Молчание

Слэш
NC-17
Завершён
145
Размер:
4 страницы, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
145 Нравится 2 Отзывы 27 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Юра всегда знал, что когда-нибудь его бросят. Он не настолько хорош собой (про характер он вообще молчит), чтобы влюбиться в него. Но он хотел быть счастливым. Поэтому и тренировался как проклятый, лишь бы заметили, лишь бы приняли и полюбили. Хотя бы кто-то. Хотя бы раз в жизни. И его мечтам (он слёзно умолял каждый день за пять минут до будильника о любви; ему так ее не хватало, особенно когда дедушка был так далеко), как он считал раньше, было суждено сбыться. Ведь он встретил Виктора. Человека, который (он был наивен и беспомощен!..) смог понять его тягу к победе, который протянул руку, стал кумиром, которого у него никогда не было. Да и как устоять перед этими голубыми глазами, манящими, словно в бездну, словно на дно океана, и в которых так хочется утонуть? Они гипнотизирует, утаскивают на самое каменистое (и очень темное) дно, где нет ни луча света. Только боль, давление. Жажда (почти неконтролируемая). И хочется всплыть, убежать, глотнуть наконец воздуха, но сил нет. Их забрало чудесное создание, казавшееся в ярком свете солнца (и чужой славы) самым красивым существом в мире. Виктор был русалкой, которая сладкими речами заманивает в воду, а потом утаскивает людей в пучину. И так сопротивляться не хочется… Да и дела нет Виктору до него. Возможно, у него было таких много: десятки, сотни (тысячи, десятки тысяч) фанатов и фанаток, которые готовы ради него не только раздеться догола, но и умереть, вложить в руку с длинными изящными пальцами поводок или сердце, вырванное из груди ради него. Таких как Юра слишком много вокруг Виктора. Они постоянно рядом, крутятся, восхищаются всем тем, что так парень любит: и катанием, и прыжками, которые Виктор делает, будто не чувствуя гравитации, будто сила притяжения не способна действовать на него. Будто сам Бог или сама земля не могут отвести взгляд от его выступления, позволяя парить долгие секунды. Виктор создан, чтобы им восхищались. Он самая настоящая звезда. А ещё шлюха и пидор, но Юра понял это слишком поздно. Когда об обещании забыли, оставив в сердце только обиду и боль. Ах да, как он мог забыть? Ведь и сердца не осталось — лишь зияющая дыра в груди. Пустота, которую не заполнить, наверное, никогда… Из игривой русалки, что своей сияющей чешуей манит к себе, восхищает и не даёт отвести взгляд (заигрывает, слова льются бесконечным потоком, и хочется слушать ещё; подмигивает, и тени от длинных ресниц падают на щеки и острые скулы; и сил больше нет, и противиться такому волшебству — невозможно) он стал волком, оборотнем, который вонзает в тонкую кожу клыки, рвет на части кисти рук (или это его внутренний зверь?). Царапины на предплечьях манят провести по ним ещё раз ножом, открыть только зажившие раны и слизывать красную кровь с кожи. Вместо мечты Юра увидел реальность — как Виктор улыбается, наклоняет голову чуть влево и удивлённо спрашивает «обещание?». Его вид так и говорит: «я не понимаю, о чем ты, мальчик». И это трудно. Настолько, что Юра не задумываясь гонится за ним, летит в Японию, лишь бы вернуть, образумить. Заставить осознать, какую ошибку он совершил. Парень думал, что ради него Виктор вернётся. Как же он ошибался! Бедный мальчик с разбитым сердцем — и нет ничего печальнее. Теперь он глотает соленые слезы по ночам, захлёбывается в крике в темноте, пытаясь не бояться монстров под кроватью, которых не существует. Но после очередной раны, после очередного глотка собственной крови Юра видит его: небрежный силуэт, который почти не виден в темноте комнаты (шторы никто не открывал очень давно, и можно увидеть, как пыль медленно кружится по комнате, оседая на вещах и полу небрежным слоем). Он так похож на очередного монстра (Юра слишком любил смотреть ужастики, и теперь ненавидит себя за это) из фильма, что хочется исчезнуть. Забыть (или забыться в алкоголе, приступе гнева, в катании; вздохнуть полной грудью зимний воздух, посмотреть на небо, вечно закрытое тучами, и ещё раз сделать глоток своей крови, расцарапать руки до мяса, чтобы не слышать чужой насмешливый голос по ночам), стереть из памяти платиновые пряди волос, ледяные голубые глаза, которые так и манят утонуть… Острые слова режут вены, а взгляд способен не только расчленить, но и раздеть, заставить краснеть мальчишку без опыта. Юра уверен: в постели Виктора побывала не одна сотня женщин. И не один десяток мужчин. А теперь ещё и Кацуки. Что Виктор нашел в нем? Чем он лучше Плисецкого?! Как он мог предать его? Забыть обещание! Юра понимал, что у него с самого начал не было и шанса. Но вот понимать и принять это — совершенно разные вещи. И разницу Юра понял слишком поздно. Когда уже не было сил остановиться. И никто уже не спасет, не протянет руку помощи, не согреет в объятиях Ледяного Тигра России. Не растопит сердце Русской Феи. Юра уже давно забыл, что сердца у него не было. И разум отключается — силуэт подходит ближе, уже можно заметить дьявольскую улыбку на красивых губах, длинные руки с острыми когтями на пальцах. Услышать тихие шаги, негромкое рычание и почти неуловимый смех где-то в мыслях. В глазах напротив видны огни ночного города, хотя окно закрыто и находится у монстра за спиной. Это сон? Юра так хочет проснуться… А чудовище (так похожее на человека, но только на первый взгляд; лица не видно, но Юра не уверен, что лицо у этого есть; на ногах и руках — длинные острые когти, которые наверняка могут резать бумагу; кожа отливает чернотой, но это может быть игра света, потому что его как раз таки и не было; в глазах отражается огонь, и цвет определить невозможно; появляется чувство, что Юра не выживет — так хочется сбежать) подходит совсем близко к кровати, встаёт на одно колено, берет подрагивающую окровавленную руку парня в свою, когтистую, и подносит к губам. Целует медленно, осторожно. Юра забывается и закрывает глаза, пытаясь раствориться в этой нежности. Он так устал от боли… Когда он открывает глаза, монстр вылизывает длинным языком предплечье, слизывая кровь. Почему-то боли нет. Возможно, слюна чудовища обладает каким-то обеззараживающим действием, но Юре, если честно, плевать. Он хрипло стонет от облегчения, не замечая, как раны затягиваются и уже через секунду на запястьях ничего нет — только аккуратные росчерки вен и бледная кожа. Юра не отрывает взгляд от чужого затылка, от чуть заметных рогов. Они короткие, острые. Кажется, протяни руку — и польется кровь, пачкая красными разводами футболку и пол. Неожиданно монстр вскидывает голову, смотрит на Юру (во взгляде неприкрытая похоть и жажда крови, они наливаются красным, и иногда меняют цвет на льдисто-голубой; что бы это могло значить?..), улыбается, на размыкая губ. А потом раскрывает широко пасть, и острые клыки вгрызаются в тонкое запястье, снимая кожу пластами. Юра не двигается, боясь пошевелиться. Страх сковывает, но боли все равно нет. Теперь глаза твари горят золотом, а с каждой новой секундой наливаются зеленью. А потом на Юру смотрит собственное отражение: такие же светлые волосы, вместо когтей обычные руки, сжимающие его плечи в попытке рассмотреть подробнее, зелёные глаза, отливающие изумрудами (он этот цвет узнает среди тысячи!), хрупкое телосложение и острый взгляд. И пусть от чудовища пахнет огнем и серой, но не оно уже смирно сидит у края. Двойник приближается к Юре и кривит губы в улыбке (десны крупнее, чем должны быть, но Юре плевать: они так похожи, что становится жутко). На губах застыла пена. Он скалит зубы, которые до сих пор перепачканы в крови, хватает Юру за волосы и целует. Напористо, по-животному. Грубо. С привкусом крови и смерти. А потом Юра просыпается. Он смотрит по сторонам, видит открытую дверь в свою комнату (он никогда её не закрывает на ночь) и плачет. Он так устал. Поэтому он встаёт, чуть пошатываясь от обезвоживания и потери крови (перед сном он так сильно расчесал зажившие раны, что пошла кровь), и медленно идёт в ванную. Там он обрабатывает царапины, смывает из раковины кровь и бредёт на кухню. Пора приводить себя в порядок, чтобы забыть. Освободиться от проклятия Виктора. Он слишком устал молчать. А потом (перед самым финалом) он встречает его. Аура Отабека сияет золотом, и от этого сияния становится легче. Рядом с ним Юра забывает о длинных царапинах на запястьях, плечах и ключицах. С ним он забывает Виктора и слепое обожание, которое он испытывал к нему. С Отабеком все становится таким неважным: он такой искренний, что хочется покраснеть. И это тепло, что дарит ему Отабек, можно ощутить. От ладони, от крепкого тела, когда Юра держится за него на мотоцикле, чтобы не упасть. От взглядов, редких улыбок (от Виктора разило игрой, а Отабек никогда не носил масок) и слов. Юра наконец понял, что значит влюбиться по-настоящему. Чтобы не было желания резать вены, царапать нежную кожу до крови, лишь бы почувствовать хотя бы что-нибудь, кроме холода и пустоты в груди. Отабек смог вернуть ему сердце. И их первый раз наполнен нежностью и любовью: бережные прикосновения к коже, поцелуи в живот, плечи, там, где ещё никто не касался раньше. Отабек обводил языком раны, не заботясь о том, почему они появились. Ему не нужны были ответы. Ведь он полюбил Юру не из-за этого. И молчать нет сил: хриплые вздохи, протяжные стоны и бесконечные признания в любви звучат в тишине комнаты. Пошлые шлепки кожа об кожу, рычание и вскрики. Молчать больше нет сил — но никто больше и не просит Юру молчать.
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.