту поездку.       Шанса поговорить утром не предоставилось, потому что Нагито каким-то образом проснулся за полчаса до объявления и сказал, что сейчас самый удачный момент вернуться в коттедж. Сонный и рассеянный, Хината пожелал ему счастливой дороги, пообещав, что они встретятся позже в ресторане, и даже не заметил, как закрылась дверь. Когда Монокума таки разбудил его своей противной речью с экрана, Хаджимэ просто накрыл голову подушкой и решил, что через час-два точно поднимется и всерьёз начнёт распутывать этот клубок вопросов. У них оставалось не так много времени, если верить таймеру, и он не хотел рисковать, проверяя, что случится с ними после того, как он дойдёт до нуля. Когда он наконец привёл себя в порядок и привычно направился в ресторан, там ему сказали, что Комаэда заходил примерно полчаса назад и тут же скрылся, явно не желая пересекаться со всеми напрямую.       — Пусть так и остаётся, проблем меньше будет, — сказал Сода, задрав нос. Фуюхико нахмурился и тут же перевёл взгляд на Хинату, пожавшего плечами в ответ. Что-то никогда не изменится, и у него не было времени читать лекции о том, что он сам до конца не мог понять.       Дождавшись, пока все разойдутся по своим делам исследовать Пятый остров или что-то ещё, Хината подумал над тем, что должен делать сам. Если он попытается рассказать хотя бы часть того, к чему пришёл, все резко скажут, что он сошёл с ума, поэтому никому доверять было нельзя. Их даже не озаботило то, что одноклассник, явно что-то замышлявший, просто заперся у себя в коттедже. Возможно, Комаэда частично был прав, ссылаясь на их общую недалёкость. К счастью или к сожалению, Хината начал выходить из этого порочного круга.       Выйдя из ресторана, он решил рубить с плеча и прошёл мимо своего коттеджа. Как только собрался постучать, дверь резко открылась, и он столкнулся взглядом с приличной высоты стопкой книг, из-за которой выглянула встрёпанная беловолосая голова. На лице Нагито сияла прежняя дружелюбная улыбка.       — О, Хината-кун здесь, похоже, мне действительно везёт! — сказал он, и Хаджимэ сдвинулся в сторону, чтобы дать проход, после чего сам закрыл дверь.       — Ну и что ты делаешь? — спросил он, нахмурившись. — Решил ограбить библиотеку под шумок?       — Я понимаю, что моя ненадёжная персона внушает тебе только худшие мысли, однако всё иначе. Я собирался вернуть эти книги после того, как прочитаю, но их оказалось настолько много, что не хватает места, и я решил перенести часть в старое здание, всё равно оно пустое, и его можно использовать для передержки, — протараторил парень на одном дыхании и вышел на дорожку, после чего остановился, словно ждал, что Хината пойдёт за ним. Хината никогда не понимал намерений Нагито до самого конца и в этот раз решил следовать его намёкам, чтобы увидеть, к чему это приведёт.       — Ты уверен, что сможешь донести всё сам? — спросил он, подойдя ближе.       — Идти не особо далеко, но, если Хината достаточно великодушен, чтобы помочь…       — Да-да, я понял, мог бы просто кивнуть, — со вздохом сказал Хината и осторожно взял половину, открыв радостное лицо Нагито, просто-таки излучавшего энергию и добродушие.       — Тогда я бы врезался лбом, и всё могло развалиться, — сказал он, прыснув.       — Как скажешь. Веди, — пробубнил Хаджимэ, всё ещё не понимая, к чему нужна вся эта ситуация. В книгах содержится информация о том, что происходит на этом острове? Или Нагито действительно просто задумал сделать перестановку и втянул его в это? Учитывая то, что это всё-таки Нагито, ответ мог оказаться любым в равной мере.       Как только дверь здания закрылась за ними, улыбка начала таять на лице парня, и он осмотрелся вокруг.       — Скорее всего, окна в большом зале до сих пор заколочены, — сказал он и пошёл туда, оставив Хинату плестись следом в ещё большем недоумении. По крайней мере теперь он убедился, что сцена была затеяна не просто так.       Как только они вошли в комнату, Нагито опустил книги на один из столов, закрыл двери (только сейчас Хаджимэ заметил, что они закрывались на ключ) и принялся заглядывать в каждый угол. Хината тоже опустил свою стопку и замер в ожидании. В какой-то момент в голове проскочила шальная мысль о том, что Комаэда заманил его для того, чтобы убить, и он не мог контролировать то, как от едкого страха чаще застучало сердце. С закрытыми окнами и дверями в этой комнате оказалось очень душно, невыносимо. Хинате показалось, что даже дышать стало сложнее, однако он терпеливо молчал.       — Не думаю, что это поможет нам остаться незаметными, но попытка не пытка, — пробормотал Нагито и подошёл к своей стопке книг, после чего уселся прямо на пол и принялся их перебирать. Вопросов у Хинаты возникло только больше. — Не стой там, Хината-кун, мы тут надолго.       Вздохнув, он покачал головой и таки устроился рядом, скрестив ноги и упёршись локтем в колено, чтобы устроить подбородок на раскрытой ладони. Спустя пару книг Комаэда выдал радостное «нашёл!» и раскрыл какую-то энциклопедию, чтобы показать, что… она была вырезана внутри, и на месте страниц спрятан внушительной толщины файл, который Хината мгновенно узнал.       — Ты затеял это все, чтобы незаметно принести сюда файл Монокумы? — спросил он, стараясь говорить как можно тише.       — Да, и тебе лучше повнимательнее ознакомиться с ним, потому что после, скорее всего, нам придётся его уничтожить. — Нагито отложил остаток энциклопедии в сторону и спокойно протянул файл. Все чувства подсказывали Хинате, что внутри он не обнаружит ничего хорошего и в принципе того, что хотел бы увидеть, и всё же только эта вещь могла предоставить ему все ответы.       В тот момент, когда он готов был вытянуть предмет из рук парня, бледные пальцы крепко сжались. Хаджимэ взглянул в его глаза с немым вопросом, однако не увидел ни мании, ни насмешки. Нагито контролировал себя и ситуацию.       — То, что ты увидишь внутри, может шокировать, поэтому я хочу, чтобы ты помнил, что я всё время буду здесь и помогу тебе пройти через все стадии принятия, — сказал он, и впервые Хината слышал его голос таким низким и уверенным. Успокаивающим. Невольно он уставился на это уже прекрасно знакомое лицо так, словно увидел его в первый раз.       Кивнув, он подрагивающими руками раскрыл первую страницу и принялся бегать глазами по строчкам и фотографиям. Поначалу никакой особо удивительной информации не встретилось: их профайлы говорили правду (к сожалению), разве что изначальная личность человека, которого они знали под именем Тогами Бьякуя, заставила поджать губы.       «Так вот о чём он надеялся мне рассказать».       И потом началось самое интересное: за профайлами следовала информация об острове, точнее, его программной имитации под названием «Neo World Programm». Как только смысл прочитанного дошёл до сознания, Хината резко вдохнул через нос, не заметив, как чужая рука легла ему на плечо, и продолжил читать. Чем больше он видел, тем больше всё походило на безумную выдумку… и обретало смысл. Все те вещи, над которыми они столько ломали голову, происходили только из-за того, что были созданы программой. Но это и значило, что…       — Мы все просто… — дрожащим голосом начал Хината, и слова встали поперёк горла.       — Набор единиц и нулей? — подхватил Комаэда, оказавшись ещё ближе. — Это лишь часть правды. Продолжай читать. — И осторожно скользнул пальцами под его ладонь, переворачивая страницу.       В какой-то момент Хината почувствовал гигантскую волну сопротивления и желания захлопнуть файл, убравшись куда подальше от всего этого. Однако его глаза уже зацепились за новые строчки, потому что он сам решился поверить Нагито и позволить рассказать всё. Следом шли ещё одни их профайлы, в этот раз видоизменённые. Все его одноклассники были собой, но глаза их светились безумием, хорошо знакомым ему. Найдя глазами знакомое лицо, он нахмурился. Нагито почти не отличался от себя нынешнего, разве что волосы были в ещё большем беспорядке, если подобное было возможно, а на шее тускло блестело что-то вроде ошейника с цепью.       «Слуга»       Как оказалось позже, этот факт был самым меньшим сюрпризом, потому что в конце страницы Хината обнаружил себя. Точнее, того, кто был подписан его именем. С фотографии на него смотрели холодные и враждебные алые глаза — теперь он понял, что похожий блеск разделяли остальные ученики, — а волосы были куда длиннее, чем его нынешняя причёска. Хината моргнул несколько раз и перечитал всю страницу для надёжности.       — Это так я выгляжу на самом деле? — спросил он растерянно, не отрывая взгляда от своего же чужого лица.       — Боюсь, это не единственное, что изменилось, Хината-кун, — сказал Нагито, и он был серьёзен, о чём Хаджимэ уже начал жалеть.       Перевернув страницу, он обнаружил там фотографии себя в школьной форме рядом с фотографиями того, в кого он каким-то образом перевоплотился. Дальше следовал заголовок «Проект создания Абсолютной Надежды», и сердце Хинаты перестало биться. Он лихорадочно пробежался по строчкам раз, два, три, однако текст от этого не изменился, и написанное — тоже. Почувствовав, как тело начинает колотить дрожь, он уронил файл на пол, но даже оттуда бездушные красные глаза всё ещё продолжали смотреть на него, будто осуждая за само существование.       — Там ещё несколько страниц, Хината-кун, — пробормотал Комаэда, однако парень даже не услышал его, потерявшись в своих мыслях. Мир потихоньку начал расплываться перед глазами, и он упал спиной на пол, смотря в потолок, тоже ходящий волнами.       В какой-то момент ему показалось, что в комнате погас свет, а потом он осознал, что находится в каюте корабля напротив какого-то человека. Нагито. Тогда они ещё не помнили друг друга, однако теперь он понял, кем был этот парень, сумевший на секунду пробудить в нём искру удивления женской рукой, скрывавшейся под вязью бинта.       Когда он открыл глаза снова, над ним был всё тот же потолок, уже замерший на месте. Через секунду над ним склонился Нагито, явно обеспокоенный или даже перепуганный, и Хинате захотелось рассмеяться от того, как это напоминало их первую (скорее «первую») встречу. Сосредоточившись, он встретился взглядом с серыми глазами и осознал, что Комаэда уже некоторое время что-то говорит.       — Хината-кун, ты в порядке? Похоже, шок оказался слишком сильным, нам лучше уйти отсюда. Помочь тебе встать? Или лучше оставить так? Ты нормально себя чувствуешь? Разумеется нет, ты же потерял сознание… — бормотал он, нерешительно подняв руки перед собой, словно не знал, что с ними делать. Давно Комаэда не выглядел таким потерянным, аж с первого суда. Из горла Хинаты таки вырвалось хриплое подобие смешка, и парень замолчал.       — То есть они создали меня в лаборатории? Просто взяли, подвигали мозг туда-сюда и получили свою Абсолютную Надежду?       — Размытая формулировка, но ты прав, — осторожно ответил Нагито, повременив пару секунд.       — Только этого мне не хватало, — пробормотал Хината. — Сначала я узнаю о том, что я просто бесполезный школьник без таланта, потом я узнал, что принадлежу какой-то сомнительной организации Абсолютного Отчаяния, а потом я узнал, что меня фактически не существует! Точнее, моя собственная личность была создана в лаборатории, чтобы дать людям надежду, а потом она же помогла склонить мир к отчаянию. Чёртова ирония! А чем меня порадует следующий день? Тем, что и все остальные не существовали, и их смерти были напрасны? Тем, что все наши попытки выжить были напрасны? Я не понимаю. Чёрт подери, я просто не понимаю. Почему ты молчишь, Комаэда? — рыкнул он, взглянул на оторопевшего парня, застывшего в одной позе в страхе даже двинуться, чтобы привлечь к себе внимание. Что, увы, его не спасло. — Ты же у нас главный представитель надежды. Скажи мне, на что я теперь должен надеяться, когда вне программы этой версии человека «Хаджимэ Хината» просто не существует. Когда я даже не знаю, что меня ждёт при выходе из острова? Что ждёт всех нас?       Нагито молчал с тем самым нечитаемым выражением лица, похожим на глубокую задумчивость. Хината сцепил зубы, потому что даже это шло не так: Нагито никогда не молчал долго, он постоянно играл словами, отвлекал, уводил в сторону или наоборот — толкал в нужном направлении. Но никогда он не молчал в тот момент, когда требовалось говорить.       — Думаю, ты получишь ответ, если сможешь дочитать этот файл, — едва слышно ответил он, вернувшись из глубин своего разума.       Хината хохотнул.       — Нет, для начала ты ответь мне. Вот ты утверждал, что любишь меня, — выпалил он, проскочив «нравишься» и «влюблён», потому что Комаэда всегда рубил с плеча. — И теперь мы оба знаем, что я всего лишь подобие совершенно другого человека. Что ты чувствуешь теперь?       Комаэда молчал. Хината цыкнул и схватился за ткань футболки, чтобы притянуть к себе ближе, заставив парня свалиться на колени и стиснуть зубы.       — Давай, посмотри мне в глаза и скажи это.       И он посмотрел. Посмотрел так, что Хината удивился тому, в какой момент они успели поменяться ролями. В какой момент Нагито стал тем, кто сохранял железное спокойствие и чёткость мыслей, а Хината стал тем, кто, словно ураган, сметал всё вокруг своим безумием?       — То же самое, — ответил почти шёпотом, словно самый большой секрет. Зелёные глаза округлились в шоке.       — Что?       — Зная это всё, я чувствую то же самое, — в этот раз он звучал куда увереннее. Хината разжал пальцы, однако Нагито не отстранился. — Сначала я тоже был зол, слишком зол, ты это помнишь. А потом ты раскрыл мне глаза, и я понял, что не стоит винить нас в том, о чём мы даже не знаем. Ты не отвернулся от меня и не дал пройти точку невозврата, и я хочу сделать то же самое. Когда мы очнёмся, я хочу узнать тебя и понять, даже если это будет сложно. Ты вдохновляешь меня продолжать двигаться. Когда у тебя не было таланта, ты боролся за свои идеалы, сейчас, когда у тебя снова нет таланта, ты изо всех сил борешься не только за себя, но и за всех. Это то, что я называю настоящей надеждой. И поэтому я чувствую то же самое. Мне продолжить?       Хината широко раскрытыми глазами смотрел на парня перед собой, осознавая, что едва может вспомнить как дышать. Он ожидал чего-то другого, псевдооптимистичного, фальшиво радостного, пустых слов ободрения. Однако в ответ получил честность, и это заставило сердце болезненно сжаться. Глаза защипало.       — Почему из всех людей именно ты сейчас говоришь это, — сказал он, накрыв глаза рукой, то ли прячась, то ли защищаясь от непонятно чего.       — Сожалею, что Хината-кун считает мою кандидатуру неподходящей, — ответил Нагито без капли шутки в голосе.       — Дело не в этом, — ответил Хаджимэ, стерев тыльной стороной руки выступившие слёзы.       — Боюсь, я не совсем понимаю.       — В какой-то момент это звучало так, словно ты ценишь моё отсутствие таланта, — сказал парень, горько усмехнувшись.       Комаэда медленно моргнул.       — Но ведь Хината-кун не состоит только из таланта или его отсутствия.       И каким-то образом эти слова попали в самую точку. Комаэда, неловкий в подборе фраз, не умеющий выразить свою мысль так, чтобы донести до всех не в извращённом виде, порой не понимающий сам себя в итоге, не только других, с такой лёгкостью смог не просто найти подход, но и сломить все стены отрицания на пути, даже не стараясь.       Цыкнув, Хината резко вытянул перед собой руку, хватаясь за затылок парня и путаясь пальцами в мягких волосах, чтобы притянуть к себе и на несколько долгих мгновений прижаться к губам поцелуем — хоть что-то он должен был сделать как чёртова личность. Нагито будто превратился в статую и замер над ним, пока всё та же холодная рука не соскользнула по шее и мягко не толкнула в плечо, чтобы привести в себя и отстранить.       — Никому не говори, иначе ты труп, — сказал Хаджимэ, строго посмотрев в затуманенные глаза парня.       — Не посмею, — покорно выдохнул тот.       — Показывай, что там осталось в этом чёртовом файле, и, может, мы придумаем что-то дельное, — пробормотал Хаджимэ, снова принимая сидячее положение и автоматически пройдясь взглядом по левой руке Нагито. Никаких красных ногтей.       Правдой оказалось то, что все ответы крылись в последних страницах под заголовком «Программа выпуска». Поначалу схема казалась непонятной, перекрученная вверх дном, но после того, как он понял принцип, сердце забилось чаще от эйфории. Фактически эта программа была его шансом не исчезнуть после того, как они выберутся с острова и переместятся в реальность. Он так и не узнает до конца, какие страшные воспоминания остались в прошлом, однако это волновало куда меньше, чем потенциальная смерть. Позже, пролистав файл ещё раз и пробежавшись глазами по всем пунктам и тезисам, заметил отсутствие одной небольшой детали, за которой они гнались с самого начала, бросив где-то по пути, кроме одного человека.       — Эй, Нагито, — позвал Хината, выдернув парня из глубоко транса, судя по затуманенному взгляду. Встряхнув головой, он тут же поднял глаза в ожидании продолжения. — Тебе так и не удалось узнать личность предателя?       — Ах, ты об этом. У меня есть одно предположение, но теперь это не важно, потому что ты уж точно можешь догадаться сам. Я хочу задать лишь один вопрос.       Хината приподнял брови, заинтригованный.       — Когда ты собирался войти в Смертельную комнату, тебя остановила Мономи?       Сердце Хинаты замерло и тут же ускорилось, кровь ударила в голову. Ему совершенно не нравилось то, к чему всё шло. Расширив глаза, он сипло вдохнул. Это же было невозможно, он просто не мог не заметить такой факт у себя перед глазами.       — Откуда ты… Нет, это была не она, — всё же ответил он, поняв, что скрывать смысла нет.       Рука Комаэды нырнула в карман пальто, и он осторожно вытащил оттуда маленький блокнот сомнительного дизайна. Хината бы подшутил над ним за столь специфические вкусы, однако сейчас было неподходящее время для подобного, и розовый блокнот оказался в его руках. Стоило открыть первую страницу, и лицо Хаджимэ сразу же вытянулось в недоумении, когда он заметил практически детский почерк, сопровождаемый невзрачными картинками. Никакой особой информации внутри не содержалось, он сам был знаком со всеми событиями, описанными страница за страницей, и решил сразу пролистать до части с той самой комнатой, зная, что там кроется ответ.       — Оно написано от первого лица, — пробормотал он с запинкой, смотря на неровные строчки, словно те могли видоизмениться под его взглядом.       — Тот, кто остановил тебя тогда, является предателем, точнее, вторым наблюдателем, созданным вместе с программой, — спокойно сказал Нагито. — Значит, тебе уже известен ответ, Хината-кун.       И с этими словами мир рухнул второй раз за день.       — Нет, это не может быть правдой, — сказал Хината, хотя сам не верил в эти слова, потому что множество фактов становилось на свои места. — Она не может… мне надо поговорить с ней.       — С ней? — тут же отозвался Комаэда, прищурив глаза. Приложив палец к подбородку, он долго бормотал что-то непонятное, пока Хината смотрел в пространство перед собой, пытаясь хоть как-то осмыслить всё. Из этого состояния его ударом под дых вывел последовавший вопрос: — Ты говоришь о Нанами?       Не найдя в себе сил произнести это вслух, Хаджиме закрыл глаза так крепко, что под веками заплясали разноцветные круги, и кивнул. На плечо легла тёплая рука.       — Ты расстроен этим?       — Я, — он запнулся, сглотнув, — я не знаю, что об этом думать. Мы все живые люди, запертые в программе, а она просто… просто часть программы? Просто набор кодов и задач?       Нагито промолчал, словно пережёвывая эти слова, после чего нерешительно приоткрыл рот.       — Но она всё ещё хотела быть нашим другом? И помогала по своей воле, вмешиваясь в сам процесс? Думаю, это делает её чуть большим, чем просто «набор», — сказал он тихо, будто сомневался в каждом слове, и заметно напрягся, когда Хината повернулся к нему с широко раскрытыми глазами. — Я, наверно, сказал огромную глупость, про…       — Нет, всё верно. Не просто верно — ты абсолютно прав, — выпалил Хината и тут же схватил парня за плечи, уронив блокнот. — Слушай, ты мне доверяешь?       Нагито выглядел абсолютно сбитым с толку.       — Не совсем понимаю…       Хината ухмыльнулся, поняв, что настало время пожинать то, что посеял вчера.       — Я сказал, что верю тебе. Ты веришь мне? Просто ответь, — сказал он, крепче сжав пальцы.       Ответом стал заторможенный кивок, и этого было достаточно, чтобы он начал излагать свой план:       — Позволь мне поговорить с ней и прояснить всю ситуацию. Может, это поможет нам разобраться с тем, как выбраться отсюда. Только мы не можем собраться втроём, иначе это наверняка будет выглядеть подозрительно, поэтому я должен быть один. Понимаешь?       Парень снова кивнул, уже не такой перепуганный.       — Тогда нам ещё стоит подтвердить то, что остальные не должны ничего знать об этом, — сказал он.       Хаджимэ нахмурился.       — Почему?       — Во-первых, мы не сможем просчитать реакцию каждого, точнее, на это уйдёт слишком много времени, чтобы отследить все варианты развития событий. Во-вторых, кто-то точно проговорится, особенно такие, как Овари или Казуичи, и нас сразу же раскроют. В-третьих, это для их же безопасности, ведь тогда Монокума ничего не узнает от нас с тобой. В-четвёртых, как я и сказал, слишком мало времени, нам придётся действовать мгновенно, чтобы обогнать этот таймер.       — И что ты предлагаешь?       Бледные губы растянулись в жуткой улыбке, той самой, означавшей, что Комаэда действительно увлекался происходящим.       — Как только ты закончишь разговор с Нанами, мы направимся к той двери на Втором острове, и я введу пароль.       Лицо Хинаты вытянулось в удивлении.       — Ты знаешь пароль?       — Да. В тот же момент, когда ты закончишь своё расследование, мы сразу же направимся туда без обсуждений. Я доверяю любому решению, что ты примешь. Моя надежда в твоих руках, — сказал Нагито, и, хотя обычно подобные фразы только бесили вложенным в них фанатизмом, сейчас взгляд парня оставался ясным, и Хината почувствовал, как сердце сжалось в груди.       Глубоко вдохнув, он дал себе остынуть, после чего уверенно сказал:       — Я согласен.       Улыбка на лице Нагито стала более мягкой, и он кивнул. Хината понял, что на сегодня с него хватит потрясений, и отстранился от парня, поднимаясь на ноги и разминая затёкшие конечности. Он чувствовал себя совершенно вымотанным, однако в то же время с плеч сдвинулся какой-то груз — он всё ещё не был один и держал ситуацию в своих руках, пока остальные ничего не подозревали. Глянув на заколоченные окна, вздохнул, подумав о том, что даже не может догадаться, сколько они тут просидели. Нагито спрятал файл в энциклопедию и взял ещё пару книг поменьше, после чего они покинули душное помещение, направившись к выходу.       — Хината-кун, — позвал он, заставив парня притормозить и обернуться, приподняв брови.       Уровень удивления пробил потолок, когда Хаджимэ почувствовал, как его дёрнули за локоть, а чужое лицо оказалось внезапно близко. К щеке мимолётно прижались сухие губы, и он не смог совладать с тем, как от макушки до пят по всему телу пробежались мурашки, а лицо стало теплее.       — Об этом я тоже не скажу, — с усмешкой сказал Комаэда, явно наслаждаясь ситуацией, и метнулся к выходу.       Когда они прошли мимо бассейна, на дороге вырисовался знакомый низкорослый силуэт.       — Так-так-так, и где пропадали два парня, отделившись ото всех? — спросил он и всем телом развернулся к Хинате, всё ещё восстанавливающему самообладание. Игрушечная морда тут же сменила своё выражение, плюшевые лапы прикрыли расширившийся, словно с усмешке, рот. — Я могу предположить только самое непристойное.       — Что?! — выпалил Хината. — Даже не смей говорить подобное вслух.       — Ой-ой, не хочу травмировать твоё хрупкое сердце, — пропел игрушечный медведь, подразумевая явно противоположное.       К счастью, Комаэда вмешался раньше, чем Хаджимэ успел вспылить.       — Думаю, ты видел по камерам, что мы отнесли книги в старое здание, можешь проверить. Просто так случилось, что я, как всегда, увлёкся рассуждениями, а Хината-кун был слишком вежлив, чтобы оборвать на полуслове. Мне даже удалось заинтересовать его парой произведений. Кстати об этом… — выхватив одну тонкую книгу, он повернул обложку к Монокуме. — Не этим ли шедевром ты вдохновлялся при создании Смертельной комнаты?       Вытянув лапы вверх в притворном удивлении, медведь воскликнул: «Ай, меня раскрыли!» Нагито улыбнулся, словно хорошей шутке.       Хината мысленно порадовался тому, что, похоже, они легко отделались, и поразился находчивости Нагито в такой неожиданной ситуации, как вдруг Монокума вернул себе серьёзный вид, явно не собираясь отпускать их так просто.       — Мне тут Мономи нашептала, что у неё пропала какая-то драгоценная вещица. Как лучший в мире старший брат, я обязан помочь ей.       Душа Хинаты ушла в пятки, и он забыл, как дышать, пока лицо Нагито даже не изменилось в выражении.       — Ох, кажется, ты об этом, — сказал он и вытащил из кармана розовый блокнот. — Когда я зашёл к ней в гости, случайно перепутал со своим и даже не заметил, какое невезение. Не мог бы ты вернуть мой блокнот, чтобы мы разошлись друзьями?       По застывшей морде сложно было что-либо увидеть, но Хината догадался, что Монокума просто не мог найти к чему придраться. Будь он человеком, наверно, давно уже скрипел бы зубами от злости. Комаэда продолжал дружелюбно улыбаться, ожидая ответа.       Раздался разочарованный вздох.       — Ладно. — Медведь развернулся и неизвестно откуда достал обитый тёмной кожей блокнот. — Обмен.       — Обмен, — радостно согласился парень и спрятал вернувшийся к нему предмет. Хината лишь удивился тому, насколько вся ситуация играла им на руку, а Монокума снова исчез, бормоча что-то про то, что должен вернуть Мономи её вещь.       «Это было близко», — хотел сказать Хаджимэ, однако это было слишком опасно, поэтому он просто усмехнулся парню в ответ.       Нагито довёл его до самого порога и заставил забрать книги. Хината для начала хотел запротестовать, потому что они были ему ни к чему, но вовремя вспомнил, что это просто часть спектакля, и осторожно перехватил стопку. Только он собрался попрощаться, как Нагито сделал шаг вперёд, нарушив его личное пространство и всё ещё улыбаясь.       — У тебя галстук ослаб, Хината-кун. Стоит лучше следить за собой, — сказал он, осторожно затянув петлю тонкими пальцами, пока Хината замер на месте и, кажется, не дышал. Закончив, поправил воротник и медленно по плечам опустил руки на грудь, словно собирался толкнуть, однако ничего не делал и лишь продолжал смотреть в глаза с этой насмешливой искрой.       Хината автоматически глянул по сторонам, убедившись, что никто не застанет их в столь компрометирующем положении, после чего позволил себе усмехнуться и подыграть, чуть подавшись вперёд.       — У меня сейчас руки заняты, — пробормотал недовольно. Нагито хмыкнул, практически касаясь носом его носа.       — Похоже, придётся подождать, пока ты освободишь их, — сказал, медленно убрав руки и автоматически пригладив нагрудный карман. — До завтра?       — До завтра, — с придыханием ответил Хината, развернувшись и на слабых ногах зайдя в коттедж, после чего оставил книги на столе и немедленно ретировался в ванную, где точно не сняла бы камера, после чего выудил из кармана зажигалку и хмыкнул, оскалившись.       «Всех обвёл вокруг пальца», — подумал со смешком и щёлкнул пару раз, наблюдая за тем, как пляшет язычок пламени. Несложно было догадаться, что он должен был сделать, и через несколько минут пепел, бывший когда-то файлом, вмещавшим в себя всё о них и двух мирах, в которых они оказались, был смыт в ванной без остатка следов своего существования.       Выглянув в окно, Хината заметил, как солнце постепенно скатывается к горизонту. Какими бы длинными ни казались дни, они всегда подходили к концу в самый неподходящий момент. Оставалось придумать, каким образом он вызовет Нанами на разговор так, чтобы попытаться скрыть это от глаз и ушей Монокумы. Трюк со старым зданием дважды не прокатит, а практически везде были растыканы камеры. Перебирая в голове все возможные места, он замер в процессе переворачивания страницы книги, в которой не прочитал и слова с самого начала. А на следующий день пригласил Чиаки в кино, почти искренне сыграв неловкость, когда внутри всё дрожало от волнения, ведь один отказ мог испортить всё. К счастью, Нанами, пусть и заторможено, но уловила намёк и кивнула, заранее извинившись, если уснёт во время сеанса. Он знал, что подобного не случится уж точно, и натянуто улыбнулся, удивившись тому, как Нагито всё время умудряется ходить с таким лицом почти без перерывов. Всю дорогу до кинотеатра он молчал, чувствуя, как потеют ладони. Ожидаемо, перед кинозалом их встретил Монокума, отпустив пару пошлых шуток, на которые Хината даже не обратил внимания, как и на билеты на фильм, который он даже не собирался смотреть. Зайдя в зал, невольно вспомнил события, что привели его сюда в первый раз, и скривился. Если всё удастся, то они смогут забыть обо всём, словно о кошмарном сне.       Переждав вступительную сцену и собравшись с мыслями, осторожно коснулся руки девушки и наклонился ближе, чтобы не говорить громко и не перекрикивать колонки. Как только с его губ сорвалось первое предложение, её обычно скучающие глаза расширились, уставившись на переднее сидение невидящим взглядом. Хината запаниковал, что они ошиблись, и он сейчас выглядит полным идиотом с параноидальным расстройством, однако в следующий момент лицо Нанами озарилось самой яркой улыбкой, какую ему только доводилось видеть, и она вздохнула, словно с облегчением, поздравив его с решением самой сложной задачи на этом острове. Она объяснила, почему не могла раскрыть свою личность с самого начала, что звучало логично, и рассказала о гранях своих возможностей для вмешательства. Технически, если они справятся с программой, она могла помочь с процессом «выпуска» в конце, воспользовавшись своими полномочиями как одного из студентов. Она не могла разглашать информацию, принадлежащую Фонду Будущего, так как это шло вопреки её задачам, однако в форме «своих собственных предположений» донесла, что нарушителем их реабилитации является ученица, не пережившая игру на выживание класса 78. Хината мгновенно вспомнил их профайлы и события, в конце которых выделялось имя «Джунко Эношима». Только каким образом она попала сюда, если должна быть мертва? Этого он понять не мог, но сам факт того, что они, скорее всего, раскрыли личность организатора, заставил чувствовать триумф. Хаджимэ в свою очередь сказал об их плане, к которому они могли приступить сразу же, как только Чиаки даст своё согласие, что случилось незамедлительно. «Я рада, что ты смог понять его, — сказала она, мягко улыбаясь. — Это радует меня не только как наблюдателя, но и как вашего друга. Когда вы покинете программу, я продолжу присматривать за вами изнутри, как и мой старший брат». В груди Хинаты разлилось приятное тепло уверенности, и он расслабился впервые с того момента, как встал с кровати. Правдами и неправдами они таки подобрались к финишной прямой, готовясь к финальному рывку. Впереди ждало ещё много проблем и вопросов, большинство из которых касались одного конкретного одноклассника, однако это мало беспокоило, пока двери будущего были открыты перед ним. За последние два дня он пересмотрел свои взгляды вдоль и поперёк, в чём-то убедившись, а что-то отринув. Во всяком случае, если когда они выберутся, он не пожалеет о своём обещании и с меньшим колебанием даст ответ. А потом будущее покажет правильность этих решений.       Сейчас он еле досидел до конца фильма, вибрируя от переизбытка энергии и просто желания побежать в коттедж Комаэды в ту же секунду, как только кончились титры, однако нашёл в себе силы сдержаться, чтобы проводить Чиаки до коттеджа и распрощаться, как положено. Выдохнув, развернулся на пятках и двинулся к заветной двери, настойчиво постучав. Нагито открыл почти мгновенно, неизменно улыбаясь, и сейчас Хината даже не нашёл в себе желания возмущаться, потому что у самого болели щёки. Зайдя в ту зону, где камера наверняка не уловит, он рванул вперёд и крепко прижал парня к себе, обхватив за шею руками и не оставив ни единого шанса вырваться. Тот привычно замер, превратившись в статую, однако Хинате было абсолютно без разницы на вершине собственной эйфории. Через пару мгновений Комаэда начал оттаивать, нерешительно обвив руками талию, словно боялся сломать своим прикосновением.       — Смотрю, ты хорошо провёл время, — сказал он, щекоча дыханием шею. Хината улыбнулся в обтянутое футболкой плечо.       — Ты не представляешь.       — У нас будет ещё полно времени, чтобы ты показал и мне, — ответил Нагито, и Хаджимэ фыркнул, не отрицая. В этот момент он готов был согласиться на всё, что угодно, и любые трудности были морем по колено.       Отстранившись, он оставил сцепленные руки на плечах парня и взглянул в серые глаза, на секунду уловив бесконечно тёплый (который можно было даже назвать любящим) взгляд, после чего Нагито слегка повернул голову в сторону, залившись бледным румянцем.       — Это значит, что ты готов? — осторожно спросил он, смотря куда-то в сторону ванной.       — Устроим всем сюрприз, — ответил Хаджимэ, неосознанно начав перебирать пальцами светлые волосы, отчего Комаэда заметно вздрогнул, что было по-своему очаровательно.       — Как насчёт завтрашнего утра, сразу после завтрака? — предложил он.       — Хорошая идея, не придётся собирать по всему острову, — задумчиво протянул Хината и снова расплылся в улыбке.       Нагито улыбнулся в ответ, медленно убрав руки с чужой талии, и Хината воспринял это как знак, что пора уходить и решать оставшиеся дела. Самое важное (и страшное) уже позади.       Как оказалось, принцесса настояла на встрече для того, чтобы вместе с ним сходить на второй остров к зданию Фонда Будущего, всё так же грозно возвышающегося над ними. Хината надеялся, что сможет извлечь хоть какую-то пользу из этого похода, однако столкнулся лишь с расплывчатыми догадками и сомнительными идеями, подавившись воздухом, когда Соня предложила взорвать дверь. Хотелось бы сообщить о том, что они легко могут попасть туда и без настолько радикальных мер, но пришлось держать рот на замке, краем глаза следя за камерой в стороне. Вместо этого он постарался подобрать какие-то успокаивающие слова и предложил прогуляться вместе, чтобы занять время и помочь девушке почувствовать себя в безопасности. Он даже частично успел привыкнуть к её безостановочным разговорам о каких-то неизвестных драмах и произведениях, время от времени задавая незначительные вопросы и просто подавая признаки жизни. Пока они обошли Второй, Центральный и Первый острова, успел наступить вечер, и Хината решил провести Соню до коттеджа, надеясь, что тем самым не навлечёт на себя праведный гнев Соды.       — Спасибо за прогулку, Хината-сан, было приятно вместе провести время, — с улыбкой сказала девушка, вежливо сложив руки перед собой.       — Взаимно. Рад, что тебе было весело, — ответил он, взъерошив волосы на затылке. — Я понимаю, что всем нам тяжело в последнее время, и, если тебя что-то беспокоит, ты можешь всегда поговорить со мной. Ведь сейчас ты не только принцесса, но и обычная девушка.       Соня пару раз моргнула в удивлении, не найдя слов, после чего по её элегантному и всегда расслабленному лицу прошлась тень.       — Не хочу гложить вас своими сомнениями, однако спасибо за эти слова. Я счастлива тому, что у меня наконец появились друзья, на которых можно положиться. Я верю в наши силы, — ответила она, подняв вверх кулак, словно в полной боевой готовности. Хината прыснул и довольно кивнул, надеясь, что и после завершения программы она не отпустит эти слова. Что они смогут выбраться все вместе, доверяя друг другу до последнего.       Зайдя в ресторан, чтобы перекусить, вернулся в коттедж и наконец воспользовался шансом смыть с себя дорожную пыль, после упав на кровать с протяжным вздохом. Можно было сразу лечь спать, отмотав события к завтрашнему дню, однако энергия всё ещё пульсировала на кончиках пальцев, и Хината не знал, чем себя занять. Впервые он чувствовал себя настолько активным. Покрутившись с бока на бок, фыркнул самому себе и поднялся с кровати, прихватив книги со стола и покинув коттедж.       — Хината-кун забыл надеть галстук, — сказал Нагито вместо приветствия, открыв дверь и тут же отойдя в сторону, чтобы запустить парня внутрь.       — Всё равно уже вечер, какой в этом смысл, — автоматически огрызнулся тот, показательно положив книги рядом с ноутбуком, вызвавшим ряд вопросов.       «Зачем ему эта вещь, всё равно в ней нет ничего полезного…» — подумал мимолётно и развернулся, с готовностью смотря на нерешительно застывшего у входа Нагито, больше похожего на гостя в собственном доме.       — Ты вообще выходишь отсюда? — спросил насмешливо.       — В ресторан и на пляж, — тихо ответил Комаэда, скрестив руки на груди.       — Тебе не стоит так нервничать, я не кусаюсь. Или что-то не так? — поинтересовался Хаджимэ, приподняв брови.       Плечи парня слегка поднялись, и он сжался в себе.       — Просто Хината-кун так часто обращается ко мне по своему желанию… это странно, — сказал он, смотря куда-то в угол комнаты. — Тебе не стоит заставлять себя.       Хината замер на месте, изучая взволнованное лицо Нагито. Внутри вспыхнуло привычное раздражение от того, что порой приходилось насильно настраивать парня на одну волну с собой.       — В какой момент я хоть чем-то показал тебе, что недоволен тем, что делаю? — спросил он тихо, почти угрожающе. Серые глаза метнулись к его лицу и тут же снова отвели свой взгляд.       — Но…       — Назови момент, — отрезал он, чувствуя уже знакомый подъём.       Нагито закусил губу, нахмурившись ещё больше.       — Не могу.       — Верно, потому что я делаю только то, что хочу сделать, всё просто, — сказал Хината и улыбнулся, сменив курс. — Я же сказал, что хочу начать сначала, почему бы не заняться этим, пока осталось немного времени? Расслабься и подойди ближе, говорить через всю комнату как-то странно, не считаешь?       Нагито помялся пару мгновений и медленно подошёл к нему, словно к дикому зверю. Всего лишь неделю назад сам Хината помнил себя таким же неуверенным. Решив облегчить атмосферу между ними, начал с самого простого — книг. Все полки над столом Нагито были забиты ими до края, и оставалось только гадать о том, когда он успел принести всё это.       Комаэда говорил неуверенно, будто сомневался в каждом своём слове, и Хинате пришлось для начала перехватить инициативу в свои руки, вспомнив парочку произведений, которые он читал в средней школе. Как только этот мостик укрепился между ними, разговор пошёл куда легче, и Нагито открылся с новой стороны. Он говорил с восторгом, присущим Соне, когда она рассказывала о своих любимых творениях, однако в репликах не было такой напористости, фанатичного давления, что разительно отличалось от его разговоров о надежде. Голос звучал ниже и спокойнее, потеряв те самые почти истеричные нотки, пока парень нежно водил пальцами по корешкам книг, доставая самые запоминающиеся, чтобы дать рассмотреть получше. В какой-то момент Хината осознал, что слушает не просто из надобности, а с интересом, впитывая новую информацию и желая больше. Комаэда действительно умел хорошо обращаться со словами, когда чувствовал себя спокойно на своей территории, и это было поразительно, будто в какой-то момент загнанный судьбой в угол парень превратился в другого человека. Или наоборот — стал собой. У них ещё будет время, чтобы это выяснить. А сейчас он завороженно провожал взглядом каждое плавное движение, думая о том, что у Комаэды очень элегантные руки, хорошо смотревшиеся бы на пианино.       Прервало их ночное сообщение, заставившее Нагито вздрогнуть так сильно, что чуть не выронил книгу из рук, подхватив последний момент, возвращаясь к реальности.       — Похоже, уже поздно, — сказал он. — Рад, что ты потратил своё время на то, чтобы послушать меня.       И нерешительно замер, постукивая пальцами по твёрдому переплёту.       — Думаю, мы можем продолжить, если ты ещё не устал, — сказал Хината, не совсем понимая колебаний парня. — Только нам лучше присесть, а то мои уже ноги не выдерживают после всей ходьбы по островам.       — Как глупо с моей стороны было не предложить тебе сесть, — вздохнул Комаэда то ли грустно, то ли разочарованно.       — Всё в порядке, я не жалуюсь, — возразил Хаджиме и устроился на кровати, похлопав рядом с собой в приглашении. Нагито, похоже, переживал какой-то внутренний конфликт.       — Не хочу задерживать тебя так поздно, ведь завтра очень важный день, и тебе стоит отдохнуть, — пробормотал он, остановившись напротив.       Хината хотел снова огрызнуться, как раньше, однако подумал чуть дольше и решил сменить тактику, усмехнувшись.       — Знаешь что? Ты прав, нам стоит отдохнуть, потому что завтра очень важный день, — сказал он и сдвинулся дальше на кровати, устроившись на локтях. Лицо Нагито выглядело совершенно озадаченным, и это было даже смешно. Знал бы кто, что его так просто обыграть. — Кого ждём?       Комаэда склонил голову набок.       — Ты… ты хочешь остаться? — спросил так, словно это было каким-то ужасно запретным действием. Будто сам ночь назад не ночевал в чужом коттедже.       — Только если ты сам не против. Одно слово, и я уйду, — сказал он, удивившись тому, в какой момент разговор между ними превратился в кошки-мышки.       Ожидаемо, парень тут же завертел головой и всплеснул руками.       — Нет, вовсе нет! — воскликнул он и тут же забрался на кровать. — Просто хотел уточнить.       Хината хмыкнул и переместился ещё выше, устроившись на одной из подушек и расслабившись всем телом. Коттедж Нагито не особо отличался от его собственного, но теперь он понял, что куда спокойнее иметь кого-то рядом, чем самому ворочаться на слишком большой кровати. Даже воздух вокруг стал уютнее.       Не говоря ни слова, Комаэда потянулся к выключателю и устроился на противоположном конце кровати, привычно повернувшись спиной и слегка свернувшись, поджав под себя ноги. Пару минут Хаджимэ наблюдал за тем, как ярко выделяется в темноте белая футболка, притягивая к себе взгляд, пока не решился и не придвинулся ближе, замерев в паре сантиметров от касания. Нагито не пошевелился.       — Ты близко, Хината-кун, — прошептал, словно боялся повысить голос в темноте.       — Ты против? — спросил Хината, лениво усмехнувшись.       — Наоборот, — ответил парень и через несколько мучительно долгих мгновений решил повернуться лицом, отчего Хината не сдержал триумфальной улыбки, надеясь, что его выражение лица сложно увидеть сейчас.       Подтвердив свою победу, Хаджимэ окончательно сократил расстояние между ними, почти соприкоснувшись носами, после чего перекинул свободную руку через талию. Дыхание Нагито едва заметно сбилось, и можно было поклясться, что его сердцебиение было слышно даже на расстоянии. Хината остановился, картинно не открывая глаз, чтобы парень последовал его примеру, и вскоре закаменевшее тело под рукой начало расслабляться, а дыхание выровнялось. Похоже, план сработал, и Хината довольно устроился удобнее, скользнув ниже, чтобы ткнуться лбом между ключиц. Он не помнил, чтобы с кем-то спал настолько близко, и этот момент был по-своему волнующим. Возможно, завтра он перестанет существовать, если всё пойдёт не по плану, и хотелось взять от этой «жизни» всё напоследок, поэтому он позволил себе небольшую наглость.       Вскоре Нагито переплёл их ноги, что было весьма комфортно, и выдохнул, словно наконец выпустил пар. Хината незаметно улыбнулся.       — У тебя очень тёплые руки, Хината-кун, — разорвал пелену тишины тихий голос.       — М? Тебе не нравится? — спросил заторможено.       — Нет, это приятно. Просто я подумал и задался вопросом: каким образом мы ощущаем температуру друг друга, если находимся в симуляции?       Хината даже открыл глаза, моргнув пару раз.       — Боже, Комаэда… тебе строго противопоказано думать. Просто спи, — пробубнил со вздохом, чуть крепче сжав чужую футболку в руке.       Нагито тихо рассмеялся и снова затих, похоже, действительно последовав его совету. Откуда ему в голову вообще приходили подобные мысли? Неудивительно, что он проворачивал такие сложные махинации, заходя столь далеко. Это слегка напрягало своей небезопасностью, однако в то же время вызывало восхищение. Прислушиваясь к чужому сердцебиению, Хината снова расслабился, закрыв глаза. Он честно попытался ни о чём не думать и, похоже, был так же само в этом плох, потому что в голове крутились мысли о том, что через несколько часов всё подойдёт к финальной точке в этом ужасном подобии тропической жизни. Он заметил, что Нагито тоже оставался в напряжении, хоть и старался не двигаться вовсе.       — Что-то не так? — спросил Хината.       — Нет, просто… я же могу тебя коснуться так же? — спросил Комаэда, и несложно было представить его взволнованное выражение лица.       — Глупый вопрос, разумеется, можно, поэтому я всё ещё здесь, — фыркнул Хаджимэ, почувствовав, как от тихого смешка шевельнулись волосы на его макушке.       — Я просто ещё никогда не… ни с кем…       — Всё нормально, просто делай так, как тебе удобно, — со вздохом ответил Хината, поняв, что парень ещё долго будет спотыкаться в собственных словах.       Кажется, он смог донести свой посыл, потому что поверх его руки скользнула чужая, раскрытой ладонью устроившись на спине так легко, словно Нагито боялся приложить больше усилий. Хината никак это не прокомментировал и остался на месте, пытаясь угнаться за нитью сна, ускользавшей из-под пальцев каждую секунду. Вскоре остаток расстояния между ними вовсе исчез, а ноги переплелись ещё плотнее и стало легче ускользнуть из реальности, окружив себя живым теплом поверх холодных простыней. Он был бы не против засыпать так куда чаще, а не в последнюю ночь на острове под зорким взглядом камеры, не зная, может ли она снять их в темноте. В какой-то момент он перестал следить за дыханием сверху и провалился в лёгкую дрёму, убаюканный стуком сердца рядом с собственным лицом. Впервые сон пришёл к нему не липкой паутиной усталости, окутывавшей всё тело с ног до головы, а чем-то спокойным и надёжным, бережно сжимающим в руках. И даже шорох волн в отдалении не казался чем-то навязчиво-раздражающим, скорее тихой колыбельной. Жаль, что из всех ночей в этом месте только одна выдалась такой умиротворённой, и то была ночь перед переломным пунктом в их существовании. Интересно, в какой момент его жизнь свернула не туда? Тогда, когда он решился попасть на операционный стол? Когда вступил в Пик Надежды? Или ещё раньше? Он был слишком уставший и сыт по горло подобными вопросами, чтобы беспокоиться о них именно сейчас.       Если бы не утреннее сообщение Монокумы, Хината мог пролежать в кровати куда дольше, расслабленный и пригревшийся. Удивительно, но Комаэда не проснулся раньше и продолжал лежать рядом, обхватив его руками так, словно вся жизнь зависела от этого. Хината даже пожалел, что пришлось его разбудить, хотя зрелище было забавным: совершенно растерянный, парень подскочил, поспешно одёрнув задравшуюся футболку, и пробормотал: «Так это был не сон?» Хаджимэ не смог сдержать улыбку, поражаясь тому, что в них ещё оставалось место для чего-то обычного. Внимательно оглядываясь по сторонам, он вернулся в собственный коттедж, чтобы привести себя в порядок и переодеться, после чего они с Нагито договорились встретиться и вместе направиться в ресторан. Комаэда здорово переживал по поводу того, что подумают о Хинате из-за общения с таким, как он, но Хината быстро списал эту мысль, сказав, что своё мнение по этому поводу их одноклассники могут оставить при себе, а он знает, что делает. Сложно было сказать, прозвучал ли он достаточно убедительно, однако нервное бормотание прекратилось, что уже результат.       В итоге Комаэда оказался прав, и все (исключая Нанами) посмотрели на них искоса: если у Сони и Фуюхико просто на лицах читался резонный вопрос — с каких пор эти двое успели настолько сблизиться? — то Аканэ и Сода явно были недовольны, что мало волновало, ведь они всегда были недовольны. Хината занял своё привычное место, пока Нагито подхватил тарелку и отошёл подальше, с необычайным интересом смотря в окно, будто за столько дней вид ему ещё не надоел. Это не радовало, но Хината не стал окликать его, чтобы не вызвать ещё больше вопросов или ещё хуже — случайно не поднять скандал, потому что Сода выглядел так, словно ему любого повода было достаточно, чтобы обвинить парня во всех смертных грехах. С этим они поработают позже, когда их жизни не будут висеть на волоске. Завтрак закончили в напряжённой тишине, и прежде, чем ребята собрались покинуть помещение, Хината тихо прокашлялся и привлёк к себе внимание.       — Мне надо, чтобы мы все пошли в одно место. Это связано с тем, сможем ли мы отсюда выбраться, — сказал он, не желая называть место заранее, хотя Монокума, скорее всего, уже догадался и без его помощи.       — И что это такое? — спросил Казуичи, явно недовольный.       — Узнаете, когда доберёмся. Вы согласны? — спросил он, смотря в глаза каждому, надеясь, что сможет донести серьёзность происходящего и без слов.       Нагито тут же тенью замер у его плеча в ожидании, собрав на себе взгляды остальных, однако не было похоже, что это его хоть как-то заботило.       Первой среагировала Чиаки. Улыбнувшись, она шагнула вперёд и остановилась перед ним. Хината тепло улыбнулся в ответ, чувствуя умиротворение от того, что хоть кто-то до конца останется на его стороне. Девушка стала с другой стороны, и втроём они ждали, пока решатся остальные.       — Не думаю, что Хината-сан обратился бы к нам, будь это чем-то незначительным… — пробормотала Соня, нерешительно шагая вперёд вслед за фыркнувшим Фуюхико, расслабленно ухмыляющимся. Сода тут же рванул следом, громко причитая, как обычно.       Аканэ осталась одна, прожигая взглядом то Хинату, то Комаэду поочерёдно. В итоге и она сдалась, цыкнув.       — Похоже, выбора всё равно нет, чего толпиться? — сказала она и прошла мимо всех, направившись прямо к двери. Улыбка на губах Хинаты стала ещё шире, и они покинули ресторан.       Дорога до Второго острова казалась бесконечной, впервые за всё время. То и дело вспыхивали случайные короткие разговоры, быстро затихая, и уверенность постепенно стремилась к линии горизонта, но пути назад уже не было. Краем глаза Хаджимэ поглядывал на Нагито, засунувшего руки в карманы и держащего спину прямой, словно под линейку. Не было похоже, что он сомневался в чём-либо, и это придавало сил самому смотреть вперёд.       — И зачем мы сюда пришли? — поинтересовался Фуюхико, когда их небольшая группа вновь оказалась у здания Фонда Будущего, ставшего ещё более устрашающим за этот короткий промежуток времени.       — Комаэда? — обратился он к парню, чьё серьёзное лицо тут же смягчилось улыбкой.       — Понял, — сказал он и направился прямо к двери, бесстрашно став под прицел турели. Тонкие пальцы пробежались по сенсорной панели, и, ко всеобщему удивлению, дверь открылась, а оружие скрылось в стене.       Кто-то вскрикнул, и не надо было оглядываться, чтобы безошибочно угадать голос Соды. Сам Хината застыл на месте, смотря перед собой, будто в первый раз оказался здесь, теряясь взглядом в тёмном проёме открывшегося коридора, выглядящего так, что одного слова «жутко» было не достаточно. А вот зашевелившихся на затылке волос было вполне достаточно для оценки.       — Идём? — спросил Комаэда, едва бросив взгляд через плечо, и тут же двинулся вперёд без ожидания ответа. Как только он переступил порог, ничего не произошло и мир остался стоять на месте, поэтому Хината сглотнул и двинулся следом, услышав шорох шагов за собой.       Теперь они все двигались за Нагито, даже не думавшем сбавлять шаг, словно знал каждый угол в этом месте и точно знал, куда хотел попасть. Хинате оставалось только смириться с этой переменой, каким-то образом даже восхищаясь подобной способностью к адаптации, раздражавшей ещё в самом начале их пути. Сам он чувствовал себя загнанным в ловушку кроликом, добровольно идущим в пасть ожидающего хищника, и от этого чувства перехватывало дыхание. А сердце сделало воображаемый переворот в груди, когда конечной целью их путешествия оказался очередной зал суда, где Монокума уже ждал в тени. Его слова касательно программы выпуска не оказались для Хинаты чем-то новым, и он просто прожигал медведя взглядом, ожидая начала финального суда, призом для победителя которого станут их жизни. Однако всё пошло не по плану, когда Монокума захихикал:       — Вы пришли слишком рано, вундеркинды, и я не успел закончить подготовку своего сюрприза, поэтому буду благодарен, если вы погуляете немного.       — Мы пришли сюда не для того, чтобы играть в твои дурацкие игры, мы собираемся это закончить, — возразил Фуюхико, раздражённо цыкнув.       — Не хотите гулять, значит? — задумчиво протянул Монокума, и это почти звучало как угроза. — Тогда я отправлю вас на экскурсию! И не абы куда, а в сам Пик Надежды, поэтому будьте внимательны. И, раз вы устали от моих дурацких игр, предлагаю провести ещё одно расследование, чтобы наш суд не оказался совсем уж скучным.       Перед глазами начало плыть, и Хината едва успел схватить руку стоявшей рядом Нанами перед тем, как потерять сознание и очнуться в каком-то классе, сжимая пальцами воздух. В голове зазвенел колокольчик дежавю. Как только он покинул кабинет, по всему… холлу? Похоже, он находился в какой-то школе… раздался звонок, а голос Монокумы, искажённый лёгкими помехами, из колонок попросил их всех собраться в спортзале. Всё рациональное говорило ему, что ничем хорошим это не закончится, но Хината уже знал, что на игровом поле Монокумы лучше играть по его правилам, поэтому со вздохом принялся блуждать по коридорам, надеясь найти нужную дверь как можно скорее. Если им не соврали, то сейчас он находился в стенах академии «Пик Надежды», однако, заглядывая в классы, рассматривая стены и плитку на полу, он не испытывал ничего. Ни укола ностальгии, ни реминисценции — ничего. Всё указывало на то, что он впервые попал в это место, и, если бы ни файл и несколько других факторов, Хаджимэ с готовностью мог этому поверить. Теперь пути назад не было, и он прекрасно понимал, что всё вокруг не больше чем иллюзия, а его воспоминания были стёрты, из-за чего он не испытывал никаких эмоций. Даже былой восторг, о котором он трепетно вспоминал в первые дни, давно поутих и сменился тревогой и недоверием. Разве к этому он так стремился? Сжимая и разжимая кулаки, он резко свернул на очередном повороте, и поток мыслей разбился об огромные красные двери, над которыми величественно устроилась надпись «СПОРТЗАЛ». Устав сомневаться, он открыл дверь и понял, что снова пришёл последним. Судьба явно не была к нему благосклонна.       — Эй, опаздываешь, — беззлобно возмутился Фуюхико, вытащив руки из карманов. — Теперь все в сборе.       Сразу же после этих слов за их спинами материализовался Монокума, заставив всех, кроме пришедшего Хинаты, вздрогнуть. Нереально было понять, чего он добивается, заставляя их рассеяться по всей академии в поисках непонятно чего, и с каждой секундой происходящее нравилось всё меньше. Как только их заставили покинуть зал, Хината попросил всех остановиться.       — Мы не знаем, что нас может ждать в этом месте, поэтому лучше разбиться хотя бы по парам и не оставаться совершенно одним, — сказал он, заметив, как изменился антураж, всё меньше напоминая что-то реально существующее. Теперь не так сложно было поверить, что они застряли в программе. — Выберите, с кем хотите пойти, мне без разницы.       Не успел он договорить, как Сода тут же повернулся к Соне с блестящими глазами и улыбкой человека, готового на всё. Однако его стальная решимость разбилась об суровую реальность, когда принцесса с готовностью схватила Нанами за обе руки, развернув к себе.       — Вы же составите мне компанию, Нанами-сан? — спросила она даже слишком энергично и практически потащила девушку за собой. Казуичи выглядел совсем сломленным.       Краем глаза Хината заметил, как Нагито сделал шаг в сторону, отгораживаясь от них всех. Точно, он же никогда не был желанным компаньоном в их коллективе.       — Значит, пойдём как в прошлый раз. Аканэ, ты со мной? — спросил Фуюхико и развернулся, готовый скрыться в лабиринте коридоров.       — Да без проблем, — отозвалась девушка, широко улыбнувшись и уперев руки в бока.       — Казуичи, я уже вижу отчаяние в твоих глазах. Если не поторопишься, то мы уйдём сами, — поторопил якудза, насмешливо оскалившись. Механик сжал кулаки, скрипнул зубами и перевёл взгляд с улыбавшегося Нагито на Хинату и на ждавшую его пару.       — Ладно! — возмущённо выпалил он и развернулся, нарочито громко топая по полу при уходе. Хината не сдержался и улыбнулся, смотря вслед.       Заметив, что все разошлись, повернулся и заметил, что Комаэда незаметно уходил в противоположную сторону, чтобы наверняка ни с кем не пересечься.       — А вот тебя я попрошу задержаться, — сказал Хаджимэ и в последний момент схватил чужую руку, сделав пару широких шагов. Парень развернулся, и в его серых глазах отобразилось искреннее недоумение.       — Тебе что-то нужно? — спросил он, послушно остановившись.       — Сказал же: лучше не ходить по одному, — возмущённо напомнил Хината, тут же усмехнувшись. Нагито нахмурился.       — И ты хочешь со мной… — задумчиво начал он, оставив вопрос повиснуть в воздухе.       — Похоже, что так, — сказал Хината, пожав плечами.       — Ещё не поздно догнать Казуичи, если…       — Ты собираешься осуждать мой выбор? — перебил он недовольно.       — Нет, разумеется, нет, — тут же протараторил Комаэда, подняв руку перед собой будто в защите.       — Вот и прекрасно. Тогда нам лучше начать двигаться, чтобы не остаться позади, — отрезал Хината и двинулся вперёд, не отпуская чужой руки, чтобы не проверять, пойдёт ли Нагито следом. Тот выглядел до ужаса смущённым и сбитым с толку, однако сопротивляться даже и не думал, поэтому через некоторое время они спокойно расцепили пальцы и молча двинулись вдоль пустых классов, заглядывая в каждый из них.       Обычно кто-то всегда продолжал говорить, чтобы разбавить тишину, но в этот раз между ними не прозвучало и слова, а Хината с удивлением заметил, что каким-то образом рядом с Нагито даже молчать было спокойно — эта его непонятная аура распространялась вокруг даже без особого вмешательства. Как настолько хаотичный человек мог приносить такое умиротворение?       В месте, подобном чему-то среднему между медпунктом и моргом, они столкнулись с томиком самодельной манги, изображавшей начало уже известного им Самого Ужасного Инцидента в сопровождении кучи других печальных эпитетов. Нагито без труда сыграл удивление, быстро листая страницы, пока Хинате даже стараться не пришлось над своим постоянно сложным лицом. Монокума решил рассказать им всю историю, и это значило, что им не придётся притворяться несведущими на самом суде, вызывая ещё больше подозрений.       Как выяснилось позже, манга с полной историей была разбросана по всей академии, и пришлось внимательно осматривать каждую комнату, чтобы случайно не пропустить ничего важного. Но и на этом сюрпризы не закончились: в учительской обнаружилась фотография Сайонджи, которая, очень мягко говоря, не соответствовала действительности, даже если вырезка из газеты разбивала все сомнения. Глянув на портреты над доской, исписанной их именами, Хината нахмурился, прочитав одно знакомое.       — Основатель академии и всеобщая надежда, м? — внезапно сказал Нагито, приблизившись со спины, когда закончил чтение голограммы неподалёку.       — Весьма подходящее имя для проекта, да? — отозвался Хината и отвёл глаза со вздохом.       — «Хаджимэ Хината» мне нравится больше. — Сложно было понять, что конкретно он хотел донести этими словами, однако Хината смог выдавить из себя улыбку.       — Мне тоже, — сказал он, почувствовав, как между лопаток прошлась раскрытая ладонь в успокаивающем жесте. Комаэда больше не сказал ни слова, однако каким-то магическим образом его действия принесли своеобразный комфорт, позволив расслабить плечи и оторвать взгляд от пола. Покидая комнату, никто из них не оглянулся.       Они поняли, что в тех самых голограммах была собрана информация, не вошедшая в файл, который они читали, и это слегка сбивало с толку, чем дальше, тем больше. Они знали, что Фонд Будущего обеспечил им тропическую поездку в виртуальной реальности, чтобы искусственно избавить от отчаяния путём удаления воспоминаний, касающихся учёбы в академии. При том электронные письма были не столь радужными, как хотелось бы представить. Особенно то, что нашлось в библиотеке и было адресовано Макото Наэги. Имя тут же колокольчиком отдалось в голове, и Хината вспомнил, что принадлежало оно одному из выживших в смертоносной игре между классом 78. Прочитав о том, что их рекомендовали «уничтожить прямо на месте после обнаружения», Нагито нахмурился и молча уставился куда-то в пространство.       — Скорее всего, Фонд Будущего не верил в успех этой программы. Кем бы он ни был, Макото Наэги до последнего оставался на нашей стороне, — неспешно сказал он, и Хината не мог не согласиться с этой мыслью. Оставался хоть кто-то, кто не желал их смерти, и это по-своему утешало.       Решив надолго не останавливаться, они пошли дальше. Пока они продолжали двигаться, не оставалось времени на лишние раздумья и меланхолию. Пока они продолжали двигаться, они оставались живыми. Хаджимэ невольно вздрогнул, когда пространство вокруг пошло помехами, и в какой-то момент он обнаружил себя на потолке, от чего закружилась голова. Комаэда выглядел совершенно непринуждённым, как на прогулке в парке, и эта уверенность принудила взять себя в руки, просто лишний раз не смотреть вверх (вниз?).       Когда вся история уже была собрана и не осталось ни одной зацепки, они решили заглянуть в последний класс, где ещё на подходе их остановил Фуюхико.       — Эта дверь закрыта, — сказал он со вздохом, скрестив руки на груди. — Мы отправимся в медпункт, всё равно там, наверно, очередной пустой класс.       Хината кивнул, решив не размениваться словами, и тоже собрался повернуть в другую сторону, направившись куда-то ещё, однако Комаэда двинулся прямо к закрытой двери.       — Эй, она же всё равно закрыта, чего ты хочешь добиться? — спросил он, но всё же развернулся.       — Если дверь закрыта, значит, за ней что-то спрятано, — ответил Нагито с довольной улыбкой ребёнка, почти выигравшего в прятки.       — И что ты собираешься делать? — Хината скрестил руки, подойдя ближе. Объективно он понимал, что им сейчас пригодится любая информация, однако какая-то часть хотела оставаться в неведении, даже если они уже давно прошли точку невозврата.       — Как обычно — ничего полезного, — сказал Нагито и подошёл к двери, после чего просто подпёр её спиной и собрал перед собой руки, совершенно расслабленно.       Хаджимэ даже догадаться не мог, к чему он ведёт этими действиями, но решил и в этот раз слепо довериться, хотя выбора особо не было.       Следующую минуту ничего не происходило, и он уже хотел было махнуть рукой на всю затею и уговорить Комаэду пойти дальше, как вдруг парень отстранился от двери и, сделав небольшой шаг вперёд, навалился на неё с размаху, слишком слабо, чтобы назвать это попыткой выбить. Внезапно петли скрипнули, и дверь завалилась назад вместе с самим всплеснувшим руками Нагито; Хината в последнюю секунду успел дёрнуться вперёд и схватить его, упершись в пол ногами, чтобы не полететь следом. Широко раскрытыми в шоке и ужасе глазами он смотрел на то, как Комаэда почти безвольно повис на вытянутых руках, уронив голову назад, будто мысленно всё ещё пребывал в падении. Через секунду его тело содрогнулось, и он засмеялся тем самым хорошо знакомым хриплым смехом, словно ему не хватало воздуха для нормального звука.       — Да мне действительно везёт!       Нахмурившись, Хината дёрнул парня на себя, возвращая в вертикальное положение. Его раздражал и пугал этот вид смешавшихся в глазах теней, что заставляли Нагито выглядеть одержимым. Он ненавидел этот взгляд, отчего крепче сжал пальцы вокруг запястий чуть ли не до синяков, если бы не рукава пальто.       — Приди в себя, — прорычал, глядя в затуманенные глаза. Комаэда посмотрел куда-то на него, сквозь него и улыбнулся ещё шире. Хината цыкнул, обхватил его лицо ладонями и резко дёрнул на себя, сталкивая их лбами, сдержавшись, чтобы не перестараться и позже не носиться с бессознательным телом на руках. — Не заставляй меня повторять дважды.       Комаэда прищурился и закрыл глаза, отстраняясь.       — Ой, — сдавлено выдохнул он, коснувшись рукой головы и болезненно скривившись. Возможно, удар получился слегка сильнее, чем ожидалось. Зато в этот раз, когда он снова посмотрел на парня перед собой, серые глаза были кристально чисты, и Хината с облегчением опустил руки. Обернувшись, Комаэда приподнял брови и присвистнул: — Похоже, получилось. Зайдём?       Хината лишь покачал головой, уже делая первый шаг навстречу неизвестности. И оказавшееся за дверью действительно превысило все их ожидания, такое не зря пытались спрятать. Таким образом они впервые вошли в прямой контакт с Альтер Эго, программой, что должна была контролировать всё на острове до того, как его вытеснил сильный вирус. Он помог расставить всё по местам и сложить полную картину ситуации, после чего рассмеялся и поблагодарил за то, что сохранили его сестру в безопасности, и Хината сразу понял, о ком шла речь, невольно улыбнувшись. Может, этот образ специально был запрограммирован подобным образом, однако мягкое звучание голоса успокаивало, предрасполагая к доверию. Несмотря на это, они всё ещё сохраняли бдительность, поочерёдно задавая свои вопросы, пока не были прерваны Монокумой, ворвавшимся в класс с невероятной скоростью и недовольными криками о том, что они играют не по правилам. Нагито сделал шаг вперёд, чтобы встать между медведем и Хинатой, готовый к словесной перепалке, в итоге так и не начавшейся.       — У меня нет времени с вами спорить, убирайтесь отсюда как можно скорее.       — Я больше не могу его сдерживать! — воскликнул Альтер Эго, и мир перед глазами Хинаты разрушился, как в компьютерной игре. Моргнув, он обнаружил себя перед ещё одной голограммой, размытой настолько, что возможно было определить разве что отличие от тонкой фигуры, общавшейся с ними раньше. Кровь похолодела в жилах, и Хината старался даже не дышать, пока к нему не обратился звонкий голос, искажённый помехами.       — Я Макото Наэги, — сказал силуэт, и зелёные глаза прищурились в неверии. — Понимаю, сложно поверить чему-либо в этой ситуации, но я надеюсь, что ты сможешь это сделать, у меня не так много времени.       «Будто у меня есть выбор», — фыркнул Хината, благоразумно промолчав и просто поджав губы. Если те сообщения говорили правду, Макото Наэги оставался последним человеком на их стороне в обеих реальностях, поэтому можно было дать хотя бы шанс и прислушаться к его словам.       Парень торопливо объяснил концепцию выпуска заново (стало понятно почему пароль знал только Нагито, а Монокума даже не притворялся в своём неведении) и сделал акцент на том, что в случае непредвиденных обстоятельств (как иронично) он предусмотрел ещё и функцию срочного прерывания программы, однако их должно быть не меньше половины для её проведения. Хината сжал кулаки, чувствуя, что судьба продолжает издеваться над ним, потому что не хватало всего лишь одного ученика для того, чтобы привести план в действие.       — Я постараюсь сделать всё возможное, чтобы помочь вам и обойти вирус. А до этого момента доверюсь тебе. Пожалуйста, выиграй время, столько, сколько сможешь.       Хаджимэ кивнул, не зная, видит ли его парень по ту сторону реальности. Он хотел что-то сказать и уже набрал воздух в лёгкие, однако в последний момент всё вокруг загорелось красным, после чего свет погас. Открыв глаза, он обнаружил себя в зале суда за одной из трибун. Эти перемещения уже начали порядком надоедать, вызывая головную боль. Зато впервые он оказался в конечном пункте самым первым, ожидая, пока большая дверь откроется, и в сопровождении Монокумы в зал зайдут его одноклассники, тут же принявшиеся удивлённо восклицать, заметив его.       — Как ты тут оказался? Мы всю школу обыскали и нигде не могли найти тебя, — сказал Сода, ткнув в парня пальцем.       — Долгая история, — неловко ответил тот, проведя ладонью по шее.       — Главное, что с тобой всё в порядке, — со вздохом сказал Фуюхико и досадно покачал головой. — Что, уже приступаем?       — Располагайтесь! — отозвался Монокума и исчез, чтобы появиться у одной из трибун.       — Ты тоже будешь участником? — спросил Хината, приподняв брови.       — Разумеется! Помните, что я говорил вам о программе выпуска? Голос учителя становится решающим, так что постарайтесь, дети! — бодро отозвался медведь, и парень лишь закатил глаза, наблюдая, как все занимают свои места.       Только Нагито особо не торопился, двинувшись в его сторону.       — Всё в порядке? — тихо спросил он, выглядя действительно взволнованным, и сложно было представить, что он испытал, потеряв Хинату у себя на виду.       Хаджимэ постарался ободряюще улыбнуться, хотя до мастерства Комаэды ему было ещё очень далеко.       — Да. Сделаем это, — сказал он. Лицо Нагито смягчилось, и он кивнул, после чего, не сказав ни слова, двинулся к пустой трибуне напротив. Только сейчас Хината заметил отсутствие портретов погибших, и от этого зал ощущался более… пустым? Всё равно он сохранил их лица у себя в памяти и сердце, что придавало решимости сделать этот последний рывок.       Монокума захихикал.       — Суд начинается! — довольно воскликнул он, счастливо подняв лапы, и это стало началом конца. Чего или кого? Предстояло выяснить в процессе.       К счастью, обсуждение истинной природы острова завершилось довольно быстро, потому что Монокума стрелял фактами одним за другим, сбивая их с толку элементом неожиданности. Реакция одноклассников, когда Хината обратил на это внимание, разделилась: Сода, Соня, и Фуюхико были абсолютно поражены, Аканэ, похоже, так и не поняла ситуацию, а Нанами и Комаэда едва ли изменились в лице. Пока все пытались осмыслить происходящее, Монокума продолжил свой монолог таким тоном, будто вовсе не описывал что-то невероятное, ссылаясь к ним как к персонажам игры, а самому острову как к простому набору текстур. Не узнай правду куда раньше, Хината мог бы и не поверить сам, но теперь стойко держал позицию, стараясь сохранить ситуацию под контролем и в допустимых рамках абсурда. Все шутки про игры на протяжении поездки внезапно возымели смысл, а вот инициатива, вырванная из рук, выбивала из колеи. Монокума руководил судом и не собирался отдавать лидерство ближайшее время, а возражения со стороны школьников его совершенно не беспокоили.       — Я знаю, знаю… Этот троп «всё в вашем сознании» заставляет вас чувствовать невероятное отчаяние, — отозвался Монокума, склонившись набок, после чего тут же взмахнул лапами и воскликнул: — Но какая разница? Я решил всю загадку за вас! Это просто игра!       — Тогда мы должны были убивать друг друга… — начал Фуюхико, чьё лицо вытянулось в холодящем кровь осознании.       — Потому что это игра!       — Много безумной фигни случилось… — пробормотал Сода.       — Потому что это игра!       — И мы единственные люди тут… — с недоумением сказала Аканэ.       — Потому что это игра! — Слова Монокумы были похожи на пули, разбивая своей точностью любую реплику, а голос звучал так, словно он вёл экскурсию.       — Ваши неестественные возможности… — осторожно предположила Соня.       — Потому что это игра! — неизменно ответил медведь, с каждым разом веселясь всё больше.       — Не испытывай меня! — крикнул Фуюхико, сжав кулак. — Это невозможно!       Хината ожидал, что Монокума сейчас ответит очередным раздражающим комментарием, расшатывая их уверенность всё сильнее, однако внезапно вмешался другой голос, не звучавший с самого начала:       — Не думаю, что это прямо невозможно, — тихо сказал Комаэда, и можно было бы подумать, что он говорит это себе, если бы не твёрдый взгляд, направленный прямо на якудзу. — Ты же читал мангу и голограммы, оставленные во всей академии, когда мы разделились? Думаю, это более чем логичное доказательство.       — Он мог просто выдумать всё это, — возразил Кузурю, сжав челюсти.       — Чтобы запутать нас? Возможно, но не сейчас. Мы действительно находимся внутри огромной программы, имитирующей реальность, — пояснил Нагито, и Хината мог только позавидовать спокойствию, с которым он говорил эти слова. Однако Монокума даже не думал вмешиваться в их диалог, и это означало, что лидерство в процессе вырвали из его цепкой хватки. Либо всё шло именно по плану.       — Как я могу быть каким-то персонажем в глупой игре, когда я живу и дышу? Ты помнишь, что тут умирали люди? — вмешался Казуичи, недовольно всплеснув руками.       — Думаю, слово «имитация» прозрачно намекает на то, что все ощущения, что мы испытываем сейчас, реальны. Просто мы думаем, что чувствуем это, — ответил Нагито, ни капли не задетый этими словами.       — Да он просто снова несёт бред, — процедила Аканэ, сжав кулаки. — Не стоит даже слушать его, пока он не запудрил нам мозги.       — Нет, почему же, — вмешался Монокума, снова привлекая к себе внимание. — Комаэда-кун попал прямо в точку — сейчас вы находитесь в программе, что напрямую связана с мозгом. Что значит ваши тела всё ещё существуют в реальном мире. Но прямо сейчас вы полностью перенесены в игровой мир, что-то вроде сна. Проще говоря, все вы… не авиаторы, а…       — Аватары? — спросил Сода, проведя ладонью по лбу и поправив соскользнувшую шапку. — Проекция наших реальных тел в виртуальном мире.       Ладно, с этой частью тоже оказалось довольно просто, и Хината был более чем благодарен Нагито за вмешательство и помощь с обоснованием столь нереальной мысли. Удивительно, что он смог донести это до остальных, когда они были на взводе до такой степени, что ставили под сомнение просто любой факт. Может, напускное спокойствие и пластмассовая улыбка таки играли свою роль.       А вот дальше стало тяжелее, потому что речь пошла об их воспоминаниях, и это было очень тонким льдом. Пусть он обладал большей частью информации, но никак не мог подтвердить её подлинность, потому что всё было просто набором связанных фактов. Решив оперировать ими, он таки рискнул и вступил в разговор. Все тут же повернулись в его сторону. Лицо Нанами оставалось безразличным, будто процесс суда шёл мимо неё, Комаэда продолжал улыбаться, даже если выражение так и не достигло его глаз, Фуюхико с Аканэ выглядели так, словно держались на волоске от того, чтобы разразиться ругательствами. Взглянув на побледневшую Соню, Хината почти почувствовал себя виноватым, будто он организовал всё это.       Монокума активно поддержал его догадку насчёт украденных школьных воспоминаний, хотя сам Хаджимэ предпочёл, чтобы тот остался в стороне и молчал вовсе.       — Вы все просто аватары, созданные из воспоминаний, — повторил медведь, и ему просто нравилось давить на больное, — однако ваши тела в реальности отличаются! И если у вас нет воспоминаний о жизни в академии Пик Надежды, ваши тела прожили её.       Взгляд Хинаты метнулся к Нагито, сосредоточившись на его левой руке. Была ли возможность, что его тело действительно выглядит так, как в том мимолётном видении? И выглядел ли он сам так, как на фотографии в файле показывал портрет Камукуры Изуру? Эта мысль натолкнула его на воспоминание о той газетной вырезке, где они обнаружили фотографию Сайонджи… несколько отличавшуюся от привычного им образа маленькой девочки.       — Однако можем ли мы быть уверены, что это не подделка? — настороженно спросил Фуюхико, опустив взгляд.       — Тогда можно было бы не ограничиваться газетной вырезкой. И тогда не было бы смысла оставлять те голограммы, — ответил Нагито. — Верно, Монокума?       — Абсолютно верно, всё было настоящим, — мгновенно отозвался тот.       — То есть, мы подключены к машинам и прочим штукам, из-за чего наш мозг верит, что мы пребываем в реальности? — спросил Фуюхико, резко побледнев от осознания. Похоже, ситуация начала укладываться в его голове, и он был совсем этому не рад.       Не найдя в себе решительности ответить, Хината просто кивнул. Повисла тяжёлая тишина: каждый пытался обуздать ситуацию, в которой они находились, и получалось со скрипом. Даже Хинате, который знал правду, было нелегко повторить это вслух.       — Но… — тихо начала Соня, привлекая внимание. — Тогда это значит, что те люди, что умерли… в реальности их тела не пострадали? — хоть голос её звучал слабо, однако губы растянулись в едва заметной обнадёженной улыбке.       — К сожалению, как мы выяснили раньше, если наш мозг верит во что-то, оно приравнивается к произошедшему в реальности, — так же тихо ответила Нанами, стараясь не ранить этими словами. Тонкие пальцы крепко вцепились в лямки рюкзака, будто искали в этом поддержку. — Они могут быть живы, однако мозг считает, что они мертвы, поэтому различие минимальное.       Кажется, это осознание ударило по всем ещё сильнее, чем предыдущее. Плечи Нагито едва заметно дёрнулись, напрягаясь, и он крепче сжал скрещённые руки.       — То есть Пеко… — сказал Фуюхико.       — И капитан… — продолжила Аканэ.       — И все, кто умер, — добавил Сода.       — Не мертвы, однако считают, что это так, — тут же ответила Нанами и медленно улыбнулась, выдохнув. — Для того, чтобы их разбудить, нам придётся выбраться отсюда и помочь.       — В каком смысле? Ты имеешь в виду, что мы должны завершить программу, и тогда всё закончится? — спросил Фуюхико, нахмурившись.       Чиаки кивнула.       — Раз это может сработать, то всё довольно просто, да? — спросил Сода, неуверенно улыбнувшись.       — Нам просто надо нажать на нужную кнопку, и мы сможем проснуться? — спросила Овари, заметно расслабившись и перестав хмуриться.       Нанами кивнула, и зал наполнился голосами, перебивающими друг друга и теряющимися в догадках и предположениях. Хината сам почувствовал, как его спина расслабилась, а руки спокойно легли на трибуну, пока он наблюдал за остальными.       Всё было почти идеально, пока в разговор не ворвалось едкое хихиканье, и все затихли, повернувшись к Монокуме, закрывавшему рот лапами, словно в попытках сдержаться. Заметив, что все внезапно обрели уверенность и восстановили хрупкое спокойствие между собой, он решил вспомнить о предателе, и Хината напрягся. Он знал, что предатель не был для них угрозой во всех смыслах, однако Монокума подавал всё так, будто среди них скрывался истинный враг народа.       Зал наполнился бормотанием: «кто это», «и кем он может быть», «почему мы вообще должны искать предателя», «какой в этом толк», «что это значит» — и множество других вопросов, перебивающих друг друга. Хината скривился от шума, и его лицо вытянулось в удивлении, когда Нанами предложила раскрыть предателя, потому что он «знал кто это». Он совершенно не понимал к чему это должно было привести и поэтому сомневался, беспомощно смотря на неё и застывших в ожидании одноклассников.       — Неужели это ты? — воскликнул Сода, отчего якудза цыкнул.       — Нет! — тут же всплеснул руками Хината.       — Тогда не тяни, говори уже! — настояла Овари, подавшись вперёд. Монокума снова захихикал, сложно было предположить с чего.       Вдохнув, он почувствовал, как воздух застрял где-то на пути к лёгким, и закашлялся. Собираясь сказать это, Хината сам чувствовал себя предателем.       — Предатель это… — начал он.       — Не совсем корректное слово, — вмешался Нагито, и Хината забыл закрыть рот, уставившись на него, чего парень даже не заметил, смотря куда-то перед собой. — Я думаю, пора всё же прояснить то, что мы находимся в программе.       — Да ладно, а я думал, мы не об этом говорили прошлые полчаса! — возмутился Сода, однако Комаэда даже не посмотрел в его сторону.       — В этой программе у нас есть один наблюдатель, контролирующий процесс, — Мономи. Логично, что «предателем» будет второй наблюдатель, один из студентов. Монокума назвал его так, чтобы вызвать у нас подозрения и недоверие друг к другу, однако необязательно верить его словам, — закончил свою мысль он, после чего взглянул на Хинату, продолжая улыбаться.       — То есть так называемый «предатель» это просто студент, следящий за нашими действиями? — переспросил Фуюхико.       — Вероятно. Это объясняет, почему за всю поездку он не причинил нам никакого вреда, верно? — тут же повернулся к нему Нагито, ожидая ответа.       — Когда ты так говоришь, это действительно кажется логичным, — задумчиво пробормотал Кузурю. — Тогда почему наблюдатель просто не сказал нам об этом сам?       — Возможно, у него не было возможности это сделать. Правильно, Нанами? — сказал парень, и все тут же молча уставились на девушку, улыбнувшуюся шире.       — Верно. Спасибо за помощь, — сказала она мягко.       Хината в облегчением выдохнул, радуясь тому, что каким-то образом Нагито смог повернуть ситуацию так, что раскрытие наблюдателя не вызвало новую волну шума и недоверия. Хорошо было иметь его на своей стороне.       — А теперь для непосвящённых объясните что это всё значит, — вмешался Казуичи, скрестив руки на груди. Комаэда красноречиво промолчал, передавая инициативу в руки Нанами, с готовностью включившейся в разговор и пояснившей причины, по которым наблюдатель не мог раскрыть свою сущность во время поездки. Ответ оказался куда проще, чем они могли бы представить: программные ограничения, которые сейчас она могла обойти, если постарается. Хината улыбнулся, обменявшись с девушкой взглядом.       — Но если предатель не является угрозой, то при чём тут убийства? — спросила Аканэ, недоверчиво нахмурившись.       К счастью, Хината готов был дать ответ на этот вопрос, воспользовавшись словами голограммы из закрытого кабинета. Он сказал о вирусе, захватившем программу, разладив её, и все тут же повернулись в сторону Монокумы, молча стоявшего так спокойно, будто вообще не замечал всеобщего внимания.       — Действительно. Пока не появился Монокума, этот остров казался довольно мирным местечком, — согласился Сода, прищурившись.       — Да, всё не было настолько странно, пока Усами не переделали в Мономи, — продолжил мысль Фуюхико.       На несколько секунд все задумчиво замолчали, переваривая полученную информацию, пока Хината наблюдал за реакцией каждого, радуясь, что ситуация остаётся под контролем и двигается в самом оптимальном направлении. Сложно было представить, через что ему бы пришлось пройти в одиночку, столкнувшись с недоверием и непониманием, которое сам он не смог бы развеять с такой лёгкостью. Продолжала теплиться надежда на то, что этот остров они покинут без большего количества смертей.       — Это значит, что Усами должна была наблюдать за нами и защищать нас, пока вирус не превратил её в Мономи, и с тех пор всё пошло не так. Получается, Фонд Будущего действительно хотел защитить нас и не является никаким Разрушителем Мира? — ошеломлённо предположила Соня, прикрыв рот ладонью.       Хината хотел согласиться с ней и завести разговор про голограммы, однако Монокума вмешался раньше:       — Нет. Без сомнения Фонд Будущего и есть Разрушитель Мира. Во всяком случае для тех, кто находится здесь.       Хината нахмурился и мельком взглянул на задумавшегося Нагито, понимая, что сейчас помощи от него ждать не стоит. В итоге он решил атаковать прямо в лоб и потребовал объяснений.       Монокума не ответил, продолжая смотреть в пространство, будто потерял управление и превратился в обычный маскот. Со всех сторон посыпались обвинения, колкие фразы, требования ответить наконец, и Хаджимэ позволил хаосу набирать обороты, загоняя Монокуму в тупик. Удивительно, но тот вообще не выглядел тронутым ситуацией вокруг, просто стоял на месте, пока внезапно не хихикнул, вызывая тишину.       — Перед тем, как я покажу вам свою истинную сущность… Похоже, главный герой уже прибыл, — сказал он, и одноклассники переглянулись между собой. Как он решил выкрутиться в этот раз? — Кстати говоря, парень является членом организации Разрушителя Мира!       Никто не понял, к чему он ведёт, пока за одной из пустых трибун внезапно появился парень, и Хинате был подозрительно знаком этот силуэт.       — Дело не в Фонде Будущего, — заявил парень, стоило ему только открыть глаза. — Дело в вас.       — О, наконец ты прибыл, Наэги-кун. Я уже заждался, — довольно произнёс Монокума, и Хината уставился на парня широко раскрытыми глазами, пока в голове росло осознание.       — Меня зовут Макото Наэги, я, как и вы, бывший ученик академии Пик надежды, — представился тот неожиданно серьёзным голосом, отчего по телу Хинаты невольно пробежали мурашки. Наэги выглядел чуть ли не младше него, однако его взгляд был слишком тяжёлым для того, чтобы принадлежать подростку, поэтому несложно было поверить в его следующие слова: — Сейчас я один из членов Фонда Будущего.       Повисла звенящая тишина, в которой все рассматривали новоприбывшего и переглядывались между собой. Очень вовремя Нагито снова перетянул инициативу на себя, не дав одноклассникам разразиться новым потоком шокированных возгласов.       — Очень приятно встретиться с тобой лицом к лицу, Наэги-кун, — сказал он, собрав руки перед собой, словно в молебном жесте. — Ты один из выживших Убийственной Игры, как и мы, верно? За это был прозван Абсолютной Надеждой и принят в Фонд Будущего, — почему-то всё это звучало как утверждение, и Макото выглядел сбитым с толку не менее, чем все остальные в зале, когда Комаэда озвучил свой настоящий вопрос: — Что же заставило тебя посетить нас в этой программе?       Смотря на него, Хината подозревал, что тот уже знает ответ. Только он не понимал зачем разводить весь спектакль, поэтому решил просто не вмешиваться и посмотреть к чему всё придёт.       Наэги молчал, поджав губы, и это напрягало больше, чем любой его потенциальный ответ.       — Эй, почему ты молчишь? — не выдержал Сода и подался вперёд, упёршись в трибуну, чтобы не упасть. — Ты же из Фонда Будущего, да? Тогда ты пришёл спасти нас? Так поторопись и сделай это!       Однако парень всё так же молчал, искоса поглядывая на каждого из них. Хината невольно подумал, что это выглядело так, будто их опасались или подозревали в чём-то, хотя себя он считал последним подозрительным человеком в этом зале, если не считать прошлого…       «Погодите».       Как он и подозревал, Наэги воззвал к их прошлому, зачем-то призывая его осознать для того, чтобы Фонд Будущего мог их спасти. Всё это звучало странно и притянуто, и он едва улавливал нить разговора, чувствуя, что в процессе запутывается куда больше.       — Замечательно, но зачем нам всё вспоминать? Разве нам не стёрли память для того, чтобы этого… не случилось? — спросил Фуюхико, прищурив единственный глаз.       — Реально, какой тогда смысл был во всём этом представлении с островом? — спросила Аканэ, требовательно смотря на подозрительно притихшего Макото. Нагито просто продолжал улыбаться, будто всё шло так, как он ожидал, что успокаивало и напрягало одновременно.       — Монокума оставил вам достаточно подсказок, чтобы вы могли ответить на мой вопрос, — размыто ответил Наэги (с каких пор Монокума стал гарантией правдивости? — удивился Хината), и Комаэда посчитал это нужным моментом влиться в дискуссию, пока никто не успел перебить его. Кажется, никто и не собирался.       — Я понял твою мысль: мы должны обратиться к отчаянию во имя великой надежды. Это замечательный посыл, но, поверь мне, я не хочу затягивать процесс, поэтому подведу итог. Все видели это в голограммах и отрывках электронных писем, поэтому ни для кого не будет сюрпризом то, что мы являемся пятнадцатью выжившими и бывшими Осколками Отчаяния. Как я понял, мы являемся одной из причин того самого «инцидента» из-за того, что в школьные годы по разным причинам вошли в контакт с Джунко Эношимой, Абсолютным Отчаянием. Для того, чтобы излечить нас была разработана эта программа, и воспоминания, наполненные отчаянием, хотели заменить воспоминаниями, наполненными надеждой. Но сейчас ты снова стремишься к тому, чтобы мы приняли прошлых себя. И что нам это даёт?       — Вы должны принять те ужасные вещи, что сотворили в прошлом…       — Уже.       — Что? — Парень повернулся в сторону Фуюхико.       — Из-за нашего прошлого мы наделали много ошибок, я сделал много ошибок. И это не значит, что сейчас ты должен судить нас по их стоимости, потому что мы существуем сейчас, — спокойно ответил якудза.       — Я не совсем понимаю зачем мы должны через это проходить, но надеюсь, что это нужно исключительно для блага… — пробормотала Соня, прижав сцепленные руки к груди, словно пыталась защититься.       — Так и есть, — зацепился за эти слова Макото, — я говорю это для того, чтобы вы осознали, что в реальности всё иначе. Ваши тела выглядят по-другому.       — С этим можно смириться, — сказал Сода.       — Когда вы завершите программу, эти аватары загрузятся в тела, и вы лишитесь своих воспоминаний.       — Не страшно, мы уже привыкли к этому, — пожал плечами Фуюхико.       — Просто мысль… но что случится, если мы не выберем «выпуск»? — поинтересовалась Соня осторожно.       — Вы продолжите свою мирную тропическую жизнь, — с готовностью ответил парень, поощрительно улыбнувшись.       — И остаться в фальшивом мире, который так легко поломать? Звучит как хреновая сделка, — пробормотала Аканэ, и Хината кивнул, наконец полностью соглашаясь с ней хоть в чём-то.       — Просто в реальном мире мы довольно поломаны морально и физически… — попыталась развить свою мысль принцесса.       — И поэтому ты предлагаешь остаться здесь? Вот с ним? — спросил Сода, широким жестом показав на Монокуму. С такой позиции действительно звучало особенно бредово, даже Нагито слегка нахмурил брови. Сам медведь лишь хихикнул в плюшевые лапы, но от себя ничего не добавил, просто наблюдая за свалкой разных мнений.       «Неужели он даже не попытается нас остановить?» — подумал Хината, за последние дни привыкший во всём искать подвох (даже или, скорее, особенно в себе).       Наэги добродушно улыбался им, сохраняя серьёзный и почти маниакально отсутствующий взгляд, и за это Хината зацепился, рассуждая, пока чужие голоса отошли на второй план. Он знал, что Макото что-то от них скрывал, не давая увидеть полную картину, но всё ещё не мог понять что именно. Опустив глаза, он попытался переосмыслить их сумбурный полилог, чтобы найти нужные несостыковки. Человек, с которым он общался раньше через голограмму, определённо был Макото Наэги, однако тот, что сейчас находился перед ними, каким-то образом от него отличался. В частности своей фиксацией на Фонде Будущего, что меньше всего вязалось с теми самыми письмами. Со стороны его слова действительно казались надёжными и правдивыми, но сейчас они не могли позволить себе ошибку.       Зацепкой стало частое упоминание Фонда Будущего, по словам парня упорно пытавшегося спасти их. Хината вспомнил о той голограмме в библиотеке, где электронное письмо, вырванное из переписки между Наэги и той самой организацией, которую он сейчас так превозносил, показывало, что он сам не раз поступал вопреки её решениям. И это стало толчком к тому, чтобы обнародовать свои подозрения и открыто вступить в конфронтацию с тем, кто выдавал себя за их союзника. К счастью, Нагито снова поддержал его, что спасло от лишних сомнений со стороны одноклассников, а контраргументы Макото с каждой репликой становились всё слабее и слабее.       Ко всеобщему удивлению, на защиту парня встал Монокума, убеждая их, что это единственный и неповторимый Макото Наэги, их надежда и неизменный «главный герой», однако такая активность с его стороны только подтвердила ранние догадки.       — Макото Наэги, если это действительно ты, то скажи мне одну простую вещь: почему паролем стали именно цифры «11037»? — спросил он, обвинительно выставив палец вперёд. Идея, возможно, была не самой лучшей, однако эта деталь была самой яркой, за которую он зацепился, вспоминая то, о чём ему говорил парень во время их короткого столкновения перед судом. Даже Нагито выглядел слегка удивлённым.       В ту же секунду, когда парень перед ним заколебался, Хаджимэ понял, что попал прямо в точку. «Макото» пытался что-то сказать пару секунд, после чего внезапно пошёл волнами, как поломанная голограмма.       «А мне казалось, что я на верном пути», — прозвучал искажённый помехами голос, и он исчез, оставив после себя звенящую тишину и множество вопросов. Хината сделал пару глубоких вдохов, чувствуя, как гулко колотится сердце в груди. А ведь если бы они доверились на эту уловку, всё могло закончиться куда печальнее. Липкий страх не позволял в полной мере прочувствовать собственный триумф. И лишь слегка раздосадованный вид Монокумы не добавлял уверенности, когда парень взглянул в его сторону. Не зря, потому что самое страшное было ещё впереди, когда он с гордостью заявил, что прямо здесь и сейчас покажет им свою «финальную форму». Хината зажмурился от вспышки перед глазами и очень удивился, когда открыл их снова, потому что пейзаж вокруг сменился на приторно-яркий, прямиком из детской аркады. А перед ними предстала… невероятно огромных размеров девушка. Не нужно быть гением, чтобы догадаться о том, кто решил почтить их своим присутствием. Несмотря на то, что она умерла ещё в конце первой игры, Эношима Джунко продолжала преследовать их даже по ту сторону реальности.       Почему-то Хината даже не удивился тому, что это было её рук дело, другого он и представить не мог. В таких условиях их шансы выйти победителями из ситуации просто становились мизерными. Либо настоящий Макото Наэги поторопится и сделает что-то, чтобы помочь им, либо всё закончится куда менее радужно. Чем он вообще занимается сейчас? Хината стиснул зубы и быстро перебрал в голове варианты развития событий, пока остальные подавляли первоначальный шок, осознавая происходящее. Дальше пришлось тянуть время бессмысленными диалогами, идущими по замкнутому кругу и сводящимися к тому, что выхода у них нет. Несколько раз она попыталась подколоть его принадлежностью к резервному курсу, однако Хината даже не колебался, потому что ранило это куда меньше, чем слова Комаэды раньше, в каком-то смысле они даже подготовили его к путанным речам Джунко. Каждой фразой она каким-то образом сбивала с толку ещё больше, чем всеми предыдущими сразу, если верить выражениям лица большинства одноклассников, едва успевающих встревать со своими репликами.       — Ладно, мне наскучило переливание из пустого в порожнее, — сказала Эношима, снова поникнув, после чего резко взбодрилась (её частые перемены характера уже вызывали головную боль хуже, чем выпады Комаэды, казавшиеся теперь цветочками) и ткнула в них пальцем из экрана. — Вы же хотите узнать каким образом мне удалось попасть сюда и разрушить вашу тропическую жизнь?       — Действительно, если Фонд Будущего так беспокоился о том, чтобы мы снова не впали в отчаяние, мог бы позаботиться о лучшей защите от вторжения извне, — пробормотал Сода, нервно почесав лоб. Почему-то сердце Хинаты забилось чаще, хотя он сам даже не догадывался об ответе на этот вопрос, лишь наверняка знал, что не обрадуется в итоге.       — От вторжения извне они обезопасили себя более чем тщательно. Однако это не спасло их от вторжения изнутри! — воскликнула Джунко, триумфально выпрямившись и уперев руки в бока.       — Это значит, что вирус в программу занёс один из нас? — уточнил Фуюхико, нахмурившись.       — Бинго! Хотя не думаю, что сейчас он признается в этом, даже если захочет, — со смешком ответила девушка и тут же весело добавила: — Поэтому прошу любить и жаловать, аплодисменты приветствуются! Это… — она коварно замолчала, окинув каждого из них лукавым взглядом, что заставляло приподнять плечи в безмолвной защите. — Камукура Изуру!       Повернув голову, Хината столкнулся взглядом с Нагито, скрестившим руки на груди, и почувствовал, как лёгкие сжимаются в груди, вмещая всё меньше кислорода с каждым вдохом. Никто больше на него не смотрел.       — Разве это не тот мужик, что основал академию? — спросил Фуюхико, склонив голову набок. — В кабинете ещё его портрет висел. Я думал, что он давно мёртв.       — О нет, Камукура Изуру более чем жив и полон сил, — отмахнулась Джунко, после чего перевела взгляд в сторону и кокетливо подмигнула. — Разве не так, Хината?       И вот теперь уже все взгляды сошлись на нём, заставив невольно выпрямиться и сглотнуть.       — Разве Камукура не был Абсолютной Надеждой или что-то вроде того? Хината же просто…       — Бесполезный студент резервного курса? — закончила за Фуюхико девушка и тут же задумчиво добавила: — Факт того, кто он на самом деле Камукура Изуру, делает всё куда более безнадёжным…       — Что за бред? — недовольно воскликнула Аканэ. — Хината наш друг, а не какой-то странный чудик!       — Похоже, вы меня не поняли. Внимание, класс, сейчас я преподам важный урок касаемо проекта создания искусственной надежды, — сказала Джунко, и через пару мгновений изображение на экране изменилось, схематически демонстрируя операцию на мозге, и Хината едва заметно скривился, представив, что ему пришлось через это пройти, пока Джунко размеренно выкладывала на стол карту за картой, уничтожая его личность, и без того насквозь фальшивую.       Хоть он уже знал правду из файла, сказанные вслух слова били хуже пощёчин, заставив опустить глаза и сжать кулаки так, что следы на ладонях наверняка сходить будут долго.       — Без интересов, без предпочтений, без чувств, без личности — и это то, к чему вы стремитесь вернуться! Не думаю, что ты почувствуешь шрам, если коснёшься головы, однако в реальности он точно там есть, — закончила свою речь Эношима, убрав картинку и сменив образ на более дерзкий.       — То есть Хината-сан это совсем не тот человек, которого мы знаем? — почти в ужасе спросила Соня, искоса смотря на него, будто боялась прямого зрительного контакта.       — Нет! — резко откликнулся Хината, вынырнув из своего оцепенения. — Я всё ещё Хината Хаджимэ, и вы видите то, кем я являюсь.       — Но имеет ли это значение, если при завершении программы твоя личность может полностью исчезнуть? — поинтересовалась Джунко, почти дружелюбно улыбнувшись, будто спрашивала его любимый цвет.       Всю решительность сбило этим словесным ударом под дых, и Хината со свистом втянул воздух через сжатые зубы.       — Но ведь она может сохраниться, верно? Я про личность, — мягко вторгся в разговор голос, о котором уже успели забыть все присутствующие. Хината тряхнул головой и посмотрел в сторону Нагито, легко улыбавшегося и всем своим видом показывавшего максимальную отстранённость от происходящего. Иначе как он продолжал выглядеть таким спокойным?       — При аварийной остановке программы аватары могут загрузиться в тела, просто программа выпуска будет считаться незавершённой, если всё пройдёт так, как спланировано, — спокойно добавила Нанами, качнувшись с носков на пятки.       — «Если»? — панически переспросил Сода.       — По ту сторону экрана находятся люди, что позаботятся об этом.       — Ну если ты так говоришь… — невольно согласился парень. Чёрт побери, Тогами, я должен попасть туда как можно быстрее, им нужна помощь!       Пару раз моргнув, Хината огляделся, однако не похоже, что кто-то услышал что-то странное, и он списал это на очередную галлюцинацию. Уже свыкся за последние сутки. В итоге из-за этих слов он пропустил возобновившееся обсуждение, ненадолго выпав из реальности. Похоже, Нагито снова пытался что-то доказать, и, судя по реакции остальных, у него даже получалось.       — Слуга, милый, — обратилась к нему Джунко, ядовито улыбнувшись и деловито устроив руку на бедре, находящемся где-то за рамкой экрана, — неужели ты считаешь, что после парочки удачно принятых решений превратился в самостоятельную личность?       Улыбка медленно пропала с лица Нагито, и это выглядело почти угрожающе, потому что он редко не улыбался, если забыть о прошлом суде, где всему виной были обстоятельства. Хината почувствовал, как мурашки пробежались по рукам.       — Не понимаю о чём ты, — тихо сказал Комаэда, упрямо поджав губы.       — Да брось, ты даже с потерей памяти остаёшься прежним, это очевидно, — почти шуточно сказала девушка и дальше добавила уже высокомерно: — А как же служение отчаянию во имя великой надежды? Или забыл без поводка на шее?       Пальцы парня чуть крепче сжались вокруг локтей, будто он пытался этим закрыть себя от её слов.       — Мне не нужен ошейник, и я даже не подумаю о том, чтобы служить кому-то, тем более отчаянию, — в последнее слово он вылил всё своё презрение, и у Хаджимэ волосы встали дыбом. И он считал, что раньше Комаэда был с ним грубым.       Эношима прыснула и рассмеялась, схватившись за живот. Все скривились от этого звука, и лишь Нагито насупился больше, твёрдо смотря прямо на неё.       — А чем же ты тогда занимался всё это время? — спросила Джунко, отдышавшись и смахнув несуществующую слезу с края глаза. — Вот с ним. — Изящный палец с ярко накрашенным ногтем указал на Хинату, широко раскрывшего глаза в удивлении.       — Я…       — Пресмыкался перед ним, всячески пытался угодить.       — Я не…       — А он раз за разом пользовался тобой и выкидывал по ненадобности, когда надоедало. Сколько раз тебя отвергли? Пальцев хватит посчитать?       — Он не…       — А знаешь почему ты так быстро простил его и привёл сюда? Потому что это единственное, что ты умеешь, — служить. И в этот раз снова слепо следуешь за ним, гордо заявляя, что это твоё решение. Не смеши меня, иначе я задохнусь, несмотря на то, что программа.       Руки Нагито медленно опустились, повиснув вдоль тела, и он опустил глаза, продолжая хмуриться, явно колеблясь.       — Не слушай её, она просто пытается запудрить нам мозги, чтобы мы сошли с верного пути, — сказал Хината, подавшись вперёд и упёршись руками в трибуну. Нагито не посмотрел на него, казалось, даже не услышал.       — Попробуй доказать ему, что не держал при себе всё это время лишь из-за того, что он был полезен, — ответила вместо него Джунко.       — Это неправда!       — Да? А со стороны выглядело именно так. Он всего лишь бесполезный слуга и после пробуждения им останется. Так какая разница? Мусором больше, мусором меньше, пусть делает что хочет. Если у него хватит воли на собственное мнение, — добавила, тихо хихикнув, и Хината захотел разбить этот чёртов экран, кинув в него чем-то тяжёлым.       Нагито не реагировал на их слова вовсе, пропав где-то глубоко в своих мыслях, и Хинате не нравилось то, что он даже не мог увидеть его глаз, чтобы примерно оценить состояние по шкале от плохого до кошмарного. Кровь охладела в жилах, когда он подумал о том, что снова может столкнуться с этим ужасным вихрем теней, превратившим Нагито в безумца.       — Эй, Слуга.       Словно по приказу, он тут же поднял голову, внимательно слушая и застыв подобно безжизненной кукле.       — Ты же хочешь показать свою значимость? — Ответом стал механический кивок, и Джунко широко улыбнулась. — Тогда доведи до конца то, что собирался. Устрой своим одноклассникам настоящее зрелище, достойное темнейшего отчаяния.       — Что за чёрт? О чём ты вообще? — встрял в их диалог Фуюхико, резким движением стерев холодный пот со лба. С каждой минутой происходящее нравилось ему всё меньше и меньше. Почему они не могли просто нажать чёртову кнопку и закончить всё это?       — Он знает. Ты же будешь хорошим мальчиком и сделаешь всё красиво?       Все повернулись к Нагито, задумчиво рассматривавшему внезапно оказавшийся на трибуне военный нож, гордо торчавший рукоятью вверх всем на обозрение. Ни одна из догадок не говорила Хинате о том, что это закончится чем-то хорошим, потому что он не ожидал подобного исхода вообще никак. В каком-то месте Джунко действительно была права: поначалу он терпел присутствие парня лишь из-за того, что тот время от времени говорил полезные вещи. Однако за последние дни многое изменилось, и он думал, что это имеет значение. Наивно было полагать, что годы травмы так легко сотрутся парой добрых действий, и он почувствовал стыд за то, что очнулся так поздно.       Твёрдой рукой Нагито выдернул нож, пусть не без затруднений, и волосы на теле Хинаты встали дыбом от ужаса при мысли о том, что он собирается сделать.       — Не смей! — крикнул он, когда Нагито устроил раскрытую ладонь на трибуне и медленно поднял оружие, явно собираясь пригвоздить собственную руку к поверхности. На секунду Комаэда замер, очнувшись, взглянул на него. Этого момента хватило, чтобы Хината сцепил зубы и перескочил через ограждение, метнувшись сквозь пространство между ними без всяких раздумий, что могли стоить жизни сейчас.       Одной рукой он схватил запястье со всё ещё занесённым в воздухе ножом, второй рукой крепко, наверняка до синяков, сжал второе плечо, несильно тряхнув податливое тело. Нагито расфокусировано смотрел куда-то в район его лица.       — Очнись, она просто играет с тобой, — рыча взмолился Хаджимэ, надеясь пробудить искру осознания в этих потерянных глазах. С каких пор его так сильно волновала чужая жизнь? Когда страх собственной потенциальной смерти перешёл в боязнь чужой? — Отпусти грёбанный нож, я прошу в первый и последний раз.       — Вау, какое представление! Жаль, я не захватила попкорн! — прокричала откуда-то сбоку Джунко, но ему было не до этого. Он крепче сжал пальцы вокруг тонкого запястья, боясь, что при большем давлении просто хрустнет кость. Похоже, это всё-таки сработало, потому что Нагито скривился от боли и наконец встретился с ним взглядом.       — Хината-кун? — спросил он, нахмурившись, после чего поднял глаза выше и осознал зажатый у себя в руке нож. — Ох.       Хината наконец позволил себе выдохнуть, но не ослабил хватку для надёжности. Похоже, ему удалось достучаться до разума Нагито хотя бы в этот раз.       — Пожалуйста, брось нож, — со вздохом попросил он снова, сомневаясь, что прошлые его реплики вообще дошли до восприятия парня.       Всё ещё смотря на свою руку, будто без этого в любой момент мог потерять контроль, Нагито медленно через силу разжал пальцы, позволяя оружию выпасть из них. Вместе они наблюдали за тем, как, не долетев до пола, нож рассыпался снопом цифр и просто исчез.       — Эх, я надеялась на какое-никакое веселье, а они развели романтику. Скукотища, — со вздохом возмутилась Джунко.       — А мне кажется, что прекрасно сработано, — возразил совершенно чужой голос, и все повернулись в его сторону, Хината даже забыл отпустить чужие руки.       За одной из свободных трибун стоял уже знакомый им парень, несмело улыбаясь и передёрнув плечами, когда внимание всех присутствующих сошлось на нём.       — А вот и оригинал наконец прибыл, — пробормотала Эношима без особого энтузиазма.       — Оригинал? То есть в этот раз он настоящий? — спросил Сода, с прищуром рассматривая парня с ног до головы.       — К счастью, в этот раз да, — со смешком ответил тот, неловко запустив пальцы в волосы на затылке. — Думаю, мне стоит заново представиться. Я Макото Наэги, член Фонда Будущего. Спасибо вам за то, что продержались до этого момента.       После этих слов пузырь напряжения наконец лопнул, и новоприбывшего тут же завалили вопросами со всех сторон, забыв о наличии Джунко в зале.       — Хината-кун, — едва слышно позвал Нагито, приблизившись к нему, и парень резко повернулся, нахмурившись при виде его неловкой улыбки. — Я буду искренне рад подержаться с тобой за руки в любой другой день, но не мог бы ты отпустить меня сейчас?       Опустив взгляд, Хината осознал, что до сих пор крепко сжимал запястье и плечо Нагито.       — А, да, точно. Прости, — пробормотал он и отдёрнул руки будто при ожоге, надеясь, что его смущение не стало слишком очевидным.       — Всё в порядке, ты поступил так, как посчитал нужным, — приободрил его Комаэда. Вздохнув, Хината оглянулся на свою пустующую трибуну и решил к ней не возвращаться — кнопки везде одинаковые. Перепрыгнув через ограду, он остался рядом с Нагито, снова чувствуя знакомую волну спокойствия, постепенно накрывающую его. Сердце всё ещё бешено колотилось в груди, а на висках собрался пот, но теперь Хината мог позволить себе дышать спокойно, стараясь не думать о том, что всего лишь доля сомнения в нужный момент могла привести к тому, что Нагито просто покончил бы с собой прямо на глазах у их одноклассников.       — Эй, Хината, вы закончили с приватной беседой? — позвал его Фуюхико, похоже, обуздавший свой наступающий нервный срыв.       — Это была не приватная беседа! — вспылил в ответ Хината, позволив себе почувствовать жар смущения на покрасневших ушах.       — Да-да, разумеется, — невозмутимо отмахнулся парень, после чего усмехнулся и продолжил свою мысль: — Наэги пытался донести до нас то, что мы теперь можем совершить предварительную остановку программы. Что думаешь по этому поводу?       Только в этот момент Хаджимэ заметил, что остальные молчат и смотрят на него, ожидая ответа. На губы наползла неловкая улыбка, когда он осознал, что все эти люди доверяют ему и ждут его решения наравне со своим. Пусть изначально он не был частью этого класса, но за это время уже не мог представить себя кем-то другим.       — Я считаю, что нам стоит это сделать, — сказал он с лёгкостью. — Мы не знаем, что ждёт нас по ту сторону, но мы прошли этот путь и не можем сдаться у самого конца. Мы сделаем это не для надежды или отчаяния, а для нас самих. В нашем прошлом случилось много чего, поэтому стоит постараться и построить новое светлое будущее.       Закончив, он позволил себе смело улыбнуться и провёл рукой по шее, стараясь избавиться от напряжения.       — Прекрасная речь, Хината-сан! — громко отозвалась Соня, хлопнув в ладоши. Кажется, на уголках её глаз блеснули слёзы.       — Неплохо для парня без таланта, — усмехнулся Сода, пока Фуюхико молча поднял большой палец. Аканэ с триумфальным возгласом повторила его жест, вскинув руки над головой. Нанами улыбнулась и кивнула, смотря на него с теплотой в глазах.       — То есть нам надо всего лишь нажать две кнопки одновременно? — нетерпеливо спросила Аканэ.       — Да, — ответил Макото, уже занеся раскрытые ладони над трибуной.       — Подождите, какого чёрта? Какое ещё будущее? Вы должны были впасть в отчаяние, как в прошлый раз, а не устроить это представление! — недовольно воскликнула Джунко, бессильно всплеснув руками.       — Один и тот же трюк не работает дважды, — ответила Нанами и первая зажала две кнопки сразу.       Следом за ней повторили все одноклассники, и Хината спокойно наблюдал за ними, не особо торопясь — теперь он мог себе это позволить. Похоже, Нагито тоже никуда не спешил и потому остался последним. Закончив, он в ожидании повернулся к парню, снова улыбаясь так, как при их первой встрече.       — Поможешь мне? — спросил Хината, убрав руку, и сдвинулся в сторону, освобождая место рядом. Нагито окинул его мимолётным взглядом и всё же решился встать рядом, накрыв левой ладонью кнопку «рестарт».       — Спасибо тебе, Хината-кун, — сказал он. Хината кивнул, хотя до конца не понял к чему была эта благодарность, и они одновременно опустили руки, наблюдая за тем, как под разочарованный визг Джунко всё вокруг поглощает белый свет.

***

Он просыпается, чёрт, просыпается! Нужно отключить искусственную вентиляцию! Капельницы, быстро! Она не дышит! Глаза, открыл глаза! Эй, ты меня слышишь? Пошевелись, если да. Надо было брать больше людей, чёрт.       Хинате хотелось повернуться набок и закрыть уши руками, чтобы оградиться от этой смеси случайных голосов вокруг себя, однако он едва мог позволить себе открыть глаза, поэтому тишина так и осталась недостижимой мечтой. Сложно было сосредоточиться, когда вокруг кто-то мелькал, что-то говорил, к нему то и дело подходили и отходили. Не было даже сил заставить себя открыть рот и сказать хоть что-то. Они действительно смогли очнуться? Все или только часть? Почему голова ощущается так странно? Где он? Где остальные?       «Где Комаэда?» — Мысль пулей проскочила через мозг, и Хината вздрогнул, словно в припадке, — его тело ещё не совсем привыкло к такому стрессу.       — Мы здесь, Хината-сан, — раздался подозрительно знакомый голос, и он заставил себя сфокусировать взгляд, рассматривая нависшего над ним парня, воплощавшего собой дежавю в костюме, потому что даже имя Хината воспроизвёл далеко не сразу. Пока он отрешённо рассматривал по-мальчишески торчащие волосы, совершенно не сходящиеся со взволнованным изгибом нахмуренных бровей и строго затянутым галстуком, парень принялся торопливо убеждать его в том, что они очнулись, всё получилось, сейчас он не может двигаться, это нормально, потому что он только пришёл в себя, скоро к телу начнёт потихоньку возвращаться чувствительность, а сейчас они должны провести пару незначительных тестов.       Хаджимэ хотел бы хмыкнуть или криво усмехнуться, но мышцы лица оказались ещё менее податливыми, будто атрофировались задолго до того, как он оказался в той злосчастной программе. Дальше перед глазами замелькали люди, светящие ему в глаза фонариками, что-то говорящие и записывающие, а он смотрел в потолок и усиленно думал о том, как пережил пробуждение Нагито и где он сейчас. Медленно и со скрипом его голова согласилась повернуться в сторону, неприятно растянув шею. Кто-то рядом сказал о том, что ему лучше не шевелиться, это станет слишком большим стрессом для организма, однако Хината был глух для мира, старательно фокусируясь и пытаясь уловить хоть что-то знакомое в расплывающейся картине. Рядом мелькали открытые и закрытые капсулы, между которыми с муравьиной резвостью перемещались люди в халатах или таких же однообразных костюмах. Он попытался поднять голову и увидеть дальше, но его почти сразу уложили обратно насильно, сказав, что придётся вколоть транквилизатор, чтобы он не навредил себе. Хината не мог бы воспротивиться даже при желании, а когда увидел мелькнувшую в отдалении копну белоснежных волос, что нереально с чем-то спутать, почувствовал, как губы незаметно для людского глаза приподнимаются в улыбке, оживившей маску его безразличного лица. Оставалось надеяться, что это не галлюцинация. Когда укол подействовал, он с готовностью закрыл глаза, отдаваясь темноте.       Самым приятным зрелищем после пробуждения стал стерильный белый потолок, заменивший балдахин кровати, успевший ему порядком осточертеть, что сейчас он в полной мере осознал. В этот раз голова повернулась без особых усилий с его стороны, чему Хината несказанно обрадовался, увидев дверь напротив своей кровати. Помещение чем-то напоминало больницу на одном из островов. Зацепившись за эту мысль, Хината окунулся в пучины своего разума и за несколько минут расставил по полочкам собственные воспоминания, надеясь, что все остались при нём. Если их действительно смогли вытащить из программы без возвращения к режиму отчаяния, это можно было считать тотальным успехом, забыв про странное ощущение в голове. Наконец он позволил себе осознать, что находится в помещении один, и никто приходить к нему явно не собирается. Не будет даже нависшего над ним улыбчивого лица и дружелюбно протянутой руки. Всё самому.       Скривившись, Хаджимэ поднялся, несмотря на возражения собственного тела нагружать себя так сразу. Упёршись спиной в изголовье кровати, он подождал прояснения в голове, после чего ещё раз оценил обстановку и с интересом приподнял брови, обнаружив одиноко тянущуюся от его руки ниточку капельницы. Судя по разным небольшим шрамам и не до конца зажившим мизерным точкам, раньше в него вставляли куда больше игл, и он надеялся об этом никогда не вспомнить. Сейчас важно было одно — мысль, посетившая его почти сразу после туманного пробуждения. Медленно-медленно, достойно не всякой черепахи, он спустил ноги на пол, тут же поджав пальцы от холода и одновременно с этим почувствовав удовлетворение от реальных ощущений. Лицо отказалось подавать признаки эмоций, ограничившись бровями, но Хината не был обеспокоен подобной мелочью. Отсутствие каких-либо костылей рядом стало не самой лучшей новостью, отчего он с упорством вцепился одной рукой в изголовье кровати, а второй схватился за стойку с капельницей, старательно балансируя, чтобы не свалиться и не усугубить ситуацию ещё больше. Всё так же медленно он продрался сквозь цепкие лапы паралича, заставляя свои конечности работать, пусть и сомневался, что должен (и может) это делать. Кажется, расстояние до двери было чуть меньше вечности, и он остановился, чтобы отдышаться, когда наконец смог обхватить подрагивающими пальцами дверную ручку. Половина пути пройдена, осталось совсем немного.       Перешагнув через порог, он медленно огляделся, стараясь не усиливать головокружение. Удивительно, что в коридоре никого не оказалось. Похоже, Фонд Будущего был тем ещё сборищем дилетантов, если за ними даже не догадались наблюдать после пробуждения. К счастью, почти сразу же он смог найти взглядом нужную табличку на двери и медленно, зато уверенно направился к палате, поскрипывая колёсами. Зашёл без стука, зная, что никого не застанет, и не смог удержать вздоха, когда заметил ровно лежащую на кровати фигуру. Похоже, Нагито ещё спал, потому что даже не повернулся в сторону звука. Бережно закрыв дверь, Хината вложил все усилия в последние шаги и завис над чужой кроватью, всматриваясь в умиротворённое лицо. В реальности Нагито казался ещё тоньше, хотя в их ситуации это было ожидаемо, но он был жив и размеренно дышал во сне, что заставило уголки губ Хаджимэ поползти вверх. Впрочем, когда он перевёл взгляд в сторону и обнаружил ровно сложенные поверх одеяла руки, улыбка умерла ещё в зародыше. Вместо живой кисти вокруг левого запястья и вдоль предплечья тянулись бинты, едва ли проигрывая коже в своей белизне. Хоть где-то им точно не соврали.       Пока Хината внимательно заново изучал человека перед собой, Комаэда наконец вынырнул из своей утомительной дрёмы и медленно раскрыл глаза, моргнув несколько раз, чтобы рассмотреть нависшую над собой тень. Как только его взгляд прояснился, бледные, слегка пересохшие губы тут же растянулись в попытке улыбнуться. Впервые это вызвало у Хинаты не желание нахмуриться. Дышать стало легче, и рука цеплялась за стойку уже не так отчаянно.       Первым словом, что он услышал в реальности, оказалось его собственное имя. Не фальшивое, оставшееся где-то в тёмных уголках памяти, если не стёртое навсегда, — то, с которым он пережил всю эту историю до самого конца. Голос Нагито не сразу подчинился ему, и Хината хотел было остановить его, не позволить перенапрягать себя вот так сразу, потому что не все из них могли позволить себе подобную роскошь. Ему просто повезло, и сердце подпрыгнуло в груди, когда Комаэда прокашлялся, и хрипение в его горле сложилось в слабое «Хината».       — Нагито, — ответил он, словно это было приветствием между ними. Похоже, парень удивился, услышав своё имя в ответ, однако его улыбка перестала походить на кривую проволоку. Хороший знак. Продолжая рассматривать Хинату с таким же упорством, какое тот позволил себе проявить минутами ранее, он не без труда поднял правую руку, слегка подрагивающую. Хаджимэ без раздумий сжал чужие пальцы в своих, после чего придвинул капельницу ближе и медленно опустился на кровать, позволяя слабым ногам наконец отключиться, как им было положено.       Тонкие пальцы плавно скользнули по его запястью, предплечью, короткому рукаву больничного халата, остановившись в паре миллиметров от щеки, и Хината без сомнений склонил голову в сторону, отдаваясь лёгкому касанию, от которого по телу прошлись мурашки.       — Красный и зелёный прекрасно смотрятся на тебе, — с придыханием сказал Нагито, и Хината едва заметно нахмурился, не понимая сути этих слов, но в этот самый момент он готов был согласиться со всем на волне эйфории. Подобное умиротворение в серых глазах стоило всех его усилий.       Подавшись вперёд, он осторожно коснулся лбом светлой чёлки, чувствуя, как Комаэда напрягся и расслабился в один момент. Хината никогда не думал, что простой звук чужого дыхания может радовать так сильно. Отстранившись, он посмотрел на всё ещё опущенные веки парня, трогательно не спешившего открывать глаза и растворившегося в реальных ощущениях. Слегка пересохшие губы едва ощутимо коснулись белоснежных прядей, и кончики ушей Нагито знакомо покраснели от этого. Уголки губ Хинаты снова приподнялись в своей скрытой улыбке.       Нагито убрал руку с его плеча, чтобы приподнять одеяло в приглашении, которое парень мгновенно принял, осторожно устраиваясь рядом и переплетая их ноги. Одну руку он лениво устроил поверх одеяла рядом с раскрытой ладонью уцелевшей правой руки, когда второй осторожно погладил покрытое бинтом предплечье, показывая, что не испытывает отвращения. Возможно, потом у них случится длинный разговор по этому поводу (как и по поводу всего остального, случившегося между); возможно, скоро кто-то обнаружит его отсутствие в собственной палате и поднимет тревогу, после чего им устроят выговор; возможно, потом им придётся иметь дело с целой организацией, явно не настроенной позитивно; возможно, понадобится много времени, чтобы наверстать то, что они потеряли. Всё это было до скукоты предсказуемо, и Хината выдворил все мысли из своей головы, прикрывая глаза и думая только о том, как тепло ощущается чужое дыхание на его ключице, пока мягкие волосы щекотали шею. Широкие врата будущего раскрылись под их напором, и сейчас он мог позволить себе пару мгновений ностальгии на их пороге. И весь мир вокруг замер.