Twinkle

Даня немного пьян, и мир перед его глазами уже не такой чёткий. Голова слегка кружится, он идёт, пошатываясь из стороны в сторону, и много-много говорит. Говорит эмоционально, громко, всё, что приходит ему на ум. Илья идёт рядом молча и улыбается, иногда добавляя что-то и смеясь над глупыми шутками друга. Они гуляют по заснеженной улице, на тёмном небе ярко горят редкие, но заметные огоньки звёзд. Изображения перед глазами начинают расплываться, но Данила ловит себя на мысли, что Илья по-прежнему очень красивый. В последнее время он слишком часто ловит себя на этой мысли. Даня не видит ничего зазорного в том, чтобы признавать красоту другого человека, даже если это парень. Однако ему приходится спохватиться, когда мимолётные взгляды становятся не такими уж мимолётными. Когда появляется желание не просто смотреть, а касаться. Провести ладонью по щеке, ощутить тепло чужой кожи под пальцами. Впервые подумав об этом, Данила нервно смеётся, мотает головой из стороны в сторону, словно пытаясь вытряхнуть эти странные мысли. Он думает, что начинает бредить и что надо почаще выходить на воздух. Подумав об этом в следующий раз, Данила злится на себя, но по-прежнему ничего не понимает. И спустя ещё несколько раз он к этим мыслям привыкает. Привыкает, выделяет им отдельную полочку в своей голове, где-то на задворках сознания, и живёт с ними, вертится в круговороте повседневных дел и бытовых проблем, не замечая, как одной полочки перестаёт хватать, да и двух, и трёх, наверняка, не хватило бы. Даня говорит себе, что это какая-то нездоровая херня, и что об этом никто и никогда не должен узнать. Что это пройдёт, и всё вернется на круги своя, надо только подождать. В Новосибирске он оказывается проездом. Илья охотно соглашается посидеть с ним вечером в баре, потому что они оба страшно соскучились. Парни травят шутки, обсуждают события последних месяцев, делятся планами на будущее. Илья излучает тепло, у него широкая приятная улыбка, горящие глаза, умный и заинтересованный взгляд. Даня выглядит слегка уставшим, но очень радостным и расслабленным. Алкоголь бьёт в голову, смех становится всё громче, разговоры – нелепее, случайные прикосновения – чаще. Дело близится к ночи, когда они покидают стены бара и идут гулять. На улице холодно, можно даже сказать, очень холодно, но кого это волнует, когда вам так пьяно и весело? Илья с удивлением замечает, что за нескончаемой болтовнёй Даня будто скрывает небольшую нервозность, но спустя пару мгновений одёргивает себя, вспоминая, что он всё-таки далеко не доктор Фрейд, а всего лишь набухавшийся парень, который наконец-то встретился с другом, которого давно не видел. Однако спустя ещё пару мгновений не сдерживается, считая своим долгом поинтересоваться: – У тебя всё в порядке? Даня останавливается, раздумывая. – Да заебись всё. А почему ты спрашиваешь? Некоторое время Илья подбирает слова. – Ну я же знаю тебя. Мне кажется, тебя что-то беспокоит, братан. Дальше они идут молча, погрузившись каждый в свои мысли. Илья знает, что Данила собирается с духом, и даёт ему время на это, терпеливо ожидая всего, что угодно. Даня знает, что между ними – феноменальное доверие, и он всегда может надеяться на поддержку. Но как быть в ситуации, когда никак не можешь избавиться от странных порывов в сторону близкого друга, он не имеет ни малейшего представления. Когда они наконец оказываются в тихом и безлюдном спальном райончике, Данила резко останавливается и разворачивается лицом к Илье, заглядывая в его глаза. Взгляд у Шабельникова спокойный и внимательный, с толикой авантюризма пьяного человека. Илья готов слушать. Даня не готов говорить, но чувствует в этом острую потребность. Данила мягко и аккуратно кладёт руку на плечо друга, сомневаясь в каждом своём движении, в каждом вдохе и выдохе, и делает шаг вперёд. Под ногами тихо хрустит снег. Илья замирает на месте, словно восковая фигура, пытаясь подавить в себе первый инстинктивный порыв — оттолкнуть и выяснить, что за херня происходит. — Знаешь, просто... Просто хотел сказать, что рад, что ты у меня есть. Илья непонимающе молчит. Данила продолжает. — Ты... охуенный друг. Правда. Ещё мгновение. Они молчат, смотря друг на друга, как в первый раз, как будто играют в какую-то странную психологическую игру. Снег медленно падает на землю мелкими хлопьями. Первым не выдерживает Шабельников — мгновенно сокращает расстояние между ними, заключая Даню в крепкие объятия. — Я знаю, долбоёб. Чуть позже они спишут всё это на пьяную сентиментальность и в скором времени забудут об этом случае. По крайней мере, один из них забудет. Но пока что два абсолютно счастливых человека обнимают друг друга в безлюдном дворике, и ночное небо Новосибирска кажется им самой уютной крышей, которую только можно себе представить.