Конкиста

      Один мудрый меланхолик как-то написал: "Каждый получает ту реальность, которую заслуживает". Но не продолжил. Но ведь чем меньше человек, тем большего он хочет. И что если продолжить и спросить: "А как быть, если заслуженное тебя не устраивает?"       Людская раса издревле не могла усидеть на месте. Ведь даже стагнация означает регресс. В своей фанатичной жажде все большего блага она, наконец, прорвала все мыслимые границы, и нелепое порождение радиоактивной аномалии и центрифуги от стиральной машины дало чудовищам шанс захватить Внешний мир.       Проходя мимо одной из камер в тюремном отсеке базы, я вдруг услышал, как шепчет мне что-то один человек. Он оказался индеец, раз за разом повторяющий одну и ту же допотопную поговорку: "Когда упадет последнее дерево, когда иссохнет последняя река, когда упадет последняя птица и издохнет последняя рыба - только тогда вы, люди, поймете, что деньги нельзя есть!.."       - Ну и ну, - пробормотал я, мысленно жалея бедного сумасшедшего. А потом вспомнил, что индейцев давно нет. Их обновленная родина сгорела в огне ядерных пожаров. Слишком наивными оказались индейцы. Слишком мудрыми. Слишком глупыми.       За индейцами отправился и весь остальной мир. Упало последнее дерево, иссохла последняя река... Остались только мы - умные и жадные до денег. Мы - Конкиста.       Ах, да, еще осталась куча денег. И деньги стало можно есть.        - Hola, Америка! - кричу я в раскрутившуюся центрифугу, а солдаты подхватывают мой клич. - Встречай нас, мы - твои конкистадоры!

***

      "Война Миров" Уэллса сулила человечеству роль жертвы во встрече с инопланетянами. "Звездный Десант" Хайнлайна выставлял последних агрессорами в равном противостоянии. Книга под названием "Реальность" сделала безжалостными захватчиками людей.       Голубая червоточина выбрасывает взвод на цветущую поляну. Синее-синее небо плывет над головами, переливаются во красном солнце чешуйки-лепестки деревьев, шумит спокойно высокая трава. Где-то вдалеке раздается ружейная трель, и над нашими головами пролетает нарезной снаряд. Внезапно вздыбливается перед нами земля: это еще один снаряд накрывает рядового Рико, а нас - кровавыми ошметками.       - Чего стоим?! Не спа-ааать! - ревет в динамиках Сержант, и иномирный десант бросается в атаку.       И мы бежим по пустынным равнинам, а ползем - по глубоким рытвинам, потому что твердо знаем, что в одно и то же место у них снаряды не падают. Сквозь плотную завесу пыли, окружающую нас, то и дело прорываются уродливые долговязые существа в зеленых униформах и блюдцевидных касках. Они кричат истово и громогласно, неумело сжимая в руках допотопные ружья, так что мы без труда жарим их из лазера.       До точки следующего перехода остается каких-то двадцать пять метров, когда Сержанта подстреливает один из уродцев. Сержант хрипит. Я вижу его. Я поднимаю свою винтовку. Это - моя винтовка. Таких винтовок много, но эта - моя. И я ей управляю.       Я поджариваю Сержанта. Но в клубах пыли никто этого не видит. Затем другие поджаривают уродца.       - Чего так долго?! - гаркает Капитан, когда мы подходим к Центрифуге. - И где Сержант?!       Я за него, - устало шевелю я языком. - Что делать надо?       - Воевать!