Всего миг

Всего миг он прислоняется лбом ко лбу Принцессы. Хотя и не Принцессы вовсе, не Дочери Зла, а простой улыбчивой девочки. Это случалось нечасто, но каждый раз Аллен лелеял в памяти, как нечто невероятно дорогое. Маленький простой жест, минимальное проявление привязанности, едва уловимое касание, всего ничего в масштабах того, что принято считать важным. Прикосновение лбами, отражения друг друга в хрустальных глазах, расцветающая теплом улыбка и искренняя любовь, подвластная лишь детям… время, когда ещё не существовало Принцессы и Слуги, хранилось в памяти как самое теплое. Всего миг он обнимает Принцессу. На самом деле их объятья длятся едва ли не с десяток минут, но Аллену кажется, что не прошло и секунды. Крепко прижимать к себе ту, ради которой учился, жил и дышал, понимать, что отныне не отпустишь, будешь рядом, стеной и опорой, другом и верным слугой.. мысли с бешеной скоростью проносятся в голове. Картинки из далёкого детства, воспоминания учёбы и бесконечной тоски, сцены их будущего, несомненно чистого и светлого — всё мелькает перед глазами и делает их предательски мокрыми. Аллен крепко-крепко прижимает к себе Принцессу, вдыхает забытый запах и впервые за много лет искренне улыбается. Всего миг он волнуется перед тем, как зайти в её покои. Сейчас он принесёт ей сладкие-сладкие, почти приторные пирожные и лучший во всем королевстве чай. Он досконально выучил, какая именно выпечка ей по нраву, какой температуры должен быть чай, когда именно стоит его приносить, как будет светится девушка, смакуя любимые сладости, какими счастливыми будут её глаза от действительно вкусного десерта, какими. Он изучил Риллиану всю, до последнего незначительного жеста, и эти знания подобны драгоценным бусинам, трепетно хранимым в резной шкатулке памяти. Опираясь на них, Аллен будет поступать так, как хотелось бы милой Принцессе. Скромный слуга не рассчитывает на благодарность, но точно запомнит, если Риллиана бросит на него теплый взгляд, скажет пару слов или просто широко улыбнётся. Всего миг он держит её руку, одевая запасную пару белоснежных перчаток. Прежние Принцесса вымазала в шоколадном креме — кто бы мог подумать, так нелепо запачкаться на званом ужине! Аллен улыбается одними глазами, прикасаясь к прохладным рукам девушки, едва румяной от глупой оплошности. Бледные, с яркими узорами вен, безбожно хрупкие, будто птичьи, с тоненькими, будто у феи, пальцами и невозможно мягкие — ещё бы, если омывать их лучшей косметикой и не поднимать ничего тяжелее пера. Парень держит её запястья на краткий миг дольше, чем того требует ситауция, и немного сильнее, чем того требует нежная кожа. Риллиана не замечает этой маленькой вольности. Или делает вид, что не замечает. Всего миг он зачарованно смотрит на спящую Принцессу. Принцессу ли, Дочь Зла, ужасную, бесчеловечную правительницу? Или просто ребёнка с бесконечной смутой в сердце, огнём, пусть и злым, в глазах, и одиночеством во всей сути? Спящей она не выглядит как Дочь Зла, да и, в общем-то, ею не является. Сейчас она просто маленькая девочка, невинная в непонимании содеянного. Девочка, которой так же больно и страшно, как и другим. Девочка, которая просто запуталась в собственных желаниях и эгоизме. Но он будет рядом. Безликой тенью, призраком за спиной, опорой, что не даст Принцессе окончательно раствориться в Тьме. Или падёт туда вслед за ней. Всего миг он содрогнется от ужасного чувства вины и беспомощности, увидев слёзы милой Принцессы. Они стекают подобно каплям кислоты, оставляя выженную дорожку на фарфоровых щеках и сердце Аллена. Сейчас, в момент абсолютной слабости, она кажется слуге ещё более невинной и хрупкой. Юноша бросается к плачущей Принцессе. Перехватывает затянутый дымкой взгляд, обычно яркий и задорний, и готов склонить небо, чтобы оно поделилось привычной голубизной и ясностью с потухшими глазами Риллианы. Впрочем, этого не требуется. Секундой позже они сами вспыхивают чём-то таким дьявольским, что Аллен вдруг чётко осознает, за что её прозвали Дочерью Зла. Всего на миг он замирает, сомневаясь в собственной верности. Нельзя обнажить клинок на того, кто научил тебя его держать. Нельзя разрезать лезвием тонкую кожу той, что так лучисто улыбалась и улыбается даже с навеки замершим сердцем. Нельзя раздавать приказы, которые разрушат жизни множества невинных людей, нельзя воплощать их собственными руками, уже навсегда одетыми в багровые перчатки, нельзя убивать всё живое в самом себе, нельзя сдавливать до противного чавканья бешено пульсирующее сердце того мальчика, каким когда-то был. Нельзя ослушаться приказов Принцессы. К сожалению, он прекрасно усвоил этот урок. Всего миг он колеблется, прежде чем пожертвовать своей жизнью. Жалкой и никчёмной, единственная радость в которой — улыбка Принцессы. Если Аллен не сможет спасти даже её, даже это неуловимое сокровище, свет, пусть не от целительний свечи, но разрушительного огня, какой вообще смысл? Как он может называть себя Слугой Зла? Он гордился этим титулом, алой ниточкой, обагренной в крови неугодных, связывающей его с Риллианой. Одни только чертята в глазах девушки стояли его жизни целиком и полностью. И он отдавал её каждый день, свято веря в собственную важность. И теперь сделает это ещё раз, только на этот раз отдаст всю, до последней капли. Всего миг Аллен вспоминает. Стоя вот так, на эшафоте, из последних сил горделиво улыбаясь, Слуга разрывается от мыслей, сколько всего мог бы сделать, выпади им ещё один шанс, и воспоминаний, сколько уже посчастливилось пережить вместе. Ещё раз принести сладости, одеть перчатки, посмотреть на неё спящую, крепко обнять, выполнить любое желание, выслушать очередное бурчание о том, как ей надоели эти глупые формальности, закрыть собой от стальной смерти, вытереть слёзы, просто... Ужасная, сметающая всё на своём пути волна горечи затапливает разум. Нет. Не сейчас. Продержаться ещё чуть-чуть! Бесстрашно улыбнуться, задрать подборок, произнести фразу, которую бы наверняка сказала сама Риллиана, с честью завершить своё последнее задание как Слуги. …просто ещё раз поиграть вместе, беззаботно и радостно, совсем как в детстве. Всего миг Аллен вспоминает. И этот миг растягивается в вечность.