Дорогой ценой

Это был длинный матч. Пожалуй, самый длинный в его жизни. Выжившим удалось расшифровать четыре генератора из пяти, но двое из них уже сидели на стуле, а третий был сильно ранен. Казалось бы, когда Илай ступил на эту мёртвую землю, притаптывая подгорелую траву, солнце светило ярче обычного, якобы подбадривая его. Сейчас же небо окрасилось в тусклый синий вперемешку с оранжевым. Тёмные тучи расплылись по краскам, закрывая солнце. Холодный ветер дул парню в лицо, отчего слезились глаза, развевал его короткие каштановые волосы. Цветом они напоминали шоколад. Не раз он получал комплименты в свою сторону благодаря ним, особенно часто от одной его подруги. Но сейчас не о ней. Громкий крик прозвенел в ушах Илая. Предсмертный вопль исходил из уст его уже бывшего товарища. В нём можно было услышать сожаление обо всём содеянном, раскаяние во всех своих грехах, мольбу о пощаде и страх. Страх перед неизвестностью. Все эти чувства словно пробили грудь Кларку, в один момент он ощутил на себе всё. Всё, о чём думал падший выживший в этот нелёгкий момент смерти. Он... Он же не был одинок, да? У него наверняка были друзья. Те, кем он дорожил. Те, кто дорожил им. Он не хотел с ними прощаться. Или нет? Быть может, он хотел отомстить за отнятую жизнь? Вдруг он был благодарен? За что? За оконченные страдания? Илай напрягся в плечах и скорчил гримасу от мысли. Дыхание немного сбилось, шатен попытался глотнуть свежего воздуха ртом, но вместо этого лёгкие пронзил едкий дым. Дым, охвативший всю территорию завода в результате пожара. Выживший закрыл глаза и хрипло закашлял, он прикрыл рот рукой и ускорил шаг. Через некоторое время парень убрал ладонь с лица, увидев на прежде чистой конечности размазанную багровую краску. Это кровь. О Господи. Он кашлял кровью. Парня чуть ли не вырвало, он сглотнул рвотный рефлекс и закашлял ещё сильнее. Не хотелось бы ему видеть себя в зеркале. Поспешно вдыхая и выдыхая воздух, еле снабжённый кислородом, он вспомнил, с чего всё вообще началось. Невозможно! Шанса нормально дышать попросту не дано. Видать, придётся кашлять до конца пути. Что-то говорило Кларку бежать до тех пор, пока прерывистое дыхание не станет вновь заполнять его жизнью, но он не мог заставить себя. Идти было невероятно тяжело. Не смотря на вечернюю прохладу, всё юношеское тело пало в жар. Голова просто раскалывалась. Нанесённые оружием охотника раны в рёбрах раздавались жгучей болью. В отчаянной попытке хоть как-то ослабить страдания парень обнял свою грудь, и тогда по его телу прошёлся резкий импульс, зажёгший ослабшего путника, как свечу. Пророк прошипел и убрал руку. От ног до ушей, весь Илай трясся от напряжения, которое сам на себя оказывал. Стопы, обречённые нести на себе полный вес уставшего парня, с каждым новым шагом грозились подвести хозяина и упасть на землю. Вообще-то, именно этого ему сейчас и хотелось бы. Но жертвы его друзей не были напрасны. Он должен выжить. Маленький огонёк надежды, по-тихоньку увядающий в его оптимистичной душе, заставлял пророка продолжать поиски своего спасения. Всё ещё не закончено. Не для него. Он всегда был из тех, кто поддержит друга в беде, напомнит ему, что смысл жить ещё есть. Смысл бороться. В самые тяжёлые времена, когда все уже пали духом и смирились с судьбой, он находил в себе силы сдержать слёзы, подавить панику внутри, и найти выход из затруднительного положения. Он будет сильным. Он будет сильным, если это нужно его друзьям. Он пообещал себе. Сейчас его друзьям нужно, чтобы Илай не подвёл их и сумел сохранить свою печальную жизнь. Осталось потерпеть ещё немного. Где-то там люк. Он знает, точнее, ему хотелось бы надеяться. Ведь в ином случае охотник сто пудов найдёт Илая, и после... Пророк сглотнул и позволил раскалённому воздуху покинуть его грудь. О том, что случится, если убийца найдёт его, думать хотелось в последнюю очередь. Поймает. Оставит умирать на холодной земле. Только он и тусклое вечернее небо, сменяющееся ночным... Невольно, все возможности всё же пронеслись в голове выжившего. Перед глазами помутнело и его начало неприятно покачивать. Он взялся за голову и уставился вниз, продолжая свой путь. Как же нехорошо. Совсем нехорошо. Ни разу в своей жизни игроку так сильно не хотелось умереть. Среди всего урагана из самых ужасных чувств, через которые он только мог проходить, Кларк распознал что-то новенькое. Влажной струёй что-то потекло из его теперь тёплого, мокрого носа. Последний начал противно чесаться. Это могло значит только одно. Провидец коснулся ямочки носа, чтобы проверить, верны ли его догадки, и посмотрел на перчатку. Только этого не хватало. Из-за высокого давления нос парня начал кровоточить. Выживший нахмурил брови и разочарованно хмыкнул. Сил возмущаться не оставалось, и кровь из носа уже никак не могла усугубить положение. Так он думал. До этого момента Илаю и так не удавалось дышать, как нормальный человек, теперь же ноздри были перекрыты тёмно-красной жидкостью. Шатен опрокинул голову назад и приложил указательный и средний пальцы к носу, пытаясь немного приостановить течение. Ладонь полностью испачкалась, а кровь размазалась по лицу. Он часто шмыгал, что не делало лучше, но и не хуже. Пророк дошёл до места назначения. Он вошёл в небольшой коридор и посмотрел за стену, где обнаружил то самое сокровище. Выдохнув из облегчения, он спрятался за неопрокинутой доской возле стены. Надёжное укрытие? Нет, но это первое, что пришло ему в голову. А у головы сейчас здраво рассуждать не особо получается. Теперь, чтобы сбежать, оставалось дождаться кончины последнего участника его команды. Точнее, участницы, которая уже была посажена пару минут назад и таймер её стула почти пересёк половину. Фиона Гилман. Фиона... Его дорогая подруга. Выжившая, которая всегда помогала ему: первой рвалась спасать его, при возможности подставлялась под удар, — Илай был ей очень благодарен за это, но вид кровавых порезов, уродующих её тело, наводил его на мысль о том, что лучше бы пострадал он, а не она, — как только они были в безопасности, заботливо перевязывала его раны кусками порванной ткани её накидки. Одевалась девушка всегда красиво, так что Кларку было даже жалко её наряды. Юноша помнит, как прятался за досками, а когда товарищи в бегах от убийцы направлялась к нему, скидывал охотнику огромную деревяшку на голову. Он проворачивал этот трюк много раз, не только с Фионой и не с одним охотником. Маньяков это раздражало до не могу, а вот выжившие всегда были благодарны за поддержку. Вид того, как убийца громко ругается из-за внезапного удара по макушке, а напарник со смешком облегчения бежит в место поудобнее, доставлял шатену некое детское наслаждение. Та пара матчей, что Илай сыграл вместе с красноволосой, не оставили рогатую без впечатления. Жрица старалась дождаться парня в воротах, дабы высказать ему всё, что она держала в себе те несколько часов игры. Это всегда было только хорошее, не как обычно бывает: игроки начинают ссориться и выяснять отношения. Довольно высокий нежный голос Фионы — как мёд для ушей Илая, особенно когда он говорит такие добрые слова, ещё и в его сторону. Услышав похвалу, он внутренне визжал от счастья, как маленькая девочка. В реальности уголки его губ приподнимались, образуя маленькую, но счастливую улыбку, которая перерастала в другую, пошире. Когда Кларк поворачивался лицом к жрице, чтобы сказать: «Да! Я его точно сделал. Ты, вообще-то, тоже молодец!», — в ответ девушка смеялась в умилении. «Ой, да ладно тебе», — та шутя опускала голову и прикладывала ладошку к щеке, изображая смущение. На этом они не заканчивали. Парочке нравилось ждать охотника в воротах, чтобы его подразнить и уйти. Ну, это нравилось Фионе. Пророк не очень одобрял такое глумление, в первую очередь потому, что это рискованно, а не из жалости к маньяку, но больно хотелось парню составить компанию подруге. После первого же матча они начали чаще встречаться в стенах поместья, знакомясь чуть ближе. На самом деле, с момента их попадания в Олетус прошло не так много времени. Неделя, две? Счёт уже давно потерялся. Рогатая очень вкусно готовила, и нередко звала юношу помочь ей. Делал он хуже или нет, сказать сложно, но он многому научился у неё. Некоторым блюдам довелось пострадать от его рук. Да уж, жители поместья ругались, но жрица не обижалась, и это для него главное. Им всегда было комфортно вместе. Совместное времяпрепровождение как ничто другое помогало снять стресс после игры. Помнится, как некоторые выжившие возвращались с игры какие-то слишком опечаленные. В чём дело было сразу ясно. Факт того, что в этом безумном месте твоя жизнь не стоит ничего, сильно давит на мозг. Помочь в подобной ситуации он не решался, поскольку сам не знает, какие слова могут залечить такую глубокую рану. В отличие от Гилман. Та пыталась проявить своё сочувствие хотя бы объятием. То, что Кларк не был способен на тоже самое, заставляло его себя стыдиться и влюбляться в доброту выжившей всё больше. Илаю нравилась Фиона, но он не был достаточно смел, чтобы сказать это. Ждал момента. Нравится ли он ей? Наверное. Он не уверен. Больше — нет. Таймер достиг половины. Фионе суждено погибнуть, а Илаю — сбежать ценой её и ещё нескольких близких ему жизней. Он не может её спасти. Через несколько минут отсчёт завершится, и она отправится на свидание со смертью. Гилман умрёт. Пророк не желал видеть её смерти. «Она умрёт, она умрёт, она умрёт», — словно сломанная плёнка проматывалось у него в голове, пока по краям его небесно голубых глаз формировались солёные слёзы. Парень начал громко всхлипывать. Дышать стало невозможно, его существо утонуло в жадных попытках глотнуть воздуха, который не мог наполнить его лёгкие свежестью вновь. Осознав, что так он точно привлечёт лишнее внимание, одна рука резким движением прикрыла рот, пока вторая мёртвой хваткой сжимала его окровавленный живот. Багровая жидкость из носа стекала по ладони. Раны, боль от которых только начала ослабевать, застонали пуще прежнего. Он свернулся в комок и рыдал, приглушая свои всхлипы. Человек, который никогда бы не бросил Илая в беде, умрёт. Умрёт из-за его трусости. Но правда ли, что она не бросила бы друга на его месте? Готов поклясться, она бы поступила точно так же. Любой бы поступил. Нет ни единого шанса, что они смогут пережить это. Если сейчас юноша решится пойти на выручку соратнице, он умрёт, как и она. Последнее, чего хотелось бы девушке, это, наверняка, смерть товарища. Такие мысли о самом себе задели гордость Кларка. Лучше умереть вдвоём, умереть в битве, чем выжить и нести на себе бремя гибели дорогого человека всю оставшуюся жизнь... И всё же, животный ужас, что охватил его в этот момент, не даёт двинуться с места. Все слова, что говорил юноша ранее, потеряли свой вес. Слова о смерти. Пророк никогда не хотел уходить. Ему ужасно хочется жить, встречать солнце день за днём и провожать его. В том числе и слова о друзьях. Будет сильным, если им это понадобится? И что, по его мнению, сейчас нужно соратникам? Чтобы он сбежал? А чего хотелось бы Фионе? Явно не погибнуть. Провидец не может заставить себя даже выручить человека, к которому его сердце так рвалось всё время. Илаю открылась одна простая истина. Он — слабак. Развернувшись из клубка и облокотившись на ледяную стену, из-за чего по телу прошёлся неприятный холодок, Илай направил свой взор вверх. Привычной тёмной повязки, которая никогда не нравилась Фионе, не было, ведь он использовал её, чтобы перевязать раны уже усопшему товарищу. Зрение расплылось так, что выживший почти ничего не видел. Слёзы текли рекой, а дыхание отказывалось приходить в норму. Трясущаяся рука держалась на его лице с целью оставаться тише травы, а хватка на животе немного ослабла. Наверное, лицо парня уже давно залилось кровью, если она в нём вообще осталась. Ему хотелось надеяться. Ладонью, что была на его лице, он вытер глаза и сделал больной вдох, затем выдох. Всхлипывая, но не рыдая, он воспользовался небольшим промежутком времени до того, как снова впадёт в истерику, чтобы характерным жестом руки подозвать свою сову, которая грустно кружила над хозяином и ворковала в успокаивающей манере. Птица заметила знаки внимания со стороны владельца и послушно села ему на руку. Тогда он тем тихим дрожащим голоском, что смог из себя выдавить, сказал: «Проверь Ф-Фиону», — с этими словами он взмахнул рукой, и питомец уже улетел на данное ему задание. Что надеялся юноша увидеть? Без понятия. Быть может, он хотел взглянуть на возлюбленную в последний раз. Или он что-то замышлял. Илай закрыл глаза. Когда-то красивый серый узор, сейчас изуродованный размазанной по лицу Кларка кровью, загорелся голубым — тем же цветом, что и его глаза. В этот момент пророк видел не своим зрением, а зрением птицы. Высоко с неба Кларк увидел свою подругу. Кажется, она была недалеко от него — между его коридором и лачугой. Что-то внутри парня ёкнуло — рядом с ней никого не было. Что, в принципе, логично. Убийцы после разборки с третьим выжившим сразу идут искать люк, чтобы словить оставшегося. Они не боятся, что игрока спасут, ведь мало кто рискует. Особенно когда люк уже найден. Если маньяк всё ещё не рядом с Илаем, значит, он пошёл проверять наличие люка возле лачуги. Или вообще не знает, где он в принципе может появляться, а где - нет. Пророк просто делал заметки из наблюдений, когда он бегал от охотника или искал генератор для расшифровки. Юноша пригляделся. Она что, плачет? Время просмотра истекло. Послушная сова вернулась к хозяину, но вместо того, чтобы сесть к нему на плечо, как обычно, она приземлилась рядом. Последним, что пророк увидит на лице Фионы, будут горькие слёзы. Девушка не пыталась вырваться из оков самостоятельно, что было ей присуще. Походу, она уже смирилась. Увиденное повергло юношу в шок. Ему никогда ещё не приходилось видеть Фиону такой... Напуганной, опечаленной, беспомощной. Страх не шёл её бойкой натуре, а тлен далеко не красил это прекрасное лицо. Он хотел снова увидеть красивую улыбку, что почти стала частью её. Та самая, которой его одаривали каждый день, и давали смысл бороться дальше. Хотел, чтобы слёзы из этих больших сиреневых глаз испарились, и они вновь смотрели ему в лицо. Шатен уставился в одну точку. Рука его касалась тонких разбитых губ, из них сбегали короткие вдохи и выдохи. Он задумался. Вот она и сдалась. После всего, через что прошла. Очень печальная ситуация. Команда отчаянных выживших, чьи жизни превратили лишь в жестокую неудавшуюся шутку, нашла лишь один выход из этого ада. Смерть. Слеза протекла по румяной щеке. Тихо всхлипывая и бубня что-то себе под нос, Илай положил руки на свои колени и зарылся лицом в них. Пока выживший колебался, таймер Фионы уже почти закончился. Это конец для неё. Впервые за всю жизнь ему стало по-настоящему противно от себя. Провидец слышал над собой карканье ворон, но, в истерике, придал этому малое значение. Сейчас он уже ни о чём не был способен думать. Шмыгая носом, маленькими глотками крадя оставшийся воздух, он вытер мокрые глаза об окровавленную ткань рукавов. Не лучшая идея. Красные глаза немного заболели от каплей крови, попавших в них. В горле встал ком. Если бы Кларк сейчас попытался что-нибудь сказать, у него бы ничего не вышло, — разрыдался бы только сильнее. Ужасающий крик заставил Илая поднять голову и осмотреться по сторонам. Он узнал этот женский голос. Парень обернулся и посмотрел за доску на скрип люка. Ладонями Кларк упёрся в стену, помогая себе встать, поскольку всё тело ужасно хрустело и болело — особенно ноги и спина. Выживший немного прищурил глаза, отталкиваясь от стены. Весь вес бренного тела ощутился на двух стопах. Наконец встав, он громко и неприятно простонал от боли. Парень подошёл к люку. Он просто стоял и смотрел на него, не как на спасение, а как на смерть. То, что его убьёт, стоит подойти ближе. Осознав, что произошло, Кларк не выдержал. Широко открытые глаза начали закрываться, выгоняя из себя всю солёную воду, что только осталась в организме. Учащённое дыхание сменилось громкими криками. Илай упал на колени и зарыдал, уже не волнуясь, что его найдут. Истерически вытирая лицо руками, размазывая по себе кровь, он рыдал так, как никогда в своей жизни. Можно подумать, что если он так и продолжит орать, то Фиона внезапно воскреснет. Слёзы никак не заканчивались. Шатен пригнулся и опустил голову к земле, подставив под неё руки. Отвлечь от горечи выжившего смогло только слишком учащённое стучание сердца. Сначала и не поймёшь, от чего оно: то ли от срыва, то ли это то самое сердцебиение при присутствии охотника. Всхлипнув ещё пару раз, Илай поднял голову и обратил свой взор на силуэт. Рукой он очень сильно протёр глаза, от чего те немного заболели, и уже более чистым зрением смог разглядеть охотника. Того самого человека, нет, монстра, что отнял жизнь его друзей и той самой. Провидец затаил дыхание. Выживший и охотник просто глядели друг на друга. Небесно-голубые глаза выражали страх, печаль и злость одновременно. Трудно полностью описать, что пророк чувствовал по отношению к Ву Чангу. Насилие никогда не было выходом для юноши, но сейчас только оно бы ослабило эту боль. Хочется сломать это лицо его же зонтом, чтобы он никогда больше не посмел улыбаться так нагло, как сейчас. Илай сжал ладони в кулак, как из раздумий о сладкой мести его вывел бархатный голос убийцы. «Чего уставился?, — спросил тот, — иди, пока я не захлопнул эту крышку у тебя перед носом» Парень прорычал. Игнорируя боль, он разогнул хрупкие колени и выпрямился. Переводя дыхание и сдерживая слёзы, он смотрел таким взглядом на духа, от которого второму наверняка стало не по себе. Сглотнув, он сделал глубокий вдох и принял поражение. «Ублюдок», — слегка дрожащим голосом выдал шатен. Сколькими бы мерзкими словами у себя в голове выживший не оскорбил Ву Чанга, это было всё, что он смог сказать тому в лицо. Улыбка с лица маньяка слегка спала. Провидец прыжком исчез в бесконечной темноте люка.