Клыки и когти

      Она даже не знает её имени, — рыжие волосы и ярко-розовый маникюр на клетчатом воротнике Богдана, и губы — пухлые, измазанные блеском, скользят по его скуле, — большее Танька не рассмотрела, вздрагивающей тенью скрываясь в предательски скрипнувшем калиткой дворе, — это ведь нечестно по отношению к их пропавшей подруге и исчезнувших без следа робленных, взгляда с ножей которых Оксана Тарасовна не сводит уже который день; нечестно перед всей наднепрянской землей, новоявленной и словно стертой мокрой тряпкой с собственного дома бывшей ведьмой-хозяйкой; нечестно перед самой Танькой, — и она прячет в ладонях не горящие сейчас колдовским яростным огнем, а лишь мутные, сбрызнутые под решеткой ресниц глаза, и затихает скрючившись в дверном проеме, усилием сдавливая в груди готовую сорваться с цепи озлобленной дворнягой жалость к себе.       Что же ты чувствуешь, когда твой парень целует другую? — глаза напротив полыхают, — янтарные, горячие, — как и широкая ладонь на её сжатых судорогой руках, — белый платок в смуглых испещренных нитями шрамов пальцах, — от каждой черты оборотня веет хищным дурманом, и Танька в который раз уже вздрагивает, с трудом опуская взгляд, — дергается в сторону, проклиная себя за слабость и желание вдохнуть поглубже тяжелый мужской одеколон, — это тоже чертовски несправедливо по отношению к Ирке и робленным.       — Это пройдет, — твердо, если бы не дрогнувшая в конце согласная буква, — Танька вдруг понимает, что фраза предназначена точно не Богдану, и от этого тошно в два раза сильнее, — и вытирая мокрую щеку рукавом рубашки, она скрывается в глубине дома, стараясь не показывать дрожащие плечи, — чтобы через четыре часа, как раз во время отбоя, подбрасывать в голове клочья горящей паутины желаний, твердить себе о неправильности мыслей, — звериная сущность и жар опытных рук — худшее, что может ей сниться.       Янтарные глаза никак не вытесняют предательский всполох рыжих волос.       Вовкулака клянется себе, что сегодня у мальчишки будет действительно неудачный день.