Морковный пирог

Если кому-то из учеников Хогвартса приходило в голову покурить, делали они это, как правило, в своих спальнях, рядом с открытым окном, или в укромных нишах, спрятавшись за рыцарскими латами, или на улице, где-нибудь за деревьями, но в туалетах замка давно уже никто не курил: шанс оказаться пойманными Филчем или, не приведи Мерлин, Снейпом, был очень велик. С Крэббом, никогда не отличавшимся особой сообразительностью, так и приключилось в прошлом году, и хорошо еще, что он успел выбросить сигарету, а Филч тогда был сильно загружен работой и не особенно зверствовал. И все же… Впрочем, существовал еще один вариант, и о нем мало кто знал, а если и знали, никто не горел желанием оказаться в компании вечно ноющего привидения. Никто, кроме Джинни Уизли, как Драко узнал впоследствии. Он часто приходил в туалет Плаксы Миртл отвести душу и поразмыслить над своей незавидной участью — в тот непростой год, когда отец оказался в Азкабане, а на самого Драко возложили миссию, выполнить которую практически не представлялось возможным, он много плакал и разломал несколько раковин, которые после сам же и починил. Так просто, от нечего делать. Впрочем, ситуацию это не улучшало. Починить свою жизнь Драко по-прежнему не мог. А тут еще и появилась эта девчонка Уизли. Когда Драко в очередной раз пришел в туалет Миртл во время большой обеденной перемены, он сразу почувствовал, что находится там не один. И дело было не в Миртл, она-то как раз, судя по отдаленным звукам, путешествовала по канализационным трубам, а вот в третьей от входа кабинке кто-то был: оттуда доносился явственный запах сигарет, а над самой кабинкой к потолку тянулась тонкая струйка дыма. Изумленно уставившись на этот дым, Драко попятился, однако не успел сделать и пары шагов, как хлипкая дверь распахнулась, и наружу, торопливо застегивая сумку, выбралась Джинни Уизли. — Малфой, — мрачно констатировала она, заметив Драко. — Ты же понимаешь, что находишься в женском туалете? На это он только плечами пожал: — В женском, мужском… Какая разница, если он давно уже не работает? Ее брови сложились в дугу: — Что ты вообще мог здесь забыть? — Да, Уизли, что я мог забыть в туалете? — Драко насмешливо ухмыльнулся, удивленный столь глупым вопросом. — Может, тебе лекцию прочитать, что здесь обычно делают? Она закатила глаза. — Как-нибудь в другой раз, — взялась за ручку, толкнула дверь наружу, но в проходе обернулась. — Скажешь Снейпу, что я курю — и вскоре обнаружишь жопу вместо лица. Дверь за Уизли захлопнулась. * * * Драко был уверен, что на следующий день Уизли там не найдет, да и с чего бы, если раньше она в туалет Миртл никогда не совалась, однако ошибся — когда он вошел, Уизли уже ошивалась там, одной рукой опираясь на раковину, а другой держа дымящуюся сигарету, и глаза у нее были красные. Драко сначала подумал, что это от дыма, потому что Уизли не всхлипывала и не сморкалась, но по ее выражению лица понял, что снова ошибся. Она была чем-то расстроена, и даже очень. — Я не пойму, здесь медом намазано, или что? — заметив его, хрипло поинтересовалась Джинни. — Ради каких соплохвостов ты снова сюда притащился? Драко сложил руки на груди: — А ты? — Не твое чертово дело! — отрезала Уизли. — И я была бы очень признательна, если б ты вымелся отсюда… скажем, прямо сейчас. Драко с вызовом вскинул подбородок, искривил губы в усмешке: — А если нет? — Ну… нет, так нет, — Джинни потянулась за палочкой, и вскоре ее острый конец угрожающе уставился ему в лицо. Драко только хмыкнул, не особенно испугавшись: — Психопатка. Не удивительно, что Томас бросил тебя. — Никто меня не бросал, ясно?! — вспыхнув, отрезала Джинни, но Драко заметил промелькнувшую в ее глазах неуверенность и понял, что попал в точку. — Мда… Мне бы твои проблемы, Уизли… — пробормотал он себе под нос. — Забирай, — с легкостью согласилась Джинни, опуская палочку. — Только все и сразу, идет? Может, хоть тогда ты научишься быть осторожным в своих желаниях. Выбросив сигарету в раковину, она прошествовала мимо него, задев краем мантии, и скрылась за дверью. * * * На следующий день Драко, к своему величайшему облегчению — ведь к облегчению же, правда? — не встретил в туалете никого, кроме Плаксы Миртл, которая, восседая на сливном бачке, напевала себе под нос какую-то чрезвычайно унылую песенку. Драко нравилось болтать с Миртл. Казалось, она единственная его понимала. Впрочем, вернувшись в заброшенный нужник через пару недель, он встретил там не меланхоличное привидение, а вполне обычную девчонку из плоти и крови. И волосы у нее были рыжие. — Уизли, — обреченно констатировал Драко. Она обернулась. Закатила глаза. Не красные, как в прошлый раз, а вполне нормальные, карие, с пушистыми ресницами-щетками по краям. Он тогда подумал, что глаза у нее красивые. Ну, по крайней мере, были бы, если б не источали такое презрение. — Малфой, — буркнула Джинни, вытирая об изнанку мантии руки, которые только что мыла. — Почему ты все время здесь ошиваешься? Нравится сидеть в туалете целыми днями? — А тебе? — хмыкнул Драко, покосившись на пачку сигарет, торчавшую из ее раскрытой сумки. — Да я сюда только покурить и хожу иногда… — рассеянно пробормотала Джинни и, вдруг вспыхнув, сурово поджала губы. — Знаешь, я вовсе не обязана перед тобой отчитываться! И мне не интересно, что ты здесь делаешь, ясно? — Ясно, ясно, — Драко миролюбиво поднял ладони. — Не удивительно, что Томас бросил тебя — терпеть такую истеричку дольше пяти минут невозможно. — Ты меня не знаешь! — немедленно вспылила Джинни, и ее рука скользнула поближе к карману, в котором — Драко был в этом уверен — лежала волшебная палочка. — Еще одно слово о Дине… И кстати, твои сведения устарели — мы уже помирились. — М-да? — Драко безразлично дернул плечами. — А чего ругались-то? Не то, чтобы ему было действительно интересно, но в туалете лучше обмениваться колкостями, чем заклинаниями. Драко слышал, что Джинни накладывала неплохой Летучемышиный сглаз и, к тому же, была вспыльчива, как пороховая бочка, а летучие мыши в сортире — это как-то не комильфо. К тому же, Драко ни за что не опустился бы до того, чтоб устраивать потасовку в таком специфическом месте, будто самая распоследняя грязнокровка. Джинни бросила в его сторону хмурый взгляд. — Я и сама толком не поняла, что это было… — То есть? — Да глупо все вышло, — Джинни негромко вздохнула. — Все случилось в позапрошлое воскресенье. Мы с Дином от нечего делать весь день слонялись по замку, случайно набрели на потайной проход за портретом — даже не спрашивай, где, я тебе все равно не скажу — и решили проверить, куда он ведет. Зашли — а там грязь, пылища и до того темно, что и шагу не сделаешь. Ну я и крикнула Дину: «Посвети палочкой, здесь же темно, как у негра в жопе!» Потом, конечно, поняла, что сморозила, но он уже обиделся и ушел. Так и не посмотрели мы тот проход, а Дин со мной целую неделю не хотел разговаривать, хоть я и извинилась. Когда она закончила свой рассказ, Драко не выдержал и прыснул в кулак. — Темно, как у негра в жопе, — повторил он с некоторым удовольствием. — Круто. Надо бы это запомнить. — Да ну тебя, — Джинни беззлобно махнула рукой. — Я ж не думала… Хорошо еще, что Гермиона меня не слышала: она бы целый час читала мне лекцию, что так нельзя выражаться — будто я и сама не знаю… — Почему тебя так волнует мнение Грейнджер? — Драко невольно скривился. — Она моя подруга, вообще-то, — раздраженно ответила Джинни. — Впрочем, вряд ли тебе вообще знакомо значение этого слова. — С чего ты взяла? — хмыкнул Драко. — Да с кем ты тусуешься, кроме парочки безмозглых прихлебателей? Тоже мне — друзья нашлись… — Да много с кем. Вот хоть с Забини — он, кстати, тоже темнокожий, как твой обожаемый Томас. И если где-то очень темно, мне и в голову не придет говорить, что это похоже на жопу негра. Особенно — когда Блейз находится рядом, так что я ни хрена не расист. — Еще как расист — грязнокровкой же Гермиону ты называешь! — Ну, это другое… — Да еще лицемер, к тому же, — Джинни устало вздохнула. — Ладно. Мне пора валить на зелья, чтобы ваш дурацкий Снейп не снял баллы за опоздание. Ума не приложу, как его до сих пор земля носит! В чем-то Драко был с ней даже согласен. Когда Джинни направилась к выходу и уже толкнула обшарпанную дверь с висящими на ней хлопьями краски, что-то вдруг дернуло его окликнуть ее: — Уизли! Она удивленно обернулась: — Ну что еще? Он просто хотел как-нибудь оскорбить ее напоследок, сказать что-то обидное — и не более. Но вместо этого изо рта почему-то вырвалось: — Ты любишь морковный пирог? Уизли аж поперхнулась от неожиданности, а глаза ее начали медленно выкатываться из орбит: — В каком смысле? — Ну… в прямом. Морковный пирог. Такой, знаешь, оранжевый. Его в кафешке у мадам Паддифут очень вкусно готовят, — пояснил Драко, с каждым словом все сильнее чувствуя себя идиотом. — Ты что… приглашаешь меня на свидание? — Джинни продолжала смотреть на него таким взглядом, словно Малфой на ее глазах превратился в соплохвоста и начал плеваться огнем. Драко хотел ответить, что, разумеется, нет. Что ни о чем таком он и помыслить не мог. Но как только рот Малфоя открылся, из него каким-то необъяснимым образом вырвалось: — Да. Казалось, потолок немедленно обрушится вниз, если Джинни снова заговорит — и, безусловно, пошлет его так далеко, где гиппогрифы не ночевали. Но она, похоже, все еще пребывала в шоке от услышанного, поэтому спросила только: — И ты правда думаешь, что я соглашусь на это? — А почему нет? — к Драко наконец вернулась его обычная саркастичность. — Я бы при твоем финансовом положении только обрадовался возможности бесплатно поесть. Джинни, к его удивлению, даже не разразилась руганью. Только вздохнула, посмотрев на него как-то грустно, почти философски: — А знаешь, твои шутки давно перестали быть оригинальными… Ну, счастливо оставаться, — и, повернувшись на каблуках, направилась к выходу. — Уизли! — снова окликнул Драко. Джинни медленно обернулась. — Если серьезно… — он не договорил, но продолжал упорно смотреть и ждать окончательного решения. — Если серьезно — нет, — ответила она, взявшись за ручку двери, но в открывшемся проеме на мгновение задержалась: — Впрочем, если в следующий раз ты попробуешь пригласить меня куда-нибудь без оскорблений, я обещаю подумать. Сказав это, Уизли удалилась на свои зелья, а Драко удивленно глянулся в зеркало. Кажется, в последнее время он перестал узнавать сам себя. * * * Драко так и не решил, что скажет Уизли при новой встрече и попробует ли пригласить ее на свидание нормально, по-человечески, однако такой возможности даже и не представилось: у гриффиндорцев в скором времени ожидался квиддич, и Джинни все свободное время проводила на поле, либо в библиотеке, потому что никто не отменял подготовку к СОВам. Возможно, она и курить бросила со всеми этими тренировками и приближавшимися экзаменами, поэтому и в туалете больше не появлялась, этого Драко не знал наверняка, однако сам продолжал время от времени туда заглядывать и подолгу болтал с Плаксой Миртл, а привидение его внимательно слушало. Девчонка Уизли была права, как ни странно — ни одной живой душе он не мог рассказать о своих переживаниях. Крэбб с Гойлом были слишком тупы, чтобы понять, а Блейз… да ну его. Не столь и близкие они друзья, на самом-то деле. От этих мыслей настроение Драко не улучшалось — и тем более не улучшилось оно после потасовки с дурацким Поттером все в том же нужнике Миртл. Мало того, что Малфой на несколько дней загремел в больничное крыло и пропустил матч Гриффиндор-Когтевран, так еще и узнал, что девчонка Уизли за это время рассталась с Томасом и уже успела замутить с Поттером. Аккурат после того, как Гриффиндор выиграл кубок по квиддичу — Панси насплетничала об этом, когда навещала Драко в медпункте. Не то, чтобы его это беспокоило. Нет, конечно, да и с чего бы — пусть эта нищебродка встречается с кем угодно, ему-то что. По сути, он и не знал ее толком, и тот факт, что они несколько раз столкнулись в туалете и Драко — в приступе какого-то помешательства, не иначе — позвал ее на свидание, ни о чем не говорил. Определенно не говорил. Ни о какой симпатии и речи быть не могло. Она предательница крови. Она ходит в обносках, и вся ее семейка — жуткие оборванцы. Она тусуется с грязнокровками и с отбросами общества наподобие Лавгуд и Лонгботтома. Она, черт подери, несмотря на все это чудовищно популярна — душа любой компании, да еще и в квиддич играет не хуже, чем знаменитая Гвеног Джонс. Она, наверное, была бы даже красива, если б не застиранная одежда и огромная куча веснушек. И тем досаднее было, что девчонка Уизли досталась Поттеру. Драко ее ненавидел. Драко ненавидел и Поттера, которому все доставалось легко и бесплатно — слава, кубок по квиддичу, крутые девчонки… Но больше всего на свете Драко ненавидел себя — за то, что одну конкретную девчонку окончательно упустил, и даже кусок морковного пирога, тайно оставленный кем-то на его прикроватной тумбочке, послужил слабым утешением во всей этой ситуации.