— Вы ведь знаете почему мы пригласили вас, сюда?
— Догадываюсь. — скрестив дряблые от времени, чуть шершавые руки, и опустив их на колени, Северус прикрыл глаза. Заживший за долгое десятилетие шрам от множества укусов гадкой змеюки уже не выглядел так устрашающе, как на первых неделях после войны в больнице Святого Мунго. Не было этих клочков свисающей кожи, не было синяков цвета черной смородины, остался только светлый мазок, как от кисточки, на его, неприкрытой болотным бадлоном, шее. Морщины собрались на лбу, а гусиные лапки у глаз, делали лицо ещё старше, чем он был на самом деле. Если бы она была здесь, сказала бы, что он становится старикашкой. Не хватает только седых волосков на его черной, всё ещё кажущейся сальной, шевелюре. Но её нет. Снейп перестал замечать, что её не хватает. В конце-концов, время дает тебе привыкнуть к отсутствию человека, пускай слизеринец, всё ещё видит образ девушки в каком-то наглом первокурснике. Но это только иллюзия его сознания. Смесь воспоминаний с реальностью.— А вы мистер Уизли?
— Да. — он сглотнул холодную то ли от страха, то ли от воспоминаний, слюну. Потер пальцами переносицу и, уставшими глазами, обратившись к корреспонденту, вымученно улыбнулся, — Книга Памяти?— Да. В память о тех, кто погиб при битве за Хогвартс, мы создаем книгу «Душ». Поэтому мы пригласили вас.
Корреспондент говорил холодно, чуть отстраненно, но сияющие глаза говорили о его интересе. Парень нервно теребил мантию в своих костлявых руках. Он переживал не меньше по поводу этого разговора. Не каждый сможет выдержать это — повторить своё прошлое, рассказывая о человеке, который бок о бок ходил с тобой на уроки. Который всё ещё жив в твоих глазах, просто находиться он где-то далеко, хоть его тело и зарыто под метрами земли. Каждый раз встречаясь с людьми потерявшими часть своей семьи ему было стыдно. Он заставляет их вспоминать и причиняет лишь большую боль, которая пыталась зарасти, когда они начинали потихоньку забываться. Он просит прощение, но должен закончить свою работу. — Почему вы хотите узнать это от нас? Разве у неё не было лучших подруг? — последний вопрос Северус задал скорее рыжему парню слева от себя, чем журналисту напротив. Но не успел Уизли вымолвить и слова, пропадая где-то в своем сознании, Вилли Тайт — так звали корреспондента — выпрямился, подпрыгнув на голубом пуфике, что никак не сочетался с его странно-бордовой мантией:— Мы так и сделали! Но её лучшая подруга оказалась магглом и…
— Я не так много знаю о Хогвартсе, она не любила рассказывать о своих школьных днях, — с виду двадцатилетняя женщина, которой однако стукнуло уже за тридцать, но на её лице не было ни намёка на морщины, печально проговорила парню, сидящему напротив в раскидистой ярко-желтой гостинной, на черном диванчике. — Но знаете, в письмах она часто упоминала двоих людей! Один был Фред, а второй Северус. Может вы спросите у них? Я то вам уже рассказала всё, что только знаю.— И поэтому…
— «Северус»? Эта девчонка у меня и на том свете получит за такое. Сколько раз просил называть меня «Профессор Снейп»!— Хотим предупредить, что все воспоминания во время нашей беседы будут занесены в книгу… Так вы нам расскажете?
Северус помолчал несколько секунд, думая о чем-то своём, затем сложил руки в замок и, откинувшись на тёмно-морское кресло, проговорил на выдохе, как будто читал лекцию своему ученику: — Она была слишком надоедливой. Мир эгоистов, в котором живут слабые люди. Ранимые, принимающие всё близко к сердцу и ищущие одобрения. Зачастую, есть те кто не скрывает свою натуру, но есть и те кто прячет её за тысячами масок в день. Такие держат всё в себе. Ведь плачут слабаки, верно? Но говорят это силачи, со слезами на глазах, которые и скрывают всё за маской злобной усмешки. За маской насилия. Они выплескивают свою боль на других, толкая и пиная под зад. Задевая локтями и просто насмехаясь. Унижают. Оскорбляют. Избивают морально до отчаено дрожащей нижней губы противника. Говорят всё то, что могли сказать им самим или уже сказали. Пытаются выглядеть лучше в чужих глазах, ведь посмотрите какой слабак! Плачет от слов! Но никто не задумывается, что слова убивают душу. Когда-то наступает момент снять с себя давно приевшиеся к лицу маски. И показать то, что внутри с каждым оскорбительным словом любого мальчишки или зазнавшейся девчонки, режет горло и проситься наружу с противным щипанием носа. То что ноет в груди и скулит, как щенок, но пропадет в гуле голосов и стуке начищенных ботинок об мокрый асфальт. То что вызывает тихие слёзы, тёмной ночью подле кровати, чтобы никто не услышал. Все всхлипы уходящие в мягкую зажатую в худых руках подушку, на которой мокрыми пятнами застывают жемчужные соленые капли. Только луна знает тебя настоящего. Маленького ребёнка, плачущего от жестокой сущности людей и волшебников. Она продолжала держать эту маску несмотря ни на что. Ведь они не смогут понять. То как плохо только тебе, никто не поймет, даже если увидит твои слёзы. Истерику, крик о боли. Они никогда не поймут. Не смогут. Ты ведь такая чужая для них. Потому, что никто не знает тебя. — И я не преувеличиваю… Я сам не понимал, как когтевранка может так много болтать. Болтать на совершенно странные и глупые темы, которые к жизни или к урокам не имеют никакого отношения. Она была тихим, но при этом совершенно обычным ребёнком до четвертого курса. Серой мышью, выделявшейся странным окрасом волос, но не более того. В ней не сидело зазнайство, как у Грейнджер на первых курсах обучения. Честно говоря, я особо и не знал её. Мой интерес вызывали студенты собственного факультета, ну и естественно Мальчик-который-выжил. Она была не больше, чем ученицей с Когтеврана. А потом резко изменилась… — Зачем вы притворяетесь глупой, Элис? — Умные ведь никому не нравятся, Северус. — девушка продолжала оттирать котлы, непонятно чему улыбаясь — двадцать котлов оттереть не так уж и просто. Она должна сожалеть, что не приготовила зелье на сегодняшнем уроке, а эта дрянная девчонка улыбается. Какое же тогда ЭТО наказание?! — На таких плюют с высока, даже если они и обладают мега-мозгом, их всё-равно ненавидят за глаза. — Я Профессор Снейп! Профессор Снейп! — рявкнул я, подрываясь со своего насиженного учительского места, — Не смей называть меня по имени! Я твой учитель. Минус 20 очков Когтеврану. — Как скажите, профессор Северус. — хмыкнула она, вытирая тыльной стороной рукава пот с лба и опять улыбаясь. Не понимаю, чему можно улыбаться в такой ситуации? Так широко, будто она только что получила письмо из Хогвартса. Она радовалась только первые секунды, когда пушистая сова протягивала ей заветную бумажку под цвет сушеной травы. Она Волшебница! Нет предела этому счастью. Но выхватив письмо из детских ручек, родители заставили её думать, что она — ошибка, «больная», «странная» со своими магическими замашками. Это чувство, будто ты чужой. Бело-черная зебра среди черно-белых таких же, хотя больше подходит: овечка окруженная стаей голодных волков. — Ещё минус 40 очков. Вы не понимаете, что своими выходками, ваш факультет может проиграть. — мужчина пытался надавить на эмоции, строго вытянувшись и в своей зловещей манере подняв загнутый нос вверх. — Какая разница. Победит всё-равно либо Гриффиндор, либо Слизерин. — она согнулась в спине, яро оттирая запекшееся лиловое зелье на дне котла, буквально пропадая в нём, — Вы ведь знаете это как никто другой… Да, и друзей ведь называют по имени, разве нет? — Я не ваш друг, сколько раз повторять! Я ваш учитель! — Она стала просто невыносима. — Снейп потер висок у лба, придаваясь воспоминаниям. Ей как будто было всё-равно, что произойдет завтра. Как будто она не жила. Возможно, что-то перевернуло её жизнь и она стала такой. Могу сказать одно — её пофигизм был на грани тотальной лени. Я искренне не понимал, как такая «волшебница» могла попасть на голубой факультет. Когтевран — сборище умников школы! А она была ленивцем в этой стае сов. Или просто решила примерить эту шкуру в полной мере. Мне до сих пор кажется, что её настоящий факультет это Гриффиндор, а не Когтевран. Эта глупая храбрость и лентяйство, мелькали в ней так часто, что неосознанно приходишь к мысли, что шляпа ошиблась в выборе. Впервые она ошиблась! Так я думал в начале пятого курса, но к шестому радикально изменил своё мнение. Эта чертова Элис была развита не по годам. Она была умна в разных аспектах. Но больше в дрянной маггловской философии о бренности жизни, которая иногда выводила меня из себя. У неё не было целей, а для такого возраста они должны были быть… — Как же я хочу на пенсию! Я стала так стара. — Тебе только семнадцать, Прэвел. — скрипя карандашом по бумаге, Северус искал ошибки в домашних заданиях третьекурсников, чьи пергаменты до сих пор были неумело заляпаны чернилами. — Но в душе мне уже пятьдесят два! Хах. Многие в твоем возрасте говорят, что им «в душе восемнадцать», хотя на самом деле они уже старички. — Что ты этим хочешь сказать? — я выгнул бровь, нахмуренным взглядом смотря на бледное, в веснушках, лицо. Почему мне кажется, что она не шутит? Что вообще у неё на уме? — Да так… — она скривила тонкие губы в улыбке, — Знаешь, мне действительно кажется, что моё истинное я — это отжившее своё старушка, которая хочет лишь спокойно встречать рассветы и закаты в собственном домике на берегу кристального озера. Где не нужен никто. Только тишина. Ну… Разве, что старичок Снейп, по соседству, будет ворчать мне над ухом.— А вам не кажется, профессор Снейп, что она всё-таки достигла одной цели…? Вы ведь стали её другом.
— Возможно, но и то только из-за её настырности, Прэвел действительно стала мне ближе. Можно сказать, самым странным другом в моей жизни, но таким же раздражающим, как и другие.— Ясно. А вы что скажете, мистер Уизли?
— Определённо, она была с «приветом». Спряталась за смехом и сумасшествием. По другому это было не назвать. — Фред опустил голубые глаза в пол, они немного щипали как и нос. Огненная челка прикрыла его лицо, что видна была только легкая улыбка. Они думают, что дают советы. — Показать как тебе лучше? — гриффиндорка смело взмахнула палочкой сзади над её макушкой, в этот раз окрашенной в пепельный. Свитер будто пропал, открывая черный неброский лифчик всему коридору Волшебной школы. — Вот! Не благодари, пошлячка-Эли. Ты должна соответствовать! А то эти огромные свитера скрывают всё самое сокровенное! — Ха-ха! Рейчел, будь любезна, скрывай своё лесбийство! — Так не лучше. Никогда не будет лучше! Элис укуталась в мантию, заставив себя скрыть смущение и подавить собирающиеся в уголках глаз слезинки, спрятавшись за хохочушей аква-гриммовой улыбкой и пошлой шуткой. — Если хотела побыть наедине, могла сделать это в туалете, как с остальными девчонками. Хотя шутки у неё никогда не выдавались. Она просто говорила. Так для себя. Пыталась казаться дерзкой, пошлой «принцессой» волшебного мира. А на деле была обычной, страдающей от непонимания родителей, когтевранкой. Выделявшаяся, однако, своими безумными, сумасшедшими мыслями, но это не делало её особенной. Она всё равно казалась серой, пусть и знали её все. Но они знали её просто по имени. Она не была кем-то важным для них. Просто когтевранка, которая постоянно улыбается и смеется над чем-то своим. Которая просто полоумная на голову, но зато такая общительная и добрая, что грех не подойти потом и не похвастаться. — А я её знаю! — Или просто попросить о чём-нибудь, как «старого друга», ведь она сделает всё. Люди не дают советы. Они просто хотят видеть тебя идеальным. Идеальным для себя. Даже сейчас вы читаете и представляете себе рассказчика в виде своего идеала, верно? Но… Я не идеальна. Мерлин, почему это звучит как из сопливого сериала? Ну ладно. Я далека от вашего идеала. Ведь как и Элис, я не выделяюсь красотой. Я не обладаю модельной внешностью, скорее даже наоборот. У меня не курносый нос. Не пухлые губы. Не идеальная фигура… В этом мире нет идеала. Его просто не существует, ведь для каждого он свой. Но почему-то люди стараются его сделать в других. Путем оскорбительных слов и подчинения. Однако, это вызовет совершенно обратный эффект. — С каждым она ведёт себя по разному, открывая некоторым не лучшим, но друзьям, разные стороны себя. Кому-то сказала о мимолётной влюбленности в «мачо» класса, кому-то о любовном влечении к, слегка пухленькой, девушки-пуффендуйки. Другому о чудаковатых мыслях, вроде «Что будет, если превратить волосы в стекло?». А ещё одному о своей ошибке на маггловской вечеринке, когда Элис чуть не изнасиловал парень, которому она все цело доверяла и ради которого туда пришла. Она ненавидит его, потому что теперь, после той ночи, боится, что будет просто нагло использована.Что она не больше чем кукла, которую можно поиметь и выкинуть в ближайшую урну. Его грязные руки до сих пор ощущаются на теле, словно отметины, которые никак не удается смыть. Они чешутся и зудят. Только молитва заставляет их исчезнуть, но только на время. Этот отпечаток останется на всю жизнь. — Всегда разной со всеми «побочными друзьями», но настоящей с самыми близкими, не считая родителей. — Я пойду в Астрономическую башню, — парень потрепал свои рыжие волосы, а на веснушчатом лице вдруг заплясала улыбка. Он знал, что Она там. — Опять к Элис , цитирую: «та, что любит тишину и дождь», да, братец? — ухмылка легла на лицо Джорджа, а шальные глаза сверкали дьяволятами. Что сделала с Фредом эта девчонка, что он полюбил дождь? — Неужто влюбился? — А сам-то небось ловишь взгляды Алисии? — Фред быстро юркнул в проход, и книжка, запущенная младшим братом, смачно шлепнулась на пол. Гриффиндорец знает, что она наблюдает как плачет дождь, ведь сама иногда хочет плакать. Разразится ливнем, как тучи и опустошится, создавая новую себя, более стойкою, но всё-равно не выдерживающую даже месяц. Он понимает это смотря на волосы, которые каждый раз принимают всё новые и новые оттенки. Иногда бывают и радужные, но они не описывают её состояние, скорее просто дают о себе знать. То зудящий красный, то плачущий голубой или его любимый желтый. Однако больше всего ему нравился настоящий. Уизли не знает как он правильно называется… Темный русый? Может пепельно русый? Не особо важно, но именно этот цвет отделяет её серые безжизненные глаза от лица. Заставляет смотреть только в них. Пропадать и скитаться в сером тумане. — Ты опять опоздал. — Как и ты на мою сегодняшнюю шутку над Рейчел Ракалевски. — волшебник подсел к ней на подоконник витражного окна, по которому словно маленькие ручейки, плыли огромные капли. Он улыбался так светло, что Прэвел не смогла не ответить улыбкой на улыбку. Такой настоящей только для него. Она подтянула к себе ноги, что из-под черных джинс стали виднеться белые с яркими, криповато-улыбающимися, смайликами носки. Они в очередной раз его позабавили. Честно сказать, её носки это отдельное искусство. Подбородком уткнувшись в колени, она отвела взгляд на замытые от дождя, окраины леса. — И что же ты сделал? Неужели, её форма ожила и нагло сбежала? Или может, мистер Уизли, угостил её сладким пирогом из ящериц прямо в лицо? А может ты облил её «смердяшкой»? — Нет, я всего лишь, облил её… Так ты видела? — голубые глаза отражали забаву и неприкрытую ребяческую радость, но пятикурсник изобразил удивление. — Следила за мной? — У нас был совместный урок Уизли, — Прэвел подняла на него бездонные глаза и чуть сама не утонула в морском вихре, — но я не стану говорить, что не следила за тобой… В другое время. — Когда же? — Вчера ночью, когда вы с братцем голыми задницами залезли на кухню к эльфам, — она выпрямилась и облизнулась, чуть прищурив глаза и расплываясь в усмешке. — И чей понравился тебе больше? — Фред подался вперёд, опираясь на руки. Он игриво улыбался и стрелял глазами прямо в мишень — её хрупкое склеенное сердце. — Определенно, Джорджа! — сложила руки на груди, быстро кивая самой себе, что выбрала правильный ответ. — Что?! Да не в жизнь. Ты видела его и мой?! Тут явный победитель и он прямо перед тобой! — он обиженно дулся, изображая ворчливого ребёнка, у которого забрали конфету, потому что до ужина нельзя портить аппетит. — В конце-концов ты видела, что у него был нарисован Перси, а у меня…! — Ладно, Фредди, трусы со Снейпом на заднице реально лучше. — Девушка рассмеялась. Он заставлял её смеяться по-настоящему.— Вы о чем нибудь сожалеете, мистер Уизли?
— О том, что в тот день я не смог рассмешить её в последний раз.— Профессор Снейп?
— О том, что она так и не успела выполнить мечту, купив этот чертов дом у озера.Анкета
ФИО: Элис Финеас Прэвел Пол: Ж Возраст: 20 лет Дата Рождения: 4 мая 1978 год Дата смерти: 2 мая 1998 год Причина смерти: Запретное заклятие «Авада Кедавра» Дополнительная информация: 2 неделя беременности