Укус

После игры два на два, игроков отпустили по делам. Естественно те, кто просто помешан на волейболе, остались на тренировки. Они особенно старались стать сильнее, а кто-то просто веселился, поскольку в лагере почти нечем было заняться. На улице собирались кучки тёмных туч, что указывало на надвигающийся дождь. Поэтому ничего лучше, как играть в помещении, они не нашли. В зале собралась вполне привычная нам компания: Бокуто, Хината, Куроо, Кенма, Лев, Акаши и Цукишима, которого чуть ли не силой затащили сюда. Козуме играть не хотел, и он пришёл сюда лишь из-за того, что его Шоё попросил, да и одному в корпусе сидеть не хотелось. Так что игроман расселся на скамье, уткнувшись в телефон. Теперь их было поровну. Долго разбираясь, ребята выбрали составы команд. В первой были Бокуто, Хината и Лев. Во второй Куроо, Акаши и Цукишима. Произошло так потому, что многие считали нечестным прошлое распределение*. Вторая команда быстро распределила роли, выставив Акаши связующим, поскольку он и играл на этой позиции. С первой же было посложнее. Никто из этой троицы не умел пасовать так же чётко, как Кейджи. Долго разбираясь, они на камень-ножницы-бумага выставили Хинату на роль распасовщика. Тот удивлённо махал руками, поскольку никогда не пасовал. Мысленно он уже осознал их проигрыш... — Да лан, для тебя это будет хорошая тренировка! — Котаро хлопнул ученика по плечу, от чего тот чуть ли не выронил мяч из рук, – Сначала, конечно, будет трудно привыкнуть. Но потом ты научишься! — Очень на это надеюсь, — Шоё передал мяч Бокуто, поскольку сейчас была его подача, и снял куртку с плеч. Бросив её к Кенме, он вернулся на своё место. Можно сказать, что Козуме тут был и как судья, и как хранилище для вещей. Подачи Котаро трудно было принимать, и рыжеволосый сразу это заметил. Он следил за движением игроков, подмечая в каждом что-то для совершенствования своей техники. Если Кея он уже понимает чуть лучше, так как ежедневно видит все его приёмы и блоки, то с Акаши и Куроо было сложнее. Он совсем не понимал, как же нужно обходить этого чёрношерстного кота. Казалось бы, вот просвет, куда можно ударить, но тут на пути мяча встают кошачьи когти. Он блокирует даже атаки Бокуто! Значит ли это, что черноволосый был на уровне аса? Или же он просто привык к этим ударам... Шоё нервно сглотнул, следя за игрой. Сейчас в голове был какой-то туман, вызванный волнением и стрессом. И всё таки Хината плохо относится к подобным переменам! Мяч попадает в руки рыжеволосого и тот пасует Льву, неуверенно, но туда, куда хотел. «Вроде нормально...»— Вороньи глаза пристально следят за мячом и руками игрока. Увидев высокий блок на пути пепельноволосого, Шоё удивлённо распахнул глаза. Раз уж он так накосячил, то приходится лишь надеяться на силу удара Хайбы. Но насколько бы этот удар не был силен, Куроо всё равно его останавливает. Было ожидаемо, что его заблокирует именно Тецуро. Сокомандники как никак. Знают силу, скорость, привычки и приёмы друг друга. Увидев как мяч с хлопком приземлился под ногами Льва, Хината судорожно вздохнул: — Извини, наверное пас был не очень, — Кареглазый неловко почесал затылок. Так вот что чувствуют связующие, когда их атакующих блокируют... Ужасное чувство. И воронёнку терпеть это всю тренировку? — Нет-нет, что ты, — Лев удивлённо моргнул, – Пас был хорошим, правда! Просто меня заблокировали. Стоило перенастроиться на перекрёстный. — Ого, ты смог подстроиться под Льва всего за двадцать минут.. У меня на этого болвана ушло куда больше времени, — Пробормотал Козуме, не отвлекаясь от телефона. Как он вообще видит игру, пялясь в экран? Шоё неловко наклонил голову в бок, всё равно упрекая именно себя, но в этот раз молча. И только сейчас Котаро заметил что-то белое на шее кохая. «Хм? Пластырь?»— Ас пару раз моргнул, словно пытаясь понять кажется ли ему это или нет. Но всё же белый пластырь, который не так сильно выделялся на бледноватой коже, действительно красовался на шее ворона. Явно заинтересованный этим, Бокуто решило расспросить Хинату после игры. Сам того не замечая, разум аса постепенно наполнялся злостью. Он не мог забыть про пластырь, надумывая себе самые разные варианты, выбешивая себя самого. От этого его удары и подачи стали куда более жёсткими. Куроо принимал их с трудом, а от мяча оставался красный след на руках. Пару раз Бокуто даже попадал в аут, из-за чего злился ещё больше. Как бы эта злость не привела к плохому исходу... *** После игры Шоё тут же накинул куртку, воротником прикрыв шею, и рванул к выходу из зала, попутно распрощавшись со всеми. Он убежал настолько быстро, что Котаро даже сообразить не успел, что ему нужно догонять своего кохая. — Хей, бро, ты идёшь? — Куроо выталкивал о чем спорящих Кенму и Льва в противоположную дверь, поскольку их корпус был в другой стороне. — А? Я позже подойду, мне надо поговорить с Хинатой, — Котаро принялся догонять ворона. Тецуро в недоумении опустил одну бровь, но останавливать друга не стал. — Чего то он слишком серьёзный. Может случилось что? — Кейджи накинул полотенце на шею, смотря на убегающего Бокуто. — Что могло случиться за эти полтора часа? — Хайба сложил руки на груди. Похоже он всё таки проиграл спор. — А мне кажется, Бокуто мог выкинуть что угодно, — Куроо пожал плечами. Но сейчас он и вправду надумывал проследить, чтобы всё прошло гладко. Тецуро не раз замечал за другом странные взгляды в сторону первогодки Карасуно. Бокуто этот вороненок понравился с первого взгляда. Не зря же он называет его кохаем и обучает своим приёмам (которым потом сам удивляется..)! Но всё же капитан Некома понимал, что это наверняка не те чувства наподобие «учитель-ученик», а что-то большее. Возможно этот сова-балбес делает это не в открытую, но за ним можно заметить некую заботу, которую он проявляет по-своему. Так же для Котаро свойственно злиться на всякие пустяки, однако это уже не было похоже на какую-то обычную злость. Больше смахивает... На ревность. — Давайте я прослежу за ним, если это это как-то поможет Фукуродани, — Черноволосый делал вид, что предлагает это лишь потому, что ему делать нечего. Но на самом деле он и вправду беспокоился. — Если тебе не трудно, — Кейджи благодарно кивнул. Он бы мог сделать это сам, но день выдался слишком выматывающим, чтобы шляться по главному корпусу. Капитан быстро раздал указания Кенме и Льву, чтобы те шли в корпус и отдыхали, а сам направился искать куда же свалил Бокуто. *** Проходя мимо склада, или же подсобки, Тецуро услышал знакомый голос и слабо слышный шорох куртки. Он тут же остановился и заглянул за слегка приоткрытую дверь так, чтобы его не было видно. В комнате было довольно темно, так что черноволосый смог разглядеть всё не сразу. Но как только его глаза привыкли, он заметил такую картину: слегка напуганный и ошарашенный Хината стоит у стены; рука Бокуто, оперевшаяся на стену около плеча рыжего, не даёт ему уйти, а вторая рука крепко держит его за бок, сжимая куртку. — Ладно, я тебя спрошу ещё раз, — Бокуто на мгновение закрыл глаза, после чего они распахнулись с некой искоркой гнева,– ЧТО ЭТО? — Пластырь..? — Шоё неловко отводил взгляд, стараясь не встречаться с гневом в глазах семпая. — А что за пластырем? — .... — Хината, что за пластырем? — Н-ну... — Что «н-ну»?! Такой тон пугал ворона до жути. Он хотел бы сказать, но в горле встал какой-то ком, вызванный растерянностью. А его молчание лишь подливало масла в огонь. «Не помню, чтобы Бокуто хоть с кем-то разговаривал с такой злостью.. Это на него не похоже,» — Куроо внимательно наблюдал на происходящим, чтобы в таком гневе Котаро не совершил такую ошибку, которую потом не сможет исправить. Капитан Фукуродани тяжело вздохнул и протянул руку к шее ворона, сдёргивая пластырь. — Э-эй, больно же! — Хината пытался увернуться от хватки третьегодки, но безуспешно. Оторвав пластырь, на глаза явился красноватый след от зубов. По тёмно-алому оттенку можно было понять, что он довольно свежий. — Какого чёрта? — Котаро отбросил пластырь на пол, сильнее вжимая рыжеволосого в стену, – Что за хрень? Шоё молчал, боясь сказать хоть слово. Он ещё никогда не видел сову-семпая таким, и не знает, как он будет реагировать на его слова. — Ну и кто тот счастливчик, у которого так и чешутся зубы? — Ас старался смотреть прямо в глаза ворона, но те постоянно уворачивалась от его взглядов. — В каком смысле счастливчик?... — Хината обратил внимание именно на это. — В прямом, — Накипело. Он не может сдерживать эту злость. Ну почему? Почему Хината так делает? Зачем? Котаро прекрасно знал, что глупо было влюбляться в первогодку другой команды, но чувствам не прикажешь.. И что из этого вышло? Стоят в подсобке: один напуганный до полусмерти, другой зол как дикий пёс. Желтоглазый крепче сжал руку, которая была на боку Хинаты, в кулак, уже охватывая кожу. Вороненок под ним тихо пискнул от боли, чем привлёк внимание совиных глаз. — Б-бокуто-сан.. — Шоё обеими руками схватился за запястье семпая, – Отпусти! Синяк же будет! — Синяк? — Нижнее веко правого глаза нервно дрогнуло, – ЗНАЧИТ КАК УКУС НА САМОМ ВИДНОМ МЕСТЕ - ТАК ВОТ НАТЕ, ПОЖАЛУЙСТА! А КАК Я ДО ТЕБЯ ДОТРОНУСЬ, ТАК НЕЛЬЗЯ, ДА? ЧЕМ Я ХУЖЕ ИХ?! Куроо удивлённо распахнул глаза, всё ещё не решаясь встрять в этот спор. Отчасти он даже не понимал, что происходит. Он и подумать не мог, что этот ас-придурок будет разговаривать так с младшими. Бокуто сам не заметил, как перешёл на крик. Придти в себя он смог лишь тогда, когда увидел бусинки слёз по краям глаз ворона. Он пару раз моргнул, пытаясь унять гнев. «Что я делаю?... Что я за семпай такой?! » — Капитан тут же отпустил Хинату из своей крепкой хватки. Он с ноткой ужаса смотрел на первогодку перед собой. Как он мог поднять руку на столь хрупкое и маленькое тельце? Как? Он же обещал себе... Быть сдержанным рядом с Хинатой... Любить его, даже если чувства окажутся невзаимными... — Х-хината... Прости.. — Тихо пробормотал ас, чувствуя как дрожат его руки, – Я не знаю, что на меня нашло.. Шоё поднял растерянный взгляд на семпая. Он всё понял. Понял, что всё это время делал больно столь прекрасному человеку, как Бокуто. Понял, каким он был придурком, раз не замечал чувств аса. Первогодка тихо всхлипнул, потирая глаза рукавом куртки. Уже через секунду тонкие руки обвились вокруг Котаро, крепко обнимая. До шеи он не доставал, так как капитан Фукуродани был в разы выше его. Довольно неудобно... — Прости, Бокуто-семпай! — Рыжик уткнулся носом в грудь третьегодки, – Прости, что не замечал этого... Прости.. Тецуро мягко улыбнулся, увидев столь милую картину. Теперь он точно уверен, что у его друга всё будет хорошо. Черноволосый развернулся на носочках и направился обратно к залу и корпусу Некома. Он просто не мог перестать нагло улыбаться. Вот же Бокуто учудил! Но... он точно будет счастливее всех людей на земле. Куроо просто уверен в этом, и даже мысленно приготовится выслушивать все разговоры друга о Хинате. Котаро же стоял в полном шоке. Неужели... Его мечта сбылась? Это не сон? Как глупо это не выглядело бы со стороны, но третьегодка и вправду волновался даже больше, чем сам ворон. — Так это значит что... — Желтоглазый немного замялся на этих словах, – Они взаимны...? Бокуто даже задержал дыхание в ожидании ответа, надеясь что он все подумал правильно. — Д-да... Взаимны... *** Весь следующий день Котаро чувствовал себя намного лучше. Всё было как обычно, тренировки шли полным ходом безо всяких проблем, нытья и прочего. Разве что Бокуто часто крутился где-то возле Хинаты, иногда выпендриваясь перед ним своими приемами. Он часто хвалил своего кохая, трепал рыжие волосы, подбадривал если вдруг что. После вчерашнего происшествия Шоё никак не изменил своё мнение о семпае: он также восхищался им, иногда подражал, но сейчас ко всему этому прибавилась любовь. На публике ас показывает свою привязанность скрытно, та же похвала и прочее. Но если он замечает какой-нибудь флирт с его солнышком, то сразу включает режим пугающего взгляда, который так и говорил «Он мой». Даже не смотря на характер Бокуто, без сопровождения чужих глаз он всегда вёл себя по-другому рядом с Шоё. Постоянные поцелуи в щёку, нос, ушко, иногда в шею. Персиковые губы всегда манили его, но он не хотел заходить дальше, пока Хината сам того не захочет. Особенно Бокуто нравилось две вещи: обнимать Хинату, и смущать его. В объятиях Котаро всегда ощущал себя далеко от грязного и преступного мира, словно в ясном сне. А смущение первогодки было безумно милым: розовые щёки и носик, широкие зрачки, мягкие на вид губы, застывшие в удивлении. Шоё открыл ему глаза на многое, добавил ещё больше красок в жизнь и не давал свернуть с правильного пути аса, освещая его. Бокуто так же направлял Хинату. Всегда подбадривал, если тот вдруг опускал руки. Эти двое прекрасно дополняли друг друга, словно они и были созданы для этих отношений. Лёгкий ветерок, покачивание деревьев, полеты пожелтевших листьев. Горячий пар, исходящий от кружки с кофе. Тепло и любовь, которую дарила вторая половинка. В тот вечер они не могли перестать говорить друг другу одно и то же: — Я люблю тебя, Бокуто.. — Я люблю тебя, Шоё.