- Ты мне друг? - Конечно!

      Когда Юнги пришел домой, первое, что он увидел — это Намджун, лежащий поперек кровати. Судя по тому, что он даже не успел переодеться, пришел он не намного раньше.       — Ты давно дома? Есть будешь? — Мин потряс друга за плечо. Оказывается, Джун спал. Это что такое сегодня произошло, что его отрубило в девять вечера? Обычно Ким был чокнутой совой, мог работать на кофе и какой-то своей волне хоть до рассвета, поспать пару часов и как ни в чем не бывало встать в семь по будильнику. Закинуться кофе и сверкая улыбкой и синяками под глазами, радоваться жизни и новому дню. Весь вопрос был в дозе кофе, выпиваемом для достижения нужной кондиции. А сейчас Юнги пришлось буквально распинать ватного парня и заставить пойти привести себя в порядок.       Мин неторопливо готовил нехитрый ужин — сегодня это была паста с овощами и сладкий картофель. Лапша была бы быстрее, но уже не лезла. Когда он раскладывал еду по тарелкам, в кухню вошел Намджун, заметно посвежевший после душа. Одеваться он опять посчитал лишним, полагая, что свободных спортивных штанов более чем достаточно. Полотенце на его плечах не давало капелькам воды с волос скатываться на спину и плечи.        — Что бы я без тебя делал, Юн-ни, — придвигая все ближе к себе и беря палочки, почти простонал Джун. — Как это все вкусно пахнет, я с утра не ел.       — Жил бы на батончиках, запивая их энергетиками, и к сорока у тебя был бы гастрит. Я в душ, — конец семестра выдался паршивым, и настроения у Юнги не было от слова совсем.       — А поесть?       — Я уже.       — Хочешь потом со мной фильм посмотреть? — предложил Нам.       — Я наверное усну, но да. Хочу.       Чуть позже Юнги вышел из ванны, на ходу надевая широкую, размера на три больше нужного белую футболку. Вообще она когда-то принадлежала Намджуну, но тот постирал ее с темными вещами, пытался отбелить и получился окрас психоделического полосато-пятнистого кота. Зато она была мягкой.       Нам уже включил что-то на ноутбуке, притащил на диван большущий плед и сейчас пытался во все это завернуться, подпихивая под спину подушки. Увидев Юнги, он приглашающе распахнул руки:       — Иди сюда.       — Джун-аа, ты голый, — до сегодняшнего дня Намджун редко ходил при нем с голым торсом больше необходимого, он так и был в одних домашних штанах, которые почти не держались из-за растянутой резинки. Юнги элементарно растерялся.       — Ты как бы тоже, — блондин недвусмысленно кивнул на его ноги — Мин был в одних боксерах, все равно скоро спать. — Ты что, стесняешься? Я тебя и не таким видел, расслабься.       — Ой, иди нахер, — Юнги плюнул на все и забрался к нему чуть не на колени. — Что будем смотреть?       — Не знаю, какая-то комедия. — Джун притянул его ближе, вплотную спиной к горячей груди, позволяя откинуться на себя. Укрыл одеялом, заворачивая почти полностью. — Ты не против?       — Нет, — Юнги дернулся, почувствовав руки Намджуна, пробравшиеся под футболку. Покосился через плечо, не поворачивая головы, вопросительно поднял бровь. Встретил абсолютно безмятежный взгляд знакомых карих глаз. И где-то в их глубине таились искорки легкого пиздеца, ощущение которого весь вечер не отпускало старшего.       Юнги мог бы взбрыкнуть. Мог отпихнуть от себя Намджуна и уйти спать, ничего не объясняя. Мог просто взять еще одно одеяло. Мог, но не хотел. Эта чертова дружба с привилегиями превращалась в гребаный личный ад — он мог целовать Намджуна, когда хотел, мог с ним спать, мог позволить себе гораздо больше, чем за все годы своей глупой влюбленности. Но не раскрыться перед своей любовью так было в сто раз сложнее. Особенно когда Джун творил совсем уж дикие вещи, вроде того секса в душе с утра. Нам просто пришел к нему, просто начал целовать и просто взял его тут же, у скользкой кафельной стены, после того, как заставил кончить только от своих пальцев, пока старший просил еще больше, сильнее, глубже… Юнги знал за собой эту привычку — во время секса выбалтывать вообще все, что придет в голову, абсолютно не стесняясь ни в мыслях, ни в их выражении. Срань господня, да он однажды назвал Джуна «малыш», пока тот его буквально вбивал в стену. Почему-то тот раз вспоминать было особенно стыдно. Мин в который раз совершил ту же ошибку — поддался очередной бредовой задумке Намджуна, не зная ее сути.       Фильм неторопливо подползал к середине, Юнги то ли дремал, то ли смотрел в экран слипающимися глазами. Уже стемнело, и комната погрузилась в приятный сумрак, нарушаемый только отсветами ноутбука. Все было настолько умиротворенно, он так расслабился, что пропустил момент, когда Намджун коснулся губами его шеи, начиная неторопливо целовать особенно чувствительные места под челюстью и за ухом, мягко, горячо и очень влажно. Тягучая, уже воспринимающаяся как само собой разумеющееся ласка расслабляла, прося отдаться ощущениям и перестать загоняться о несбыточном. Юнги с легким вздохом откинул голову на плечо Джуна, давая больше доступа к своему телу, выпрашивая и провоцируя, облизывая губы и косо смотря из-под ресниц в глаза напротив. Не отрываясь от своего увлекательного занятия, Джун снял одну руку с бедра Юнги, небрежно огладил впалый живот, почувствовал под рукой ускоряющееся сердце. Добрался до шеи, двумя пальцами подцепил подбородок Мина, поворачивая его голову так, чтобы видеть вздрагивающую от предвкушения жилку на шее. И припасть к ней губами в новом долгом поцелуе, облизывая и втягивая в рот восхитительно нежную кожу. Чтобы слышать еще различимые прерывистые, неспокойные вздохи, упиваясь таким непривычно покорным и послушным Юнги, который сегодня, кажется, позволит ему любую дурь, что придет в голову. Намджун не мог оторваться, целуя все напористей и жестче, уже почти кусая, с восхищением чувствуя, как Мин выгибается в его руках, стремясь прижаться ближе и неосознанно обнимая его за шею. Не прекращая целовать, Джун почти поднял его на руках, усаживая к себе на колени, разводя восхитительно стройные ноги шире собственных. Провел ладонями по бокам, сжал тонкую талию, очертил кубики пресса, чуть задержался над резинкой боксеров. Хотелось подразнить, довести до края, хотелось, чтобы Юнги просил, умолял его трахнуть, Намджуна стала невероятно заводить его болтливость в такие моменты. Он легко признал это, как и то, что друга хотелось сделать своим, чтобы никто не смел даже прикасаться к его телу так, как это позволено Джуну. Чтобы никто больше не слышал стонов, криков и тонны грязных словечек, вылетающих из его рта в моменты особенного удовольствия. Чтобы больше ни для кого Юнги не был таким открытым, нуждающимся в ласке и возбужденным, как для него.       — Сладкий, как ты относишься к засосам? — хрипло, очень тихо спросил Джун.       — Херовая идея, Джун-аа, — мысль о том, что на коже останутся фиолетово-красные пятна и любой, кому не лень, сможет многозначительно усмехнуться в его сторону, начинала бесить Юнги. — Серьезно, только попробуй…       — Я похоже уже, — он мягко проводит кончиками пальцев по шее, той части, где она переходит в плечо, чуть выше ключиц. — В принципе, если ворот неширокий, никто не увидит…       От мягкой, томной неги не осталось и следа. Джун увидел, как зло сощурились глаза Мина, как напряглось под руками чужое тело. Как со скоростью сжатой пружины того подбрасывает на диване. Как вырываясь из его рук, взбешенный рыжий несется в сторону ванной к зеркалу. Как просто таки орет оттуда:       — Блять, Джун, ты засранец!       С тяжелым вздохом Намджун поднялся и тоже пошел в ванную. Прислонился виском к косяку, вставая в дверях:       — Я не специально, прости. Ты такой охуенный, что сложно себя контролировать, — и самое противное, что хотелось продолжения, вот только кто ему даст?       — Сука, это что, повод меня разукрашивать как последнюю шлюху? Сколько это будет проходить, ты подумал? — выведенный из себя, Мин даже не подумал сдержаться и от души толкнул друга обеими руками, стараясь стереть с его лица довольную ухмылку. Ничего не получилось.       Намджун машинально поймал его руки, сжал так, что Юнги только пискнул. Поднял на него разом потяжелевший взгляд, в глубине которого начинал разрастаться тот самый пиздец, которого так боялся старший. Боялся и хотел одновременно.       Дернув Мина на себя, Намджун перехватил оба его запястья одной рукой, резко развернул к себе спиной, второй рукой то ли обнимая, то ли фиксируя поперек живота. Впился злым поцелуем в этот несчастный засос, усиливая и расширяя его, с каким-то злорадством слыша несвязный мат и болезненный стон Юнги.       — Джун-аа, не твори херню, — попытавшись вырваться, старший заткнулся на полуслове, потому что Джун попросту заломил ему руки за спину, заставляя наклониться над раковиной. — Джун, блять, какого хрена? — уже в голос заорал Мин, чувствуя, как его руки стягивает какая-то ткань, пояс от халата или тонкое полотенце, мало ли что попалось под руку.       — Тихо, — непривычные злые нотки в голосе Джуна заставили колени Юнги ослабеть, а рука, сжавшая задницу, еще и отвесила обжигающий шлепок. — Я же сказал, я случайно. А вот сейчас — специально. — Еще один шлепок тяжелой ладони ложится рядом с предыдущим, перекрывая его. Старший замер, переживая непривычные ощущения, такого Намджуна он не знал. Он просто не знал, как реагировать. — Ты серьезно решил, что я держу тебя за шлюшку? Хочешь, покажу, как обращаются с настоящими шлюшками? Я клянусь, одним засосом ты не отделаешься. — Юнги чувствует себя настолько униженным сейчас, насколько это вообще возможно. Со связанными руками, с блядским засосом на шее, с широко раздвинутыми коленом Намджуна ногами, ощущая обнаженным животом холодную гладкость раковины, неожиданно он чувствует, что возбужден до предела. И только остатки гордости не дают открыть рот и попросить его трахнуть. Это настолько странно, что у него начинает кружиться голова, а изо рта вылетает еле слышно:       — Пожалуйста…       — Пожалуйста — что? — Намджун вовсе не планировал делать что-то такое, после чего лучший друг его возненавидит. Но во рту пересохло от одного вида такого Мина — податливого, подчиняющегося, такого…он ведь просто мог выпрямиться и глядя в глаза в очередной раз послать нахер. Вот только:       — Пожалуйста, еще… — одними губами просит Мин. И в душе Намджуна просто разверзается бездна. Бездна вожделения и похоти, замешанная на влечении и…влюбленности?        Подойдя вплотную, так, чтобы его твердый, прямо-таки каменный член был прижат к бедру Юнги, Нам одним рывком, не сомневаясь больше, спускает боксеры с его задницы ровно настолько, чтобы освободить покрасневшие ягодицы и оставить ощущение бесстыдной оголенности, которое заставит старшего прятать лицо в попытке скрыть эмоции. Не отказывает себе в удовольствии сжать упругую задницу ладонями, отвешивая еще несколько легких шлепков. Удивленно слыша раздавшееся в ответ тихое хныканье, вырвавшееся у Юнги.       — Никогда бы не подумал, что тебе нравится такое, — мягкий обволакивающий смех над самым ухом, когда Джун наклонился, чтобы поцеловать основание шеи и плечи, заставил Юнги прошипеть:       — Просто заткнись и продолжай, — и выгнуться, вскинув голову, завопить от уже сильного, причинившего настоящую боль нового шлепка. — Ай! — Прилетело снова, теперь по другой половинке. И снова, эхо ударов отражалось от стен, колоколами звеня в ушах. Он невольно закусил губу, от ощущения горящей задницы и невозможности нормально двигаться хотелось орать в голос. А еще хотелось наконец почувствовать, как Намджун толкнется в его тело, заполняя и растягивая, крепко взявшись руками за стройную талию и насаживая на собственный член. От одной только этой картины, всплывшей в воспоминаниях, его дырка непроизвольно сжалась, а сам он почти врезался лбом в кран, застонав и бессильно уронив голову. Умоляюще прошептал:       — Джун-ии, я не могу больше, я хочу тебя, сделай уже что-нибудь…       — Подожди, я сейчас, — Нам поддернул его футболку на самые плечи, еще больше оголяя спину и бока. — Не двигайся, — и просто, мать его, ушел.       Вернулся он почти тут же, предвкушающе улыбаясь. Задержался на пороге, чтобы оценить еще разок такого Юнги — с раскрасневшимся лицом, разведенными бедрами, призывно прогнутой поясницей и безумными, полными возбуждения глазами. Подошел ближе, щелкая крышкой тюбика. Нежное, почти осторожное касание липких пальцев так контрастировало с горящей от порки кожей, что Юнги не выдержал и сам толкнулся навстречу, протяжно застонав. И тут же почувствовал прямо-таки железную хватку на шее:       — Я же сказал не двигаться? — давление пальцев на шее усилилось, ногти слегка царапнули кадык, сжимая так, что наверное, останутся следы. — Настолько не терпится? — и блять, каким же контрастом со всем этим воспринимались мягкие круговые движения у самого ануса, медленно раскрывающие сжавшиеся мышцы. — Терпение, сладкий.       Юнги уже просто било крупной дрожью. Казалось бы, ну что такого — немного грубости, пара шлепков, привычные ласки. И Намджун, ловящий каждый его стон, каждый вздох, Намджун, угрожавший отыметь его как шлюшку, Намджун, связавший и выпоровший его, Намджун, размеренно подготавливающий его тело для себя. Пиздец, просто пиздец. Юнги не двигался, как — блять — Намджун и приказал, повинуясь сильной руке, обхватывающей его шею, с восторгом ощущая три пальца, хозяйничающие в его заднице, разминающие, настойчивые…перед глазами просто все плыло, от попыток оставаться неподвижным руки сами сжались в кулаки. И ногти больно впились в ладони, когда Намджун резко, не жалея, толкнулся внутрь. Высокий, звонкий, вибрирующий крик Юнги просто умолял Намджуна взять быстрый темп, буквально натягивая слабеющего парня на себя. Сжав руками бедра Мина, толкаясь в него глубоко и плавно, до предела, до пошлого шлепка кожи о кожу, так чтобы каждый вздох оканчивался сдавленным всхлипом, Джун наклонился к самому его уху и заговорщически прошептал:       — Спорим, ты кончишь без рук? — Юнги удивленно открыл рот, обернувшись, хотел было что-то сказать. Намджун не дал — он дернул его на себя, впечатывая спиной в собственное тело, придерживая за плечи и талию, меняя угол проникновения и темп толчков, попадая точно в простату и почти наяву осязая накатывающую, затапливающую с головой, выбивающую землю из-под ног лавину чужого удовольствия. Юн в его руках уже просто бился в оргазменных судорогах, громко крича и запрокинув голову, не замечая никого и ничего вокруг. Мельком взглянув в зеркало, Намджун зацепился взглядом за алеющий засос, который сам и оставил вечность назад, поразился, насколько затраханным выглядит Юнги — с покрасневшими щеками, взмокшей от пота челкой, прилипшей ко лбу, напряженно вывернутыми плечами, раскрытом в немом крике ртом. Не выдержал и в пару особенно глубоких толчков кончил глубоко внутрь сжимающегося вокруг него Мина, вцепившись зубами тому в плечо.       Покачнувшись, Намджун схватился за край раковины, не выпуская Юнги из объятий. Мотнул головой, разгоняя туман в голове. Дернул за краешек ткани, развязывая Мину руки и тут же ловя его, толком не держащегося на ногах. Обхватив одной рукой за плечи, второй похлопал друга по щеке, приводя в чувство:       — Эй, ты как?       Юнги хрипло прокашлялся, приходя в себя, спросил:       — Ты где, блять, такому научился?       Намджун только улыбнулся, легко поглаживая друга по щеке и мягко, нежно целуя:       — Еще скажи, что тебе не понравилось?       — Понравилось. Помоги принять душ, — Мин задумчиво растер чужую сперму между пальцами, — пожалуйста.