Пламя моего сердца

Он помнит те дни – благословенные дни Начала Мира. Когда он еще не был Отступником. Когда все они – дети Единого, жили в мире и спокойствии. Его сердце тогда было чистым и свободным почти от всех желаний. Кроме одного… Все дети Илуватара были похожи друг на друга вначале. Все… Кроме двоих. Позже каждый из Айнур стал личностью, но и в этом они строго следовали замыслу их создателя. И пели они в чертогах Единого… И два голоса звучали ярче прочих, сильнее прочих, страстнее прочих. Соревнуясь друг с другом, выхваляясь друг перед другом, двое их было – и раньше прочих они постигли дружбу, и раньше прочих нашли друг в друге то, что удалось найти лишь немногим… Я помню каждое твое слово в Песне. Каждый твой взгляд, эхо твоего смеха, силу твоих грозных рук. Мне казалось, что мы с тобой тогда были чем-то одним. Единым. Что в нас отражалась вся песня Эру. Что мы были этой песней. Как жаль, что я не знал тогда, что ты настолько слепо повинуешься тому, кого зовешь Создателем. Как жаль, что пламя Илуватара оказалось сильнее огня моего сердца. Но тогда, в те благословенные дни, мы были – пламя, единое в своем горении. Единой стихией, одним духом. Что ж, я сполна заплатил за свою наивность, и эти цепи, которыми я скован – дело твоих сильных, но таких нежных рук. Я буду считать эту цепь твоим подарком, даром твоего сердца моему, пусть даже это и не так… И, казалось, все было прекрасно. Эру осторожно, раз за разом, раскрывал свой план, показывал видение. Словно опытный дирижер, он управлял Музыкой, направлял своих Созданных, указывая им все новые и новые вершины… Тогда-то это все и началось, наверное. Тот Айну, которого прозвали Мелькор, захотел большего, чем ему было положено. Поразительно, не правда ли, как менялись все Айнур? Я помню, когда все, кроме меня и него, были словно отражения Илуватара, и вот… Они познавали друг друга и в итоге познали любовь. Манве и Варда, Ауле и Йаванна, Ороме и Вана… Почти все Айнур нашли тогда свой смысл и свою любовь. Все… Кроме меня. И него. Нам не нужно было слов. Мы были – одним. Единым. Но я все же отважился сказать ему те самые слова, которые так долго жгли мое сердце и терзали душу. И тогда вмешался Илуватар. Я не помню Его слова – это было бурное море пламени, грохот рушащихся гор, голос самого мироздания… Но я помню, как после этого изменился тот, с кем я хотел бы быть больше всего на свете. И с этого дня он стал ненавидеть меня - так же сильно, как раньше любил. А я потерял веру в то, что Илуватар и вправду знает все лучше нас. И чем дольше я размышлял, тем больше понимал, что именно по его странной прихоти, по его своеволию –я потерял все, что у меня было. Какое значение имела Песня Сотворения, если тот, с кем я её пел, выжег раскалённым железом меня из своего сердца? И я стал все больше и больше петь не то, чего желал наш своенравный творец, но то, что чувствовал. И послышался громкий, ревущий голос, который, казалось, поколебал основания чертога: — Могучи Айнур, и самый могучий из них — Мелькор. Но должно знать ему и всем Айнур, что я есмь Илуватар. То, о чем вы пели, я покажу вам, чтобы знали вы, что сделали. А ты, Мелькор, увидишь, что нет темы, истоки коей не лежали бы во мне, равно как никто не может изменить музыку мне назло. Ибо тот, кто попытается сделать это, окажется лишь моим инструментом в создании вещей более дивных, чем он сам мог бы представить. И тогда словно оковы спали с меня, и узрел я, кто на самом деле тот, кого я почитал как отца, кого я считал Творцом и Создателем, и кого безмерно уважал. Я увидел, что вместо всемогущего Илуватара передо мной стоит тиран, который больше всего на свете боится за свою власть. Я пытался рассказать остальным. Не тому, кого любил. Он – отказался от меня. Он – изменился. Пламя моей души, каким ты стал холодным! Твой жестокий создатель изменил тебя раз и навсегда, превратил в моего заклятого врага – не иначе как в насмешку надо мной… Как я мог думать, что он мудр? Что он любит нас? Все, что он любит и любил, лишь он сам и его власть. Я не смог оставаться там. Все остальные Айнур слепо верили тирану, который не воспринимал их самостоятельными личностями. И я ушел. Я не знал тогда, что без меня тот, кого я любил больше всего мира, станет жестоким. Равнодушным. Что его так изменит воля бездушного творца. Мелькор ушел. Порвав навсегда ту связь, что соединяла его с остальными Айнур и с Эру Илуватаром. Ушел в ту землю, что когда-то спел вместе со своим возлюбленным. И до тех роковых дней он их не видел, а сердце свое старался занять исследованием Арды и созданием новых существ. И все было прекрасно. До возведения Светильников. До свадьбы Тулкаса. Наслаждение очей моих, пламя моей души, это морок? Ты – настолько не похожий на себя самого, радостно веселишься и танцуешь с той, чей танец – оленья поступь, с той, что так легка и тонка, и называешь её... Нет. Я не могу в это поверить. Этого не может быть. Это все морок, ложь! … я не помню, что я тогда делал. В ярости я крушил мир, который мы с тобой создавали, поднимал горы и рушил их на дно моря, и пламя было рядом со мной, и не обжигало меня, потому что мое Пламя было сильнее. Для чего я это сделал? Хотел посмотреть тебе в глаза? Чтобы ты сказал мне открыто все то, что я уже услышал? Не знаю. Но моя мечта сбылась. Я тебя увидел. Чего я ждал? Слов извинения? Нежности? Нет… Ты пришел, чтобы победить меня. Чтобы пленить меня. Мог ли я сопротивляться тому, кого так долго и безответно любил? Мог ли я причинять боль тому, кто стал для меня дороже всего сотворенного и несотворенного? Что же, я все же получил свой подарок от тебя. Дар твоей любви – эту крепкую стальную цепь… Они ждут моих извинений. Перед кем? Перед тем, кто разрушил мою жизнь, кто отобрал мою любовь и сделал того, кого я любил больше жизни, своим послушным и глупым рабом? Во мне никогда не будет покорности тебе, Илуватар. Знай, я обязательно вернусь. И тогда перед судом предстанешь ты, а не я. Перед единым, вечным и справедливым судом – судом разбитого сердца.