all the words of time and space

В жизни Ойкавы Тоору было много вещей, которые застали его врасплох. У его сестры родился ребенок, в первый раз он провалил тест, проиграл Карасуно. Но ничто не удивило его больше, чем Иваизуми Хаджиме. Ничто не продолжало удивлять его больше, чем Иваизуми Хаджиме. Он никогда не был готов к тому, что кто-то вроде Хаджиме войдет в его жизнь, никогда не был готов к тому, что кто-то вроде Хаджиме останется. Он не привык иметь друзей, не привык, чтобы люди заботились о том, как он, разговаривали с ним каждый день. Хаджиме вошел в жизнь Тоору так легко, так естественно, и он не ушел, как ожидал Тоору. Он не устал от него и не отказался от него. Он не решил, что Тоору — это слишком много, как это делали многие люди. Тоору знал, что его было много. Он знал, что не каждый сможет с этим справиться. Он знал, что большинство людей не могут. Хаджиме остался, хотя в этом не было необходимости. Хаджиме остался, даже когда Тоору оттолкнул его. В течение семи лет Хаджиме оставался неподвижной силой в его жизни, постоянной, когда все остальное менялось. Хаджиме всегда был рядом, на плечо можно было опереться, за руку можно было держаться, даже если большую часть дней он не мог сделать ни того, ни другого. В течение семи лет они были лучшими друзьями. В течение семи лет им приходилось преодолевать разделявшие их мили, небольшими визитами сюда и туда. В течение семи лет они росли вместе, поддерживали друг друга и оставались вместе. И теперь у них было еще семь лет, чтобы сделать то же самое, только теперь расстояние не будет препятствием. Так вот, им предстояло прожить вместе семь лет, и еще семь после этого, и еще семь после этого. У них было все время в мире, когда они могли бы выбрать, чтобы быть вместе. Тоору все еще не совсем верил в это, даже когда стоял в дверях их новой квартиры, Хаджиме рядом с ним. Это было маленькое помещение с одной спальней, с печальным предлогом кухни и тесной ванной, но для Тоору оно было идеальным. Это было начало его жизни с Хаджиме, жизни, которую он мог с нетерпением ждать. Взгляд Хаджиме останавливается на Тоору, и он протягивает руку. — Готов? Тоору кивает, сжимая его руку в своей и одаривая мягкой, довольной улыбкой. Они входят в пустую квартиру, и Тоору чувствует себя таким счастливым, что готов лопнуть. Это все его, его и Хаджиме, и этого может быть немного, но это их, и он любит это, и он может сказать, что Хаджиме тоже это любит. Когда они оказываются посреди своей новой спальни, еще пустой, Тоору не может устоять перед желанием притянуть Хаджиме в свои крепкие объятия. Он кладет голову ему на плечо, обнимает руками за талию. Руки Хаджиме двигаются так, что оказываются вокруг шеи Тоору. — Это кажется нереальным, — шепчет Тоору ему в грудь, — что я могу делать это, когда захочу. — Это реально, — говорит ему Хаджиме, но на его лице такое же удовлетворенное выражение. — Я люблю тебя, — говорит Тоору, потому что он хочет, чтобы Хаджиме знал, потому что он хочет повторять это снова, и снова, и снова, потому что он счастлив и влюблен, и скоро он поступит в колледж со стипендией по волейболу, и жизнь хороша. Жизнь прекрасна. — Я тоже тебя люблю, — отвечает Хаджиме, проводя рукой по волосам Тоору, и если бы Тоору верил в совершенство, он бы подумал, что этот момент настал. (Но после многих лет стремления к совершенству Тоору научился принимать, что такого не существует. Это все еще близко.) Они стоят так некоторое время, заключенные в объятия друг друга, ни один не хочет отпускать, ни один не хочет, чтобы этот момент закончился. В конце концов, этот момент действительно заканчивается, но это только начало всех моментов, которые еще впереди, всех моментов, когда они все больше влюбляются, всех моментов вместе, всех моментов, когда они выбирают друг друга. Тоору и Хаджиме учатся в разных университетах, и хотя они никогда не играли в одной команде вместе, даже несмотря на то, что Хаджиме не занимается волейболом во время учебы в колледже, чтобы сосредоточиться на учебном процессе, они все еще команда. Они сами по себе команда, и это лучшая чертова команда, частью которой когда-либо был Тоору. Хаджиме приходит на все игры Тоору, даже когда у него в заднице домашнее задание. Он поздравляет его, когда тот выигрывает, все улыбаются и радуются. Он утешает его, когда тот проигрывает, крепко обнимает и позволяет ему плакать в его объятиях. Выиграл или проиграл игру, Тоору всегда остается для него победителем. Он никогда не забывает сказать ему об этом. Это не всегда легко. Они борются, они меняются, они борются. Но они справляются с этим. Они общаются. Они помнят, что, несмотря ни на что, они любят друг друга. Это не всегда легко, но они справляются. Они остаются. Тоору выигрывает награду лучшего сеттера в свой последний год в колледже, и Хаджиме делает ему предложение той ночью. Они занимаются любовью, а затем не ложатся спать до раннего утра, вспоминая, как далеко они продвинулись, вспоминая, что каждую ночь они засыпают, прижавшись друг к другу, им повезло. Помня, что каждое утро они просыпаются и целуются с этим ужасным утренним дыханием, им повезло. — Если ты сейчас же не направишь свою задницу в постель… — начинает Хаджиме однажды ночью, когда Тоору все еще не спит в два часа ночи. — То ты что? — Тоору прерывает его игривым тоном. — Я… — Хаджиме делает паузу, — Я не выйду за тебя замуж. Тоору ухмыляется, поворачиваясь на стуле так, чтобы оказаться лицом к Хаджиме, который сидит на их кровати. — Довольно громкое заявление для парня, который произнес большую речь о том, как он был влюблен в меня всего несколько недель назад. — Я беру все свои слова обратно, — настаивает Хаджиме. Ухмылка Тоору становится шире, глаза искрятся озорством. Он встает со стула, медленно подходит к краю кровати, проводит по ней рукой. — Все, хм? — спрашивает Тоору тихим голосом, не сводя глаз с Хаджиме. Все, что делает Хаджиме, — это кивает. Тоору двигается по краю кровати, на которой лежит Хаджиме, его рука перемещается с кровати на ногу Хаджиме. — Я тебе не верю, — говорит ему Тоору, протягивая руку к бедру. — Ты хуже всех, — говорит Хаджиме, хватая Тоору и начиная тянуть его на кровать. — Ты любишь меня, — отвечает Тоору, садясь на Хаджиме сверху. — Ни капельки, — протестует Хаджиме, в его словах нет никакой реальной убежденности. Тоору наклоняется и целует его, и когда они отстраняются, Хаджиме шепчет, — Может быть, ты не так уж и плох. Многое меняется, но они никогда не перестают любить друг друга. Они никогда не перестанут хотеть друг друга. Они никогда не перестают поддерживать друг друга. В жизни Ойкавы Тоору было много вещей, которые застали его врасплох, но ничто не удивляет его больше, чем Иваизуми Хаджиме. Ничто не продолжает удивлять его больше, чем Иваизуми Хаджиме.