***
В маске был только Гарри, что, разумеется, вызвало напряженные шепотки в рядах Пожирателей, вот только лезть с вопросами к Волдеморту никто не осмелился. Его так и не представили – Поттер был не на шутку раздражен этим фактом. Нахрена он тогда вообще приходил? Чтобы посмотреть на пожирательские рожи? Хотя… Да, единственным неоспоримым преимуществом скучнейшего собрания, смысл пребывания на котором Гарри так и не уловил, была возможность вдоволь насмотреться на одну конкретную пожирательскую рожу. От Барти в его родном обличье было невозможно отвести взгляд. Соломенные волосы падали на глаза, и Крауч раздраженно откидывал их резким движением головы, а еще хмурился и – о господи боже – облизывал верхнюю губу в своей змеиной манере. Поттер не первый раз ловил себя на мыслях о привлекательности Крауча, но впервые фантазии завладели всем его существом. Голоса Волдеморта и Пожирателей слились в фоновый, ничего не значащий шум, а в животе бушевало возбуждение. Сейчас Гарри тёк по младшему Краучу, как младшекурсница по капитану квиддичной команды. Он представлял, как прижмет его к какой-нибудь стене и присосется к тонким губам в жадном поцелуе, как стянет мешающую одежду, приласкает худую грудь и твердый живот, спустится ниже, обхватит ладонью стоящий член, сдвинет тонкую кожицу, размажет прозрачную вязкую каплю большим пальцем по головке, и будет двигать-двигать-двигать рукой, а потом опуститься перед Барти на колени, возьмет этот член в рот и… И да, все закончилось стояком. Опять. Да что за день? Гарри был похож на жертву психического расстройства с манией преследования – он ерзал, вздрагивал, его взгляд сквозь прорези маски метался по залу, ни на чем конкретно не задерживаясь, и, в принципе, это можно было списать на волнение из-за его первого собрания, если не принимать во внимание, что до этого он битых полчаса пялился на Барти, чуть ли не заливая слюной длинный дубовый стол. - Что с тобой такое, Поттер? – зашипел Крауч не хуже Нагайны, когда нагнал практически невменяемого мальчишку у выхода. Тот бросился прочь из поместья сразу же, стоило только двери за Волдемортом захлопнуться. - А? Гарри нелепо хлопал ресницами, лелея одну единственную мечту: поскорее добраться до ближайшего сортира и с упоением вздрочнуть. У него уже просто болел член, кончить хотелось до белых пятен перед глазами, яйца горели огнем, а непосредственный участник его фантазий крепко держал его за локоть и даже не догадывался о том, какую вызывает реакцию. Гарри бы даже рассмеялся от нелепости всего происходящего, – спешите видеть, Волдеморт и его ближайший последователь довели великого Гарри-мать-его-Поттера до неконтролируемого стояка, ха-ха, – если бы эта ебучая ситуация не происходила с ним лично. - Мне надо… надо в Хогвартс, - хрипло выдавил Поттер, тяжело сглатывая вязкую слюну, - или в Хогсмид… в «Три метлы» или «Кабанью голову», или еще куда-нибудь, да хоть в запретный лес, господи твою мать, только быстрее! Дрожь прокатывалась по его телу, и в затуманенный возбуждением мозг Гарри пришла идея, что, возможно, происходит что-то неправильное, ненормальное, но додумать Поттер не успел, потому что Барти сильнее сжал его локоть и аппарировал. От неожиданности Гарри даже немного просветлел рассудком. Они оказались в какой-то комнате с занавешенным тяжелыми шторами окном и широкой кроватью под темным балдахином в центре. Первым, что бросилось в глаза, был толстый слой пыли на всех горизонтальных поверхностях, несколько старых фотографий в рамках на каминной полке и почему-то плюшевый единорог на полу. Что за черт?.. - Быстро говори, что случилось, Поттер, - рыкнул Крауч, вновь сосредотачивая все внимание Гарри на своем лице. Губы у него ходили ходуном, будто он активно матерился про себя – хотя, скорее всего, так и было, - щека дергалась, а глаза метали молнии. Он встряхнул Гарри за плечи и встал так близко, что гриффиндорец невольно задержал дыхание. Внутри все переворачивалось и плавилось, по венам словно разливалась тягучая лава, и зрачки расширились до невероятных размеров, оставив от зеленой радужки лишь тонкий ободок. – Ты что, под каким-то зельем? Поттер! Блядь, да что же это… Барти уже не на шутку испугался, что пацана отравили, а он грешным делом позволил этому случиться прямо у себя под носом, не уследил, не успел помешать. Темный Лорд прикончит его с особой жестокостью за Поттера и не посмотрит на годы верной службы! Однако, говоря откровенно, Лорд и его ярость сейчас волновали меньше всего, гораздо большее значение имел мальчишка и его состояние. А тот был откровенно не в себе, дрожал в его руках, сверкал мутным взглядом, подозрительно раскраснелся и к тому же весь взмок – волосы были влажными, челка прилипла ко лбу. В голову мгновенно пришла мысль о безоаре и Крауч чуть не хлопнул себя по лбу – как он сразу до этого не додумался? Но отойти, чтобы аппарировать, ему не дали. Громко, не сдерживаясь, Поттер простонал и рванулся к нему, цепляясь пальцами за волосы и прижимаясь к губам в сухом поцелуе. Спустя две секунды они жадно целовались, стукаясь зубами и сплетаясь языками. До Барти наконец дошло: если Поттеру и подлили что-то, то это явно что-то возбуждающее. А действие таких зелий можно купировать либо противоядием (и получить в итоге долгий мучительный отходняк), либо парой крышесносных оргазмов. Облегчение навалилось гранитной плитой – Поттер не умирает, славься вовеки его хваленое везение! А таким роскошным подарком, как попавший под влияние возбуждающего зелья гриффиндорец, грех не воспользоваться. Тем более, что он сам так и шел в руки – а Барти Крауч-младший не из тех, кто сильно обременен моральными принципами. И слава богу – какая же у мальчишки Поттера роскошная задница! - Хочу тебя, - проскулил Гарри, отрываясь от покрасневших влажных губ и облизывая свои. Взгляд его был мутным, подернутым поволокой, но все равно прожигал насквозь, пускал дрожь по позвоночнику. - Не переживай, малыш, дядя Барти поможет тебе, - ухмыляясь, прошептал Крауч. Ладони тут же легли на бедра, легко сжимая, а затем плавно переместились на задницу Поттера. – Мерлин храни квиддич, - восхищенно выдохнул Барти, тиская круглые, упругие ягодицы. Кажется, в этот самый миг он как никогда проникся этим видом спорта и вообще всем, что связано с полетами на метлах. Притеревшись к Гарри бедрами, Барти ощутил его стояк своим и с наслаждением толкнулся вперед. Гортанный стон, сорвавшийся с губ Поттера, ввинтился в мозг, взорвался в ушах, обнажая непреодолимое желание завалить парня на постель, поставить в коленно-локтевую, прикусить за загривок, сжать в пальцах темные вихры и уткнуть головой в подушку, принуждая еще сильнее выставить эту восхитительную попку. Боги, знал бы он раньше, что она настолько великолепна, трахнул бы парнишку еще в тот раз, когда тот бесцеремонно ввалился в его покои, возмущенно вопя и швыряясь всем, что попадется под руку. - Барти, Барти, пожалуйста, - невнятно бормотал Гарри, сам до конца не понимая, о чем просит. Но Крауч, кажется, понимал, и этого было более чем достаточно. Он оторвал от себя дрожащие руки, которые путались в пуговицах его жилетки, и толкнул мальчишку спиной на постель. Вокруг тут же взметнулось плотное облако пыли. - Блядь, - рыкнул Крауч, одним молниеносным движением выхватывая палочку и резко ею взмахивая. По комнате тут же поплыл запах озона, воздух практически заискрился от свежести – создавалось впечатление, что в этом небольшом помещении только что отгремела гроза. Барти довольно вздохнул полной грудью, окидывая жадным взглядом Поттера, который приподнялся на кровати на локтях и с такой же жадностью взирал на него в ответ. Каким-то совершенно блядским движением Гарри чуть согнул ноги в коленях и развел бедра в стороны, облизывая пересохшие губы и всем своим видом будто бы крича: «Если ты не трахнешь меня прямо здесь и сейчас, то я сам тебя трахну, черт побери!». А кто такой Барти Крауч, чтобы отказывать самому Мальчику-Который-Выжил?! Он вклинился меж приглашающе раздвинутых ног и накрыл горящее тело Гарри своим, тут же впиваясь в губы собственническим поцелуем. Как же Барти это нравилось! Он наслаждался податливостью Поттера, его возбуждением и горящей в глазах похотью. Кто бы ни опоил мальчишку возбуждающим зельем, Крауч готов был этому человеку лично пожать руку и поблагодарить за такой царский подарок. Потом, конечно, наградить парочкой Круциатусов и убедительной лекцией на тему того, что не стоит национальным героям и по совместительству, сторонникам Темного Лорда, подливать всякую дрянь в тыквенный сок, но для начала все-таки поблагодарить. Поттер так сладко извивался под ним, терся об него твердым, наверняка уже влажным от смазки членом через несколько слоев одежды, мягко поскуливал в поцелуй – само воплощение порока, а не гриффиндорец-четверокурсник. Вряд ли Барти довелось бы когда-нибудь увидеть его в таком состоянии, если бы не таинственный отравитель. - Чего ты хочешь, малыш? – прошептал Крауч, опаляя ухо горячим дыханием и прикусывая нежную мочку. Сам ответ его интересовал мало, он в любом случае сделает с мальчишкой то, чего захочет сам, но еще раз увидеть этот затянутый дымкой возбуждения взгляд, в котором не наблюдается и капли осознанности, было до безумия приятно. Ответ все же прозвучал, хоть Барти его и не ждал – он был занят тем, что оставлял влажные поцелуи на бледной шее. - Всего, - хрипло выдохнул Поттер. - Чудненько, малыш, - усмехнулся Барти, сверкая белыми зубами. Он быстро стащил с Гарри мантию и свитер, выругался при виде футболки, но справился и с ней. Наконец ему открылся шикарный вид на плоский живот с различимыми кубикам пресса, и Крауч восторженно провел по нему ладонью, бормоча что-то о необходимости оформить подписку на «Еженедельник ловца», ведь если все ловцы имеют такую фигурку, как Поттер, то он очень даже не против посмотреть на них вблизи, желательно совсем без одежды. Джинсы на Поттере, слава Мерлину, были свободные, даже слишком, поэтому их удалось легко стянуть вместе с трусами, стоило лишь расстегнуть ремень. Темная метка, ярким пятном выделяющаяся на бледной коже, на минуту сосредоточила все внимание Барти на себе. Проследив ее контуры взглядом, он благоговейно коснулся волшебной татуировки самыми кончиками пальцев, будто боясь обжечься. Кожа в этом месте действительно оказалась особенно горячей, но – боже, кто бы знал, каких усилий ему это стоило, - Барти оставил ее в покое, мысленно пообещав себе проверить собственное предположение о чувствительности Поттера в этом месте чуть позже. Вместо этого он провел ладонями по худым мускулистым бедрам, нырнул к ягодицам, снова сжимая их в ладонях и ловя ни с чем не сравнимый кайф, который бывает только когда выпадает возможность полапать воистину роскошную задницу. Крауч чуть не мурчал от удовольствия, сжимая и тиская эти сладкие булочки. К навязчивому желанию дотронуться языком до метки добавилось желание оставить на этой чудесной попке отпечаток собственных зубов. От жажды немедленно сделать это почти свело челюсть, но суровым волевым усилием его пришлось отложить до лучших времен. Член у Поттера действительно истекал смазкой, Барти даже немного поразился ее количеству, но это было поистине одно из самых сексуальных зрелищ, которые ему доводилось видеть. Задохнувшись от вида стройного гибкого тела, влажного от испарины и изгибающегося в тщетных попытках ослабить возбуждение, Крауч жалобно простонал и перевернулся одним быстрым движением, усаживая практически невменяемого, скулящего мальчишку на свои бедра. Какой же шикарный вид ему открылся, господь всемогущий, тут бы и святой не устоял! Что уж говорить о заядлом грешнике Барти Крауче. Удерживая Гарри за ягодицы, Барти сполз по подушкам вниз, оказываясь головой ровнехонько возле подергивающегося от возбуждения члена и в непосредственной близости от метки. О да, вид с такого ракурса был еще лучше, хотя казалось бы – куда дальше? Сдержаться было совершенно нереально, поэтому Крауч позволил себе прижаться мокрым поцелуем к татуированной коже и провести по ней языком. Ничего необычного – но само осознание, господи, Барти аж вздрогнул, подаваясь бедрами вверх в инстинктивном желании потереться обо что-нибудь. Оторвавшись от метки, он плотоядно облизнулся, разглядывая покачивающийся перед носом член. С кончика медленно скатилась тягучая капля, и Барти, недолго думая, осторожно снял ее губами, тут же пробуя на вкус. И на вкус, и на запах, и на вид – на вид особенно – Поттер был абсолютно прекрасен, идеален и совершенен, от этого мальчишки голова шла кругом и в глазах темнело. Барти полагал, что просто незаконно быть настолько горячим, за это точно надо сажать в Азкабан или хотя бы отправлять на административные работы. Желательно, чтобы это были работы ртом и желательно – обязательно – на Барти. Гарри коротко заскулил в безмолвном требовании сделать уже хоть что-нибудь, и Крауч, помогая себе рукой, поспешил направить чужой член к своим губам. Все-таки гриффиндорец неизвестно сколько, но явно уже не первый час мучается от болезненного возбуждения. Первое прикосновение языка к головке вырвало из груди Гарри настолько сладкий протяжный стон, что Барти готов был поклясться – один только этот стон мог бы вылечить даже самые запущенные случаи мужского бессилия. Главной целью всей жизни резко стала потребность услышать этот звук еще хоть раз, и Барти медленно сдвинул мальчишку чуть вверх, проталкивая его член глубже в рот. Сам он в таком положении двигать головой мог с трудом, поэтому постарался показать Гарри, что тот сам должен принять активное участие в процессе, и гриффиндорец не подвел: опершись руками о матрас, он шире расставил ноги, чтобы удобнее устроиться у Барти на лице. На краю сознания мелькнула мысль о том, как это все стыдно и до безобразия смущающе, но, разумеется, она не смогла остановить Гарри от того, чтобы начать плавно толкаться вглубь горячего влажного рта. Барти лежал с чуть запрокинутой головой, плотно обхватывал его член губами и смотрел, смотрел, не отрываясь, в его склоненное лицо, и взгляд этот был настолько потемневшим, что у Гарри живот подводило от возбуждения. По вискам скатывались тяжелые капли пота, как и по груди, а еще одна капля стекала прямиком в ложбинку между ягодиц, которые Крауч продолжал жадно мять, но вряд ли хоть что-то имело для Гарри значение. Сосредоточенно сведя брови, он трахал расслабленное горло, скуля и подвывая на одной ноте. Ему было так хорошо, боже, будь он чуть более адекватен, то поразился бы тому, что его сердце все еще колотится внутри, а не пробило грудную клетку, стремясь вырваться наружу. А еще он непременно задался бы вопросом, откуда у Барти это поразительное умение настолько расслаблять горло, что его, казалось, совсем не напрягал ходящий туда-сюда член. Наоборот, он крепко держал его за задницу, помогая двигаться еще быстрее, вгонять член еще глубже и периодически стонал, отчего нежные стенки его глотки так фантастически вибрировали. Яйца шлепались о его подбородок с безумно пошлым звуком, но вряд ли кто-то из них был в состоянии обратить на это внимание. Гарри понятия не имел, что за чудо позволяло ему держаться так долго, но явно уже был близок к помешательству. Оргазм накатывал с каждой секундой и казалось, что вот сейчас, вот-вот, еще секунда – и его снесет этой волной болезненного, невыносимого наслаждения. Но этот момент все не наступал. Из глаз уже давно лились слезы, тело била крупная дрожь, сбивая его с ритма, волосы были настолько мокрыми от пота, что при резком повороте головы капли срывались с них и разлетались в стороны. Гарри всерьез полагал, что, когда все закончится, он либо тут же умрет, либо сойдет с ума. Не такой уж плохой расклад – свихнуться от в буквальном смысле крышесносного оргазма. - Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, - непонятно кого и непонятно о чем молил Поттер, практически ложась грудью на подушки, но не переставая двигать бедрами в рваном ритме. Он не заметил, как Барти убрал одну ладонь с его задницы, но ярко почувствовал, как палец пробрался между ягодиц и с нажимом потер колечко ануса. – Барти! Свершилось. Его тряхнуло, крик застрял в горле, все до единой мышцы в теле на несколько мучительно долгих мгновений напряглись, а затем Гарри затопил такой шквал удовольствия, что не потерять в этот же миг сознание представлялось огромным достижением. Гарри бился в оргазме ненормально долго. С минуту его выгибало, бедра судорожно дергались, пальцы сжимались на постельном белье, и тонкая ниточка слюны стекала на подушку из распахнутого в беззвучном вопле рта. Барти чувствовал, как член во рту дергается, изливаясь спермой, и послушно глотал, нежно обводя языком чувствительную головку. Им овладело странное ощущение – член был все еще болезненно напряжен, в крови плескалось возбуждение, но морально он будто бы кончил вместе с Поттером. Хотелось уложить его под одеяло, покрыть невесомыми поцелуями влажную шею, собрать губами слёзы со щек, обнять со спины, уютно примостившись сзади. Господи, никогда еще за всю свою жизнь Барти Крауч не ощущал подобных желаний, и это сильно – очень сильно – напрягало его. Но зачем еще жить, как не за тем, чтобы исполнять свои маленькие прихоти, правда же? Поэтому Барти осторожно положил Гарри на бок, выбираясь из-под него, и внимательно осмотрел безвольно раскинувшегося на покрывале парня. Вид был настолько же прекрасный, как и полчаса назад, только сейчас Поттер выглядел божественно затраханным и восхитительно удовлетворенным. Барти, как и хотел, устроился сзади, перекинув одну руку поперек живота мальчишки и притянув его ближе к себе. Стоящий член он совершенно ненавязчиво устроил между расслабленными ягодицами, которым он был готов петь дифирамбы сутки напролет и при этом ни разу не повториться в словах. Тот факт, что Гарри лежал совершенно обнаженный, в то время как сам Барти был полностью одет, вызывал у последнего легкое недовольство, но двигаться лишний раз не хотелось абсолютно. Если бы он не отшвырнул куда подальше собственную волшебную палочку, то обязательно воспользовался бы магией в этом вопросе, но увы – проклятую деревяшку надо было сначала найти. Поэтому Крауч продолжал лежать, скованный влажной от пота одеждой, и от нечего делать – да-да, только из-за этого – выцеловывал непонятные узоры на горячей шее Поттера. Кажется, мальчишка все-таки отрубился на несколько минут, потому что вдруг легко вздрогнул и напрягся в его руках. - Барти? – хриплым, каким-то совсем не своим голосом позвал он, пытаясь обернуться, чтобы заглянуть за спину. Барти лишь неопределенно мурлыкнул в ответ и легонько двинул бедрами, чем вызвал чужой удивленный вздох. – Барти, что это за хуйня? – простонал Гарри, подаваясь назад, потираясь о внушительную выпуклость в штанах Крауча. - Это мой член, малыш, и я искренне советую тебе не называть его так, - хмыкнул Барти и больно прикусил Поттера за загривок. Плюс еще одно выполненное желание в его копилку, ура. - Ты знаешь, о чем я! – выдохнул гриффиндорец. – Что со мной? - О, ты под каким-то зельем, сладкий. Есть идеи, кто бы мог тебе что-то подлить? Пользуясь тем, что Гарри задумался, Барти ловко извернулся и приспустил наконец брюки с бельем, обнажая член. Стон облегчения сорвался с его губ, когда он прижался к этим драгоценным половинкам голой кожей и принялся активнее елозить по ложбинке. Поттер напряг ягодицы, стискивая член со всех сторон, и Барти грязно выругался – не кончить в эту же секунду казалось практически невыполнимой задачей. Хотя, зачем ему терпеть, он не знал, ведь вряд ли мальчишка согласится на полноценный секс после того, как бОльшая часть зелья уже должна была прекратить свое действие. Легких отголосков прошлого возбуждения недостаточно, чтобы Мальчик-Который-Выжил захотел, чтобы его отымел один из Пожирателей смерти. А с другой стороны, парень признавался, что трахал себя пальцами и дрочил на светлый образ Барти – хотя последнее может быть и неправдой, - так что шанс выебать эту прекрасную попку все же имелся. И, судя по тому, как Поттер сейчас инстинктивно подмахивал, довольно неплохой. - Блять, Уизли, - вдруг обреченно застонал Гарри и прикрыл лицо ладонью. На вопросительный хмык из-за спины он глухо пробормотал: - Это все Рон со своим ебучим чаем. Точно он, больше некому. Блядь, я его убью, он у меня до конца жизни ходить и оглядываться будет! - Какой воинственный маленький гриффиндорец, - проворковал Крауч и вдруг сдвинул руку с гарриного живота к его лицу. Погладил губы двумя пальцами, мягко толкаясь внутрь, и шепотом попросил: - Оближи, малыш. Гарри молча повиновался, впуская пальцы в рот, тут же обводя их по кругу языком. Он приласкал чувствительные подушечки, прошелся по всей длине, вновь отстраненно замечая, какие у Барти красивые руки и длинные пальцы. - А теперь прогнись в спинке, - Крауч сдвинулся назад, открывая своей руке доступ к заднице Гарри, погладил влажными от слюны пальцами нежную кожу в самом центре. Поттер вновь без возражений и стеснения сделал то, о чем его просили, и Барти не удержался от комментария: - Я же говорил, что ты будешь послушным мальчиком, - на что Гарри лишь жарко выдохнул, подставляясь под ласковые пальцы. Он чувствовал вновь разливающееся по телу возбуждение, не такое острое как в прошлый раз, но тяжелое, душное, будто придавливающее к кровати. Воздух вокруг словно сгустился, и Поттер с трудом проталкивал его в легкие. Рукой он, сам того не замечая, лениво водил по груди, изредка цепляя чувствительные соски и прикрывая от наслаждения глаза. Когда чужой палец медленно проник в него, Гарри даже не вздрогнул. Он лишь сильнее прогнулся, давая понять, что все в порядке, и можно было бы действовать поактивнее, все-таки он не сахарный и не хрустальный, и вообще, у него в крови все еще плещется ударная доза возбуждающего зелья, судя по тому, сколько чая влил в него Рон за завтраком. Второй палец быстро присоединился к первому, будто Крауч научился читать мысли или же просто правильно понял посылы разгоряченного тела шестнадцатилетнего парня. Он тяжело дышал сзади, трахая узкую дырку пальцами, и решал в это время одну из сложнейших дилемм в своей жизни – в какой позе отыметь Гарри Поттера? Барти не любил каждую минуту менять позы, предпочитал использовать за весь процесс одну-две, и в этот раз это сыграло с ним злую шутку. Поставить Поттера на колени? Мечта и перспектива прекрасного вида на выставленную задницу, но не то. Вновь посадить его сверху? Стоит пожалеть мальчишку, он и так за сегодня уже наскакался. Ничего не менять и трахнуть его на боку? Как вариант. Закинуть его ноги себе на плечи? Заманчиво, но нет. Муки выбора терзали Барти, пока он активно растягивал Гарри уже тремя пальцами, но мальчишка все решил за него. Стоило вытащить из него пальцы, как Поттер тут же перекатился на живот, обнял обеими руками подушку и прогнулся в пояснице, сводя Крауча с ума видом на обалденные поджавшиеся булочки. Посматривая на его реакцию одним глазом, Гарри принялся ритмично напрягать и расслаблять ягодицы, чем вызвал обжигающий взгляд и череду сдавленных ругательств. Барти был не в силах отказываться от столь явного предложения, поэтому быстро нырнул вниз и сделал то, что поклялся сделать рано или поздно – вцепился зубами в мягкую плоть. Возмущенный возглас мальчишки заставил тихонько зарычать и лишь сильнее сжать челюсти, оставляя на бледном полушарии отчетливый отпечаток его зубов. Бесподобное зрелище, Барти сольет его в Омут памяти и запечатлеет этот вид на колдокамеру, а затем поставит фото в рамочку и повесит в гостиной, честное пожирательское! - Ты трахнешь меня уже или так и будешь пялиться? – подал голос Гарри, которому явно не пришелся по душе болезненный укус. Но у Барти был припасен туз в рукаве, и он поспешил выложить его на стол, чтобы его малыш не вздумал на него дуться. Мягко раздвинув чужие ягодицы, Крауч припал ртом к уже разработанному отверстию и принялся обводить его расслабленным языком. Козырь сработал – Гарри застонал в голос и резко подбросил попку вверх, стараясь насадиться на кружащий язык. Барти откровенно дразнился: лизал, целовал, легонько давил языком на пульсирующую дырочку, но не проникал внутрь, несмотря на все отчаянные попытки Поттера исправить это, и только когда сквозь беспрерывные стоны и ругательства стали пробиваться фразы вроде «да трахни ты меня уже, ну пожалуйста!» или «боже, Барти, еще, сделай так еще», вот тогда Крауч резко ввинтился языком внутрь. Гарри заорал, а Барти принялся бесстыдно трахать его языком, а пальцами массировать то самое чувствительное место между анусом и мошонкой. Поттер вновь сходил с ума. Вновь его трясло, вновь из глаз текли слезы и вновь все из-за невероятного талантливого рта Крауча. Его острый язык оказался способен не только язвить и бросаться колкостями, но и вытворять такие вещи, о которых Гарри и помыслить не мог даже в самых своих смелых фантазиях. В какой-то момент он даже мысленно поблагодарил Рона с его зельем за то, что помог хоть раз в жизни испытать подобное. За эти ощущения, которые сейчас грозились затопить Поттера, и умереть было не жалко. Хотя Барти, конечно, вряд ли обрадуется, если его малолетний любовник двинет коней прямо во время секса. Неизвестно, как ему это удалось, но Крауч каким-то волшебным образом понял, что Гарри вот-вот кончит, и отстранился, утирая мокрое лицо рукавом. Не обращая внимания на возмущенные стоны, он быстро приставил головку своего измученного долгим ожиданием члена к раскрытому, пульсирующему анусу, и плавно толкнулся внутрь, одним движением проскальзывая на всю длину. Гарри на миг замер, не в силах вдохнуть, а затем рефлекторно сжался, за что и получил звонкий шлепок по ягодице вместе с хриплым шепотом: - Не зажимайся. Лучше немного потужься, так будет легче. Кажется, впервые за весь этот чертов день, Гарри покраснел от смущения. Но все же сделал, как было велено, так что Барти уже через несколько секунд смог начать неспешно двигаться и, черт побери, это было слишком неспешно! - Барти, ну давай уже, блядь, я же сдохну сейчас! – вымученно простонал Гарри, подаваясь задницей навстречу все также неспешно входящему члену. Крауч лишь хмыкнул. С каким удовольствием он бы помучил мальчишку еще! Но собственный организм требовал разрядки, как Темный Лорд подчинения приказам – быстро и без лишних слов. Поэтому Барти оперся руками по обе стороны от вихрастой макушки и принялся быстро вколачиваться в распростертое под ним тело. Гарри выл в подушку, сраженный наповал ощущениями – вспыхивающее и разливающееся огнем по телу наслаждение, казалось, плавило кости, разъедало мышцы и сжигало последние остатки здравомыслия. Он как мог отклячил задницу, только бы член Барти проникал с каждым резким движением так восхитительно глубоко, и схватился рукой за собственный подтекающий орган. Инерции от толчков Крауча хватало, чтобы не приходилось даже дрочить – Гарри просто втрахивали в его собственный кулак. Даже под страхом смерти Поттер не вспомнил бы, что именно он выкрикивал в эти мгновения. То ли матерился, то ли признавался в любви, а может, орал, как сильно ненавидит зельеварение – ни одного варианта нельзя было исключать. За яйцами с каждой секундой нарастало удовольствие, и Гарри вновь на мгновение испугался того, что ждало его, но в этот раз он был хотя бы готов. Поэтому, когда его скрутило оргазмом, Поттер отдался ему со всеми потрохами, позволяя этой огромной волне накрыть себя с головой, заблокировать на долгие несколько секунд все чувства, кроме бьющего по нервам наслаждения, и мягко отхлынуть, оставляя после себя измученное, удовлетворенное до состояния нестояния тело. Барти стонал над ухом, сбиваясь с ритма, держался из последних сил, но в конце концов сдался, почувствовав, как Поттер бьется под ним: сжав зубы на плече ничего не соображающего, парящего где-то в Нирване гриффиндорца, он задрожал и кончил прямо в растраханную дырку. И, в принципе, не было ничего особенно удивительного в том, что они оба ненадолго отключились. Первым пришел в себя Барти. Он быстро скатился с Гарри, опасаясь задушить его ненароком, и улегся рядом, натягивая на них обоих зеленое покрывало. Поттер никак не прореагировал. Он дышал глубоко и размеренно, уткнувшись щекой в подушку и явно крепко спал, утомленный и растративший все силы. Какое-то время Барти просто пялился на него, не в силах оторваться, провел кончиками пальцев по нежной щеке. Какой же этот Поттер все-таки… Будить измотанного гриффиндорца не хотелось, тащить куда-то из Крауч-холла тем более, но им уже давно пора было возвращаться в Хогвартс. Барти с трудом отыскал свою волшебную палочку, наколдовал «Темпус» и раздраженно поджал губы. На ужин они уже опоздали, теперь придется разыгрывать сцену спасения загулявшего героя бравым аврором. Лучше не придумаешь. Крауч еле слышно выругался. Чего ему сейчас хотелось меньше всего, так это иметь дело с Дамблдором, обеспокоенным пропажей мальчишки. Попытка растолкать Гарри привела только к тому, что тот перевернулся на бок и накрылся покрывалом с головой, бормоча что-то невнятное и сладко посапывая. Жестокое сердце Барти обливалось кровью, так не хотелось тревожить свернувшегося уютным клубком подростка. Но выхода не было, поэтому Крауч вместе с оглушительным «Поттер!» резко сдернул с того покрывало и от души хлопнул по голой заднице. Справедливости ради, звонкий шлепок по покрасневшей ягодице немного примирил Барти с суровой действительностью.***
Двигаться было… непросто. Гарри ощущал свое тело как после знаменитого Локхартовского заклятия для удаления костей, и не сказать, что это было приятно. Впрочем, это не помешало ему ввалиться ближе к полуночи в собственную спальню и с порога грозно зашипеть: - Уизли! Рональд, мирно играющий сам с собой в шахматы на расправленной кровати, вздрогнул и испуганно уставился на перекошенное от злости лицо. Гарри заметил, как у того дернулся кадык, стоило рыжему тяжело сглотнуть. Желание поблагодарить Рона за то, что поспособствовал шикарному сексу, с грохотом отвалилось после того, как пришлось битый час сидеть в кабинете директора, выслушивая гневные восклицания Макгонагалл и мягкие увещевания Дамблдора, а еще терпеть этот пронзительный взгляд, полный немого укора – и все это в состоянии дохлой, прости господи, медузы! В те минуты меньше всего на свете ему нужна была головомойка на тему «после похода в Хогсмид нужно возвращаться вовремя, и никакие затянувшиеся свидания не являются оправданием, мистер Поттер!». Мордред свидетель, Гарри выжил просто каким-то чудом. А то, как он добирался от кабинета директора до гриффиндорской спальни, достойно как минимум баллады о героическом подвиге, как максимум – ордена Мерлина первой степени. - Я убью тебя, Уизли, - рыкнул Гарри, из последних сил подтягивая себя к своей кровати и с блаженным стоном падая лицом в подушку. – Не сегодня, но месть моя будет страшна, - невнятно буркнул Гарри и тут же уснул. Он уже не слышал, как Рон в панике бормотал что-то о том, что всего лишь попросил близнецов раздобыть для него какое-нибудь зелье, чтобы Поттер побыстрее его простил за эссе, что вовсе не хотел навредить или подставить и что раскаивается до глубины души. *** В какой-то степени зелье действительно помогло – Гарри больше не обижался из-за сожженного эссе (жаль только Рону от этого легче не стало – гонения, которым он подвергся, стали только жестче). В немалой степени этому способствовал тот факт, что, спустя пару месяцев Поттер, когда доставал из-под кровати закатившийся туда вредноскоп – подарок Барти на день Святого Валентина, – случайно вытащил свиток со злополучным эссе по зельеварению. Гарри воровато огляделся. Криво улыбнувшись, он одним движением палочки спалил свиток к чертовой матери. Ему не было стыдно за свой поступок. В конце концов, надо же было хоть немного соответствовать своему любимому беспринципному Пожирателю смерти, который по совместительству был еще и правой рукой Темного Лорда, правда? Насвистывая себе под нос какой-то популярный мотивчик, Гарри отправился на отработку к ожидающему его профессору Грюму.