Тебе нравится?

В подсобке было душно и жарко, воздуха для того, чтобы успокоиться, банально не хватало, но сбежать было больше некуда. Куда бы Слава ни пошел, везде его поджидал Алишер; его дерзкая улыбка и не предвещающий ничего хорошего взгляд. Довольный, как кот, объевшийся сметаны, с предвкушением грядущего веселья, отражающимся на дне глаз, он прекрасно понимал, почему Мэрлоу так старательно избегал его и краснел, словно барышня, при любом контакте, и двигался за ним незримой тенью, дожидаясь того момента, когда можно будет напасть. Стоило Славе только понадеяться, что все обошлось, как дверь в подсобку захлопнулась за его спиной, а перед глазами он увидел чью-то тень. В ноздри ударил знакомый одеколон. Закрыв глаза и проклянув весь этот день, он обернулся, видя знакомое лицо; Алишер широко улыбался, сунув руки в карманы. Фиолетовая полосатая рубашка сползла с его массивных плеч, футболка открывала вид на шею и ключицы. — Я говорил, что хочу побыть один, — возмутился Слава, делая шаг назад и упираясь в стенку. Он понял свою ошибку только когда Алишер поддался вперед, облокотившись плечом о ту же стену, и закрывая таким образом все пути отступления для Мэрлоу. Дышать стало еще труднее, температура воздуха резко повысилась. — После того, что ты там вытворял, мне это необходимо. — Так тебе нравится мой язык? — хмыкнув, Алишер резко переменился; во взгляде его полыхнуло что-то, из-за чего по всему телу Славы прошла дрожь, и сам Моргенштерн из доброго улыбчивого парня превратился в хищника, запертого один на один со своей жертвой. Он усмехнулся нахально, — так, что у парня напротив ноги подкосились, — уверенный в том, насколько хорош, и какое именно давление оказывал на Славу, и приоткрыл рот, показывая язык, пару раз ведя им в воздухе. — Это то, что тебя так встревожило? — Н-нет, — совсем не убедительно соврал юноша, краснея и отводя взгляд в сторону. В памяти тут же вспыхнули картины того, как Алишер развратно игрался языком во время шоу, открыто смотря Славе в глаза, вынуждая того свести ноги вместе, чтобы никто не заметил его образовавшейся проблемы. Боже, какой стыд. Он вздохнул, прикрыв лицо руками и не желая больше видеть этого. — Прекрати. Он и сам не знал почему, но язык Алишера ему очень нравился. С ним было круто целоваться, ощущать его на своей коже, каждой чертовой частичке тела. И все эти мысли дико смущали. А еще возбуждали. Едва завидев этот чертов язык, он думал о всяких непотребствах, и именно поэтому избегал Алишера, ведь понимал, что тот прекрасно видел реакцию Славы и совсем не прочь потешиться над ним. — Малыш, ты не умеешь врать, — довольно оскалившись, Алишер взял парня за подбородок и повернул к себе, заставляя взглянуть в глаза. — Хочешь, чтобы я сделал тебе приятно? — Ч-что? — распахнув глаза, Слава удивленно смотрел на него, выглядевшего сейчас как никогда серьезно, даже не смотря на ухмылку. — Нет, не здесь... — Вопрос был другим, — недовольно прищурившись, парень пробежался пальцами по тонкой шее Славы, после слегка сжав ее. — Ты хочешь этого? Не дав ему снова возразить, Моргенштерн прогнулся в спине и широко мазнул языком по ушной раковине Славы, после быстро чмокнул ее и обхватил мочку губами, обсасывая. В его умелых руках парень тут же задрожал и обмяк; движения губ и языка приносили ему то самое удовольствие, которое выветрило любые другие мысли из головы. Оказавшись довольным этим, Алишер ласково поцеловал Славу в висок, затем спустившись ниже, где прикоснулся к его шее в мокром поцелуе. Язык его был везде, облизывал каждый участок кожи, доводил до исступления и неимоверно возбуждал. Ощущение чего-то мокрого и теплого заставляло Славу мелко дрожать и с трудом сдерживать стоны, потому что хотелось банально кричать от переизбытка эмоций. Алишер это прекрасно понимал, видел. И упрощать ситуацию не собирался. Он лишь шел дальше, задрал футболку Славы до подбородка и примкнул к его груди, быстро находя торчащий сосок, который сразу принялся облизывать; он яростно давил на него языком, с наслаждением вслушиваясь в скулеж над ухом. Слава закрыл рот рукой, прижался затылком к стене и, приоткрыв один глаз, зажмуренный в порыве смущения, взглянул на голову Алишера, мелькающую чуть ниже; не удержавшись, он зарылся другой рукой в его волосы в надежде прижать ближе к себе. У него дрожали колени, ноги становились ватными с каждым новым действием Моргенштерна, перед глазами все плыло и вспыхивали разноцветные звездочки. — Подержи, — с приказными нотками в голосе попросил Алишер, подтянув футболку к чужому лицу цвета спелого помидора, и, дождавшись, когда Слава послушно обхватил ткань зубами, похвально поцеловал его в щечку. — Молодец. Ухмыльнувшись, Алишер наклонился еще ниже. Когда больше ничего не мешало ему трогать Славу, он прижался щекой к его впалому подрагивающему животу, горячо выдохнул на уровне пупка и медленно, смакуя солоноватый привкус кожи, провел языком к зоне, где начиналась дорожка темных волос. Надрывно всхлипнув, Слава неосознанно поддался бедрами вперед, на что Алишер с дразнящей улыбкой отстранился, довольно глядя на то, как Слава разочарованно вздыхает. Алишеру нравилось делать так, чтобы Слава скулил от возбуждения и в итоге сам просил своего парня помочь ему, сделать хоть что-то, чтобы желание перестало так сильно давить на сознание, но сейчас Алишеру просто хотелось сделать Славе приятно, без всех этих извращенных замашек. Глубоко вздохнув, он взялся пальцами за резинку штанов парня, осторожно стягивая их чуть ниже до тех пор, пока перед глазами не появилось его нижнее белье. На том уровне, где находилась головка, уже расцветало влажное пятно от смазки; подумать только, от одних только ласк Слава уже потек, как самая последняя сука. Сглотнув, Алишер быстро посмотрел вверх, впитывая в себя выражение чужого лица, и без промедления снял трусы, оставляя их ненужной тряпкой болтаться на уровне коленок, на которых виднелись темные синяки — отметины, служившие напоминанием прошлой ночи, когда они вдвоем так и не смогли добраться до кровати. Алишер ласково провел по ним пальцами, кожей ощущая дрожь чужого тела, и переместил руку выше, сжимая ею член у основания. Сверху послышался стон, Слава скатился по стенке на пару миллиметров ниже — он уже не мог контролировать себя. — Тихо-тихо, — успокаивающе прошептал Алишер, другой рукой обхватив бедро Славы, чтобы хоть как-то поддержать разомлевшего парня. Он с приказом произнес: — Смотри. Поймав взглядом глаза Славы, прикрытые пеленой желания, он открыл рот, высунул язык и провел им по всей длине; от самой головки и до основания. Не прерывая зрительный контакт, Алишер сделал так еще несколько раз, откровенно издеваясь; языком размазывая по члену смазку, смешанную со слюной, он насмешливо улыбался. Славе было стыдно, до чертиков стыдно, но найти в себе силы отвести взгляд в сторону он не смог, поэтому упрямо продолжал следить за тем, как язык скользит по члену, а после, как тот постепенно исчезает во рту Алишера. Боже, блять, правый... Выгнувшись, он прикусил тыльную сторону ладони, заглушая громкий стон. Алишер творил с ним что-то невероятное. Он заглатывал член полностью, и то, где он научился такому, оставалось загадкой; Славе не хотелось ломать голову над этим, он лишь наслаждался тем, как умело Алишер отсасывал ему в этой тесной, пыльной подсобке, пропахшей чистящими средствами. Движения уверенные, но плавные, выводящие из себя. Слава хотел выть от того, каким медленным ритмом пользовался Алишер, но мысленно уговаривал себя молчать. Их могли услышать или, что еще хуже, Алишеру это могло не понравиться, и тогда он будет двигаться еще медленнее — парень обожал дразниться и делать все наоборот, особенно, когда дело касалось таких интимных вещей. В этом весь Алишер. Он всегда делал так, как хотел. — Тебе нравится? — с тихим хлюпающим звуком вынув член изо рта, лукаво поинтересовался Моргенштерн, часто дыша. Он немного покраснел, а волосы выбились из хвостика. На чуть поблескивающих губах мелькнула довольная улыбка. — Блять, конечно нравится. По помещению разнесся хриплый смех. Слава вздрогнул от этого звука, и снова сделал это, когда Алишер, сидящий на коленях, вдруг хлопнул его по бедру и сказал развернуться. Разомлевший Слава, находящийся на грани обморока, неуклюже встал к своему парню спиной и вжался щекой и грудью в стену. Контраст его горячей кожи и холодного покрытия заставил огонь внутри немного стихнуть. Слава тихо охнул, когда почувствовал резкое давление в области поясницы, и послушно прогнулся в спине, оттопырив зад. Он зажмурился, не представляя, что задумал Алишер, и поскреб стену короткими ногтями, замирая в ожидании. По голым ягодицам пробежал холодок, затем их резко обдало жаром чужих ладоней; Алишер грубо смял их и раздвинул в стороны, открывая взор на розовое сжимающееся колечко мышц. Господи, почему он так пристально смотрел, чего ждал? С каждой секундой Славе было все сложнее держать себя в руках, больше всего на свете он хотел провалиться сквозь землю. — Будь хорошим мальчиком, — проворковал Алишер, ощутимо шлепнув вздрогнувшего парня по ягодице. — И не стони слишком громко. Слава едва успел промямлить что-то в ответ, как в следующее мгновение до боли прикусил губу, громко мыча; между ягодиц скользнуло что-то мокрое и теплое, раздвигая упругие стенки, и ему совершенно не хотелось думать, что именно; впрочем, даже без этого он был готов улететь на седьмое небо. Язык Алишера смачивал и подготавливал, несколько раз чуть не доводил до оргазма. Славу трясло, он сбивчиво дышал в перерывах между стонами, подмахивал движениям чужого языка, стыдливо прятал лицо в изгибе локтя, а Алишер сыто улыбался, следуя у него на поводу и толкаясь дальше, глубже, сильнее. Он нежно вылизывал его изнутри, изредка ускорял темп, но не доходили до конца, лишь игрался со Славой. Смаковал его и кайфовал от происходящего, в какой-то момент не сдержал собственного стона, простонав Славе прямо в отверстие, и тот, кажется, до крови прикусил губу, потому что его всхлип долетел до Алишера хоть и приглушенным, но определенно болезненным. Это стало последней каплей. В ушах шумело, Алишер уже ничего не соображал. Его язык ныл, а в горле было адски сухо. Перед глазами стоял туман. Он больше не мог, да и не хотел терпеть. Хотелось взять Славу, вогнать член до упора, почувствовать, как он сжимается вокруг. Не выдержав напора, Слава рухнул на колени, и те стрельнуло болью, однако он не обратил на нее внимание, полностью сосредоточенный на удовольствии. Алишер отстранился, слушая его жалобные всхлипы, подхватил его поперек живота, чуть приподнимая. Мэрлоу и сам в нетерпении пытался взбросить бедра, притирался ближе. Дрожащими руками уперся в стену, глубоко вздохнул и подготовился к самому главному. Когда Алишер навалился сзади, он зажмурился. Тот подставил сочащуюся набухшую головку к подготовленному анусу и вошел одним резким движением до упора. Оба застонали от переполняющих их эмоций, поддались навстречу друг другу. Алишер замер на мгновение, пока Слава приходил в себя, оперся рукой о стену над его головой и, когда Мэрлоу сам насадился на член, сорвался на бешеный темп. Он врывался в него под разными углами, пока не нашел ту самую точку; Слава вскрикнул, поскреб пол пальцами, тяжело задышал в изгиб локтя. Алишер проехался по простате еще, и еще, и еще... В один момент у Славы закружилась голова, он захлебнулся в стонах, которые уже не мог сдерживать, а Алишер и не подумал зажимать ему рот, откровенно наслаждаясь этими чудесными звуками. По телу прошла крупная дрожь вместе со стадом мурашек, Слава обильно кончил, задышал, как загнанный в угол зверь, и еще долгое время не мог восстановить дыхание. Еще пару рывков, и Алишер так же излился глубоко в него. Он тяжело дышал, не спеша выходить из этого прекрасно тела, постепенно пришел в себя. Слава, весь раскрасневшийся и мокрый, посмотрел на него через плечо. Алишер усмехнулся. Ему не составило большого труда притянуть его к себе на бедра, садясь на холодном полу, и прижать к своей груди. Слава не сопротивлялся. Сил у него не хватало даже на то, чтобы оставлять глаза открытыми. Прошедший оргазм все еще наполнял тело, сознание не подчинялось хозяину. Он почувствовал нежный поцелуй в висок, затем в чувствительное местечке за ухом, и сам потянулся навстречу этим губам и языку, что всего пару минут назад творили с ним что-то невероятное. Поцелуй вышел ленивым, но полным нежности и любви. Слава почти сразу с шипением отстранился, прижав палец к кровоточащей ранке на губе, и заметил, что испачкал так же губы Алишера. Он незамедлительно стер с его улыбающихся губ свою кровь, не сдержавшись, вновь поцеловал и стер оставшееся алое пятно уже своим языком. Алишер улыбался так широко, что, казалось, вот-вот порвет щеки, и Слава улыбался вместе с ним, но по-своему; робко так, смущенно. Через пятнадцать минут они уже ехали домой. В колонках играл «Новый Кадиллак», на переднем сидении Азиз отстукивал ритм по рулю, а Слава грелся в объятиях своего парня на заднем, пока Алишер терроризировал его лицо ласковыми поцелуями. И все было просто потрясающе.