Чужие

      Дин с самого детства был уверен, что знает всю еще не известную им правду. Что никаких неожиданностей в будущем не будет уж точно, что появление метки будет просто поводом для легкой улыбки и подтверждением того, что он и так знает уже много лет.              Дин представлял себе этот день в будущем только так: он просыпается утром от незнакомого жжения на запястье, сонно моргает, нехотя отрывая голову от подушки и поворачиваясь на бок. Сэм лежит на второй половине большой кровати, и их ноги касаются под одеялом. Дин еле заметно улыбается при виде сонного Сэма, переводит взгляд на свою руку и его улыбка становится шире.              На его коже аккуратным знакомым почерком выведено «Сэм Винчестер». Дин проводит по надписи подушечками пальцев, прекратив дышать и еле касаясь кожи. Он бы предпочел, чтобы на его теле было написано родное «Сэмми», нежели просто «Сэм», чтобы можно было раздражать этим брата, но, в принципе, метка наконец-то появилась, и он уже счастлив.              Сэм тем временем поворачивается на спину и, не просыпаясь, чешет зудящее запястье, чуть хмурясь. Дин поспешно отнимает его руку и, аккуратно поглаживая пальцами его кожу, завороженно смотрит на то, как прямо на его глазах появляется метка Сэма — «Дин Винчестер».              Дин шумно выдыхает, от волнения проведя языком по губам, а затем подносит руку к лицу и аккуратно целует внутреннюю сторону запастья Сэма. Тот в ответ издает сонный мурлычущий звук и открывает глаза, глядя на Дина с открытой нежностью.              Но, черт возьми, нет.              Все не так.              Все было совсем не так.              Все розовые фантазии Дина, за которые ему даже не было ни разу стыдно, просто развалились в один момент.              Сэм ведь с самого детства был уверен, что его брат не может ошибаться на этот счет. Он ему верил, и в его душе уже много лет жила уверенность того, что они — родственные души друг друга.              В отличие от старшего, Сэм время от времени позволял нерадостным мыслям проскальзывать в голове.              А что, если они все же не соулмейты?              Что, если метка одного из них будет невзаимной?              Что, если метки не появятся вообще никогда?              Сэму было все равно. Это, возможно, было странно, но он был уверен, что ничего не изменится и в таком случае. Полная уверенность в том, что этих случаев не произойдет порядком мешала Сэму размышлять на тему того, «что будет, если…», но, несмотря на это, он был уверен: они с Дином будут вместе в любом случае. «Вместе» — не просто рядом друг с другом. «Вместе» — как одно целое.              Как вообще можно было сомневаться в том, что они — половинки одного целого?       

***

             Этим утром Дин проснулся не совсем привычно — в душе словно камень положили, мешающий свободно дышать и, черт возьми, не беспокоиться.              Сэм тоже ходил словно сам не свой, постоянно замирая и глядя куда-то перед собой, и Дин мог бы подумать, что он снова видит какие-то видения, но он знал, что это не так.              Они решили сегодня никуда не выезжать, хотя в этом городке пришлось задержаться чуть дольше привычного, и скрипучие полы этого мотеля уже порядком бесили и без того нервного Дина. Сэм сидел за столом перед своим ноутбуком, а Дин без особого энтузиазма переключал каналы старого телевизора, больше поглядывая на брата, чем в экран. Сэм, кажется, тоже без смысла пялился в гаджет перед собой. Дин сомневался, что он там что-то читает в таком рассеянном состоянии.              Ну, может их прокляли? Об этом стоило подумать еще утром, а не сейчас — за окном уже сумерки, и Дин позволяет себе зевать уже третий раз за последние пять минут.              Ведьма? Демон? Ангел? Дин понятия не имел, в чем причина такого их состояния в этот день, но то, что оба Винчестеров чувствовали себя словно переваренный картофель, определенно не было чем-то нормальным.              — Может, мы просто устали, — без особой уверенности предположил Сэм, закрывая ноутбук.              Дин пожал плечами и поднялся с места, лениво потягиваясь. Он направился к двери и взял свою куртку, когда Сэм недоуменно спросил:              — Может, сегодня стоит никуда не выходить?              Дин пожал плечами.              — Я быстро. Принесу нам пива, а то ты уже со скуки нудеть стал.              Сэм выглядел так, словно вот-вот скривится и покажет ему язык, но ничего такого не произошло. Через минуту Дин уже вышел на улицу, вдыхая прохладный вечерний воздух и, к его разочарованию, не чувствуя от этого никакого прилива сил. Ладно, черт с этим.       

***

             В мотель он вернулся через двадцать минут, и его поход в магазин больше напоминал прогулку теперь. Пара бутылок в его руках звенели при ходьбе, и Дина это странным образом успокаивало.              Он открыл дверь, и его глаза тут же пробежались по комнате. Сэм сидел на их кровати, спиной к нему.              — Сэм? — позвал он, входя внутрь и вздрагивая от контраста холодного воздуха снаружи и теплого внутри.              Тишина в ответ его насторожила, и Дин тихо прошел в комнату, поставив свои покупки на стол и потянувшись рукой к пистолету, что всегда был у него с собой.              — Сэм, — позвал он снова, хмурясь и не понимая, а затем его слух уловил тихий всхлип. Дин тут же охнул и поспешил оказаться рядом. Беспокойство за Сэма сейчас было единственным, что он мог чувствовать. — Сэмми, господи, что случилось?              Сэм помотал головой, шумно глотая и стараясь отвернуться от Дина, но тот не позволил: положил обе ладони на его шею и нежно, но настойчиво заставил повернуться к себе. Обеспокоенно заглянул в глаза, блестящие от слез, и повторил:              — Что случилось?              Сэм лишь рвано выдохнул, закрыл глаза, на секунду замер и протянул ему свою руку.              «Габриэль»              Одно слово — как меткий удар по самому больному. Дин шокировано вздохнул, отпустив младшего и неосознанно отстранившись, и это, как оказалось, только сильнее заставило слезы течь по щекам Сэма. Он шумно всхлипнул, и Дин вздрогнул, поспешив обнять его.              — Не плачь, — лишь смог сказать он. Язык не слушался, и мысли в голове напоминали кашу. Ком в горле мешал говорить, и Дин сжал зубы, крепче прижав Сэма к своей груди. — Это ничего не значит. Ты не обязан быть с тем, с кем не хочешь, Сэм.              Тот лишь помотал головой, хватаясь за рубашку на его груди. Рука Дина переместилась на его голову, и он начал поглаживать ее, пытаясь успокоить.       

***

             Этим же вечером, всего через пару часов после этого, Сэм увидел, как на запястье Дина появляется «Кастиэль». Старший же предпочел не смотреть на это, молча обнимая того, кто действительно был его душой, терпя жжение на коже и мечтая, чтобы это оказалось просто страшным сном.              Кас и Габриэль были ангелами. У них не могло быть меток с именами Винчестеров, у них не могло быть родственных душ, у них попросту не было даже собственной души, и они не были теми, кто сделает Сэма и Дина счастливыми. Они и были счастливы. Друг с другом. Даже без меток.              У Винчестеров была не самая обычная жизнь, и поверить в тот факт, что Судьба сделала ошибку, было легче.       

***

             Одинаковые черные повязки на правой руке Сэма и на левой — Дина, появились на следующий же день.