Давняя привычка (An Old Habit)

— Я действительно сожалею о задержке, мистер Смит. Женщина выглядела искренне расстроенной, и Эрвин постарался сдержать свое раздражение. Едва ли она была виновата в плохой погоде, и он не сомневался, что ей уже досталось от разгневанных пассажиров, которые были до него. — Все в порядке, — заставил он себя кивнуть, и облегчение на ее лице было настолько ощутимо, что он порадовался тому, что не стал ей грубить. Эрвин вернулся на свое место и попытался читать. Книга, которую он держал в руках, была скучной и совершенно не заслуживала сияющих хвалебных отзывов с обложки. Он бесцельно листал страницы в течение нескольких минут, затем сдался и встал. Он не гордился своей никотиновой зависимостью и уже несколько месяцев пытался бросить курить. Уже не в первый раз он удивлялся стойкости Майка, умудрившегося отказаться от холодной индейки, поедание которой было его давней привычкой. Эрвин и вполовину не был так решительно настроен, как его лучший друг. Он направился к зоне для курения, выуживая на ходу из кармана куртки пачку сигарет. Место на удивление пустовало, кресла выцвели. Похоже, привычка курить стала все реже встречаться у широкой публики. Грудь Эрвина снова скрутило от чувства вины. По обыкновению, он сел в углу, рядом с большими грязными стеклянными окнами, глядя на струящийся в темноте снаружи дождь. Он закурил сигарету и продолжил смотреть. Сосредоточившись, он мог слышать, как толстые стекла дребезжат от силы шторма, разразившегося снаружи. Двери позади него открылись, впустив внутрь большую группу мужчин и женщин. К счастью, они перешли на другую сторону комнаты, горячо обсуждая что-то напоминавшее контракт о слиянии компаний. Эрвин проигнорировал их и отвернулся обратно к дождю. Услышав писк часов, он нахмурился и взглянул на них. Полночь. Почти что против воли он разблокировал телефон, напечатал сообщение и отправил его двум контактам. С годовщиной вас. Они оба сразу же откликнулись. Нил ответил просто: «Большое спасибо, чувак»», — а Мари почти тоже самое, добавив — «Ты еще не спишь?» Эрвин действительно не хотел отвечать, но все же ответил. Грубить было бы слишком по-детски. Застрял в аэропорту. Они не шутили насчет флоридских дождей. Она по старой привычке спросила его, что он там делает, укрылся ли от грозы. Эрвин отвечал по существу и быстро закончил разговор. Прошло уже много лет с тех пор, как они расстались, и он очень изменился, перестав быть тем пустым, подавленным человеком, каким он был на их свадьбе. Эрвин достаточно хорошо ладил с ними обоими, но никогда с ними не сближался. Он не собирался снова проходить через подобное... — Эй! Эрвин резко вскочил; он так сосредоточенно размышлял о прошлом, что не заметил, как к нему подошел незнакомец. Мужчина был невысокого роста, с желтоватой кожей и шелковистыми черными волосами, откинутыми назад, вероятно, чтобы дождевая вода с них не стекала на лицо. — Да? — поспешно произнес Эрвин, но мужчина просто уставился на него. И продолжал смотреть. В течение неприятно долгого времени. Эрвин открыл было рот, чтобы спросить его, в чем дело, но тут мужчина прочистил горло и заговорил: — Можно одолжить одну? Мои промокли, — мужчина кивнул на пачку сигарет. — Разумеется. Тонкими пальцами тот вытащил сигарету из пачки, сунул ее в столь же тонкий рот и наклонился вперед, чтобы помочь Эрвину зажечь ее для него. — Весьма признателен, — хрипло пробормотал он. Затем немного поколебавшись, он протянул Эрвину свободную руку. — Меня зовут Леви. У него были изумительные глаза, отметил про себя Эрвин. Они были маленькими и раскосыми, а зрачки, мерцающие серой сталью, в тот момент остро сверлили лицо Эрвина. — Эрвин, — пробормотал он и пожал протянутую руку. Последовала еще одна неизмеримая пауза, во время которой маленькая холодная рука Леви крепко сжала его руку, а острый, как нож, взгляд, казалось, глубоко пронзил Эрвина. Отнюдь не смутившись, Эрвин был зачарован. Это было безумно, необъяснимо. Рукопожатие затянулось, и выражение лица Леви заставило Эрвина сказать, нахмурившись: — Простите, мы знакомы? Леви моргнул, резко отдернул руку и глубоко затянулся сигаретой. — Я думал, что да, — пробормотал он. Стальные глаза снова сверкнули. — Я ошибся. — Все в порядке, — сказал Эрвин, не находя слов. Он не мог отделаться от мысли, что этот Леви действительно выглядел знакомым: его голос и слова казались Эрвину хорошо знакомыми, пусть и давно позабытыми. Он поспешил продолжить разговор, сгорая от любопытства. — Что ж. Сумасшедшая погода, да? — Дерьмово, — согласился Леви, изящно стряхивая пепел. — но я привык к холоду. — А-а. Еще одна неловкая пауза, еще одна борьба со словами. — Ну, и куда вы направляетесь? Леви немного помолчал, прежде чем ответить. — В Нью Йорк. — А, ясно. А я в другую сторону, — сказал Эрвин почти извиняющимся тоном, хотя и не мог понять почему. — Чикаго. — Чикаго, — безжизненно повторил Леви. — Вы там бывали? — Да, — Леви выглядел крайне раздраженным. — Я уже вычеркнул его из своего списка. — Списка? У Леви был такой вид, словно он сказал что-то, чего не собирался говорить. Прежде чем Эрвин успел углубиться в эту тему, зазвонил его телефон. Он взглянул на светящийся экран и, быстро извинившись, взял трубку. — Майк? Эрвину показалось, что стоящий рядом Леви напрягся. — Эй! Все еще в аэропорту? — Да, — вздохнул Эрвин, пощипывая себя за переносицу. — Все рейсы по-прежнему задерживаются. — Я слышал, что буря утихает. Скоро сможешь лететь. — Это радует, — Эрвин снова вздохнул и тихо продолжил. — Это был долгий день. — Я в этом уверен. Не волнуйся, ты и глазом не успеешь моргнуть, как окажешься здесь. Завтра в это же время мы будем тонуть в пиве у Вагнера. Эрвин улыбнулся — это уже стало ежегодной традицией. — Не могу дождаться. — Ладно, счастливого пути и все такое. Дай мне знать, когда вернешься домой. О, Нэн передает тебе привет. — Пока, Майк. Пока, Нэн. Майк повесил трубку, но Эрвин успел услышать как тот кричит «он говорит «пока»!» кому-то на другом конце провода. Это заставило его улыбнуться шире, но когда он снова повернулся к собеседнику, его улыбка растаяла. У Леви было очень странное выражение лица, выражение с огромным трудом подавляемого волнения, так что у Эрвина комок подступил к горлу. Когда Леви наконец заговорил, его голос был тихим, почти шепотом. — Эрвин. Ты действительно ничего не помнишь. «Не помню?» — Не помню чего? — скрипучим голосом переспросил Эрвин. Леви быстро заморгал, несколько раз открывая и закрывая рот, словно подыскивая нужные слова. Затем, резко выдохнув, он проворчал: — У тебя это всегда получалось лучше. Замешательство заставило угольки его раздражения вспыхнуть снова. — Прошу прощения? Что получалось лучше? — Ты единственный, кто всегда помнит, — отрезал Леви, как будто это все объясняло. С каждой минутой это все больше сбивало с толку. Вот этот парень, совершенно незнакомый, говорит с ним так, будто знает его, бросает на него взгляды, как будто он должен был бы, как будто... Эрвин раздавил окурок своей сигареты и резко встал. — Я должен идти. Проверить, не началась ли посадка на мой рейс. Леви (он был на удивление маленького роста) встревоженно посмотрел на него. Эрвин задумался над словами «приятно познакомиться», решил, что не хочет лгать, и вместо этого сказал: — Хорошего полета. Коротко кивнув, он быстро зашагал прочь. Ленивый голос в его голове подсказал, что он убегает. «Ну конечно же я убегаю», раздраженно подумал Эрвин. Этот человек был или чокнутым, или наркоманом. Или и тем и другим. Подойдя к выходу на посадку, он не сел, а принялся расхаживать взад-вперед, пытаясь успокоиться. Этот человек по какой-то причине вывел его из равновесия. Его слова были полной бессмыслицей, но эмоции, стоящие за ними, явно были искренними. Это было странно и крайне неприятно, и он был расстроен этой встречей больше, чем имел на это основания. Эрвин убедил себя, что это просто кофеин в организме заставляет его сильнее нервничать. В этом, по крайней мере, был смысл. Они открыли выход на посадку, и Эрвин с облегчением встал в очередь вместе с другими пассажирами. Во рту стоял отвратительный привкус табака, и Эрвин мрачно подумал, что, по крайней мере, этот странный инцидент может помочь ему бросить курить. Именно. Во всем есть своя положительная сторона. Когда Эрвин подошел, стюардесса, проверявшая посадочные талоны, прервалась и извинилась, отвечая на телефонный звонок, по всей видимости, от какого-то пилота. Эрвин стоял и, протянув ладонь, ждал пока ему вернут посадочный талон. — Мне очень жаль, сэр, — пробормотала стюардесса, прервав разговор и прижимая трубку к плечу. — Я быстро. Эрвин подавил вздох. — Конечно. — Ох, жуткий шрам, — женщина, явно стараясь быть как можно более дружелюбной, внимательно взглянула на ладонь Эрвина. — Это с рождения, — машинально отреагировал Эрвин. Женщина не ответила, она уже снова разговаривала по телефону. — Да, я уже проверила двенадцать человек, меня ждет тринадцатый ... Тринадцатый главнокомандующий. Эрвин почувствовал себя так, словно ему на голову вылили ведро ледяной воды. Женщина ничего не заметила; она закончила разговор со словами «да, хорошо», просмотрела пропуск и протянула ему, но он не двинулся с места. Он не мог пошевелиться. Посадочный талон лежал на его оцепеневшей разжатой руке, крылатый логотип авиакомпании прожигал дыры в его глазах. Затем талон выскользнул из его пальцев и тяжело шлепнулся на пол, а Эрвин остался смотреть на знак на своей правой ладони, который он знал всю свою жизнь, знак, который, как он понял впервые, был сделан острым лезвием меча. Крылья — командор — посвятите свои сердца! — Эрвин — Леви — стена — командор Эрвин, сэр — присоединяйся ко мне, Леви — Эрвин — Титаны! — сильнейший из людей — ЭРВИН У него скрутило живот, его кости превратились в лед, а позвоночник покалывало. Леви. Он едва не потерял сознание. Словно издалека, он услышал голос стюардессы. — Сэр? Сэр, с вами все в порядке? Мистер Смит? Он даже не осознавал, что двигается и говорит. — Мне нужно идти, — его голос был едва слышен. — Сэр? Он начал отворачиваться. — Мне очень жаль. Я должен идти. — Мистер Смит... И тогда он побежал. Он бежал так, как никогда не бегал, никогда, ни разу в жизни. Он бежал так, словно горел изнутри, словно от этого зависела вся его жизнь. Потому что так оно и было. Все его жизни зависели от этого. Он пробирался сквозь толпу, прыгал и спотыкался о какие-то предметы багажа. Он на мгновение задержался у экрана с расписанием полетов, зияющая пустота в груди росла с каждым ударом сердца. На экране были два рейса в Нью-Йорк: один все еще задерживался, другой уже садился. Эрвин выжег в памяти номера ворот и снова помчался прочь. Пожалуйста. Пожалуйста, будь там. Пожалуйста. Когда он подошел к воротам, в очереди оставалось меньше десяти человек. Сердце Эрвина бешено колотилось, казалось, оно вот-вот вырвется из груди. Но человека, которого он искал, там не было. Он исчез. — Нет, — Эрвин стиснул зубы и направился к стойке регистрации. — Нет, нет, нет, нет... Человек за столом посмотрел на него снизу вверх, не отрывая взгляда от потного лица. — Могу я вам чем-нибудь помочь? — Мне... Мне нужно знать... — Эрвин откашлялся, пытаясь заставить свой голос перестать дрожать. — Мне нужно знать, есть ли Леви на этом рейсе. Мистер Леви... Аккерман. — Сэр, мы не вправе разглашать эту информацию. — Нет, пожалуйста, это важно. — Сэр, я действительно не могу… Эрвин хлопнул ладонями по столу и наклонился вперед. — Это вопрос жизни и смерти. Пожалуйста. — Сэр, пожалуйста, отойдите, иначе мне придется просить охрану проводить вас. Этот человек явно не собирался ничего ему говорить. Эрвин отступил назад, его мозг лихорадочно работал. Он отметил номер рейса, а также номер авиакомпании — на всякий случай. Ему нужно было проверить еще один рейс, который все еще задерживался, а потом он снова зайдет в курительную комнату, просто попытать удачу. Он не собирался сдаваться, он не ... — Ты хреново умоляешь. Эрвин дернулся и резко обернулся. И он стоял там, такой же нормальный в своем черном пиджаке и брюках, каким был и в униформе, и зеленом плаще. Его волосы уже начали подсыхать, и привычная челка соскользнула обратно на лоб. Это был он. Это был он. У Эрвина перехватило дыхание, и он смог произнести только одно: — Леви. — Кстати, это не мой рейс, — хрипло сказал Леви, все еще скрестив руки на груди. Эрвин мог только молча смотреть на него. — Ты пробежал мимо меня, — объяснил Леви. — Это заставило меня задуматься... вдруг ты вспомнил. Он посмотрел на него вызывающим и одновременно таким уязвимым взглядом. — Ты ведь вспомнил? Эрвин, словно во сне, шагнул вперед, обхватил Леви за плечи и крепко обнял. Почувствовав, как сильные пальцы вцепились ему в спину, он чуть не расплакался. — Леви, — прошептал он в шелковистые волосы и притянул его ближе. — О господи, Леви. Руки Леви рисовали круги у него на спине, и Эрвин понял, что его трясет. — Вот дерьмо, — пробормотал он. — Мне так жаль. Леви, прижатый к груди Эрвина, приглушенно ответил: — Все в порядке. — Мне так жаль, что я заставил пройти тебя через это... — Эрвин отстранился, не выпуская его из рук. — Мне так жаль, что я забыл... — Это не твоя вина, — глаза Леви сузились, и теперь Эрвин точно знал, что это означает, потому что знал этого человека. Он волновался. — Успокойся, Эрвин. Эрвин послушно сделал глубокий, прерывистый вдох. Затем он выпалил первое, что пришло ему в голову: — Ты составил список. Взгляд, который бросил на него Леви, был достаточно красноречив. — Я искал тебя. Еще бы. Это было уже слишком: он почувствовал как сильное чувство, имени которого он не знал, раздувалось в его груди, пока наконец не разлилось по его губам в сдавленном смехе. Рука Леви, скользнув с его плеча, легла ему на щеку. С удивлением Эрвин понял, что тот вытирает слезы. Леви прищелкнул языком, и это было так мило, что у Эрвина снова заныло сердце. — Ты совсем расклеился, Эрвин. Эрвин улыбнулся и дал ему вытереть щеки насухо. Когда он снова смог говорить, то произнес: — Если ты все так же безумно помешан на чистоте, как я помню, это не должно быть проблемой. — Я как раз в нужной степени «помешан на чистоте», и ты это знаешь — невозмутимо ответил Леви и на резкую, болезненную секунду отвернулся. — Пойдем. Эрвин позволил себя увести, крепко сжимая руку Леви. — Ты... Ты только что щелкнул меня по носу? — Я могу сделать это снова, если ты плохо почувствовал в первый раз. — Нет, спасибо, — рассмеялся Эрвин. — Ой. Леви одарил его косым взглядом и ухмылкой, и эта непринужденность, эта фамильярность чуть снова не довели Эрвина до слез. Он просто еще крепче сжал руку Леви, и его улыбка стала шире, когда он почувствовал, что тот отвечает ему взаимностью. Не сговариваясь, они оба направились к выходу. Уже зарегистрированный багаж может подождать, их поездка домой может подождать. Все, что угодно в этой проклятой Вселенной могло теперь подождать, после того как они оба ждали слишком долго. Леви сбавил скорость только тогда, когда они проходили мимо мусорного бака. Прежде чем Эрвин успел задать какой-либо вопрос, он сунул руку в карман куртки Эрвина, выудил пачку сигарет и быстро бросил ее в мусорное ведро. Эрвин уставился на него. — Я не хочу в этот раз потерять тебя из-за какого-нибудь рака легких, — усмехнулся Леви и потащил его прочь. Эрвин снова рассмеялся.